Живой проект

Я не смогу объяснить тебе всех причин, повлекших за собой решение заключить договор с Toshiba Robotics, по которому они получают мой разум, а я — обещание выполнить то, на что у меня более нет ни сил, ни времени, ни денег. Я продал виллы в Палермо и Манте, чтобы оплатить наши последние прожекты, а оставшиеся средства перевел на твой счет. Твои планы практически реализованы, но когда закон вступит в силу, меня уже не будет среди людей. Теперь ты не один. У тебя появилась любимая, я надеюсь, женщина и друзья, с которыми ты сможешь разделить радость победы, если на то возникнет потребность. Надеюсь, тебе это все же нужно. Ведь, каждому человеку время от времени необходима похвала (даже если она не заслуженна). Не забывай это, мальчик мой. Именно такие мелочи отличают людей от роботов. Хотя, теперь я не совсем уверен, что могу четко определить эту грань.

Знакомство с господином Гото многое изменило и я доволен, что заканчиваю свой путь именно так — чистым разумом, креативной надстройкой, не обремененной телом, обещаниями и обязательствами, моралью, принципами и формой. Надеюсь, ты не осудишь меня за этот выбор, даже если он покажется тебе бегством.

Мир изменился, Саша. Сорок лет я был погружен в проекты LPI, а вынырнув из снегов, с тревогой и удивлением понял, что мир неузнаваемо изменился, а мне в нем места нет. Но это не печалит меня, вовсе нет. Адаптация — естественный путь эволюции. И то, что я стал рудиментом, как и письма, естественное рождение детей, единая мораль, традиционная семья, частная собственность и тайна личной жизни — вероятно не так плохо… просто я отстал, неумолимо отстал от времени. Оно твое.

Время, Саша — оно теперь твое. Ты спрашивал, чего же тебе не досыпали, помнишь? Так вот то, что тебе не досыпали, лишь тормозит и причиняет боль. Наверно, я должен гордиться тем, что могу считать себя твоим отцом. Ты правильный, настоящий человек этого времени — паук, ткущий свои планы во времени и пространстве, без лишних эмоций использующий все ресурсы, будь то люди или живые проекты, технологии, деньги, чувства. Человек, идущий вперед не глядя под ноги, освобождающий свою память от застарелого хлама, словно мусорную корзину… если это гимн новому человеку, то я хочу скорее избавиться от этого звания… звания, за которое ты вступил в неравный бой и победил.

Надеюсь, это принесет тебе… удовлетворение.

Но меня мучает один вопрос, одно воспоминание. В тот день, когда мы прилетели в Палермо, и я спустился к тебе на пляж — что было в твоих глазах? Неужели это на самом деле была ненависть? Ненависть к людям, спроектировавшим тебя по гену и подарившим жизнь в обход природе? Ненависть к людям, вопреки провалу сохранившим тебе жизнь и подарившим возможность для самореализации? Ненависть к людям, за право считаться одним из которых ты был готов отдать жизнь?

Я уношу этот вопрос с собой. У меня будет десять лет, чтобы ответить на него. Надеюсь, мне хватит этого времени и любви, чтобы понять тебя такого, каким создал, и не возненавидеть.

Если счастье для тебя имеет ценность, будь счастлив.

P.S. Если это и есть проявление человеческой нелогичности, за которым охотится господин Гото… та малость, что отличает его детей от моих… то предстоящая работа еще важнее, чем я думал. Я верю, что человечество не уничтожило себя до сих пор лишь потому, что люди по природе добры и стремятся к благу, ведь женская нелогичность построена на чувствах, а мужская на амбициях, и что бы ни руководило этими половинками человечества, они едино и однозначно хотят лучшего, пусть даже только для себя. Но что станет с миром, когда его наполнят роботы с нелогичностью, основанной не на женской эмоциональности или мужской амбициозности, а на генераторе псевдослучайных чисел? Гото не вечен. Когда-нибудь он сдастся. Лучше, если к тому времени я и подобные мне научат его детей мыслить, подобно людям».



— Господи… — прошептала Рита, прикрывая рот ладонью и отходя от Александра.

— Позволь мне остаться одному.





10




В двенадцатом часу дня Михаил проплывал очередную пятидесятиметровку. Вчерашний день все еще откликался в его мыслях пережитым страхом и удивлением, радостью, воодушевлением и надеждой. Мужчина не хотел выходить из дома, физически ощущая, как теряет его. Не хотел видеть кого-то кроме тех, кто не хотел видеть его самого. Чувствовал опустошение, какое остается после того, когда все сделано и сказано… и тянущую пустоту беспомощности и неудовлетворенности.

После душа и завтрака он включился в работу и по очереди откликался на ждущие его вызовы. Позволив Григорию устроить себе выволочку, Михаил переключился на Галину.

— Миша, это было безрассудно и потрясающе! — воскликнула она с ходу.

— Что именно?

— То, как ты их расставил по местам и убедил, что они пришли поплакать, получить поддержку и развлечься!

— Галь, ты зачем звонишь?

— Миша, ты не понял? Мы потратили кучу денег на продвижение аукциона, но он все равно ежедневно терял в рейтинге, а ты двадцатиминутным внеплановым выступлением вознес его до небес! Теперь ты — протагонист, а Александр — бледная тень, претворяющая твои истинные цели.

— Я так давно не слышал хороших новостей, что не уверен, верно ли понял твою мысль.

— Нам нужно изменить ролики на последние две недели. Текст будет к полудню понедельника, ребята Гороян смонтируют новую концепцию, и уже во вторник мы запустим что-то сумасшедшее!

— От меня что-нибудь нужно?

Галина оскалилась и махнула рукой:

— Ты уже все сделал! Приятных выходных!

Следующим контактом была ночной секретарь:

— Михаил Юрьевич, вам с утра тонна звонков по городу, я и не думала, что телефоном еще пользуется столько людей!

— Что-то срочное или важное, что не может ждать до понедельника?

— Все в рабочем порядке, кроме двух вопросов: секретарь мистера Гото предложил назначить встречу на пятницу, на пять вечера. Вы свободны. И, на когда назначить Ирину, женщину, которой вчера на митинге вы сказали о работе?

— Пригласи ее на обед сегодня в два в «Другой мир». Гото приедет сам?

— Да. Он прилетит. Просил очистить площадку и путь до вашего кабинета от «незаинтересованных лиц».

— Секретарь прислал повестку, хоть какой-то намек на тему встречи?

— Боюсь, что нет, Михаил Юрьевич. Сплошная таинственность. Вы же знаете Гото.

— Нет, я не знаю его. Мы никогда прежде не встречались.


— Ясно. Я могу запросить.

— Да нет, не надо. Гото не из тех персонажей, кому нужны приглашения и поводы. В десять я лечу на Песок-2, пусть подготовят самолет. И не забудь об Ирине.

— Сделаю, Михаил Юрьевич.

Михаил кивнул девушке и, поймав ее мимолетную улыбку, отключился. Иванов уже вторую минуту терпеливо ждал отклика, и Михаил с неохотой ответил:

— Доброе утро, господин Иванов.

— Ну, какой же я господин, Михаил Юрьевич? — засмеялся собеседник, — вот мистер Гото — это другое дело. Вы не подскажете, с какой целью он прилетает в Москву?

— Я похож на секретаря мистера Гото?

— Все уверены, что он летит исключительно для встречи с вами, Михаил Юрьевич.

— Кто все?

— Мое руководство, общественность…

— Станислав Борисович, я… — Михаил запнулся, увидев, как размашистые серо-седые брови собеседника взмахивают вверх. Судя по всему, Иванов не ожидал, что молодой глава LPI вообще помнит его имя-отчество. — Я не в курсе планов Гото.

— А вот у меня тут сведения, что у вас назначена встреча на пять часов пятницы.

Сжав зубы, Михаил потянулся за сигаретами. Он успел забыть о круглосуточной слежке по всем каналам.

— И как эти сведения противоречат тому, что я сказал?

— Эмм… что именно?

— Что я не знаю, зачем он прилетел!

— Вы успокойтесь, Михаил Юрьевич! — примирительно поднял ладони собеседник. — Я всего лишь хотел выяснить… вдруг вы в курсе…

— Я уже сказал, что нет.

— Я понял! Я понял… так… о чем пойдет речь на этой встрече? — Иванов развел руки, — вы же не будете утверждать, что главы двух трансконтинентальных корпораций встречаются без конкретной повестки?

— У вас есть запись разговора секретарей. Если вы найдете в нем тему встречи, возьмите ее себе. С меня же хватит оказанной мистером Гото чести нанести мне личный визит. Если это все, что вы хотели узнать, прошу извинить: у меня много работы.

— Нет, это еще не все, Михаил Юрьевич! Племянница Ертаева… — Иванов пощелкал пальцами, — Лиза! Уволив ее, да еще без приемлемого обоснования, вы в очередной раз подорвали доверие «вотчеров». Мы все должны всячески поддерживать общественные организации! Или вы хотите, чтобы они после подписания закона направили на наши станции наблюдателей официально?

— Это шутка?

— Нет, это не шутка. Почему вы решили, что это шутка?!

— Потому что более идиотского упрека я еще в жизни не слышал.

— Что… что вы себе позволяете? Что вы имеете в виду, в конце концов?

— У меня нет на это времени… до свидания.

Когда внизу хлопнули дверки машины, Михаил улыбнулся. Послышался лай Ронни.

— Вика, Михаил Юрьевич уже уехал? — спросила Анна в пустоту холла.

— Нет, Михаил Юрьевич у себя в кабинете, — ответил поисковик, заставив девушку на мгновение замереть.

— Ладно, все равно раздевайся. Надо работать, — сказала Анна Гарику и сняла свое пальто, после чего наклонилась к повизгивающему под ногами пекинесу.

— Здравствуйте, Аня, Га… рик, — Мария каждый раз смущалась называть парня так, как он представился.

— Доброе утро, Мария.

— Вы будете завтракать?

— Нет, спасибо.

— Я буду, — не согласился Гарик и пожал плечами на недовольный взгляд подруги.

— Пойдем в зал.

— Ты не поднимешься поздороваться с боссом?