Жена изгоя

К удивлению доктора Фар Шориди, я очень быстро шёл на поправку. Раны на мне затягивались с утроенной скоростью, и даже кости умудрились срастись всего за одну ночь. Целитель, проводя вчера утром ежедневный осмотр, только поражённо ахал.

- Всё дело именно в твоей магии, - довольно быстро пришёл он к правильному выводу. - Её уровень определённо стал больше, чем вчера. И продолжает увеличиваться. Такое чувство, Скайден, - проговорил он, задумчиво почесав подбородок, - что ты притягиваешь магию. Я бы даже испугался, что, следуя закону равновесия, ты отбираешь её у других. Но нет, твоя сила совершенно особенная. Никогда не встречал ничего подобного.

Пояснений он не просил, но какие-то пометки в своём планшете сделал. А вчера вечером, когда мне стало ещё лучше, даже убрал все трубки и проводки, оставив лишь катетер для капельницы.

- Если завтра динамика не ухудшится, разрешу подняться, - сказал он на прощание. -Кстати, а ты сам лечить не пробовал? Вам же должны были преподавать основы целительства.

- Его нам читали ещё на первом курсе, - вспомнил я. - После этого не пробовал.

- Попробуй. На себе самом. Даже без рун, просто направляй небольшой поток магии на то место, где чувствуешь боль. Сейчас твоя внутренняя энергия пытается исцелить сразу всё и одновременно, а если делать это по порядку, управляемо, тогда исцеление может пойти ещё быстрее. Рекомендую начать с грудной клетки. Там были самые опасные раны.

После отбоя я попробовал последовать его совету. Сначала долго не мог сосредоточиться, потом никак не получалось создать тонкий поток - он всё время выходил слишком сильным. Но в итоге мне даже удалось увидеть те самые раны, как рваные прорехи в моём собственном энергетическом теле, и перенаправить туда потоки. Вроде простая манипуляция, а сил отняла уйму. Я уснул, даже не доведя начатое до конца. Просто отключился, и проспал до самого рассвета.

Трис вчера не приходила. Мне сказали, что из-за какого-то лекарства она спит. Зато сегодня появилась ещё до осмотра, за что и получила выговор от нашего строгого целителя. Он сразу отправил её обратно в палату и запретил вставать с постели, пока сам не разрешит.

- Скай, папа просил передать, что сегодня придёт к тебе, - сказала она перед тем, как её увезли. - Пожалуйста... поговорите. Ему есть, что тебе рассказать.

Я только кивнул и улыбнулся своей супруге. Она приняла такой ответ с улыбкой и позволила укатить её кресло.

На самом деле, о визите Ремерди мне ещё накануне сказала мама, и выглядела она при этом непривычно растерянной и почему-то смущённой. Да и у меня пробыла совсем недолго.

Зато принесла мне новый фонап взамен старого, который не пережил перестрелки. Потому скучно мне теперь не было.

В Паутине много писали о нападении на нас с Трис. Но об этом я тоже уже знал от Эрика, просидевшего у меня вчера полдня. Он переживал о том, что излишне резвые журналисты могут раскопать мою тайну и раскрыть её раньше времени.

Я слабо в это верил, куда сильнее меня сейчас интересовала судьба контрактов на поставку устройства динамической защиты от пуль, которые Ливит должен был заключить с министерством внутренней безопасности.

Переговоры и подписание должны были состояться сегодня в час дня. Я всё ждал звонка от Брелдана, а около трёх после полудня даже попытался вызвать его сам. Тот не ответил, написав, что занят и свяжется со мной позже.

Перезвонил он уже ближе к вечеру.

- Рад, что ты так быстро идёшь на поправку, - сказал Дан. - Я пытался к тебе попасть, но не пропустили. Вас сторожат, как суперзвёзд. И полиция, и парни из охранной фирмы. Ты молодец, что сам меня вызвал. У меня для тебя две новости.

- Хорошая и плохая? - спросил с усмешкой. Мне всегда импонировала деловая живость Дана.

- Хорошая и непонятная. Начну с хорошей. Договора подписаны, - сказал торжественным тоном. - Поздравляю, Скайден, мы с тобой сегодня неприлично разбогатели.

Я широко улыбнулся, а с губ сорвался смешок.

- Ты и так был неприлично богат.

- Ты, кстати, тоже не бедняжечка. Но это уже вторая новость. Мой друг Дориан Эшроу, о котором я тебе говорил, раскопал сведения о твоём имуществе. Так вот, этого имущества на самом деле много, и почти всё отошло казне за неимением прямых наследников. Но по законам нашей страны, если эти самые наследники объявляются в течение тридцати лет и доказывают своё право на наследство, то им возвращают всё, что причитается. А прошло пока только двадцать восемь. Так что есть высокая вероятность заполучить обратно если не всё, то половину точно. А среди всего прочего там затесалось три дворца, включая столичный, который ныне именуют президентским.

От таких новостей я просто ошалел - другого слова тут не придумаешь. И скажи мне всё это кто-то другой, я бы просто не поверил, приняв всё за шутку. Да вот только Ливит такими вещами шутить бы не стал.

В дверь коротко постучали, и, обернувшись, я увидел входящего в палату Леонарда Ремерди собственной персоной. Он не стал дожидаться позволения войти, а я не посчитал нужным прерывать ради него разговор с Брелданом. Просто отвернулся на другой бок и продолжил беседу.

- Это... впечатляет, - сказал я.

- Дориан настаивает, что начинать действовать нужно прямо сейчас. Он как увидел твой фееричный подвиг по спасению министерской дочки, так сразу заявил, что это наш супершанс. Ты уже, сам того не понимая, начал отличную пиар кампанию, осталось только грамотно её продолжить. И я с ним в этом согласен. Сейчас вышлю тебе все материалы, что он подготовил, посмотри, и, если согласен, он сразу начнёт действовать.

- Дан, я ничего в этом не понимаю. Ты-то сам их смотрел? Твоему Дориану можно доверить такое дело?

Стоящий за спиной Ремерди откровенно напрягал. Он заставлял меня нервничать, и это бесило.

- Да, Скайден, я просмотрел придуманную им концепцию и одобряю её. И в компетенции Рина не сомневаюсь. Только там один спорный момент: Беатрис Ремерди, которую ты спасал... Что между вами? Это ведь именно она та девушка, которая запала тебе в душу? Вопрос о ваших отношениях обязательно возникнет. Мы или убираем её из планов, чтобы она никак там не мелькала, или. наоборот.

- Она моя жена, - сказал я уверенным тоном, чувствуя, как затылок сверлит чужой взгляд.

- И она согласна во всём этом участвовать. Только.

Я запнулся, подбирая правильные слова. Голова из-за присутствия рядом врага работала с трудом.

- Понял. Будем действовать осторожно и постараемся почти её не затрагивать, - бодро проговорил Дан.

- Тогда начинайте. Я даю своё согласие. Доверяю тебе. И. освобождаю от данной мне клятвы. - Начертил пальцем в воздухе руну разрушения, добавил знак молчания и произнёс активатор: - Аксио.

Брелдан молчал довольно долго, что уже начало меня пугать.

- Знаешь, даже дышать легче стало, - сказал он наконец. - У тебя очень сильная магия, давящая. Не завидую я твоим врагам.

А ведь один из них как раз стоит рядом, буквально за спиной. Странно, что при этом я совершенно не чувствую опасности.

- Я тоже своим врагам не завидую, - бросил я и всё же решил закончить разговор. - Ко мне пришли, Дан. Не могу больше говорить. Надеюсь, что наша затея не обернётся крахом.


- Не сомневайся в победе, - строгим тоном ответил Брелдан. - Всё будет хорошо. А присланные материалы изучи. Вдруг что-то из задумок Дориана покажется тебе неприемлемым. Его иногда может сильно заносить.

Брелдан отключился. Я убрал фонап от уха, опустил его на постель и медленно, осторожно сел. Боль в ранах почти не ощущалась, но делать резкие движения всё равно пока было страшно. Да и доктора Эдигена лишний раз злить не хотелось.

- Вы желали поговорить? Я готов вас слушать, - сказал я, всё же разместившись полусидя на постели.

Ремерди, до этого момента так и стоявший у двери, прошёл по палате, опустился в белое кресло у окна и только теперь посмотрел мне в глаза. Я молчал, ожидая его слов, но он тоже не спешил начинать беседу. Мы просто смотрели друг на друга.

Не знаю, что отражалось сейчас в моих глазах, а во взгляде Леонарда Ремерди была... гордость. Так родители смотрят на выдающихся детей, и это порядком выбивало меня из колеи.

- Ты не похож на отца, - наконец проговорил он. - Ты внешне вообще пошёл не в Гленвайдеров. Они все поголовно были светловолосыми и синеглазыми.

Я ухмыльнулся. Да, моя внешность оказалась нетипичной для императорского рода. Но именно это долгие годы позволяло мне жить почти спокойно.

А магию скрывали сразу несколько артефактов. Нет, не её силу, а именно своеобразный вид, который выдал бы меня с потрохами. Понятия не имею, где и за какие деньги мама умудрилась достать такие штуковины.

- Когда ты родился, мы с Бастианом впервые подрались, - продолжил Ремерди. - Он почему-то вбил себе в голову, что ты - мой ребёнок. Пьяный был, нервный. Потом успокоился, извинялся. Да я и не злился на него. Он прекрасно знал, как сильно я люблю Элену. Вот и вспылил. Но факт в том, что ты первый темноволосый Гленвайдер почти за сто лет. Мы потом вместе с Басом хроники просматривали и нашли-таки в вашем роду брюнетов. Знаешь, что самое удивительное? Каждый из них был выдающейся личностью и внёс огромный вклад в развитие своей страны.

Ремерди говорил спокойно, рассудительно, словно мы вели беседу в гостиной у камина за бокалом вина. Но я слушал его, не перебивая. И к собственному стыду, видел перед собой не того, кого долгие годы считал предателем, а доброго дядюшку Лео, который когда-то был мне ближе отца.

Пришлось напомнить себе, что именно этот человек виноват в его смерти.

- Расскажите лучше, как вы предали нас, - начал я холодно. - Как отдали ключ людям, заявившимся в наш дом. Как вообще смеете смотреть мне в глаза после такого?!

Я вспылил, раны заныли, дыхание сбилось, рядом запищал прибор, фиксирующий пульс, и пришлось мне спешно успокаиваться, пока не явился доктор Фар Шориди. Отвернувшись от Ремерди, несколько раз глубоко вздохнул и постарался унять собственную злость.

- Я пришёл к тебе именно для того, чтобы открыть правду, - ответил отец Трис. - Но если ты плохо себя чувствуешь.

Внешне он оставался спокоен, но в глазах было волнение. Что тоже казалось мне неправильным.

- Нет. Со мной всё хорошо. Говорите.

Тот кивнул, посмотрел на закрытую дверь, а его пальцы вцепились в одну из пуговиц на пиджаке, словно Ремерди едва сдерживался, чтобы её не оторвать.

- Я любил твою мать, - начал он. - Но, когда она выбрала Бастиана, отошёл в сторону. Но не смог совсем оставить их обоих, потому что они были моей семьёй. И со временем просто смирился с такой своей жизнью.

После их свадьбы я тоже женился на подходящей леди, как того требовали традиции. У нас появился Эрик, затем Беатрис. И всё было вполне терпимо. Вот только мою жену дико раздражало, что я часто куда-то уезжаю, иногда вместе с сыном. Она устраивала мне скандалы, закатывала истерики, и мне пришлось признаться, что я наведываюсь в дом друга, который по ряду причин живёт далеко от столицы. Больше я ничего ей не сказал, но она выяснила всё, расспросив Эрикера.

Будучи маленьким мальчиком, сын не видел смысла что-то скрывать от мамы. А Луизе хватило ума сложить одно к другому. Тем более, что она когда-то тоже знала Бастиана, знала, что мы дружим. И с Эленой тоже была знакома. Правда, всё это было ещё до краха империи.

- Как отец выжил после революции? - не мог не спросить я.

- Всё просто, Макс. В день, когда напали на дворец, ни его, ни меня там не было. Мы оба учились в Карфите. Заканчивали пятый курс академии. И накануне ночью староста группы прислал магический вестник о том, что нам срочно нужно вернуться. Мы выехали незамедлительно. Но когда следующим вечером добрались до места, выяснилось, что спешили зря. А спустя полчаса узнали, что Мраморный дворец пал.

Я сглотнул, вспомнив развалины, но говорить ничего не стал.

- Бастиан винил себя за то, что в такой момент оказался далеко. Он рвался обратно, кричал, что прикончит каждого причастного к тому безумию. Мы с Эленой едва сумели его успокоить. Знаешь, если бы не она, Бас бы много глупостей тогда наделал. Но Эли умела заставить его принимать трезвые решения. Именно тогда начался их роман. Но сейчас речь о другом...

Его фонап завибрировал, но министр лишь отключил звук и снова посмотрел на меня.

- Моя супруга Луиза училась на три курса младше. И она пару раз видела Бастиана после того, как его объявили погибшим. Потому, когда маленький Эрик рассказал ей про вашу семью, легко сложила общую картину.

А после того, как наш сын с восторгом поведал, что леди Эли разрешила звать её мамой, у Луизы случился нервный срыв. Она рыдала, рвала на себе одежду, била посуду, вела себя, как сумасшедшая. А примчавшийся на вызов семейный целитель вместе с сильнейшим психическим расстройством обнаружил, что она на третьем месяце беременности. которая едва не закончилась выкидышем.

Через пару дней ей стало лучше, но врач настаивал на полном покое. А когда, рыдая у меня на плече, Луиза попросила меня дать нашей семье шанс, и пообещать никогда больше не ездить к Элене. ради наших детей и того малыша, что она носила... Я был вынужден согласиться. Но она не поверила.

От Эрика она знала про защиту, которая казалась ему сказочной. Моя супруга заканчивала именно защитный факультет и понимала, о какой структуре идёт речь, и что для её прохождения нужен ключ. Она умоляла меня его уничтожить. И я должен был сделать именно так, ведь и сам понимал, что обязан думать о своей семье, а не рушить чужую. Мои чувства к Элене даже с годами не стали хоть каплю слабее.

И что хуже, Макс, я видел в её глазах то, чего быть не должно было. Если бы мы продолжили видеться, то однажды бы просто сорвались, а я не мог предать друга. Потому и решил, что Луиза права.

Я тогда снял ключ, но сломать не смог. Убрал далеко в сейф. Спрятал, прикрыл иллюзиями. Его никто не сумел бы найти.

- Но нашёл... - бросил я хрипло. - То есть, вы не виноваты? - Добавил с иронией. - И с чего вы решили, что я во всё это поверю?

Он медленно выдохнул и сказал:

- Клянусь собственной жизнью, что не сказал и не скажу сегодня в этой палате ни слова лжи. - Начертил в воздухе руну клятвы и закрепил словом: - Эмферс.

Магия приняла его клятву, разлившись по комнате едва ощутимым флёром.

Вот такого я не ожидал. Никак.

И просто не мог поверить, что премьер-министр республики фактически сейчас сделал то, что может убить его в любое мгновение, стоит лишь сказать маленькую неправду. Но он всё так же сидел в кресле, дышал и умирать не собирался. а значит, и всё сказанное им тоже чистая правда.