Жнец у ворот

9: Элиас




Бремя Земель Ожидания разом падает на мои плечи. Теперь Лес – это часть меня, я чувствую его границы, всех до единого призраков, каждое дерево. Как будто в моем мозгу отпечаталась живая карта этих земель.

Сердцевина этого бремени – отсутствие Шэвы. Я смотрю на упавшую корзину, на рассыпанные травы, которые она уже никогда не соберет, чтобы добавить в вечернее рагу. Никогда больше мы не будем ужинать в нашем доме, порог которого ей теперь не суждено переступить…

– Элиас… призраки… – выдыхает Лайя, прижимаясь ко мне. Обычно скорбные и унылые, духи становятся агрессивными и злыми. Мне нужна сила Маута, чтобы утихомирить их. Необходимо ощутить с ними связь. Сделать то, чему меня учила Шэва.

Но когда я силой воли призываю Маута, то чувствую только слабое веяние его магии. Затем и оно исчезает.

– Элиас? – Невзирая на злобные вопли призраков, Лайя берет меня за руку. Губы ее сжаты, лицо сосредоточено. – Я так сожалею о гибели Шэвы. Она что, действительно…

Я в силах только кивнуть. Да, Шэва действительно умерла.

– Все произошло так быстро, – я чувствую странное облегчение от того, что Лайя так же поражена гибелью моего друга. – А ты… как ты себя… – она качает головой, не в силах поверить. – Конечно, ты чувствуешь себя ужасно. Небеса, как же иначе!

Стон Дарина отвлекает нас друг от друга. Призраки плотно окружили его, взяв в кольцо, и нашептывают какие-то ужасы. «О преисподняя!» Нужно срочно отправлять Лайю и Дарина подальше отсюда.

– Если хотите попасть в Адису, – говорю я, – кратчайший путь лежит через лес. Дорога в обход займет многие месяцы.

– Ты прав, – Лайя соглашается – но тут же запинается. – Но, Элиас…

Если мы снова заговорим о Шэве, внутри меня что-то окончательно сломается. Она только что была здесь, а теперь ее нет. Это уже никто не в силах изменить. Непреклонность смерти всегда казалась мне чем-то сродни предательству. Но я не могу позволить себе предаваться скорби и гневу, когда мои друзья в опасности. Я должен двигаться. Должен сделать все, чтобы смерть Шэвы была не напрасной.

Лайя пытается что-то сказать, когда я беру Дарина за руку и ступаю на дорогу ветра. Лес вокруг нас меркнет, она умолкает и стискивает мою руку. Я чувствую, она понимает меня, как никто другой.

Я не могу передвигаться со скоростью Шэвы, но все же через четверть часа мы добираемся до одного из мостов через реку Сумеречную. Через несколько секунд мы уже на другом берегу и мчимся меж деревьев. Я направляюсь на северо-восток. Лайя бросает на меня взгляд из-под завесы волос, которые падают ей на лицо. Я так хочу поговорить с ней! Ад побери Князя Тьмы! Мне плевать, что он там наговорил. Для меня важно одно – чтобы вы все были в порядке.

– Скоро прибудем… – начинаю я, но тут меня перебивает другой голос. Целый хор ненавидящих голосов. Я знаю, кому они принадлежат.

«Тебе скоро конец, узурпатор», – слышится пение.

Это джинны. Однако же их роща находится в милях отсюда. Как они могут докричаться до нас через такое большое расстояние?

– Заткнитесь, – рявкаю я. И думаю о шепотках, которые слышал за миг до исчезновения Князя Тьмы. Я не сомневаюсь, это он повелевает своими родичами, огненными чудовищами. Он отдает им приказы. Джинны хохочут.

«Мы – могущественный народ, жалкий смертный. Ты не сможешь заменить собой Шэву. Ты не сможешь стать Ловцом Душ».

Я не обращаю на них внимания, надеясь, что в конце концов они сами заткнутся. Хотелось бы знать, издевались ли они так же над Шэвой? Преследовали ее своими голосами? Может, она мне просто ничего не говорила?

Грудь разрывается от боли при одной мысли о Ловце Душ… А как же все остальные? Тристас… Деметриус… Линдер… Кровавый Сорокопут… Мой дед… Неужели все, кто имеет несчастье сблизиться со мной, обречены страдать?

Дарин дрожит, сжимая зубы под натиском призраков. Лицо Лайи посерело, хотя она идет терпеливо, без единой жалобы.

В конце концов они сдадутся. Но ты это выдержишь! Любви здесь не место.

Ладонь Лайи в моей руке кажется такой маленькой и холодной. У нее отчаянно бьется пульс – напоминание о смертности. Так или иначе, она умрет. Даже если вынесет все испытания и проживет долгую жизнь. Все эти годы – ничто по сравнению с вечностью Ловца Душ. Она умрет, а я останусь, с течением времени теряя все человеческое.

– То самое место, – говорит Лайя, указывая вперед. Деревья расступаются, образуя поляну. Я вижу дом, в котором Дарин восстанавливался после побега из Кауфа много месяцев назад.

Когда мы подходим к границе леса, я отпускаю брата и сестру. Дарин крепко обнимает меня.

– Не знаю, как тебя и благодарить… – начинает он, но я его прерываю:

– Останься в живых, это лучшая благодарность. У меня тут достаточно проблем. Не хочу возиться с твоим призраком.

Дарин отвечает на мою шутку улыбкой. Потом, оглянувшись на сестру, благоразумно устремляется к дому.

Лайя сжимает руки, не глядя на меня. Ее коса, как всегда, растрепалась, волосы выбились наружу и рассыпались по плечам тугими кольцами. Я не могу удержаться и протягиваю руку, чтобы коснуться одного локона.

– У меня… есть кое-что для тебя, – я вытаскиваю сверток и вынимаю из него деревянную вещицу. – Вещь не закончена, резьба грубовата, но все же… Ты иногда невольно ищешь рукой свой прежний браслет, – внезапно я смущаюсь, чувствую себя смешным. Зачем я пытаюсь ей вручить это уродство? Выглядит, как поделка шестилетнего ребенка. – Он немного не закончен, но я… мне казалось…

– Он – само совершенство, – она берет браслет у меня из рук, задевая мои пальцы. Небеса, ее прикосновение… Десять тысяч преисподних… Я с трудом выравниваю дыхание и пытаюсь справиться с желанием, пульсирующим у меня в крови. Она надевает браслет на руку, и это знакомое движение – как она берется за запястье – странным образом успокаивает меня. – Спасибо тебе.

– Осторожней там, в Адисе, – говорю я, нарочно переходя к практическим вопросам. Это немного отвлекает от боли в груди, из которой будто бы вырезали сердце, и теперь жгут на медленном огне. – Мореходы могут запомнить тебя в лицо, и если им станет известно, на что способен Дарин…

Я вижу ее улыбку и понимаю, что, как дурак, говорю ей прописные истины.

– Я думала, у нас будет больше времени, – говорит она. – Думала, мы найдем способ освободить тебя. Надеялась, что Шэва освободит тебя от обета или…


Она выглядит сломленной, я чувствую себя так же. Мне нужно отпустить ее. «Беги от Князя Тьмы, – хочу сказать я, – Побеждай! Обрети радость. И помни меня…» Зачем ей возвращаться сюда? Ее будущее – в мире живых.

«Скажи ей это, Элиас, – взывает мой разум. – Так будет легче для вас обоих. Не будь жалким».

– Лайя, ты должна…

– Я не хочу тебя отпускать. Нет, только не сейчас, еще слишком рано, – она поднимает руку и легко гладит меня по лицу. Пальцы замирают у меня на губах. Она хочет меня – я это вижу, чувствую, и от этого еще сильнее желаю ее. – Не так скоро.

– Я тоже не хочу, – я заключаю любимую в объятия, наслаждаясь теплом ее тела. Она изгибается в моих руках и поднимает лицо. Я глубоко вдыхаю ее запах…

Маут резко дергает меня, тянет сильно и властно. Против своей воли я отступаю на несколько шагов к лесу.

Нет. Нет! Будь прокляты призраки. Будь проклят Маут. Будьте прокляты, Земли Ожидания!

Я хватаю Лайю за руку и тяну за собой. Она поднимается на цыпочки и закрывает глаза, как будто давно этого ждала. Ее руки ласкают мои волосы, еще плотнее притягивают к себе. Губы у нее мягкие и горячие, и когда она прижимается ко мне всем телом, я едва удерживаю равновесие. Я никого не слышу в целом мире, кроме Лайи, ничего не вижу и не чувствую, кроме нее.

Я вижу то, чего еще не произошло – как я укладываю ее на покров листьев Леса и провожу долгие часы, исследуя каждый дюйм прекрасного тела. На миг я так ясно вижу наше общее будущее – Лайя с ее книгами и пациентами и я, которого в школе научили только смерти и долгу. Моя маленькая Лайя с золотистыми глазами и сияющей кожей! Однажды в твоих волосах появится седина, а взгляд станет мудрым и глубоким.

– Ты жесток, Элиас, – шепчет она мне в приоткрытые губы. – Ты дал девушке все, чего она только могла пожелать, чтобы потом отнять у нее это.

– Это не конец, Лайя из Серры, – я не готов отказаться от видения нашего общего будущего. И плевать мне на все проклятые обеты. – Ты меня слышишь? Это не конец для нас.

– Ты никогда не умел лгать, – она вытирает ладонью мокрые дорожки под глазами. – Не пытайся сейчас этому научиться.

Лайя уходит от меня с прямой спиной. Навстречу ей с покрова листьев встает Дарин. Она почти пробегает мимо него, стремясь скорее войти в дом. Брат идет следом за ней.

Я провожаю взглядом ее фигурку, пока она не превращается в тень на горизонте. «Обернись, – безмолвно умоляю я ее. – В последний раз. Просто посмотри на меня».

Но Лайя не оборачивается. И, возможно, она права.





10: Кровавый Сорокопут




Остаток дня я провожу в казармах Черной Гвардии, читая доклады шпионов. По большей части это мусор: обмен пленными может обеспечить нам верность клана торговцев… Ведется расследование гибели двух Отцов патрицианских кланов…

Мое особое внимание привлекают доклады из Тиборума. С приближением весны все ожидают, что с гор спустятся карконские варвары и начнут свои набеги.

Но мои шпионы доносят, что карконы сейчас ведут себя тихо. Может быть, Гримарр, их вождь, отправил слишком много своих людей атаковать Навиум? Может, на этот раз Тибориуму повезло?

А может, синемордые ублюдки просто замышляют что-то еще.

Я просматриваю доклады из всех северных гарнизонов. К тому времени, как колокола на башнях начинают бить полночь, я совершенно выжата, хотя прочла только половину бумаг. В любом случае, сейчас мне нужно сделать перерыв. Я не собираюсь ужинать, несмотря на то, что желудок урчит от голода, а надеваю плащ и сапоги. Уснуть мне все равно сейчас не удастся. Я все еще слышу треск ломающихся пальцев Ливии. Все мысли заняты Комендантом Керис. Какую засаду она мне готовит в Навиуме?

Коридор на выходе из моего кабинета пуст и темен. Черная Гвардия в большинстве своем спит, но на часах должно стоять не меньше полудюжины гвардейцев. Я не хочу, чтобы мои передвижения отслеживали. Подозреваю, что среди гвардейцев есть шпионы Коменданта. Поэтому я отправляюсь в оружейную, откуда ведет секретный проход в центр города.

– Сорокопут, – окликает меня тихий голос. Я подпрыгиваю на месте от неожиданности и вижу зеленые глаза, светящиеся, как у кошки. Они смотрят на меня из конца коридора.

– Авитас, – выдыхаю я. – Что тебе здесь понадобилось?

– Не ходи туннелем от оружейной, – шепчет он. – Там караулит шпион отца Сисселлиуса. Я бы о нем позаботился, но нынче ночью у меня нет на это времени.

– Ты что, следишь за мной?

– Ты просто очень предсказуема, Сорокопут. Всякий раз, когда Маркус мучает Ливию, ты идешь на долгую прогулку. Капитан Декс напомнил мне, что по регламенту Сорокопуту всегда полагается сопровождающий, так что я в твоем распоряжении.

Я знаю, что Харпер просто выполняет свои обязанности. С моей стороны безответственно шататься по городу в одиночестве, да еще посреди ночи. Но я рассержена. Харпер игнорирует мое раздражение и манит в прачечную. Должно быть, там есть еще один тайный выход.

Когда мы оказываемся бок о бок в тесном помещении, наше оружие соприкасается и слышится бряцание. Я недовольно кривлюсь, надеясь, что никто посторонний не слышал этого звука. Небеса знают, что о нас подумают, застав наедине в потаенном уголке.

Мое лицо вспыхивает при одной мысли об этом. Слава Небесам, что оно скрыто маской.

– Ну и где тут этот чертов проход?

– Он прямо тут, – он разводит руками висящую на вешалках стираную униформу. Я слегка отстраняюсь, разглядев гладкую смуглую кожу в вырезе его рубашки. От него исходит слабый, едва различимый запах, напоминающий о корице и кедре. Я невольно вдыхаю глубже и поднимаю на него глаза.

Он тоже пристально смотрит на меня, подняв брови.

– Ты пахнешь… довольно приятно, – неловко говорю я. – Просто подметила.