Зеркало грядущего

– А вот это уже не научный взгляд на мир, – твердо ответил Ефремов. – Как бы ни развились технологии будущего, они не могут обойти обыкновенные законы физики. Точно так же, как любой инопланетный ресурс всегда будет состоять из тех же самых химических элементов таблицы Менделеева, которые есть и на нашей Земле. Так что проще будет его синтезировать на месте, чем вести издалека. Оставим такие идеи на откуп легкомысленным фантастам, больше думающим о развлечении читателя, чем о точности научных данных в их книгах.

– Тут ты в самом деле не прав, Петрович, – поддержал и Сирый. – Но взгляните на это с такой стороны, Иван Антонович. Предположим (как вы сами обосновали в вашей книге, с которой я совершенно согласен), что разумные существа будут иметь примерно схожий с нами вид: размеры, телосложение, прямохождение, по две руки и ноги, то есть в общих чертах быть человекоподобными. Также, если инопланетная жизнь основана на кислороде, как у нас, – то это накладывает жесткие условия на температуру, атмосферу, наличие воды, уровня космической радиации, состав биосферы – планета должна быть землеподобной, а не выжженной пустыней и не газово-жидкостным гигантом. Согласно «Занимательной астрономии» Перельмана, в нашей Солнечной системе к таковым относится одна лишь Земля, так что я совершенно не верю ни в венерианские джунгли, ни в прекрасных марсианок… но это к слову. Но планеты нашего типа, со всем необходимым для цивилизации, сиречь колонизации, встречаются во Вселенной не так часто, а если учесть накладываемое Эйнштейном ограничение на скорость перемещения, а значит, и на размер обследуемого пространства, то их число в доступности от предполагаемого агрессора еще уменьшается. Теперь же представим цивилизацию, вступившую на путь, который уже показывает нам США – когда лекарством от новой Депрессии и перепроизводства провозглашается постоянное обновление товара, с объявлением прежнего, еще физически не изношенного, «немодным», «морально устаревшим». Завтра так вообще додумаются, чтоб, например, автомобиль служил лишь пяток лет, а после, на свалку. Это выгодно, это прибыльно, это даже стимулирует технический прогресс – но также скорость перемалывания природных ресурсов в мусор увеличивается в разы, если не на порядки. Но что с планетой будет лет через сто или даже меньше – атмосфера отравлена, в море не вода, а раствор химических отходов, земля превратилась в свалку, почва истощена и больше не родит, леса все вырублены, руды и минералы потрачены – зато население успело расплодиться до десятков миллиардов, а технический прогресс позволил создать космофлот. И вот, жители такого изгаженного мира обнаружат пока еще чистую планету, населенную неразвитыми аборигенами – ситуация из романа Вилиса Лациса «Потерянная родина», райский остров где-то в Южных морях, приплывает европейский корабль, и очень скоро там вместо джунглей плантации, всем работать на благо цивилизации, поганые дикари! И глубоко плевать пришельцам на культуру, историю, любую высшую мудрость аборигенов – ради жизненного пространства и ресурсов.

– Нет, все же я с вами тут не соглашусь… – ответил Ефремов. – Даже в отношении капиталистической цивилизации. Цивилизация, которая сумеет построить космофлот для массового переселения через космос – тем более сможет привести в порядок собственную планету, это и дешевле, и быстрее. Рост населения проще контролировать, чем строить для них дорогостоящие космические корабли, а в крайнем случае можно его разместить на искусственных станциях на орбите и в пространстве своей звездной системы. Минеральные ресурсы развитой космической цивилизации легче добывать из астероидов, чем колонизировать ради них далекую планету в иной звездной системе. Даже инопланетная логика инопланетных капиталистов должна подчиняться простой экономической целесообразности. Да и число просто пригодных к колонизации планет должно быть в тысячи раз больше, чем число планет, на которых смогла зародиться разумная жизнь – так что и драться из-за них смысла нет. Кстати, и рабство с плантациями при развитых технологиях никому не будут нужны – даже Герберт Уэллс уже это понимал, поэтому у него марсиане людей захватывали в плен исключительно для пропитания (хотя и это тоже нелогично – разводить скот просто-напросто во много раз выгоднее экономически), а работали у них машины. И вообще, любая колонизация иных планет в привычном нам понимании не имеет смысла, при условии, конечно, что не будет открыто, как достичь сверхсветовой скорости, а это все же считается невозможным. Я здесь, конечно, имею в виду именно колонизацию, подобную той, что мы видели в истории нашей Земли – заселение Америки, Африки, Австралии… Слишком дорого это будет обходиться при масштабах космических расстояний.

– Насчет колонизации по принципу американской или африканской вы правы, – ответил Сирый. – Но возможен и вариант, что космическая цивилизация, так сказать, исключительно ради идеи, точнее ради своей безопасности распространяет саму себя по вселенной – осваивает новые планеты, чтобы занимать больше пространства и тем самым уменьшить вероятность своей гибели при каком-нибудь космическом катаклизме вроде взрыва сверхновой или угасания своего солнца.

– Тогда, если их интересует прежде всего своя безопасность, они как раз и поостерегутся ввязываться в войну с другой планетой, – возразил Ефремов.

– Если только не сочтут население этой планеты настолько примитивным, что никакой угрозы в нем не увидят, – парировал Сирый. – Или вот вам еще вариант: представим очень старую цивилизацию, которая вышла в космос тысячи и десятки тысяч лет назад, ресурсы не только ее планеты, а даже всей ее звездной системы подходят к концу – разобраны на поиск руд все астероиды, выбрано все с малых планет и спутников планет-гигантов… Такая цивилизация вполне может перейти к кочевому образу жизни – с помощью созданного огромного космического флота путешествовать от системы к системе, как кочевники через пустыню от оазиса к оазису. В каждой новой системе этот рой космических кораблей может остановиться на века и тысячелетия, а их население даже переселится на подходящую для жизни планету, если такая обнаружится. А может быть, наоборот – предпочтет остаться жить на кораблях, как ему привычнее. И останется в системе до тех пор, пока не выжмет из нее все доступные ресурсы. После чего снова снимется с места и двинется к следующей цели – как кочевники, которые оставались в оазисе, пока их скот не выпивал всю воду в колодцах. Вот встреча с такими «кочевниками» или «колонистами» и может оказаться для нас небезопасной. «Колонисты», желающие лишь занять как можно больше места, могут заинтересоваться нашей планетой как местом проживания, а «кочевники» – ресурсами Солнечной системы. И не факт, что удастся решить дело миром. Что те, что другие могут посчитать, что для них удобнее избавиться от конкурента в сфере ресурсов или жизненного пространства. Причем если «колонисты» могут быть малочисленны и уже из-за этого не стремиться к войне, которая может стоить им гибели, то для «кочевников», отправляющихся в полет всем народом, такой проблемы не стоит. И даже если они решат не вступать в конфликт с аборигенами, находящимися на низком по сравнению с ними уровне развития, а просто разграбят все доступные ресурсы, находящиеся вне обитаемой планеты, и улетят восвояси – это будет фактически отсроченная гибель для аборигенов, так как в опустошенной системе им позже нечего будет осваивать самим и их цивилизация не сможет накопить сил для собственного выхода за пределы звездной системы. Вот примерно так могут выглядеть причины межзвездных конфликтов, Иван Антонович. Как видите, ничего принципиально невозможного ни с точки зрения законов физики, ни с точки зрения общественного развития. Да, может быть, агрессивные цивилизации в космосе и исключение, но сбрасывать со счетов возможность встречи с ними тем не менее нельзя.

– Тогда есть еще и третий вариант – нечто среднее, – добавил внимательно слушающий Золотарев. – Когда «колонисты» не дожидаются полного истощения ресурсов своей системы, а заранее начинают планомерно заселять окрестные, по мере уменьшения своей «кормовой базы» выбрасывая туда все большие волны переселенцев. Тогда, если первая волна «колонистов» и будет малочисленна, то с каждой последующей будет приходить все больше сил. Причем у этих «колонистов» или «кочевников», конечно, вполне может быть «свобода, равенство, братство», сугубо для своих. Или когда-то в далеком прошлом их цивилизация могла даже быть настоящей коммунистической, но за время долгих перелетов по космосу с ними что-то произошло, отчего они деградировали в общество более низкой формации и считают аборигенов чужой планеты не за людей, а за кого-то вроде муравьев, которых нечего жалеть. Или инопланетяне могут вообще не задумываться о таких вопросах, а мыслить исключительно прагматично и рационально: что чем меньше претендентов на территорию и ресурсы, тем больше достанется их собственному народу.

– Тогда это у них никак не социализм и не коммунизм, – покачал головой Ефремов. – А некое извращенное его представление. Вот, кстати, вам не кажется, что эта война и Победа сделали нас самих другими? Я несколько раз слышал слова «Красная империя», от самых разных людей – в том числе и здесь, на борту. До войны так не посмел бы сказать никто. Мы победили в том числе и благодаря этому. Но не потеряли ли при этом и что-то ценное, важное? У фашистов ведь тоже было – своим все, чужим рабство.

После этих слов в кают-компании повисло напряженное молчание.

– Разница принципиальная: для фашистов порабощение соседей является необходимым условием существования, – произнес Золотарев. – Быть «юбер» над кем-то. А мы руку помощи протягиваем тем, кто готов с нами встать рядом, то есть действуем именно как стремящееся к сотрудничеству общество, о котором вы говорили. Но уж если мы в настоящий момент цитадель и арсенал социализма здесь, на этой планете (пока до других не добрались), то у нас тут должна быть организующая структура, сиречь государство. А существование государства подразумевает государственные интересы – соблюдение которых, при таком раскладе, это необходимое условие для конечной победы мирового коммунизма. Значит, мы исторически прогрессивны, – ну а тем, кто от нас по ту сторону мушки, не повезло. Даже если они притворяются «нашими», как Мао или Троцкий. И кстати, вот вам как раз пример извращенного понятия о коммунизме, которое могло бы быть у пришельцев – строй, отвергающий индивидуальность вообще, как мы можем видеть в пчелином улье или муравейнике. Если здесь, на Земле, тот же Мао пытался у себя построить нечто подобное – и слава богу, что помер. Прилетит орда таких вот идейных, считая нас «разложившимися» и «обуржуазившимися», и пожелает нас привести к светлым идеалам, ради нашего же блага, – а я не хочу!

То есть в теории возможна война между социалистическими государствами (а также народами или цивилизациями)? Ну, или столкновение социалистического государства с… «извращенно-социалистическим»? И не так все просто с зависимостью технического уровня от общественного – можно ли точно сказать, что эксплуататорское общество не способно строить космические корабли? Да, такое положение должно являться скорее исключением, чем правилом, но все-таки…

– А вы пишите, Иван Антонович, – серьезно сказал Золотарев. – Вы не думали, что фантастика имеет еще одну роль? Быть зеркалом будущего, моделировать, «что будет, если» – и оценить вероятность такого, если картина выйдет непротиворечивой. Творите, дерзайте, – а мы прочтем и оценим. Если «строго говоря, динозавры не вымерли – эти живые формы возродятся, если природа придет к таким же условиям, после такого же процесса».

Учебный и короткий выход в море обернулся боем – как сказал Золотарев, потоплен легкий авианосец типа «Индепенденс», бывший американский. И крейсер типа «Омаха», и восемь эсминцев американской постройки – вся эскадра, не уцелел никто. Там было больше трех тысяч человек – американцев, англичан, норвежцев. Может быть, пять лет назад в этих же водах, эти же люди шли в СССР с миром и ценными грузами, когда мы были союзниками в той войне, против германского фашизма. Теперь США и Англия наш враг – а на Рейне рядом с советскими войсками (и в строю еще много тех, кто плыл через Одер, и брал Берлин) стоят дивизии Фольксармее под командой Роммеля, Гудериана, Гота, готовые к броску на Париж. А в Китае уже упали атомные бомбы, и наши, и американские, число убитых идет на десятки тысяч. Вторая Великая война была через двадцать лет после первой, когда успело вырасти новое поколение, не знавшее бойни Вердена и Соммы. Неужели Третья начнется сейчас, едва через пять лет, с теми же людьми, кто совсем недавно вместе радовался наступившему миру?

Нет, не началась. Конфликт был урегулирован дипломатами, К-25 вернулась в Полярный, главную базу Северного флота, на пирсе играл оркестр, экипаж был выстроен на палубе, и взошел на борт сам комфлота, поздравил моряков с победой, от лица Партии, Советского правительства и лично товарища Сталина, и вручил награды – орден Ленина Золотареву, Ушакова 1-й и 2-й степени офицерам, медали старшинам и матросам, и гости, Ефремов в их числе, тоже получили по медали, как полноправные участники боевого похода. Ну а те, кто погиб в ледяных волнах Норвежского моря, «им просто не повезло».

– Моя страна, даже если и неправа – но это моя страна.

Может быть, эта война и была справедливой для СССР. Но в далеком будущем, когда где-то в космическом просторе вдруг встретятся корабли разных цивилизаций – может, даже коммунистических, но под командой таких, как Золотарев. Неужели первой реакцией будет, взять чужаков на прицел, опасаясь агрессии?

– А вы пишите, товарищ Ефремов, творите, представляйте, прогнозируйте! А мы прочтем и оценим.

СССР уверенно шагал вперед, становясь сильнее. Промышленность перевыполняла план, строились новые заводы и жилье, росло благосостояние советских людей – давно отменили карточки, и уже собственные автомобили стали явлением пока не частым, но уже и не вызывающим удивления, каждый год 1 апреля публиковался указ о снижении цен. В то время как мировой империализм показал свое звериное лицо, окончательно сбросив маску «союзников» и грозил нам атомной войной, а пока что истреблял народы Китая, Вьетнама и африканских стран, пытавшихся сбросить колониальное иго. И самой передовой в мире советской науке пришлось заниматься повышением оборонной мощи СССР – мы испытали атомную, а затем и водородную бомбы раньше американцев, наверное потому на нас и не решаются напасть.

– Без духовной опоры и меч не крепок в руке воина, – сказала Анна Лазарева. – «Александр Невский», фильм, помните? Неизвестно, говорил ли сам Александр эти слова, но истинность их несомненна. Огромная ведь разница – французы в сороковом, и мы в сорок первом. Фантастика же ценна тем, что как зеркало показывает возможное будущее – и заблаговременно поднимает вопросы, что делать, когда это случится. Вы не задумывались, как бы вам написать роман об ином светлом будущем – который будет полезен не одной молодежи. Про мир через тысячу лет, когда не только вся Земля объединена коммунистической идеей – но и к далеким звездам летят посланцы человечества. Такой роман будет очень своевременен и полезен. Конечно, мы ценим товарищей Долгушина, Немцова, Гуревича, равно как и линию «ближнего прицела». Однако Партия считает, что бояться смотреть дальше вперед – это непростительная ошибка. Так что дерзайте – а мы оценим. И думаю, что в Союзе писателей никто не станет возражать.

– Последний вопрос, Анна Петровна. А отчего вы думаете, что я справлюсь? Тут фигура уровня Беляева или Адамова нужна, а я – скромный палеонтолог.

– Я не думаю, Иван Антонович, я знаю. А откуда – на этот вопрос сейчас позвольте не отвечать.



Валентин Кунцевич. В 2012 г.

старлей морской пехоты СФ,

в 1953-м – полковник, дважды Герой

Оказывается, в сталинском СССР жить очень даже неплохо! Скажете – тем, кто люди не рядовые, а каково простому человеку? Так ведь даже тут есть разница, в элите страны те, кто имеет реальные заслуги перед Отечеством – или всякие березовские и ходорковские, кто подсуетился больше всех украсть? Да и обычным людям – квартиры дают, цены снижают. Москва сорок пятого и сегодня, через девять лет, – заметно в лучшую сторону отличается, если по улицам пройти. И в провинции при советской власти дома культуры, или просто клубы с библиотекой-читальней и кинопередвижкой почти в каждом селе, как при царе церкви, были – и эти очаги культуры работали, в отличие от наших двухтысячных. Так что прав Иосиф Виссарионович, «жить становится лучше и веселее», под этими его словами и я подпишусь!

О себе скажу – воевал честно. После Победы остался в кадрах, пришлось во всяких делах поучаствовать, – но после китайских приключений три года назад стал «невыездным». И сейчас числюсь в Службе партийной безопасности (она же в просторечии «инквизиция») – следим, чтоб процесс демократизации не перешел безопасные рамки и не превратился в майдан. Кстати слово это (в турецком, «рынок») здесь ассоциируется с киевским мятежом сорок четвертого года (отсутствующим в нашей истории), когда бандеровцы при попустительстве тамошнего первого, Кириченко, устроили кровавую вакханалию, в расчете даже не на победу, а чтобы «кровавый сталинский режим» угробил при подавлении возможно больше народа, чтоб показать миру – ОУН еще не вмерла. Я был там – конечно, с теми, кто наводил порядок, «бандеровец – к стенке». А командовала нами Аня Лазарева, как чрезвычайный и полномочный представитель Москвы, имея в кармане грозную бумагу с подписью «И. Ст.». Ну а теперь загнали меня, бойцового волчару, в Академию – это тоже заведение интересное, по первоначальному замыслу, готовившее спецов по теме, «как ослабить и свалить чужую власть во вражеской стране – и, соответственно, мешать врагу сделать то же у нас». Но затея быстро переросла изначальные границы, и похоже, Пономаренко всерьез рассматривает нас как «школу, где учат правильно управлять Советской страной», то есть как курсы подготовки высших кадров парт- и госаппарата. Хотя открыто это пока не озвучивается нигде.

А какой предмет в любом советском вузе (даже в столь специфичном) первый в списке? Правильно – марксистско-ленинская философия, научный коммунизм, история Партии – названия разные, суть одна. Может, оно и верно – зачем нам отличник, но «не наш», в девяностые проходили. Так что изучаем «Краткий курс», написанный вы знаете кем. Кто сейчас в Кремле сидит, живее всех живых – и, я надеюсь, проживет еще долго. Поскольку хоть и немного я его вблизи видел, а тем более лично общался, – но мое мнение, что товарищ Сталин – человек вполне адекватный. Даже в нашей истории, ну не мог бездарь «принять страну в разрухе и с сохой, оставить сверхдержавой с атомной бомбой». Ну а когда он еще и о будущем узнал – вот был бы я сентиментальным, то пожалел бы капиталистов!

В бытность мою в Китае слышал я, как там «экзамен на чин» проходил – не было там дворянства в нашем понимании. Сдай экзамен, и в чиновники – низшая степень, в уезд, средняя, в губернию, высшая, в столичный аппарат. И заключался экзамен в том, что надо было взять какую-то цитату из Конфуция (или иной столь же уважаемой книги) и творчески развить применительно к какому-то предмету. Сейчас наблюдаю, как Костя Мазур отвечает:

– Учение ленинизма истинно, потому что верно отражает законы исторического развития. Если я живу по правилам коммунизма – значит, каждым своим шагом способствую историческому прогрессу, делаю мир лучше, приближаю его к высшей цели. Которая будет достигнута, даже если я этого не увижу. И даже если я погибну, то умру не напрасно.

С пафосом отвечает – ну а как иначе? Однако искренне верит в то, что говорит. И ведь не пацан зеленый, тридцатник уже стукнул, и в нашей команде с сорок второго, как через Неву плыли резать немцев на ГРЭС-1. Да ведь и я вспоминаю, как мне в той, уже бесконечно далекой жизни батя рассказывал, что когда он студентом был, тоже года пятидесятые или шестидесятые уже, то искренне жалел американцев и прочих из капстран – «они без цели живут, только чтоб существовать». Сейчас увидел я, что не врал, есть в этом времени такое, и в массе.

Ну, сдал и я, ответить нетрудно, был бы язык подвешен. А в перерыве ко мне Тамара Корнеева подошла – было тут дело совсем недавно, и в завершение я ее на руках до санитарной машины нес[8]. Думал я, после разойдемся мы, как в море корабли – ну, помог я тебе, как боевому товарищу, и только. Марию забыть не могу, с которой мы месяц всего и были женаты – и лишь могилка осталась в городе Львове. Да и не в моем ты вкусе, вот не нравятся мне брюнетки. Что, опять по делу и с советом – ну что там сегодня у тебя?

– Валентин Георгиевич, вы так хорошо говорили! А я вот спросить хотела, что посоветуете…

И кем только мне здесь (по документам) побыть не пришлось – и Куницыным, и Кунцевичем, и Валентином, и Василием, и Владиславом, и Степановичем, и Сергеевичем, теперь вот Георгиевич. Завидую Юрке Смоленцеву – который в некотором роде сейчас публичная фигура, а оттого устоявшуюся биографию-«легенду» имеет. Ну а некто «Куницын» до сих пор в розыске Международного уголовного суда, «за военные преступления», что в Китае, на некоей базе ВВС США имели место. Зато три новейших бомбардировщика В-47 на советскую территорию перегнали – один и сейчас в Монино стоит. Ну а все прочее – нехай клевещут! Но свое мнение оставлю при себе, поскольку подписку давал. Так что ты мне сказать хочешь?

– В воскресенье мы с девчонками играли в «ответы», ну это когда по кругу зажженную спичку передают, и у кого она погаснет, тот должен на вопрос правду ответить.

У нас на китайском фронте эта игра гораздо жестче была. Вместо спички – граната с выдернутой чекой, обычно играли с салагами, кого хотелось испытать. «Лимонка» учебная, лишь запал хлопнет, но это я знал, а салаги нет – и вот интересно, рассчитает выкинуть из окопа точно за мгновение до, или слишком осторожным окажется, или слишком безбашенным? Последняя категория для нас не самая лучшая – это в пехоте надо, хоть сам на амбразуру ложись, а рубеж возьми, а в спецуре холодная голова даже больше смелости нужна. И в бою мы делали – кольцо долой, отсчитать секунду и лишь после бросать, тогда враг даже лечь не успеет. Вот только всякое при этом бывает – Серега Куницын, чей позывной я себе взял, так погиб в Берлине, за день до Победы.

– …и мы обычно спрашивали: «А какая у тебя мечта», – продолжает Тамара, – и отвечали обычно: «Ученой стать и что-нибудь открыть, или новый город построить, или сады в пустыне», вот как сейчас в газетах пишут о будущем освоении целинных земель. Варя ленинградская даже сказала, на Луну полететь хочу, как в романе Беляева, и чтоб в числе первых. Но есть у нас одна… так она лишь усмехнулась и ответила: «А я мечтаю выйти замуж за важного ответственного товарища и чтобы квартира была в пять комнат». Ну мы ей и устроили обструкцию и бойкот! Так, Валентин Георгиевич, может, надо было и по комсомольской линии? И вообще, из наших рядов вон!


Стоп, Тамара, прежде всего, этой несознательной лет сколько?

– Шестнадцать уже исполнилось! Так в этом возрасте молодогвардейцы уже с немцами воевали! А эта лишь о женихах и о тряпках думает! Мещанка!

Тамара, так ведь, я смотрю, и ты одета модно, красиво. Как и многие здесь.

– Так это совсем другое дело! Если товарищ Смоленцева или товарищ Лазарева одобряют. Значит, это не противоречит коммунизму?

А с чего это противоречие начинается, не видишь? Объясню популярно, только, уж прости, на своем материале. Воевать можно и дубинами, как первобытные люди когда-то, – но мне с АК сподручнее, для меня это средство, рабочий инструмент. Так и одеваться можно хоть в шкуры – однако так, как ты сейчас, и тебе лучше, и мне смотреть приятнее. Когда для тебя это необходимое средство, чтобы жить и исполнять свои обязанности – это норма. Когда же фетиш, в ущерб делу и вред твоим товарищам – это обывательство. Я так понимаю – если несогласна, возражай.

– Да нет, все правильно. Но как тогда нам эту… наказать? Я, как комсорг, хочу, чтоб и по идее, и по справедливости!

Наказывать за одни лишь слова – тогда, по логике, и наоборот, если кто-то орет, что умрет за Родину и за Сталина, то ему за одно это орден вешать? И какой урок другие вынесут – что впредь молчать надо, или говорить правильное, а думать подлое, и как до дела дойдет, предать? Помните, как нам про Веру Пирожкову рассказывали – была ведь внешне положительная советская студентка, а как немцы пришли, стала их истовой прислужницей, идейным нашим врагом[9].

– Да нет, что вы! Ведь все же друг у друга на виду. И если врет, то видно. Да и Пирожкову ведь разоблачили, когда она повела себя не по-советски, копнули и узнали.

Хорошо. А можно ли наказывать лишь за то, что она ущербна? И дальше своего кармана и желудка ничего не видит. Поскольку природа наша такая, что высокие идеи, духовность и прочее – приходят, лишь когда ты о выживании не беспокоишься.

– Да вы что, Валентин Георгиевич? Тогда бы все поголовно предателями были – лишь кусок показать.

Тамара, а вы не задумывались, отчего это вожди нашей большевистской партии почти все вовсе не из рабочих-крестьян? Да потому что сформироваться как личность человек духовный может лишь тогда, когда уже не надо думать, не помру ли я завтра. И наши советские люди, кто с фашистами сражался, – многие росли уже при советской власти и помнили, как было до войны. А вот в Китае я такую нищету видел, что наш бедняк, что при царе был, там бы богачом казался. И зверствовали там японцы не меньше, чем немцы у нас – но никакой высокой идейности в народе не возникало, каждый за себя, Мао был та еще сволочь, коммунарами стать китайцев лишь мы научили. Или что в Африке сейчас творится, война всех против всех, но не революция. Поскольку по-настоящему голодные и угнетенные на нее не способны – а лишь на бунт, бессмысленный и беспощадный. Так что когда-нибудь и нам придется туда наше правильное учение нести – вернее, вам, молодым, я уже старый буду.

– Валентин Георгиевич, так вы не старый совсем… Так что, нам эту, Курлову не наказывать вовсе?

Фамилия знакомая – год пятидесятый, предатель-шифровальщик из штаба СФ[10]. Нет, тот Курлев, а не Курлов был. Но на всякий случай – а отчество у этой не Аполлоновна?

– Нет, Дмитриевна. И имя правильное – Сталинида. А нутро – мещанское.

Имя – значит, не из «бывших», как Вера Пирожкова. Но помню Севмаш, год сорок третий, когда такая же самка собаки информацию англичанам сливала. Потому что думала – в нашей стране все обязаны стройными рядами и колоннами вперед к коммунизму, а где-то там любовь, как в романе про Анну Каренину, с шампанским, балами, нарядами и любезными кавалерами. Такой вот брак воспитания, ну как металл перекалишь, и сломается. Это я к тому, что нас здесь учат не уподобляться средневековым схоластам, кто любой свершившийся факт «волей божьей» объяснял, замени бога случаем, разницы нет, – а нам надо понять, отчего такое произошло, и причины установить, чтобы исправить. И по этой Сталиниде – узнай, не та ли это ситуация, когда правильное мировоззрение в человека вбивают с усердием не по разуму. Ну как бы если – знаю, ты мороженое любишь, а если перед тобой котел пломбира поставить и приказать весь съесть, будет в итоге рвотный рефлекс.

– Так она сама не виноватая, что ли? Не пойму, что вы хотите сказать.

Не поняла – тогда объясняю коротко. Не надо ее ни к чему приговаривать – а черную отметочку в личном деле поставить. Что в разведку с этим товарищем категорически нет. И хватит с нее!



…и разговор через несколько минут,

в чисто женской компании, то же место

(коридор Академии)

– Тамар, ну ты дура, что ли? Знаешь ведь, что у Валентина Георгиевича жену убили с нерожденным сыном, три месяца назад. Тут деликатность нужна – а ты прешь, как танк на амбразуру. Нарвешься ведь, и кто тогда тебе будет доктор?

– Инночка, ты же мне сама советовала. Не быть такой, как эта Сталинида, – кто думает, ей счастье просто так свалится, ни за что. А его заслужить надо, совершить что-то такое, чтобы тебя отметили. Вот я и стараюсь – а то вдруг отойду, и другая на мое место?

– Тамар, я тебе книжку дам почитать, чеха Чапека. У него такой рассказик сатирический, на что женщина способна, чтоб внимание предмета своего обожания привлечь.

– Инна, я ж тебя не спрашиваю, что ты в своем Васеньке нашла! Который, между прочим, замминистра! И старше тебя на тридцать лет.

– На что намекаешь, подруга?

– Девочки, не хватает вам еще меж собой собачиться, а ну замолкли обе! Ведь товарищ Кунцевич прав – для этой дуры черная отметка в личном деле страшнее любого выговора. В «смоленцевках» доучится – и никуда дальше ее не возьмут, ни в «клуб образцовых советских жен», как сам товарищ Пономаренко нас называет, ни в нашу Академию. В ФЗУ пойдет, дальше на завод, может, человеком станет, за какого-нибудь слесаря Петю замуж и будет ему в бараке белье стирать. Ну а мы себе еще «настоящих полковников» найдем. Вон их сколько на нашем курсе – пусть пока и ниже чином.

– А мне другой не нужен! Как вспомню… ой, ну что мне, опять раненой оказаться, чтоб он меня снова на руках?..

– Томка, тебе ж сказали, не будь дурой! Поспешность важна при ловле блох и тараканов. Маша Синицына, что за Валентином Георгиевичем замужем была, до того с ним больше двух лет встречалась, пока он ей предложение не сделал. Так что не бойся, что кто-то тебя опередит. Да, и подсказка тебе – ему нравится, когда девушка одеждой и манерами на нашу Анну Великую похожа. Ну и смелых уважает – я на «Нахимове» тогда была, так мне рассказывали, Валентин Георгиевич первым в каюту входил, где бандеровцы засели, за ним ребята, кто у нас учатся, и Маша тоже, с санитарной сумкой, готова помощь оказать.

– Так войны нет, а то бы я тоже заявление, и на фронт… Ой, девочки, ну как мне себя показать, чтобы он заметил?

– Томка, ну ты что, забыла, как в госпиталь попала? А что летом в Львове было – как там Маша погибла и саму Анну Петровну чуть не убили? И меня тут в Москве хотели машиной задавить[11]. Так что у этой Сталиниды перед нами привилегия – гораздо больший шанс до пенсии дожить и от старости умереть.

– Как попала, так вышла! По мне, так лучше жить так, чем в какой-нибудь Америке, скука и тоска, без смысла, без цели. А мы – историю творим. Люсь, а отчего полковники «настоящие»?

– А это нам рассказывали на истории, пока ты в лежала. При царе было, что в отставку офицеру присваивали следующий чин, с правом ношения мундира, вроде все так же, как у прочих, – только генералом такому полковнику не стать никогда. Ну а «настоящий» – это который на службе получил и в генералы вполне может. Деление в обиходе было в основном среди женского пола на предмет будущих женихов.

– Ой и дура же Сталинида, чего лишилась!



Иосиф Виссарионович Сталин.

4 октября 1953 года

Устал смертельно – как в будущем кто-то скажет, «как раб на галерах». Только у уставшего с галеры одна дорога – за борт. Как в той истории было – мечтал скорее на покой, выпустил штурвал, почти весь пятьдесят первый год на отдыхе провел, не в Москве. Оставил реальную власть на компанию – Маленкова, Кагановича, Микояна, Хрущева, Молотова, Берию. И никогда больше, до самого конца, не присутствовал на заседаниях Совета министров. В пятьдесят втором почувствовал себя лучше, Девятнадцатый съезд провел – и между прочим, хотел все того же Пономаренко своим преемником назвать! 28 февраля 1953-го говорил по «кремлевке» с Василием и Светланой, что завтра на ближней даче всем встретиться. Уехал туда из Кремля – и больше никто его живым не видел, во всей писаной истории провал до того момента, как его 4 марта на даче без сознания на полу нашли. Хотя все предыдущие дни – задокументированы. Убили там меня, значит, – укольчик, и естественная кончина. И организовали все Маленков с Кагановичем – если б Лаврентий был причастен, на него бы после и свалили, а не списали бы как «английского шпиона». А Молотов – знал, но не мешал, сам не марался, чистюля. Пономаренко же тогда спасло лишь то, что не успел я ему дела передать, – но и то задвинули его на вторые роли на всю оставшуюся ему жизнь.