Звездная королева
Часть 4 из 11 Информация о книге
– Какую хочешь? То была наша традиция. Когда вечер оборачивался ночью, сестренка украдкой прибегала в мою комнату, и я читала ей истории – приукрашенные, замысловатые, гротескные. Гаури забралась на кровать и закуталась в одеяло, а я уселась рядом. – Расскажи о других мирах, – задумчиво протянула она. – Я буду там жить, когда вырасту. – В каком именно? Гаури нахмурилась: – А их много? Насколько я знала, был только один – полный коварных придворных, лживых жен и позолоченных зверинцев. Но говорить об этом Гаури я не собиралась, да и все фолианты и свитки, прочитанные мною в архивах, трубили о беспредельном множестве окружающих нас миров. О незримых демонических царствах асуров [9], хохочущих в сиянии почерневших солнц. Или суровых королевствах на вершинах гор, где фениксы поют серенады луне, а залы богов озарены молниями. И о нашем собственном, мире людей, смертных, ищущих утешение в историях, чтобы не думать о холоде скорой гибели. – Их тысячи, но основных – три. – Заметив, как Гаури нахмурилась, я пояснила: – Думай о них как о городах внутри королевства. Есть наш мир, в котором живешь ты, а потому он лучший. Она усмехнулась. – Еще есть Иномирье, с Ночным базаром, полное странных, но прекрасных существ. А еще, – я понизила голос до шепота, – есть Преисподняя, а там – Нарака, царство мертвых. Гаури задрожала: – Кто там живет? – Демоны. – Я раскинула руки, будто летучая мышь. Сестренка округлила глаза и прижалась ко мне теснее. – Расскажи о Ночном базаре. Я нервно смяла подол платья… как раз эту часть сказок я переиначила, но Гаури об этом знать не обязательно. – Это рынок для жителей Иномирья – существ из наших историй, вроде апсар [10], что танцуют на небесах, или гандхарвов, играющих небесную музыку. Или даже нагайн, желающих купить новые чешуйки для своих змеиных хвостов. Все они приходят туда. Гаури сморщила носик: – Они там платья покупают? – Нечто совсем, совсем иное. Там продают кошмары и сны, сладкие как расмалай [11]. Там можно купить бессонные ночи или обменять свое полное имя на желание. Это место, где демоны-наемники одалживают свою магию будто разноцветные ленты. Там продают воспоминания о прекрасных женщинах и тысячи зелий, способных исцелить как больной зуб, так и разбитое сердце. – Правда? – едва слышным шепотом спросила Гаури. Я пожала плечами: – Возможно. Я рассказала, что знаю, и теперь пора спать. Хватит сказок. Я откатилась в сторону и притворилась спящей, но Гаури тут же ткнула меня в бок: – Как я найду его, когда вырасту? – Если б я знала, думаешь, уже не попыталась бы туда попасть? – засмеялась я. – Его трудно отыскать, Гаури. – Я смогу! – подскочила она. – На прошлой неделе я нашла башмачки под статуей. Только не знаю, как они туда попали. Я попыталась заглушить смех кашлем. Возможно, их спрятала я. Башмаки матушки Дхины с раздражающими кисточками. И что самое ужасное и оскорбительное – с колокольчиками. – Ты рассказала кому-нибудь? – Нет. Подумала, их там апсара оставила. Вдруг она захочет их вернуть и разозлится, если я их заберу. – И ты решила, что раз нашла башмачки, то и в Иномирье проберешься? Гаури удивленно моргнула, мол, разве это не очевидный вывод? – Ну тогда я расскажу тебе, как туда попасть, – посмеиваясь, согласилась я. Если честно, в сказках об этом не было ни слова, но Гаури смотрела на меня с такой надеждой, и я подумала: какой вред в том, чтобы чуть подтолкнуть ее воображение? – Отправляться туда нужно в ночь новолуния, когда существа наиболее слабы. Иномирье находится по другую сторону лунного луча и под сотней лепестков лотоса. Оно в том самом промежутке между сном и явью, когда у тебя уже слипаются глазки… Гаури приглушенно зевнула и сонно посмотрела на дверь: – Я обязательно туда попаду. – Правда? – Я обняла ее одной рукой. – Тогда и меня с собой возьми. – Возьму, диди. Голос ее уже потяжелел от дремоты, но тело все еще было напряжено. Я знала, что Гаури пытается не заснуть, растягивая минуты, когда мы можем вот так полежать рядышком. Но мы обе понимали, что ей пора уходить. – Мы еще увидимся? – тихо спросила сестренка. – Да. Она помолчала. – В этой жизни? Я повернулась к ней лицом: – В каком смысле? – Матушка Урваши говорит, что если я буду плохо себя вести в этой жизни, то в следующей вернусь козой. Значит, есть еще другая жизнь. – Не глядя на меня, Гаури сосредоточенно скручивала подол ночной рубашки. – Так мы увидимся снова, прежде чем я превращусь в козу? – Ты слишком хорошая, чтобы стать козой. – Ты не ответила, диди. – Да, – пробормотала я ей в волосы. – Я просто не знаю. – Но если мы сейчас сестры, то и потом снова будем сестрами, верно? – Разумеется. – И в прошлой жизни мы тоже были сестрами, да? – Естественно. – Как думаешь, кем мы были? – Гаури подняла на меня глаза. – Принцессами? – Нет, конечно, это же скучно. Мы с тобой могли быть звездами. И не теми, что слепо описывают чью-то жизнь, а прекрасными созвездиями, парящими высоко-высоко над судьбой. – Я указала на открытое окно. – Мы могли бы стать чем-то волшебным. Говорящими медведями, что построят дворец на манговом дереве. Или близнецами-макарами [12] с хвостами такими длинными, что ими можно дважды обхватить океан. – Макары жуткие. – Неправда. – Они огромные! – Гаури широко развела руки. – И зубов у них куча. Она зацепилась пальцами за уголки губ и растянула рот, обнажив несколько расшатанных молочных зубов. – Оштры кыков, – сказала она, так и не отпустив руки. – Что? Гаури наконец оставила рот в покое. – Куча острых клыков. Я засмеялась: – Ну, ты очень маленькая, с кучей зубов, и столь же свирепая и жуткая, как морской дракон. – Драконом быть плохо. – Почему? Чуть-чуть свирепости еще никому не повредило. Ты бы предпочла быть голубем или драконом? – Матушка Дхина говорит… – Я спрашиваю не матушку Дхину, а тебя. Гаури глянула на меня из-под одеяла: – Наверное, было бы неплохо уметь разводить огонь. Я бы не знала голода. – Как всегда, сама практичность, – рассмеялась я. Гаури плавно соскользнула с кровати. Я стиснула руки, чтобы не поддаться искушению ее утешить. Я не могла с ней нянчиться. Не могла убаюкивать ее ложными обещаниями. Могла лишь молить, чтобы она запомнила все мои слова, все рассказанные мною сказки, и надеяться, что когда-нибудь эти истории станут для нее утешением.