Выход А

– Да, первого я повезу Таню к ее маме в Питер, мы так договорились. Отвезу и сразу обратно. К тебе.

И хотя нас могли увидеть дети, которые пока ничего не знали, Гоша быстро поцеловал меня в висок.



И стало мне легко и радостно. Он сказал: «К тебе». Дома нарядная ядрено-зеленая елка по имени Ёлыч. Кузя видел чудо. Завтра придет мама. Мы включим «Иронию судьбы», сделаем пару салатов. И будет у нас спокойный, тихий семейный Новый год. Дедушка бы одобрил.





11. Дедушки с мороза




Утро 31 декабря было тихим, как и планировалось.

Я пришла в кухню, сварила кофе, который даже не попытался сбежать из турки, и, пока пила его, лениво составляла список покупок. Собиралась сбегать в магазин до приезда мамы. Или даже сходить – спокойно, неторопливо, как взрослая женщина, у которой все схвачено.

Список получался коротким. Свежий огурец, соленый огурец, зеленое яблоко, майонез для оливье. Детское шампанское Кузе, взрослое нам. Мандарины, виноград. Багет. Остальное вроде бы есть. Мама обещала привезти уже готовую селедку под шубой, красную икру и пирожки. На троих – более чем достаточно.

Кузя еще спал, попугай Исаич сидел верхом на клетке и что-то мирно курлыкал. Я оделась и пошла в торговый центр через дорогу. На нулевом этаже у них был, да и сейчас есть, большой супермаркет. Скорость моя сильно отличалась от средней скорости других покупателей. Люди бегали по торговому центру в поисках последних подарков, целеустремленные и подавленные одновременно. Казалось, тысячи Золушек разом потеряли хрустальные туфельки и теперь пытались их отыскать, чтобы вернуть себе сказку. До двенадцати ночи оставалось двенадцать часов, и магия чисел, похоже, действовала на всех угнетающе. Мимо меня пронесся мужчина, обмотанный шарфами. Штук пять на себя навертел, все с этикетками. За ним спешил юноша с огромной игрушечной обезьяной в руках. Из-за нее ему ничего не было видно, поэтому они с обезьяной постоянно налетали на людей и извинялись. Прохожие вместо «ничего страшного» говорили «с наступающим» и, пригнувшись, тащили дальше свои разноцветные пакеты с подарочными пижамами, трусами, носками, пушистыми тапочками, шоколадными фигурками, чайными наборами, силиконовыми ковриками для выпечки, держателями для бутылок, чехлами для телефонов и бомбочками для ванны.

В супермаркете я быстро управилась. Не нашла виноград, зато отхватила последний багет, к тому же горячий. Пока шла к кассе и думала, откусывать ли хрустящую корочку или вспомнить о концепции взрослой женщины, снова увидела мужчину в пяти шарфах. Он стоял в отделе посуды и методично складывал в корзину все кружки с новогодней символикой. Кого-то сегодня ждет безумное чаепитие.



Я вышла на улицу с одной мыслью: вот бы по дороге шампанское охладилось, а батон нет! Падал ангелоподобный, прозрачный и тихий снег – решил добавить москвичам новогоднего настроения. Я медленно двинулась в сторону подземного перехода, вдыхая свежий, но не слишком холодный воздух и улыбаясь снежинкам. От батона все-таки откусила. Подарки маме с Кузей купила давно. «Иронию судьбы» скачала. Теперь только терапевтически резать оливье и ждать маму. Хорошо-то как.



А потом позвонил Гоша.

– Привет, – начал он. – Прости.

Что? Не приедет ко мне никто второго января? Закончилась радость, опять?

– Да, – сказала я упавшим голосом и остановилась посреди улицы.

– Помнишь, я рассказывал тебе о дуэте из Ялты? – продолжал Гоша, не заметивший никакого трагизма. – Они сегодня должны в клубе выступать.

– Ну, – я чуть приободрилась. Явно дело не в том, что меня хотят бросить в сугроб.

– В общем, они только сейчас приехали в Москву. И заблудились в районе Курского вокзала. Их там высадили, что ли, я не понял. Ты дома? Не могла бы созвониться с ними и отправить прямо в клуб? На такси. С таксистом можешь не разговаривать, – услышала, как Гоша улыбнулся.

Я и сама развеселилась:

– Конечно. Дуэт? Там мужчины или женщины?

– Сергей и Марина. То ли брат с сестрой, то ли муж с женой, это тайна. Я дам тебе телефон Сергея.

– Отлично, давай. Найду я твои White Stripes из Ялты, – пообещала я.



Сергей по телефону немного заикался. Надеюсь, вокалист у них не он. А может, просто волнуется парень – приехал в чужой город и сразу заблудился, да еще с сестрой или женой.

– Сергей, где вы? – я старалась воздействовать на него своим непоколебимым спокойствием.

– М-мы… Зд-десь такая лестница… – не помогал мне Сергей.

– Что вы видите? Кафе, банк, магазин, название улицы?

– Лестницу, – настаивал Сергей.

Тут трубку у него, видимо, вырвала вторая участница дуэта:

– Добрый день, меня зовут Марина Подоляк, – нараспев поздоровалась она. – Мы стоим на лестнице между двумя высокими домами, лестница ведет к дому поменьше, возможно, школе. Внизу странное здание, над подъездом что-то вроде церковного купола, а напротив…

– Ясно, – остановила я. – Вы у моего дома. Стойте там, сейчас я подойду.

Я побежала в переход со всех ног – будто Сергей с Мариной могли куда-то исчезнуть. Но они не исчезли. Стояли у школы, вытягивали шеи. Молодые, худые и трогательные. Марина прижимала к себе футляр со скрипкой, Сергей, увидев меня, поставил на землю огромную старую сумку.


А чуть позади них нашлась толпа таких же юных и трогательных – человек десять. И контрабас. И еще много разных музыкальных инструментов, на которые садился снег и сразу таял.

– Вы все – дуэт? – спросила я Марину, определив в ней лидера.

– Угу, – застенчиво ответила девушка. По телефону она казалась бойкой. – Сергей и Марина Подоляк с оркестром. Сережа пишет музыку, я пою и играю на скрипке, а ребята на остальном… Это плохо?

Я оценивала ситуацию секунд тридцать. И все это время смотрела на Маринины тонкие коленки в фиолетовых колготках. Подозреваю, под колготками ноги уже тоже отливали синевой.

– А кто вас тут высадил? – уточнила я у дуэта с оркестром.

– Дядя Коля, – ответила Марина, и тут заговорили сразу все хором.

Дядя Коля привез их вместе с инструментами из Ялты на своем микроавтобусе. Обещал устроить жить к каким-то родственникам, но родственники не ждали столько народу (а кто бы ждал) и принять компанию отказались. К тому же ребята в дороге умудрились разойтись с дядей Колей в политических взглядах – точнее, заявили, что политика их не интересует, а интересует только музыка, что разозлило горячего дядю Колю, желавшего срочно и на месте решить крымский вопрос.

В общем, жить им теперь негде, как доехать с контрабасом до клуба, они не знают, а ели они последний раз под Воронежем, километров пятьсот назад.



– Их одиннадцать, – сказала я Гоше по телефону. – Одиннадцать человек плюс контрабас. Ну, или виолончель, я еще не разобралась, мальчик это или девочка.

– Как одиннадцать? – повторил Гоша. – Я их в Коктебеле нашел два года назад. Вдвоем. Играли у моря, она на скрипке, он на гитаре.

– Однако за время пути команда могла подрасти, – я смеялась, сама не понимая, чему смеюсь.

– Ничего себе, – Гоша тоже улыбнулся, правда, нервно. – И где они сейчас?

– У меня дома. Сергей Подоляк принимает душ. Марина Подоляк играет с Кузей в «камень-ножницы-бумагу». Остальные переодеваются и таскают инструменты.

– Так. Я попробую найти им гостиницу. Это непросто 31 декабря, но можно. Боря, как назло, уехал к родителям в Израиль с моими ключами от своей квартиры. Долго объяснять, в общем. Потерпи немного. И извини меня, пожалуйста.

– Да ладно тебе, – беспечно сказала я. – Пусть оставят вещи у меня. Места много, а ночью они все равно выступают. Приедут потом, поспят. Надо сейчас придумать, как им доехать до клуба. И накормить еще – они молодые и очень голодные. Я, кстати, опять бегу в магазин. Не волнуйся, все хорошо.

– Ладно. Не буду, – согласился Гоша, помолчав. – Спасибо тебе. Я перезвоню, как только найду им автобус или самолет.



Когда я снова вернулась из магазина с огромными пакетами еды, дуэт из одиннадцати человек сосредоточенно резал на кухне оливье. Маленький плотный трубач (он еще на улице представился Гришей и заявил, что играет на валторне) чистил горячую картошку – ее они сварили в мое отсутствие. Он обжигал пальцы и все время ойкал.

– Хорошо, что ты не пианист, – сказала я и отняла у него нож. – Разбери, пожалуйста, сумки.

Марина Подоляк была грустная и заплаканная. Сергей Подоляк с достоинством молчал. От них за версту разило ссорой. Значит, муж с женой, а не брат с сестрой.

В кухню прибежал взволнованный Кузя:

– Мама, беда!

Я застыла с картофелиной в руке. Что еще!

– Группа сегодня играет в клубе, а у них до сих пор нет названия! – возмутился Кузя.

Я посмотрела на хмурых лидеров бэнда. Они слаженно кивнули. Нет названия, увы.

– Давайте придумаем? – предложила я, и Кузя очень обрадовался.

– «Одиннадцать друзей О»! – крикнул плотный валторнист Гриша. Видимо, давно хотел подать эту идею.

– А почему О? – возмутилась Марина, шмыгнув носом. – На О у нас только ты, Орешкин.

– Ну и ладно, – обиделся Гриша Орешкин. – Сама предложи что-нибудь.

– «Соул земли», – откликнулся Сергей Подоляк и посмотрел на Марину Подоляк умоляюще. – П-правда, мы не с-соул играем, но з-звучит красиво.

– Красиво, – согласилась Марина. Начала, значит, его прощать.

– «Фей-парад!» – выдал окрыленный поддержкой Сережа. – П-потому что М-маринка у нас фея!

Посыпались идеи:

– «Роза жизни». В честь крымской розы. А чё, у моей бабушки красивые в саду!

– «Шоу Рма»! На плакатах будет круто выглядеть!

– «Омар Халяль» тогда! Я, например, по происхождению мусульманин! А по убеждениям нет…

– «День сырка»! Это хотя бы весело.