Заклятая невеста

– Не меня, а Анри. Это было давно.

– Не знал, что безумие лечится.

– Не лечится. Оно исцеляется, – хмыкнула Тереза и подалась вперед, сцепив ладони на уровне лица. – Любовью.

– Все равно это полный…

– Он сказал о том, что происходит с ее магией. Вспомни Луизу.

Я замерла.

Мне рассказывали, что Луиза обернулась змеей под действием заклятия Аддингтона. Но при чем тут я и моя магия?

– Помнишь, когда под действием заклятия змеи у нее проснулась магия, которую отец отказался в ней развивать?

– О чем ты, Тереза? – Винсент устало потер виски. – Мы лично учили Лавинию магии, в ней нечему просыпаться…

– Что, если в ней проснулась иная магия? – Сестра задумчиво посмотрела на лежащие под рукой брата бумаги. – Исходя из того, что сказал Эрик, очень на то похоже. Смотри, Луиза могла даже слышать через полог, который накладывал ты, а когда я попыталась учить ее, меня ударило потоком силы так неожиданно, что я даже не успела поставить щит.

Я моргнула.

Луиза могла слышать через полог? Совсем как… как я, когда услышала заговорщиков?!

– В ней не может быть другой магии, Тереза. Она родилась с магией жизни.

– Но что-то же с ней происходит…

– Если только Эльгер все это не сочинил.

– Зачем это ему?! – Судя по тому, как резко сестра припечатала ладонями стол и поднялась, ее это очень задело.

Я же подалась вперед в надежде услышать хоть что-то еще, что поможет мне во всем разобраться.

– Как мило. – Текучий, полный яда голос донесся из-за спины, и я вздрогнула.

Реальность Мортенхэйма поплыла под стремительно укутавшей ее дымкой, растаяла вмиг.

Я обернулась и увидела Ирэю.



– Что ты здесь делаешь? – Любезничать с ней у меня не было ни малейшего желания. У меня вообще не было ни малейшего желания любезничать с кем бы то ни было из элленари, но с Ирэей – особенно.

К счастью, котенок еще не вернулся с прогулки. Несмотря на то что о бъйрэнгалах я знала не так уж много, догадывалась, что запах убийцы матери они запоминают.

– Пришла за долгом, разумеется. – Элленари скользнула взглядом по заправленной постели, а я похолодела.

Долг.

Демонов долг, про который я напрочь забыла, про эту крохотную, мерцающую на ладони точку, спящую до поры до времени. Кажется, время пришло.

– Что? Уже не торопишься меня выставить?

Рыжая откинула за спину роскошную косу. Ее волосы полыхали на черном платье как огонь, расплескавшийся по выжженной тьмой пустоши. Лиф полностью состоял из тонкого кружева, под которым был виден корсет и высокая грудь с едва прикрытыми плотной тканью сосками, а низ стелился атласными волнами.

– Что ты хочешь в качестве долга?

– О, ничего особенного, смертная. Тебя. На одну ночь.

Если бы у меня еще находились силы удивляться, я бы удивилась. Сейчас же во мне нашлись исключительно слова:

– Что, прости?

– Тебя, – повторила Ирэя. – Завтра состоится праздник по случаю рождения нашего Двора. Ты понадобишься мне в качестве фрейлины. Будешь всюду меня сопровождать. Будешь общаться с моими гостями. Будешь с ними милой и обходительной… очень милой и очень обходительной.

Я даже представлять не хочу, что значит быть милой и обходительной в понимании Ирэи, а особенно – с ее гостями.

– Ты, конечно, можешь пожаловаться кузену, – заметила она, скользнув пальчиками по каминной полке. – Но долг элленари неприкосновенен. Отменить его не может никто, даже повелитель, его можно только забрать.

– Что будет, если я откажусь?

– А ты попробуй. – Ирэя улыбнулась. – Попробуй подумать о том, что ты хочешь отказаться.

Отказаться я действительно хотела, поэтому подумать об этом труда не составило. В следующий миг мне в ладонь словно вонзили жало, а крохотная точка плеснула зеленью на запястье и выше. Дышать стало нечем, от судорожной боли свело внутренности. Мгновение – и меня отпустило, вернулась способность мыслить здраво, только дрожь в кончиках пальцев напоминала о том, что я чувствовала несколько мгновений назад.


– Это только крохотная часть той боли, которую ты испытаешь, если откажешься возвращать долг, но, что бы ты ни решила, смертная, меня это устроит. Я пришлю тебе платье завтра, ближе к вечеру. Если решишь пойти, наденешь его, и только его.

Темной тенью скользнув к дверям, она задержалась лишь на миг, чтобы пройтись по мне снисходительно-насмешливым взглядом, после чего оставила меня одну.

В том, что касается неисполнения долга, она не лгала: боль я почувствовала сразу, как только допустила эту мысль. Мысль ушла и забрала с собой боль, но что будет, если я действительно откажусь выполнять то, чего она хочет? И можно ли вернуть долг на своих условиях? Про ловушки слов элленари я помнила отлично, но, если есть ловушки, значит, существуют и лазейки. Осталось только их найти.

– Лизея, расскажи мне про долг элленари, – попросила я, когда девушка с котенком вернулись.

Судя по всему, они подружились: Лизея больше не шарахалась от бъйрэнгала, а он не смотрел на нее подозрительно и не скалил зубы.

– Про долг? Зачем вам это, аэльвэйн Лавиния?

– Интересно. В библиотеку меня все равно не пускают, а я хочу больше узнать про ваши традиции.

Девушка улыбнулась и даже наклонилась, чтобы погладить Льера по голове. Правда, когда тот недовольно дернул ухом, руку тут же убрала.

– Долг элленари – это отсроченная клятва, которую дают взамен какой-либо услуги.

Интересно.

– Этот долг… я имею в виду, что произойдет в случае, если отказаться выполнить клятву?

– Смерть, – сказала Лизея. – Страшная, мучительная смерть. Но редко кто отказывался, аэльвэйн. Были даже случаи, когда убивали родных, только чтобы не терпеть боль.

Да, с клятвами и прочим здесь надо быть осторожнее.

– Что считается исполнением клятвы?

Лизея удивленно на меня посмотрела:

– Исполнение желания или просьбы, приказа того, кому должны.

– Одного?

– Разумеется.

– То есть чисто теоретически, если брать за исполнение желания что-то одно, все прочие детали можно опустить?

– Не совсем понимаю, о чем вы, аэльвэйн.

– Например, если кто-то говорит: ты должен убить того-то. Способ убийства имеет значение?

Поверить не могу, что я об этом говорю. Поверить не могу, что я говорю об этом так спокойно.

– Нет, – покачала головой Лизея. – Если возврат долга заключается в убийстве кого бы то ни было, способ не важен.

– Замечательно.

– Вы хотите кого-то убить, аэльвэйн Лавиния?

Скажи мне кто-то месяц назад, о чем могут говорить две милые молодые женщины, покрутила бы пальцем у виска. Мысленно, разумеется, потому что осуждать чужие вкусы, разговоры и интересы леди не должны, пусть даже большинство из них только этим и занимается.

– Нет.

Лизея улыбнулась.

– Хорошо. Потому что убийство и вы в моем представлении совершенно не сочетаются.

В моем тоже. Тем не менее это не помешало мне вонзить кинжал Золтеру в грудь.

Стоило мне об этом подумать, как в руки плеснуло холодом, а узор, напротив, словно раскалился. Я не хотела об этом думать, но не думать уже не могла. Если элленари бессмертны, где он сейчас? Остался привязан к своему Двору, к той комнате, где все случилось? Или же на повелителя Аурихэйма не распространяются ограничения?

В таком случае он может быть где угодно.

При мысли об этом мне стало еще холоднее.

– Лизея, я бы хотела увидеть Амалию.

– Я спрошу разрешения у его аэльвэрства. – Девушка улыбнулась и вышла.

Я похлопала по креслу, приглашая Льера присоединиться ко мне, и тот с восторгом запрыгнул сначала на подлокотник, а после бесцеремонно устроился прямо на моих коленях.

Что меня определенно радовало, так это лазейка, которую я все-таки нашла. Ирэя сказала: «Ты нужна мне в качестве фрейлины», а это значит, что ее фрейлиной на одну ночь я все-таки стану. Другое дело, что заставить меня надеть то, что хочет она, Ирэя уже не сможет. Равно как и быть милой с ее гостями – уровень «милоты» я буду определять сама.