Жажда

Финне поднял правую руку к лицу и помахал:

– До свидания, Холе. Рад, что мы обменялись своими планами на б-будущее.

Харри видел, как его ухмылка мелькает за дыркой в ладони.





Глава 15

Воскресенье, вечер




Ракель сидела у кухонного стола. Шум и рассеянность от обилия дел заглушали боль, но игнорировать ее становилось все труднее каждый раз, когда она делала перерыв. Ракель почесала руку. Вчера вечером сыпь была почти не видна. Когда врач спросил, регулярное ли у нее мочеиспускание, она автоматически ответила утвердительно, но теперь, когда она обратила на это внимание, то поняла, что практически не писала в течение последних двух суток. И еще дыхание. Как будто она в плохой форме, но это не так.

У входной двери зазвенели ключи, и Ракель поднялась.

Дверь открылась, и вошел Харри. Он выглядел бледным и усталым.

– Заскочил, чтобы переодеться, – сказал он, погладил ее по щеке и направился к лестнице.

– Как дела? – спросила она, глядя ему в спину, пока он поднимался по лестнице и пропадал в их спальне.

– Хорошо! – прокричал он. – Мы знаем, кто это.

– Значит, пора возвращаться домой? – спросила она негромко, нерешительно.

– Что?

Она услышала топанье и поняла, что он стягивает с себя брюки, подпрыгивая, как подросток или пьяница.

– Если ты и твой большой, выпирающий из головы мозг распутали дело…

– Вот именно.

Харри показался в дверях комнаты на втором этаже. Он надел тонкое шерстяное белье и, облокотившись о дверной косяк, стал натягивать пару тонких шерстяных носков. Ракель дразнила его, говоря, что только старички носят шерсть и зимой и летом. Он отвечал, что лучшей стратегией выживания является копирование стариков во всем, ведь они, как ни крути, победили, потому что выжили.

– Я ничего не распутал. Он сам раскрыл свою личность.

Харри выпрямился и похлопал по карманам.

– Ключи, – сказал он и снова исчез в спальне. – Я встретился в «Уллеволе» с доктором Стеффенсом! – прокричал он. – Стеффенс сказал, что лечит тебя.

– Вот как? Послушай, любимый, по-моему, тебе стоит поспать несколько часов, твои ключи торчат во входной двери.

– Ты вроде говорила, что тебя обследовали?

– А в чем разница?

Харри вышел из комнаты и сбежал вниз по лестнице. Он обнял жену.

– «Обследовали» – это прошедшее время, – прошептал он ей в ухо. – «Лечит» – настоящее. А лечение, по моим представлениям, начинается после того, как обследование что-либо выявит.

Ракель рассмеялась и прижалась к нему:

– Головную боль я выявила сама, и требуется лечение, Харри. Оно называется «таблетки от головной боли».

Он отстранил Ракель от себя и пристально посмотрел на нее:

– Ты бы не стала ничего от меня скрывать, правда?

– Значит, на эту ерунду у тебя есть время? – Ракель нагнулась вперед, заставляя боль отступить, прикусила Харри за ухо и подтолкнула в сторону входной двери. – Иди и сейчас же закончи эту работу, а потом сразу возвращайся домой к мамочке. Если ты этого не сделаешь, то я напечатаю себе на 3D-принтере мужчину-домоседа из белого пластика.

Харри улыбнулся, подошел к двери, вынул связку ключей из замка, остановился и уставился на нее.

– Что? – спросила Ракель.



– У него были ключи от квартиры Элисы Хермансен, – сказал Харри, захлопывая за собой дверцу со стороны пассажирского сиденья. – И скорее всего, от квартиры Эвы Долмен.


– Да? – произнес Виллер, снял машину с ручника и покатился вниз по подъездной дорожке. – Мы проверили всех зарегистрированных в городе мастеров, занимающихся изготовлением ключей, но никто из них не делал новых системных ключей для какого-либо из интересующих нас зданий.

– Потому что он изготовил их сам. Из белого пластика.

– Белого пластика?

– На обычном 3D-принтере за пятнадцать тысяч крон, как тот, что стоит у тебя на письменном столе. Все, что ему было нужно, – доступ к оригинальным ключам на несколько секунд. Он мог сфотографировать их или сделать восковой слепок, чтобы составить компьютерную программу. Так что, когда Элиса Хермансен вернулась домой, он уже вошел в ее квартиру и запер за собой дверь. Вот поэтому Элиса и накинула на дверь цепочку: она думала, что находится в квартире одна.

– А как, по-твоему, он получил доступ к ключам? Ни в одном из интересующих нас домов не пользовались услугами охранников, у них собственные вахтеры. У всех есть алиби, и все отрицают, что давали кому-либо ключи.

– Я знаю. И я не знаю, как это произошло, знаю только, что произошло.

Харри не надо было даже смотреть на молодого коллегу, чтобы разглядеть его скептицизм. Существовали сотни других объяснений тому факту, что дверь Элисы Хермансен была закрыта на цепочку. Дедукция Харри не исключала ни одного из них. Треска, приятель Харри и игрок в покер, говорил, что в учебнике написано: научиться рассчитывать вероятности и способы разыграть собственные карты проще простого. То, что отличает очень хороших игроков от хороших, – это способность понимать образ мышления противника, а для этого требовалось переработать такое количество информации, что понять результат этих размышлений – все равно что расслышать шепот сквозь вой ревущей бури.

Возможно. Потому что за ревущей бурей всего того, что Харри знал о Валентине Йертсене, за всеми отчетами, за опытом работы над другими серийными убийствами, за призраками всех жертв, которых он не смог спасти за все эти годы, он слышал шепот. Голос Валентина Йертсена. Валентин говорил, что подобрался к ним изнутри и находится в поле их зрения.

Харри достал телефон. Катрина ответила со второго звонка.

– Я сижу на гриме, – сказала она.

– Я думаю, что у Валентина есть 3D-принтер. И этот принтер может вывести нас на него.

– Как?

– Магазины, торгующие электронным оборудованием, регистрируют имена клиентов и их адреса, если сумма покупки превышает определенный порог. В Норвегии продано всего около двух тысяч 3D-принтеров. Если все члены следственной группы оставят свои нынешние дела, то в течение суток мы сможем составить общую картину, а за двое суток сумеем установить непричастность девяноста пяти процентов покупателей. В таком случае у нас останется список из двадцати покупателей. Фальшивые или выдуманные имена мы определим, не обнаружив их в Регистре населения по указанному адресу или позвонив людям, которые станут отрицать покупку такого принтера. В большинстве магазинов, торгующих электронным оборудованием, имеются камеры слежения, и мы сможем проверить подозреваемых по времени совершения покупки. Нет никаких причин думать, что он не пошел в ближайший к своему дому магазин, и тогда у нас будет район поиска. А при помощи фотографий, сделанных с камер слежения, люди смогут помочь нам двигаться в нужном направлении.

– Как ты додумался до этого 3D-принтера, Харри?

– Я разговаривал с Олегом о принтерах и оружии и…

– Оставят свои нынешние дела, Харри? Чтобы сосредоточить все усилия на том, что пришло тебе в голову во время разговора с Олегом?

– Да.

– Вот именно такие альтернативные версии ты и должен проверять со своей партизанской группой, Харри.

– Она по-прежнему состоит из меня одного, и мне нужны твои ресурсы.

Катрина загоготала:

– Если бы тебя звали не Харри Холе, я бы уже повесила трубку.

– Тогда хорошо, что меня так зовут. Послушай, мы три года безуспешно искали Валентина Йертсена. Это наш единственный новый след.

– Дай мне подумать над этим после окончания телешоу; мы скоро выходим в эфир, и моя голова забита вещами, о которых я должна сказать и о которых не должна говорить. А в животе у меня трепыхаются бабочки, если уж совсем честно.

– Мм…

– Советы теленовичку?

– Откинься назад и будь расслабленной, гениальной и остроумной.

Он почти услышал, как она улыбается.

– Именно так ты обычно вел себя на телевидении?

– Я не обладал ничем из перечисленного. И да, будь трезвой.

Харри спрятал телефон в карман. Они приближались к тому месту. К месту, где улица Шлемдалсвейен пересекает улицу Расмуса Виндеренса в районе Виндерен. Загорелся красный. Они остановились. И Харри не смог сохранить спокойствие. Ему никогда не удавалось сохранять здесь спокойствие. Он бросил взгляд на перрон на другой стороне рельсов метро. Место, где он полжизни назад потерял контроль над полицейской машиной во время погони, перелетел через трамвайные пути и врезался в бетон. Его коллега, находившийся на пассажирском сиденье, погиб. Насколько Харри был пьян? Его так и не проверили на содержание алкоголя в крови, а в составленном рапорте значилось, что он находился на пассажирском сиденье, а не на водительском. Все для блага подразделения.

– Вы сделали это, чтобы спасать жизни?

– Что именно? – спросил Харри.

– Стали работать в отделе убийств, – пояснил Виллер. – Или чтобы ловить убийц?

– Мм… Ты думаешь о том, что сказал Жених?

– Я помню ваши лекции. Я думал, что вы стали следователем по раскрытию убийств, потому что просто любили эту работу.

Харри покачал головой:

– Я поступил так потому, что только это я умею делать хорошо. Я ненавижу эту работу.

– В самом деле?