Золото старых богов

Такому господину пристало появляться самое меньшее с полудюжиной дружинников и пятком холопов для хозяйственных дел. А тут всего один человек. Вернее, одна.

Илья без стеснения оглядел народ и с удовольствием убедился: равных ему здесь нет. Хотя о безопасности говорить рано. Наибольшие подозрения вызывала ватажка из семи человек, то ли воев, то ли разбойников, хлебавшая из кружек за столом поближе к выходу. И к Илье. Вооружены не бог весть как: без броней и меч только у одного. Однако рожи такие, что, случись увидеть их в Морове, Илья непременно послал бы дружинных поспрошать, кто да откуда.

За другими столами обосновался люд явно купеческий. Три ватажки. Не вместе и не в друзьях, потому что держались обособленно. Знакомых не нашлось – и ещё неизвестно, хорошо или плохо. Было бы здорово встретить своих, но наткнуться на чужих, например на того же Семирада или его людей, радости мало. Драки Илья не боялся, но четвёрку нурманов запомнил очень хорошо и снова с такими же встречаться не хотелось. Тем более здесь, на земле владетеля Мислава.

В общем, гостей торговых можно пока в опасные не зачислять. В отличие от семёрки у дверей. Впрочем, эти – псы мелкие. Силу почуют – нападать поостерегутся.

Илья сделал вид, что не замечает пристального интереса семёрки. Мазнул взглядом как по пустому месту. Он – воин, а они так, по курятникам шарить.

Зато на хозяина Илья глянул строго и требовательно. Тот понял правильно: прекратил распекать одну из служанок и захромал к Илье так быстро, насколько позволяла палка, заменявшая ему правую ногу.

Отсутствие ноги, шрам поперёк лица и длинные седые усы наподобие варяжских напомнили Илье дедку Рёреха. Варягом хозяин, понятное дело, не был, но Илья всё равно почувствовал к нему расположение, хмуриться перестал и даже поздоровался.

– Что угодно господину?

– Комната на ночь. Горячая вода. Горячая еда. Чистое полотно на бинты.

– Господин ранен? – поинтересовался хозяин. – Может быть – лекаря?

Ватажка у дверей глянула на Илью с ещё большим интересом.

– Может, – согласился Илья. – Не мне. Моей… женщине.

Пипка зарделась.

– Меня Перо зовут, – сообщил хозяин. – А свободных комнат нет… – Попорченное сабельным ударом лицо его выразило искреннее огорчение.

Илья глянул на купцов. Тех было трое. С каждым, понятно, примерно по десятку спутников.

Илья неторопливо развязал тугой кошель на поясе, сыпнул на ладонь горстку серебряных монет:

– Кто уступит мне комнату, получит это.

Ладонь была внушительная, горка – тоже.

Но первыми отозвались не купцы, а предводитель сомнительной ватажки:

– Договорились!

Похоже, Илья его недооценил: хоть и пьян, а двигается ловко и соображает быстро. Нет, это не лис – волк. Позой вроде почтение изображает, но позой, не взглядом. В глаза не глядит. Если такого в диком месте встретишь, бей сразу, не ошибёшься.

Но комната нужна, так что монеты сменили владельца.

– Помочь? – предложил главарь и даже потянулся к сумкам Ильи.

– Нет нужды. – Илья отодвинул незваного помощника плечом, ухватил вещи и двинул через зал, сделав вид, что не заметил разочарования главаря, который кивнул одному из своих: шагай за мной. И оба потопали за Ильёй. Тот, однако, нападения со спины не ждал. Не время. А что пошли за ним – понятно. Вещи из комнаты забрать.



Комната оказалась так себе. Холодная, узкая, вместо постели – голые лавки.

Впрочем, Перо, угадав богатого гостя, поспешил исправить. Первым делом приволокли жаровню с углями и пару свечей. Сразу стало как-то веселее. Затем появилась девка с тюфяками и одеялами. Причём без насекомых.

Потом принесли еду: похлёбку, жареное мясо с яблоками, хлебцы, кувшин горячего вина с мёдом.

Жизнь налаживалась. Даже Пипка повеселела, когда Илья заставил её выпить кружку. До сей поры она не то что вина, даже пива или хмельного мёда никогда не пробовала. Очень понравилось. Глазки заблестели, потянулась ещё… Илья не дал.

– Потом, – сказал он. – Когда лекарь придёт.

А она ничего, Пипка, если отмыть как следует да приодеть. Глазищи синие – как водица в северных озёрах.

Откормить её малость, покрестить, да замуж за хорошего человека…

– Не хочу!

Илья удивился. Потом сообразил, что последние слова вслух произнёс.

Но удивился не этому. Поглядел на Пипку… Ну примерно как на Голубя глянул бы, если бы тот вдруг человеческим голосом заговорил.

– Замуж не хочешь?

Пипка и без того от вина розовая была, а тут и вовсе зарделась маковым цветом:

– Замуж – можна, креститься не хочу.


– И почему же? – насторожился Илья, вспомнив историю Лучинки, которая была дочкой лекарки-колдуньи, кланялась Мокоши и тоже креститься не хотела. Бога приняла лишь потому, что любила Богуслава и матушка посулила: крестится – станет брату женой.

Ну с Богуславом понятно: у них с Лучинкой любовь. Да ещё какая! А вот брать в жёны Пипку Илья точно не собирался. Хоть крещёную, хоть нет. Ни в жёны, ни в наложницы, ни даже разок в постель. Неинтересна.

– Это почему же ты не хочешь креститься?

– А плохой Бог ваш! – дерзко заявила девка. – Людей не любит совсем!

Та-ак. Пожалуй, не стоило её вином поить.

– А ваши боги, значит, добрые?

– А наши боги – они всякие, – важно заявила Пипка.

Выглядело смешно: холопка «подай-принеси-прибери», сроду книги в руках не державшая, учит его, Илью, богословию.

Но Илья заинтересовался. Не ожидал, что в этой белобрысой головёнке собственные мысли водятся. А ведь можно было предположить, если у неё хватило храбрости узнику помогать.

– Поясни.

– Наши боги к человеку разные. Иные злы, иные добры, – рассудительно пояснила Пипка. – С добрым подружишься, он тебе поможет, от злого оборонит.

– Ну-ну… Ты, выходит, с богом каким-то дружишь? С каким же?

– Да куда мне – с богами дружить! – махнула рукой девка. – Я ж не жрица какая. Я больше с духами мелкими, что с людьми живут. Эти, бывает, помогут. А бывает – напакостят. Не оттого, что злые. Им пошалить хоцца. Они ж как детишки малые… – Пипка улыбнулась светло и радостно. Улыбаться ей шло. Пожалуй, не так уж трудно будет выдать её замуж. Особенно если в приданое пару гривен добавить из нынешней добычи.

– А боги побольше, они, значит, взрослые?

– Можа, и так. Сильные они. И разные. На людей похожи. Бывает, и господина попросишь, когда он добрый, – он тебе и подаст. Вот и боги. Их часто просить нельзя. Рассердятся и накажут. Но если под праздник какой или по случаю, когда они сытые да довольные, могут и помочь. От щедрот, без корысти. Я ж им без надобности. Кто я для них? Овиннику крошек насыплешь – он и сыт. Спишь спокойно, и сны хорошие. А большим богам кровь нужна, жертва большая. Откуда мне такую взять?

– Вот! – Илья поднял палец. – А ты креститься не хочешь! Иисусу кровавых жертв не надобно. Верь, молись да не греши – и ему довольно! А не то умрёшь – и в ад угодишь. И будут тебя там черти в котле варить!

– Не будут! – решительно заявила Пипка. – Это вас ваш Бог в ад отправляет, а наши боги – за Кромку. Там котлов нет. Там… затишно.

– Откуда ты знаешь? – осведомился Илья. – Бывала, что ли?

Пипка помотала головой. Светлые влажные волосы выбились из-под платка, повисли прядями, она не поправила. Не заметила.

– Не-е-е, за Кромкой сама не бывала. Люди так говорят. Да и во сне видела…

– А я вот бывал, – заметил Илья.

Пипка глянула на него… Не со страхом, с восхищением:

– Ты ведун, что ли? Как так? У вас же, христиан, ведунов нет. Вы их сразу в огонь кидаете.

Вот глупая девка болтливая!

– Я не ведун, – сказал Илья. – Учитель мой ведун был, это да. Хотя он и христианином не был. Но за Кромку меня не он водил. И не по доброй воле, а потому что болел я тяжко. И поверь – ничего хорошего там, за Кромкой, нет! И не дадут тебе там ничего!

Сказал, и тут же увиделось: великан, ушедший в землю по плечи, протянутая рука с грязными загнутыми ногтями, широкая, как лапа медвежья, гулкий, как из пещеры, голос:

«Помоги подняться – и часть силы моей твоя будет!»

Вспомнил и поправился:

– Может, и дадут, только не за просто так!

– Ясно, что не задаром, – охотно согласилась Пипка. – А задаром ничего не бывает. Просто так только отнять могут. И, людьми так, и с богами, и с духами. И ваш Бог – он такой же. Кто ему хорош – тех одарит. А кто не угодил – тех в котлах варить будет. Но с нашими-то договориться можно, а с вашим – никак. Он будто князь. Себя одного правым считает, а на других так глядит: если ему на пользу – пусть живёт, хорош покуда, а нет пользы, значит, не нужен, значит, плохой. Казнить! Или в темницу. Вон как тебя Мислав. Но такого, чтоб в котле варить веки вечные, – этого даже Мислав не будет, хоть и на расправу скор. Чуть не угодил – пороть сразу. А то и на кол.

На этом, к некоторому разочарованию Ильи, беседу пришлось прекратить. Пришёл лекарь.

Лекарь оказался толстеньким лысым чехом. Свою работу сделал умело и быстро. Наверняка понял, что Пипка не из важных дам. Уж те-то на лошадках ездить умеют. Да и на руки довольно глянуть, чтоб понять, где госпожа, а где холопка.

Однако лишних вопросов чех не задавал и цену назначил умеренную. И настойку дал, чтоб Пипке спалось крепче и потёртости заживали быстрей. Посоветовал её и Илье принять. Сказал: вид у него усталый, выспаться как следует не повредит.

Понятно, что усталый. Жизнь у него нынче… насыщенная. Даже не верится, что в постели нынче спать будет.

Илья заплатил лекарю вдвое, надеясь, что тот, довольный, не станет болтать лишнего.

Как позже выяснилось, это было ошибкой, потому что избыток серебра лекарь решил потратить тут же, на постоялом дворе. И сболтнул-таки. Лишнее.