Второй шанс

— Может уничтожать Мозги там, где твари не смогут их быстро восстановить?

— Это имело бы смысл, если бы мы сразу захватывали контроль над территорией, — покачал головой Лев. — Но не в данных условиях.

— Вы серьезно, товарищ генерал?

— Серьезно, куда уж серьезнее, — проворчал Лев. — Мы надорвались со Сверхмозгом, куда уж тут на новые территории лезть, нам бы сейчас имеющееся удержать! Вот пройдет года два, накопим сил, восстановим военные мышцы, придадим обороне устойчивую форму, и пойдем крушить — валять тварей, хватать новые территории, да вычищать оттуда гадов.

— Понятно, — кивнул Асыл. — И чем слабее будет управление тварей, тем меньше потерь понесут войска и тем легче пройдет захват.

— Чисто теоретически можно вообще ничего не делать. Враг отброшен, угрозы нет, разместить войска дополнительно у Рима, да объявить передышку. Даже в таком раскладе, даже отдыхая пять лет мы победим тварей, но какой ценой? Опять же риск того, что они вырастят нового Сверхмозга, резко повышается.

— Как в боксе, понимаю, — еще раз кивнул Асыл. — Можно прервать бой и объявить матч реванш через полгода, за это время восстановив силы, но и противник успеет прийти в себя. Мы же отходим в угол на минутный перерыв, чтобы отдышаться, а когда прозвучит гонг, снова пойдем бить тварей.

— Верно, — немного изумленно отозвался Лев. — Хорошая аналогия, только больше к временам Прежних подходит.

— Знаю, товарищ генерал. Но разве мы не стремимся вернуть те времена?

— Стремимся, да.

Разговор затих сам собой. Обоим было понятно, что предстоит трудиться, трудиться и еще раз трудиться еще много лет, не давая расслабиться ни себе, ни окружающим. Впрочем, Лев уже много лет жил так, вкладывая все силы и желания в победу над тварями или то, что ослабит их, или то, что усилит людей. А чаще всего сразу во все три вещи. Но это никак нельзя было сравнить с ситуацией полтора года назад, когда они только очнулись непонятно где, и обнаружили, что Федерация на краю гибели. Тварей удалось остановить и отогнать, предателей выявить и зачистить, и уничтожить Сверхмозга.


Настолько немало сделано почти с нуля, что можно даже гордиться, и Лев гордился.

Пусть там жители столицы бегают, и что-то бормочут о втором памятнике, лучше эти средства вложить в восстановление зданий, заводов, производство нового оружия. Пусть Совет пишет постановления и присваивает различные пышные звания и титулы, плевать, а если эти звания помогут в войне, то так даже лучше! Пусть беснуются твари, но их орды возле столицы уже разбиты и отогнаны, и это замечательно.

Но главное, главное то, что сам Лев был доволен своими поступками. Нередко его посещало ощущение, что он стоит с голыми руками перед огромной горой, которую надо срыть до основания. И пускай генерал не сдавался, и образно говоря, катал голыми руками валуны, дробил скалы и оттаскивал обломки, но все равно ощущение неподъемности и грандиозности задачи подтачивало изнутри. Ощущение того, что он не увидит результатов своей работы, тем более обессиливало.

Но теперь это все было в прошлом.

Лев собственными руками изменил историю, добился успеха, выстроил здание победы, и можно было гордиться, и пускай впереди стояли не менее масштабные задачи, но с высоты сделанного они уже не казались такими неподъемными. Мнилось Льву, что все ему по плечу, и он, в сущности, был недалек от истины.

— Ждите, — сообщил Лев звездам. — Мы придем!


Конец второй книги