Земля предков

М-да, авантюра и есть авантюра. Не следовало мне лезть в берлогу к медведю.

Так, а второй вариант? Я во всем признаюсь. Что дальше? Право гостя, возможно, меня защитит… На какое-то время.

Хотя как только я окажусь «за околицей», меня можно будет снова брать и поступать со мной… Скажем так: по законам военного времени.

Молчание затягивалось. Водимирова братва заволновалась. Негромкий еще, но уже откровенно угрожающий ропот.

И тут меня осенило.

Прям-таки озарение пришло.

У меня ведь тоже память хорошая. А что я тогда сказал помеченному плеткой Свартхёвди купчику?

Вот именно!

– Отрицать? – Я поднял бровь. – Зачем? Разве не потому ты, князь, предложил мне и моим людям пойти к тебе на службу, что узнал вот от этого, какие мы славные воины?

– Что?! – Изумленный взрык Водимира утонул в ропоте его людей.

Кое-кто даже за оружие схватился. Палица придвинулся ко мне поближе, но нет, рубить нас с ходу не стали. Ропот стих, когда Водимир поднял руку. Не сразу.

– Клянусь богами, я назвал тебя гостем, ничего не зная о твоем преступлении! – четко, чтоб слышали все, произнес князь. Не для меня, для своих людей. – Твои слова – ложь, нурман!

– Я не лгу! – парировал я. – И закона я не нарушал. Твои люди захватили чужую землю и чужих холопов. Потому что думали, что они – сильнее. Пришел я со своими людьми и доказал, что они не сильнее. Я мог бы его убить, и тогда ты ничего бы не узнал, верно? Но я не собирался ничего скрывать и позаботился о том, чтобы ты обо всём узнал.

– Ты лжешь! – прогремел Водимир.

Остальные тоже заорали, но не столько в поддержку своего князя, сколько требуя дать мне договорить.

Я не сомневался, что затыкать рот мне не станут. Отнять у дружины право на шоу? Да ни в жисть!

– Ты снова обвинил меня во лжи! – Я демонстративно вздохнул. – Я твой гость, потому это урон не моей, а твоей чести. Я позаботился о том, чтобы ты всё узнал, потому что хотел этого. Сказал всё это вот ему, – я показал на купца, – что он и его семья останутся в живых. И он жив. Потому что я, Ульф Свити, хёвдинг, держу свое слово.

– Ты меня ограбил! – закричал купец.

– Разве? – Я снова поднял бровь. – Ты и твои люди дрались со мной и моими людьми. И мы победили. Я никого не грабил. Это законное право воинов – брать то, что добыто в бою. Разве нет? А еще я велел тебе рассказать обо всем своему князю. Ты помнишь мои слова?

– Да! – заорал взбешенный купец. – Я всё помню!

– Это хорошо, – одобрил я. – Плохо, что ты не выполнил моего поручения и утаил от князя то, что произошло.

– Ничего я не утаивал! – Купцу очень хотелось вбить мои слова мне в глотку вместе с зубами… Но он знал, чем это может кончиться. И сдерживался. – Я всё рассказал князю!

– Вот как? – продемонстрировал я изумление. – Какому князю?

– Своему! Ему! – Купец указал на Водимира.

Я покачал головой.

– Князь Водимир сказал, что ничего не знает. Он князь, человек чести. Вряд ли он солгал. А вот ты – торгаш, обман – твое ремесло. Я не верю тебе!

Вот так у людей и наступает… кризис сознания. Особенно острый для тех, кто привык разруливать непонятки рубящим сплеча. В ситуации, когда рубить – нельзя категорически.

Купец уставился на князя: мол, скажи этому нурману!

Князь…

Больше всего ему хотелось сделать меня на голову короче.

Я почти слышал, как жужжат княжьи мозги от непосильной нагрузки. Купец ведь ему действительно докладывал. А что имени моего не назвал – так и я его не называл. Тогда.

Что ж, поможем начальству.

– Да и не один этот торгаш к тебе с вестью должен был прийти, – небрежно сообщил я. – Были и еще люди. Не скажу, чтоб добрые воины, но оружные. Твоими дружинниками назвались. Оружие мы у них отобрали, но языки оставили. Что? Они тоже ничего не рассказали? Я мог бы их убить, но отпустил. Старшего из них Хотеном звали. Лихой вояка! Видел я, как он со смердом бился, когда того двое держали. – Я расхохотался. – Эй, Хотен, ты здесь? Покажись!

Не показался. Потому что не было его в толпе.

– Найти и привести, – бросил Водимир, не сводя с меня глаз.

Пока ждали, я перевел Хавгриму и Гуннару наш разговор.

– Ты мудр, – одобрил Палица. – Но готов поставить пять марок, что следующую чашу я выпью уже в чертогах Одноглазого!

– Я славно пожил и славно умру! – подхватил Гуннар Гагара. – Может, Тьёдар и меня упомянет в своей саге?


– Наверняка! – пообещал я.

Ага, вот еще одна «жертва» моего гуманизма. Приоделся, однако. Я ж его в плаванье в одном исподнем отправил, тут и сапоги, бисером шитые, и пояс с золотой канителью. Вот только морда подкачала. Тухлая, как после недельной пьянки. Хотя почему – как? Он и сейчас – в зюзю. А с волос вода течет. Надо полагать, макнули его, чтоб в чувство привести.

Я не без интереса наблюдал, как из горе-бойца пытаются выжать информацию. Бесполезно. Он только лыбился и бормотал что-то невнятное.

Выяснилось, что пьет Хотен, считай, с самого возвращения. И послания моего не передал. Доложил сотнику, что страшно грозные воины взяли их врасплох, во сне. Хотен с уцелевшими спутниками еле спаслись. Успели прыгнуть в лодку и оттолкнуться от берега.

Что ж, версия тоже бесславная, но, во всяком случае, не такая позорная, как настоящая. О том, что правда рано или поздно всплывет на поверхность, эти дурни не думали.

Версию Хотена мы узнали не от него самого, а от его сотника. Князь тоже наверняка слышал эту историю. Неужели он в нее верит? Даже сейчас… Или в третий раз обвинит меня во лжи?

Нет, не во лжи.

– Я услышал твои слова, – заявил он. – Но вы убили моих дружинников. Кто ответит за их кровь?

Водимирова братва одобрительно загудела, и я понял, что психологические игры кончились. Сейчас нас начнут убивать. Страха не было. Мое состояние лучше всего описывало слово «кураж».

– Мы – воины, – громко произнес я. – Мы убивали многих. Мы убили твоих людей для князя Рюрика.

Что таиться, если Водимир всё равно вот-вот нападет на Ладогу?

– Рюрик щедро заплатил нам, потому что знал: мы очень хорошо умеем убивать. Намного лучше твоих людей, князь Водимир! – я демонстративно оскалился. – Разве не поэтому ты, князь, прислал к нам своего боярина, который сказал, что ты заплатишь больше, чем Рюрик?

– Нет! – рявкнул Водимир, но я проигнорировал его возглас и продолжал, надеясь, что успею договорить раньше, чем на меня набросится свора его псов.

– Это было умно, князь. Многие владетели предпочитают платить серебром, а не кровью верных людей. Ты решил перекупить нас у князя Рюрика, чтобы мы убивали для тебя, а не для него. Это разумно, князь. Ты богат, и серебра у тебя довольно. А с доброй дружиной добудешь еще больше. Но одного лишь богатства мало, чтобы получить наши мечи. Слава и честь – они дороже серебра, потому я ответил твоему боярину: сначала я должен взглянуть на того, кому буду служить. И он пригласил меня в гости. – Я остановился, чтобы сказанное осело в сознании присутствующих. – И вот мы здесь. Гости. И не один лишь твой боярин, ты сам назвал нас гостями. Так? И мы ели за твоим столом, князь. И были спокойны, потому что и у нас, и у вас закон один: кто обидит гостя, тот оскорбит богов. А кто оскорбит богов, тому не будет удачи. Да, я знаю многих, кого это не остановило. Деда моей жены убил в своем доме коварный ярл ради богатства. А ее отец убил и подлого ярла, и всех его дружинников. Он справился в одиночку с целым хирдом, потому что боги наказывают предателей. Славная история. Будь мы на пиру, я непременно рассказал бы ее. Но мы не на пиру. И речь не о родичах моей жены, а о нас с тобой, князь. Все слышали, как ты назвал нас гостями, князь. Пришло время узнать, чего стоит твое слово?

Я умолк. Было тихо. Меня слушали. Не перебивая. Это ничего не значило. Им просто было интересно, что я скажу дальше. Водимир сверлил меня взглядом. Специфическим таким. «Ну, боец, ты уже наговорил на три казни. Что еще скажешь?»

По уму ему стоило бы меня заткнуть.

Но Водимиру тоже было интересно. В этом мире так мало развлечений. Почему бы и не послушать того, кто, считай, уже мертв?

И «мертвец» продолжил:

– И двух дней не прошло, как младшего из нас, моего приемного сына, вызывает на поединок один из твоих отроков. Не последний из них, как мне сказали. Мой сын убил бы его так же легко, как я могу убить любого из твоих гридней… – Я обвел жестким взглядом обступивших нас дружинников. Нет, никто не поддался на провокацию. – Я или вот он, – кивок в сторону Палицы, – нам здесь нет равных. Поэтому какие-то люди подло похитили и спрятали моего сына. Возможно, им стало обидно, что их родич оказался никудышным воином. Но поединок был чистым, и ты, князь, должен был напомнить им об этом. И вернуть мне сына, а похитителей – наказать. Не знаю, как у вас, а у нас за такое казнят.

Я чувствовал, что попал в струю, и язык сам находил нужные слова. И я не боялся. Всё равно убить меня можно только один раз. Бывало и похуже, ведь смерть, она может быть очень неприятной. То ли дело – погибнуть в бою. А там… Чем Один не шутит: вдруг вся эта фигня о Валхалле и Асграде – правда?

– Я пришел взглянуть на тебя, князь. Я пришел, чтобы понять: хочу ли я служить такому вождю? И понял: нет, не хочу. Какой ты вождь, если даже твоим ближникам плевать на твои слова! – я сплюнул в пыль. – Ну да. Ты назвал нас гостями, но твоим людям твои слова – ничто. И я вижу, что у тебя нет над ними власти. Даже над этим торгашом, – я картинно указал на купца, – который только что при тебе заявил, что ты лжешь. И знаешь, князь, меня это не удивляет. Ты сам только что дважды обвинил во лжи меня. Я думаю, тебе просто приглянулся мой меч. Что ж… Ты его получишь. Когда я умру. Но до того, как это случится, здесь умрут многие, клянусь Молотом Тора! И будет кому прислуживать нам в чертогах Одина, когда сюда придут мои люди. Когда приплывут сюда мои родичи из Сёлунда, чтобы наказать того, кто преступил законы богов и убил гостя. Вы все… – я оглядел разъяренные рожи вокруг, – вы все умрете, не оставив потомства, потому что людей обмануть можно, но горе тем, кто презрел законы богов! Довольно слов! Пусть говорит сталь!

И я извлек из ножен Вдоводел. Доля секунды, не больше. Одновременно – шлем вниз, с затылка – в боевое положение, прикрывая верхнюю половину лица. Еще полсекунды – и в левой руке у меня парный клинок. Боковым зрением отметил: Гуннар тоже обнажил меч и перекинул со спины щит. Справа радостно заворчал Хавгрим, готовясь к священному танцу воина Одина.

Красиво, наверное, со стороны на нас смотреть. Красиво и страшно. Хоп – и мы уже с оружием в руках.

Я засмеялся: храбрые дружинники Водимира тоже похватались за оружие, но при этом подались назад. Никто из них не горел желанием первым подставиться под нурманское железо. Во всяком случае – без команды князя. Тем более что почти все – «налегке», это мы – в броне и с полным комплектом вооружения.

Князь с командой «фас» не торопился. Смотрел на меня… как-то по-другому. Будто вспоминая что-то…

– Ты всё сказал, Ульф Свити?

Я засмеялся еще громче и завертел клинки, разминая кисти. Ох и нашинкуем мы нынче мясца… Воронью б на неделю хватило. Кстати, вот и оно, воронье. Чует рубилово. И мой Волк, чую, тоже где-то рядом. Скоро я снова его увижу. Пусть даже в последний раз…

Дружина шумела. Ворчание собачьей своры, обложившей настоящего зверя, но не решающейся напасть. Да, их здесь больше сотни против нас троих. Но у каждого – одно, свое собственное очко. И оно, блин, не железное. Ну да. Страшно. Мы-то, считай, уже мертвы. А им еще пожить хочется.

– Не трогать их! – перекрывая шум, проревел Водимир. – Не трогать! Они – мои гости!!!

Надо полагать, Водимир оценил возможные потери и призадумался. Да, расклад – минимум тридцать к одному не в нашу пользу. Но мы – это мы. И на каждом из нас полный доспех, а его бойцы – кто в чем. Большая часть – в одних рубахах (лето же!), без щитов, а многие даже без настоящего оружия. И лучников я что-то не вижу. Не подготовился Водимир. Или ожидал, что мы сразу поднимем лапки? Зря.

Команду «не трогать», я думаю, его парни восприняли позитивно. Особенно те, кто был в первых рядах. Кое-кто гавкнул для виду…

И только обиженный нами купец приказ князя проигнорировал. Выхватил меч и с воплем: «Бей их, люди!» – ринулся в атаку.

И кровь едва не пролилась, потому что за купцом сунулась «группа поддержки». Еще с полдесятка бойцов…

Выручил Палица. Купец-то бросился на меня, но по пути оказался в досягаемости берсерка…

И схлопотал от него могучего пинка.

Хавгриму почему-то показалось забавным: не убить купца, а поддать ему ногой, как наглой шавке.

Хорошо получилось. Купец отлетел на пару метров и плюхнулся на задницу аккурат перед князем. Меча, надо отметить, не потерял. И на ноги вскочил тут же… Но подшибленная Хавгримом нога (не просто так ударил, а в нужное место) предательски подвернулась, и купец вновь оказался на пятой точке.