Звезды падают в небо
Часть 29 из 63 Информация о книге
Завтрак пролетел быстро, или мне так показалось. По крайней мере, я лишь изредка выныривала из транса собственных мыслей, в омут которых меня то и дело затягивал приближающийся разговор с Мэррис. По коже тянуло сквозняком, хотя взяться в столовой ему было неоткуда. Даже теплый ветер, врывающийся в раскрытые арки окон, сейчас казался северным. Я не съела, кажется, и трети того, что появлялось у меня на тарелке, а то, что съела, проглотила, не почувствовав вкуса. Исключительно для того, чтобы не привлекать к себе еще больше внимания, запила обычно нежно любимое мной воздушное тесто с прослойкой из ягод травяным настоем и сложила руки на коленях. До той минуты, пока не услышала голос Мэррис: — Спасибо за чудесную компанию, девушки. Местари Ильеррская, задержитесь, пожалуйста. Она все поняла верно. Я ждала этих слов, но сейчас они вонзились мне в сердце подобно ледяному взгляду Флангеррманского. Понимая, что только я, именно я и никто кроме меня, сейчас могу все испортить, отбросила остатки чувств и поднялась. — Оставьте нас, — попросила я нэри, и мой голос прозвучал как чужой. Девушки вышли, слуги собрали скатерти, вынесли остатки посуды и прикрыли за собой двери, а Мэррис вопросительно взглянула на меня. — О чем ты хотела поговорить, Теарин? — Мне нужна твоя помощь. — Этот голос по-прежнему был чужим, да что там, я сама сейчас была себе чужой. Тем не менее говорила жестко, уверенно, твердо. — Настой, чтобы прервать беременность. Мэррис не изменилась в лице, напротив. Тот же взгляд, которым она держала меня до моей просьбы, и то же самое сосредоточенное выражение лица, словно высеченного из камня. — Назови мне хотя бы одну причину, Теарин, — вкрадчиво произнесла она, — по которой я сейчас не отведу тебя к местару. — Ибри. Эту причину я держала в уме с самого начала, и Мэррис была моим единственным спасением. Как это ни странно, но Ибри тоже. — И вторая — ее ребенок. Они оба дороги тебе, о причинах мне остается только догадываться. — Я спокойно смотрела в глаза распорядительнице, хотя внутри творилась огненная буря. — Сама понимаешь, что с появлением у меня ребенка все изменится. — Но ты этого не хочешь? — У Мэррис чуть дрогнула бровь. — Нет. Мой ребенок не родится в неволе. — Неволя — понятие относительное. — Оставим философию. Ты поможешь мне или вместе пойдем к местару? Да, я рисковала. С самого начала, лежа в своей комнате и с трудом сдерживая рвущийся из груди не то вой, не то рык, я знала, что, раскрывая свою тайну Мэррис, рискую всем. Вполне возможно, что даже жизнью (реакцию Даармархского на такое предсказать я не могла), свободой и своей и того, кто еще не родился. Тем не менее распорядительница была и оставалась единственной, кто мог мне помочь. — Я достану отвар, — произнесла наконец она. Ее голос вспорол тишину и надорвал что-то во мне. Что-то странное, тонко лопнувшее, как струна прайнэ. — Но если об этом станет известно кому-то еще… — Не станет, — отрезала я. — Об этом знаем только мы с тобой. Мэррис кивнула и, подобрав юбки, стремительно прошла мимо меня. Легкий шлейф пряного аромата ударил в сознание, вытряхивая из оцепенения, и я направилась следом за распорядительницей, отсчитывая каждым шагом удары сердца. Внутри воцарилась какая-то странная пустота: совсем не такая должна быть после победы, но победительницей я себя не чувствовала. Я вообще ничего не чувствовала, когда вышла вслед за Мэррис из зала и увидела не только своих нэри, но и Джеавир с ее сопровождающими. — Теарин. — Девушка подошла ко мне и взяла за руки. — Что она сказала? Тебя же не… — Нет. — Я покачала головой, и Джеавир судорожно вздохнула. — Я так рада! Когда сегодня пришли и сказали, что нужно собираться на завтрак… Ведь обычно мы завтракали у себя. Я подумала, что случится что-то очень серьезное. Джеавир еще что-то говорила, но часть ее слов безвозвратно утекала в никуда. Я вдруг поняла, что сегодня утром оделась, но совершенно не удивилась тому, что мы приглашены на завтрак. То-то Лирхэн, должно быть, изумилась, что я даже ничего не спросила. Обычно претендентки собирались вместе только за обедом и ужином, а утром ели в своих покоях, но я забыла даже об этом. Я забыла вообще обо всем, и в голове сейчас царила пустота. Такая же, как и в сердце. Наверное, так и должно быть, чтобы было легче… потом. — О чем она говорила? — спросила Джеавир, когда мы все-таки двинулись сквозь анфиладу. Нэри чуть отстали, чтобы позволить нам поговорить, и сейчас это не казалось мне лишним. Мне нужно было говорить. Хоть с кем-то. Хоть о чем-нибудь. — О том, что мне стоит вести себя осторожнее, — солгала я легко. — Тебе действительно стоит быть осторожнее, — вздохнула она. — Но… что все-таки случилось вчера? Если не хочешь говорить, я пойму. — Мы с местаром не сошлись во мнениях. Девушка приподняла брови. — И ты ему об этом сказала?! — Не имею привычки молчать, когда меня что-то не устраивает. — Опасное качество для правительницы. Я еле удержалась от смешка. Второй раз за утро мне намекают на правительницу, но если Флангеррманский говорил об этом с издевкой, то Джеавир — совершенно серьезно. — Быть правительницей вообще опасно, — ответила я. Джеавир покачала головой. — Ты удивительная, Теарин, — произнесла она, наконец нарушив долгую паузу, — я бы так не смогла. — О, уверяю, смогла бы. Если бы тебя довели. Девушка закусила губу, а потом рассмеялась. Улыбнуться в ответ у меня не вышло, да я и не пыталась, но Джеавир, кажется, этого не заметила. Доверительно подавшись ко мне, она прошептала: — Может, пройдемся по парку? Мне были запрещены прогулки, но сегодня я уже достаточно искушала судьбу, чтобы бояться такой мелочи, как гнев местара. — Тебе нравится «Сердце Аринты»? — Нет, — почему-то шепотом продолжила Джеавир. — Я хочу подняться в Верхний сад. — В Верхний? Где проводили время наложницы? — Да! Это же так интересно. — Глаза ее сверкнули. — Побывать там, где… ну, ты сама понимаешь, и… Джеавир вдруг осеклась и нахмурилась. — Прости, — пробормотала она. — Я не подумала. Конечно же пойдем в «Сердце Аринты». Я пожала плечами. — Если ты хочешь посмотреть Верхний, пойдем туда. Она пристально взглянула на меня. Пожалуй, чересчур пристально. — Ты правда не возражаешь? — Совершенно. Джеавир еще несколько мгновений внимательно смотрела на меня, потом кивнула. — Хорошо. Переходами и лестницами мы поднялись наверх, и ни от хаальварнов, ни от стражи не было ни единой попытки нас остановить. Если раньше я бы удивилась (похоже, запрет на прогулки по дворцу для меня действительно был снят), сейчас во мне не осталось сил даже на это. Мы вышли в парк — яркая зелень, раскрывшиеся цветы, буйство красок и солнечного света. Джеавир рассказывала про сады и красоту тех мест, где она родилась, но я почти ничего не слышала. И только чудом не споткнулась, когда мы вышли к смотровой площадке: качели убрали, на месте, где они располагались, раздробили камень и высадили цветы. У края поставили ограждение, обычное для Верхнего парка, к нему я и приблизилась. Осторожно коснувшись кованых перил пальцами, замерла. — Невероятно! — заметила Джеавир, остановившись рядом со мной. Вид действительно открывался невообразимый: залитый солнцем океан без границ и такое же бескрайнее небо. Я смотрела на них, вспоминая о том, как я падала… или взлетала? Думая только о том, что мне в самом скором времени предстоит. На этот раз по выпавшему жребию я оказалась последней. При других обстоятельствах я бы над этим посмеялась, но сейчас мне было не до смеха. Не до жеребьевки, не до отбора и вообще ни до чего. Я старалась не смотреть на Мэррис, по приказу которой после оглашения очередности помощники унесли чашу, но не смотреть не получалось, потому что на распорядительницу смотрели все. И неудивительно: девушки замерли, чтобы узнать, что же их ожидает дальше. — Следующее испытание состоится через три недели. Неделя отводится на продумывание идеи, все остальное время — на подготовку для первой из вас. Возможно, вы посчитаете, что это несправедливо и что у каждой следующей участницы будет больше времени, но это не так. Поскольку все необходимые материалы и всю помощь, которая вам потребуется, вы будете получать за две недели до вашего выступления. — Выступления? — ахнул кто-то. — Мы будем выступать? — Не совсем. — Мэррис улыбнулась. — Как будущей правительнице, вам предстоит подготовить и полностью организовать вечерний прием во дворце.