Живой проект
Часть 110 из 162 Информация о книге
— Быть в состоянии соответствовать возложенному на меня функционалу. Она тряхнула головой. Михаил никогда не видел этого жеста у главы юридического департамента, он был ей абсолютно несвойственен. — Вы говорите как живой проект! Какому функционалу? — Я пытаюсь это понять каждый раз, когда принимаю решения. Его ответ, произнесенный с легкой улыбкой, обнажающей абсолютную искренность, практически взбесил собеседницу, но она вовремя взяла себя в руки. Поправив прическу, она неопределенно повела ладонью. Лишь голос выдал ее растерянность: — Спасибо, Миша. Я попробую понять вас. Не обещаю, что получится, но я постараюсь. — Доброй ночи, Юлия Владимировна. * * * Петр проснулся посреди ночи, хотелось пить. Аккуратно выбравшись из-под Ольги, он потянул затекшую спину и осторожно вышел. Напившись, он захватил с собой стакан воды и пошел обратно, но замер в гостиной. Поставив стакан на столик, Петр собрал с пола то, что Ольга выронила из его «шкатулки чудес» и осмотрелся. Принеся из кухни табурет, он вынул одну из пластиковых реек в подвесном потолке и спрятал коробку там. Вернув табурет на место, Петр захватил воду и вернулся в гостевую комнату, где тревожно и некрепко спала Ольга. — Петька, — простонала она, открыв глаза, — боже, Петька! — Я предупреждал… — заметил он, как думал, холодно, — пить хочешь? Не смотри на меня так. — Петя… — Ты ничего не получишь. И утром будет хуже. Попей. Вернувшись на кровать, Петр прижал к себе свернувшуюся в клубок подругу, и ласково гладя ее по голове, закрыл глаза. — Спи… — шептал он, целуя ее волосы и игнорируя бредни о его ненависти и презрении, — спи… — Если ты любишь меня… — Спи… В следующий раз он проснулся от тихого хлопка двери, когда на улице уже брезжил рассвет. Быстро поднявшись, он спустился за Ольгой и нашел ее растерянно озирающейся в гостиной. — Я все выбросил. Она кинула на него взгляд и промолчала, зябко ежась. Неторопливо, как могло показаться, пошла на кухню. Петр предполагал, что ее штормит от каждого шага, причиняющего в свою очередь тянущую и тошнотворную боль. Много лет он не испытывал подобного, но смотреть на любимую все равно было больно. Глядя ей в спину, он знал: Ольга идет проверить мусорное ведро. Когда он зашел на кухню, Ольга рылась в холодильнике и отошла при его появлении: — Сделаешь мне завтрак? — Ты не хочешь есть. — Хочу. — Не ври. Женщина потупилась, но тут же вскинула взгляд и открыла рот, но по лицу Петра догадалась, что и эта идея не сработает. Раздраженно дернув головой, Ольга прошла мимо друга, он следовал за ней. — Ты так и будешь за мной ходить? — спросила она, сев на диван в гостиной. — Да, буду. А ты может, оденешься, наконец? Она отвернулась и натянула край полотенца ниже на голые бедра. Обойдя диван, Петр сел рядом и включил экран. — Ой, выключи! У меня… фонит! — Что у тебя фонит?! — поднял он голос, но выполнил просьбу. — Не ори на меня, и без тебя тошно. Петр вытянул ноги. Взглянув украдкой на друга, Ольга увидела на его щеках отражение с экранов на стеклах очков. Собираясь встать, она уперлась руками в диван и тут же почувствовала руку на коленке. — Куда ты? — Да, никуда! — процедила Ольга зло, оставляя попытки избавиться от слежки. Боковым зрением Петр видел, что она бессильно откинула голову на спинку дивана. Еще полдня ей будет нехорошо, но потом самочувствие придет в норму и тяга, заставляющая придумывать всевозможные ухищрения, чтобы добыть дозу, ослабнет. Но и тогда ее нельзя будет оставить одну и он не знал, что говорить и что делать. Он не хотел, чтобы его любимая женщина стала такой же, как он. Много лет назад, уже практически потеряв надежду, Михаил увещевал его: — Представь, что ты попал на необитаемый остров, где нет сервис-центров для обслуживания твоих имплантатов с фильтрами и нейтрализаторами? — На свете не осталось необитаемых островов! — смеялся Петр ему в ответ. — И потом… ты же вытащишь меня с этого острова? Или пришлешь мобильный сервис-центр. — А если бы меня не было? — Если бы тебя не было, — голос Петра стал серьезным, — я бы не стал наркоманом. Тогда он получил в морду и знал, что отчасти — это справедливый ответ. Что делать с Ольгой, кроме как взывать к ее разуму, Петр не знал. Почувствовав ее ладошку на своей, мужчина собрался покорно убрать руку, все еще лежащую на ее коленке, но Ольга удержала. Через мгновение, под нажимом Ольги, его ладонь заскользила по шелковистой коже бедра. Сдвинув на лоб очки, Петр посмотрел в глаза подруги. Она так и сидела, откинув голову на спинку и глядя на него из-под полуприкрытых век. — Ты ничего не получишь, — тихо напомнил Петр, но голос выдал волнение. Ольга понимающе улыбнулась и легонько раздвинула ноги. Зная, что остановиться будет мучительно больно, что он будет проклинать и себя и ее, Петр поддался на провокацию. Уже то, что Ольга впервые отвечала на его поцелуи, впервые не отталкивала, стоило того взаимного унижения, которое он совершенно оправданно ожидал через несколько минут. Вскоре он перестал об этом думать. Ольга испугалась минутой позже, увидев, что он расстегивает брюки и его планы могут реализоваться раньше, чем ее. Ольга быстро отодвинулась к подлокотнику дивана и подобрала ноги. Когда Петр отрицательно покачал головой, в ее глазах мелькнул страх. — Я не могу: мне больно! — кинула она заготовленную фразу дрожащим голосом и поняла, что жутко сфальшивила. Когда Петр спустил ноги с дивана и, облокотился на колени, Ольга вся сжалась. — Прости меня, Петька… — Отвали, Оль. Поднявшись, он вышел из гостиной. Ольга услышала, как хлопнула входная дверь. На улице был минус. Поднявшись к себе, Ольга оделась. Когда она снова спустилась, Петр вернулся в дом, продрогший и хмурый. — Если хочешь, я уеду, — виновато предложила гостья. Петр собирался ответить, но горло сжало. Он смотрел на подругу и представлял реакцию ее родителей, если они увидят ее в состоянии, в котором застал вчера сам. А если она соберется жить одна, не исключено, что он вообще больше никогда ее не увидит. — Я могу что-то сделать для тебя, Оль? — вместо ответа спросил он, — зачем ты это делаешь? — А ты зачем?! — с вызовом спросила она. — Я просто не могу без этого жить. Слишком… долго… — Это точно! Я даже не вспомню, когда впервые заметила. Да мне Мишка сказал, когда ты пропал и появился после… — После чего? — с печальной усмешкой подбодрил ее память Петр. — После того, как мы вернулись из Парижа, — тихо ответила Ольга и отошла на шаг. В глазах застыл ужас, будто прямо под ногами разверзлась пропасть. — Это он дал тебе денег на всю хрень, что ты воткнул в себя, чтобы выжить? — Да. — Ну и… — ее усмешка выдавала нервозность, но это уже сложно было отнести к отходняку, — какова оказалась сумма откупных? — Мы были подростками, Оль. Ты сделала свой выбор, а Миха меня просто спас. И ни о чем не спрашивал. — Потому что он и так знал. — Какая разница? Какая теперь разница? Все есть, как есть. Но зачем тебе это? Ведь это не разовое удовольствие. То, что ты выбрала — это не кайф на раз — это до конца жизни. Очень короткой жизни. И чтобы ты ни выбрала, ты придешь к этому, — Петр помолчал, сквозь тускло освещенный холл глядя на подругу. — Если я тебе не нужен… — он зажмурился и жестом попросил забыть последнюю фразу. — Мы останемся, как и прежде, друзьями, Оль. Ничего не изменится. Я буду рядом, когда нужно. Ты всегда можешь положиться на меня. Ты уже ушла от Михи, ты свободна. Устраивай свою жизнь. У тебя есть средства, есть настоящие, любящие родители, что уж точно стоит ценить. Ты же умница, ты столько можешь! Просто начни новую жизнь! У тебя есть все для этого! Черты ее лица искривились и Ольга отвернулась. — Иди сюда, — Петр сам подошел и привлек женщину к себе. — Я не хочу оставлять тебя одну и не поверю никаким обещаниям. Так что… я не хочу, чтобы ты уезжала. Они молчали с минуту, потом Петр отстранил подругу и продолжил: — Съедешь, как только почувствуешь, что не притронешься больше к этой дряни. — Или вставлю имплантаты? — усмехнулась Ольга сквозь слезы и вздрогнула от последовавшего крика: — Нет, Оля! Нет! — Я и не собиралась, — успокоила Ольга, отнимая от себя его руки. То, как она это сказала, заставило Петра еще больше напрячься. — Что, что мне для тебя сделать? — У тебя есть оружие?