Завтрашний день кошки

– С каждым днем ситуация становится все хуже и хуже. То, что произошло в детском саду, не единичный случай. Далеко не единичный. С течением времени терроризм принимает все новые и новые формы. Для нас с тобой очень важно держать руку на пульсе и отслеживать развитие кризиса, в ходе которого наши человеческие соседи с упоением и восторгом уничтожают друг друга.

Я рассеянно лизнула плечо:

– Но ведь это люди убивают друг друга, нас их дела не касаются.

Пифагор покачал головой:

– Это заблуждение. Наши судьбы очень тесно переплетены друг с другом. Мы очень зависим от них, а опасность того, что люди, как когда-то динозавры, тоже исчезнут с лица Земли, сегодня очень велика.

– Но я полностью готова жить и без них.

– В этом случае мы будем вынуждены совершать поступки, которых не совершаем уже очень давно.

– Ничего страшного, будем меняться, развиваться и приспосабливаться к новым обстоятельствам.

Пифагор коснулся меня лапой, заставив остановиться, и внимательно посмотрел прямо в глаза:

– Все не так просто, Бастет. Война, разгорающаяся с каждым днем, несет угрозу и нам, кошкам.

Я заметила, что Пифагор неоднократно произнес мое имя. Может быть, сейчас я стала для него что-то значить. Уверена, что он наконец понял, что я тоже существо весьма необычное.

Я гордо шествовала рядом с ним, задрав хвост. Новые знания отнюдь меня не беспокоили и даже некоторым образом несли успокоение. Теперь я знаю куда больше о себе самой, о том, на кого похожа, где живу и что вокруг меня происходит.

Быть существом ученым, на мой взгляд, величайшая привилегия. Что же до невежд, то мне их попросту жаль.





8

Светящийся наркотик




Натали храпела с открытым ртом, волосы ее разметались по подушке, веки слегка подрагивали.

Я легла рядом и тихонько заурчала ей на ушко:

Спи, моя человеческая служанка, пока твой мир рушится под ударами войн и терроризма. Не волнуйся, мы, я и Пифагор, с тобой, мы все знаем и готовы действовать.

Когда стало светать, я решила и сама немного поспать, чтобы привести мысли в порядок и набраться сил, устроилась в своей корзине и медленно погрузилась в сон, думая о Пифагоре. Мне казалось невероятным, что для понимания людей достаточно какой-то дырки в голове.

Нет, здесь явно что-то другое. Он говорил о какой-то тайне, и я должна обязательно в нее проникнуть.

Пифагор знал назначение различных предметов человеческого обихода, названия животных и понимал механизмы поведения людей. Что же касается меня, то я лишь знаю, как зовут человеческих особей, которые меня окружают, и то только потому, что часто слышу, как они окликают друг друга по именам.

В конце концов я крепко уснула.

Во сне мне приснились рыбки, похожие на Посейдона, они выходили из воды и ползали по суше. Потом прямо на моих глазах превратились в ящериц. Я догоняла их и отрубала им хвосты, но те тут же отрастали. Наконец я увидела, что ящерицы увеличились в размерах и стали поистине гигантскими. Я побежала. Тут в Землю ударила падающая звезда. Небо потемнело, и все крупные ящеры вымерли. После этого из травы поднялись большие и маленькие люди, а вместе с ними большие и маленькие кошки. Маленькие люди постепенно вытеснили больших, большие кошки тоже отступили под натиском маленьких. Маленькие люди стали кормить маленьких кошек, которые сначала помогали им бороться с мышами, а потом из чувства признательности взяли в привычку забираться к ним в землянки и спать у них под бочком.

Потом я увидела Пифагора. За ним гнался пес, я его спасла, и мы занялись любовью.

Пифагор укусил меня за шейку.



Меня разбудил звонок в дверь.

Я зевнула и потянулась, чувствуя себя просто отлично.

Это опять был Томас, самец моей служанки. Нет, он мне решительно не нравился. Они поговорили на своем человеческом языке, направились на кухню и стали поглощать какую-то коричневую еду, пахнущую горячим мясом, и полоски чего-то белого и мягкого, вообще лишенные запаха. Потом погрузили ложки в горшочки с желтым кремом и с жадностью все съели. Служанка решила покормить меня и Феликса, но я почувствовала, что из-за присутствия рядом самца ее вибрации изменились. Что касается меня, то я сначала дождусь ночи и только тогда отправлюсь к Пифагору.

Мне захотелось покрутиться рядом и потереться об их ноги, чтобы пропитать их своим запахом. Поскольку они продолжали есть, не обращая на меня внимания, я выпустила когти и стала царапать стул. Наконец Томас соизволил проявить ко мне хоть какой-то интерес. Он произнес мое имя и вытащил из кармана какую-то серебристую трубку. Опять назвал меня по имени, и вдруг из трубы брызнул… сноп света, образовав на полу маленький яркий красный кружок. Он не просто был удивительно красив, но еще и метался в разные стороны с такой прытью, что я не могла остаться равнодушной. Мое тело прыгнуло вперед, но не успела я дотянуться до красного кружка, как он прыгнул на стену. Я рванулась вверх, но кружок в мгновение ока оказался на занавеске. Я пыталась поймать его на шторе, на стуле, потом на диване, прямо передо мной, в противоположном углу комнаты, на потолке и, наконец, на моем собственном хвосте. На этот раз я решила его точно не упустить и с силой себя укусила. Красный кружок исчез…

Люди стали показывать на меня пальцем и громогласно закудахтали. Мне стало обидно, но в то же время и стыдно, что я проявила слабость и позволила втянуть себя в эту дурацкую игру.

Никто не имеет права меня так унижать. Тем более люди, которым, вообще-то, полагается мне служить.

Уединившись в своем углу, я стала вынашивать планы мести. Поев, служанка и ее самец опять устроились в гостиной и уставились в свой ужасный телевизор.

Я тоже стала смотреть на вереницу сменявших друг друга образов. Теперь, благодаря Пифагору, я понимала, что передо мной были люди, убивавшие друг друга где-то далеко, в других городах. Сцены насилия сменялись изображением ведущего, который сидел и что-то говорил монотонным голосом, расправив плечи и покрыв лаком волосы, будто шокирующие картинки не имели к нему никакого отношения. Он без конца улыбался.


На этот раз Натали совладала с собой, и жидкость из ее глаз не потекла. Говоря по правде, она, как мне кажется, стала привыкать к жестокости.

Потом опять стали показывать футбол, и я почувствовала, как они оживились и пришли в возбуждение. Томас стал что-то кричать, обращаясь к телевизору. После чего встал и тяжело вздохнул, будто пережил эмоциональное потрясение куда страшнее войны.

Воспользовавшись тем, что самец отвлекся, я, не откладывая в долгий ящик, перешла к задуманным репрессиям и пописала ему в туфли, которые он, по обыкновению, оставил у входа, дабы не пачкать пол.

Затем забралась на холодильник, чтобы он не мог до меня добраться, и стала ждать. Обнаружив мой маленький презент, Томас прореагировал точно так, как я и предполагала: закричал, затопал ногами, побежал, взвился, показал туфли и пролаял мое имя, причем самым что ни на есть враждебным тоном. Натали отвечала ему фразами, в которых оно тоже присутствовало, но в ее устах звучало намного милее и симпатичнее. Убедить его ей не удалось. Самец принялся меня повсюду искать, и я забилась еще глубже в угол, чтобы он меня не увидел.

Теперь люди разговаривали на повышенных тонах. Томас становился все агрессивнее.

Наконец он выбежал из дому в одних носках, держа туфли в руках, и громко хлопнул дверью.

Служанка несколько мгновений отупело глядела ему вслед, потом упала в кресло и расплакалась. Я спрыгнула с холодильника и тихонько подошла к ней. Затем забралась на колени и потерлась мордочкой о ее нос, но она не изъявила желания обнять меня и прижать к себе. Тогда я перешла на низкие частоты и проурчала фразу, означавшую примерно следующее:

Этот самец тебя недостоин.

От Натали по-прежнему исходили волны печали. Тогда я лизнула языком слезы у нее на щеках и промурлыкала еще один посыл:

Но на меня ты всегда можешь рассчитывать.

И поскольку служанка, как мне показалось, немного успокоилась, я стала думать о том, как бы дать ей понять, чтобы она нашла себе другого самца. Думаю, что по человеческим меркам она должна нравиться (лично я считаю, что люди на редкость уродливы, но раз уж они предаются актам воспроизводства потомства, между ними в любом случае должна возникать какая-то симпатия).

Я объяснила ей, что приманивать к себе самцов совсем нетрудно. Для этого достаточно лишь выйти из дому и зашагать по улице, всячески демонстрируя свою попку. Если она розовая и налитая кровью, это еще больше привлекает представителей противоположного пола. Подобный посыл, вкупе с запахами жаждущей секса самочки, манит изголодавшихся самцов, которые так и норовят с ней спариться. Однако Натали не только меня не поняла, не только отказалась демонстрировать попку и орать что есть мочи на крыше, но по-прежнему продолжала прикрывать свою плоть сразу несколькими слоями ткани.

Да, чтобы наладить между нами общение, нужно еще проделать огромную работу. Натали, будто ей было мало, вновь сделала самое плохое, что только могла: закурила сигарету.

Нет, мне ее никогда не понять. Зачем добровольно вдыхать в легкие грязный, вонючий воздух?

К горлу подкатила тошнота, и я, не желая, чтобы моя шерстка пропиталась этим мерзким запахом, поднялась на второй этаж, воспользовалась приоткрытой балконной дверью и уселась на том самом месте, где накануне встретила Пифагора.

Я решила его позвать и мяукнула. Этот призыв мне пришлось повторить неоднократно, причем на разные лады.

Наконец я увидела его силуэт.

Мы знаками условились пойти в Сакре-Кер и поговорить, глядя на город с высоты птичьего полета.

Встретившись на улице, мы прикоснулись лбами, потерлись носами и отправились в путь.

Прибыв на место, я и Пифагор поднялись на вершину самой высокой башни. Было холодно, и ветер этим вечером завывал еще свирепее, чем вчера. Он взъерошил на мне всю шерстку, но о том, чтобы уйти куда-то еще, не могло быть и речи.

– Сегодня меня унизили, – сказала я, – с помощью красного кружочка.

– Лазер? Да, я как-то тоже попался на эту уловку. Чтобы устоять перед соблазном его поймать, нужно обладать огромной силой воли, но ничего невозможного в этом нет, особенно если немного потренироваться. У некоторых, по крайней мере, получается.

– Потом они стали открывать рот и кудахтать.

– Это называется «смеяться».

Я сменила тему разговора:

– Что толкает людей с таким остервенением убивать друг друга?

– Для этого существует целый ряд причин: стремление расширить территорию, украсть у соседей принадлежащие им богатства, похитить их самок, способных нарожать маленьких людей, обратить их в религию, которую они сами исповедуют, и заставить поклоняться своему Богу.

– А что такое «бог»?

– Это такой воображаемый персонаж. Чаще всего его представляют великаном, который живет на небе. У него белая одежда и борода. Он провозглашает, что хорошо и что плохо. Судит и выносит приговоры. Решает судьбы человечества.

– По твоим словам, выходит, что люди придумали его сами?

– К таким воображаемым персонажам они питают настоящую слабость, более чем достаточную для того, чтобы умирать за них, уничтожая себе подобных. Говоря по справедливости, Бог, по сути, с недавних пор стал главной причиной терроризма и войн.

– Но ведь ты только что сказал, что его не видел ни один живой человек.

– Нам, кошкам, это может показаться глупым и нелогичным, но у меня такое ощущение, что они сотворили себе Бога просто потому, что терпеть не могут быть свободными и нести ответственность за свои поступки. Благодаря этой концепции люди имеют возможность считать себя существами, не обладающими собственной волей и лишь подчиняющимися некоему хозяину. Все, что с ними происходит, списывается на его волю. Кроме того, для проповедников и святых отцов это прекрасный способ подчинять себе самые слабые умы. Мы, кошки, способны нести бремя ответственности за все, что совершаем, и никогда не откажемся от свободы. Нам попросту нет нужды представлять, что за нами с небес наблюдает некий исполинский собрат.

Я задумалась над словами сиамца и стала облизывать шерстку. Что бы со мной ни случилось, я никогда никого в этом не виню, а свою жизнь всегда улучшаю сама.

Пифагор, вероятно уловив мою мысль, продолжил:

– Но причины бояться небес все же есть… В прошлом они не раз извергали смерть, нанося удар одновременно по всему миру. В истории было пять великих вымираний. Это такие моменты, когда почти все живое на земле погибает. Последнее случилось шестьдесят миллионов лет назад, уничтожив семьдесят процентов живых существ, в том числе и динозавров.

– А как ты думаешь, шестое вымирание видов возможно?

– Терроризм. Война… Теперь люди располагают всеми средствами для быстрых, массовых убийств. То, что происходит в настоящий момент, напоминает мне тебя, когда ты впервые увидела себя в зеркале: люди одержимы страстью убивать все, что на них похоже. В отсутствие естественных, природных врагов люди обратили присущую им агрессию против самих себя…