Всего лишь тень

Этой ночью она будет одна. Она не будет звать Бертрана – она слишком горда, чтобы признаться ему, что умирает от страха. А если тот незнакомец существует, если он сумел проникнуть в гараж, что помешает ему залезть в дом?

Перед ее глазами мелькают картины одна ужасней другой. Все, что он может с ней учинить.

Нет, Хлоя, нет. Они наверняка правы, ты все себе навыдумывала. Тебе страшно, и ты бредишь.

Из окна кабинета она смотрит, как на Тринадцатый округ Парижа опускается обычный вечер. Толчея у входа в метро, люди идут за покупками или ловят такси.

Вот они, конечно же, не чувствуют себя преследуемыми. Они, конечно же, не будут бояться этой ночью ни темноты, ни теней.

Она оборачивается, сдавленно вскрикивает.

– Извини, – говорит Мартен. – Я тебя испугал, мне очень жаль. Ты еще не собираешься домой?

– Да, уже иду, – отвечает она, наводя подобие порядка на рабочем столе. – А ты?

– Только закончил. Тогда до завтра.

– До свидания, Филипп.

Он исчезает в коридорах, она внезапно жалеет, что не пошла вместе с ним.

Страх. Опять, по-прежнему. Одной выйти из башни, одной пойти к машине, припаркованной на подземной стоянке.

Она торопливо натягивает пальто, блокирует паролем компьютер, хватает сумку. И почти бегом пускается к лифтам. Если немного повезет… Но везение не на ее стороне, двери закрываются слишком быстро.

Теперь на этаже никого нет.





Глава 9




Двери лифта открываются. Паркинг пустой и плохо освещенный, как и положено.

Идеальная ловушка.

Этот хам Мартен мог бы и подождать меня!

Хлоя быстро оглядывает стоянку, не решаясь выйти из лифта. Потом сосредоточивается и твердым, не знающим колебаний и жалости голосом приказывает себе:

– Не будь смешной! Ты уже не девчонка.

В результате она покидает временное убежище, отваживаясь выйти на открытое пространство. Челюсти сведены до боли, которой она не чувствует, кулаки сжаты, шаг слишком быстрый.

Ее седан уже виден, дистанционный пульт давно в руке. Поворачивает голову, осматривается вокруг, не замечает ничего подозрительного.

Она садится в «мерседес», тут же запирает дверцы. Положив руки на руль, переводит дыхание, прежде чем тронуться с места. Достает из бардачка свой бейджик и наконец выезжает с паркинга.

Вот, у нее получилось. Не так уж было сложно. Все дело в силе воли.

Прокладывая путь сквозь плотный поток машин, она пытается расслабиться. Классическая музыка, обогрев на двадцать четыре градуса. В этом роскошном пузыре она чувствует себя в безопасности. Но рано или поздно из него придется выйти. На мгновение она задумывается, не провести ли ночь в гостинице.

Проезжая мимо «Меркурия»[7], она колеблется.

– Исключено. Неужели я поддамся панике!

Мне не следовало днем уходить из ресторана. Я должна была позвонить Бертрану и извиниться. Попросить побыть со мной этой ночью. Умолять даже.

– Умолять его?.. Что я за ничтожество!

Пока она стоит на светофоре, перед ее глазами возникает лицо Кристофа.

Страсть ее жизни?.. Страх ее жизни. Ненависть ее жизни.

Пять лет, проведенные рядом с ним. И в качестве жалкого эпилога – месяц в больнице для нее и два месяца в тюрьме для него.

Кристоф. Высокий, внушительный. Как Тень.

Она закрывает глаза, не видит, как светофор переключается на зеленый. Разъяренные гудки возвращают ее на землю. Она побывала в аду.


Это он. Это Кристоф. Он вернулся, он хочет покончить со мной. Отомстить, убить.

Ему всегда нравилось терроризировать меня, нравилось, когда я в его власти.

Она замечает, что плачет горючими слезами.

– Ты вернулся, говнюк! Хочешь заполучить мою шкуру, да?

Она вопит в пустоту. Никто ее не слышит. Никто ее не понимает. Она одна, до ужаса одна.

Нет. С ней страх. Въевшийся в саму ее плоть. Он течет в ее венах, бьется в висках, делает влажными лоб и руки. Он живет там, у нее внутри.

Уже очень давно.





* * *


Обычно она торопится домой. А этим вечером она ехала медленно. И даже сделала несколько лишних крюков.

Улица пуста. Все сидят по домам. Каждый за себя.

Хлоя оглядывает привычную обстановку, превратившуюся во враждебные джунгли. Где каждое дерево идеальное укрытие для возможного хищника, готового кинуться на нее.

Она достает мобильник, ищет Бертрана в контактах. Признаться ему, сказать, что умирает от страха, умолять приехать.

Долгие минуты она колеблется, увязнув в собственных противоречиях.

Не будь такой гордячкой, черт тебя побери!

Не доставляй ему такого удовольствия.

Или же… Позвонить Кароль. Она точно приедет.

– Я веду себя просто нелепо, в конце-то концов. Этого типа не существует, у меня бред.

Позвонить Каро означает воплотить эту тень в жизнь. Не звонить означает признать, что ей все приснилось. Точнее, приснился кошмар.

Она должна разрешить эту дилемму. Позже. А сейчас нужно просто вернуться домой. Сделать нечто обычное, вдруг ставшее опасной миссией.

Противостоять своим страхам, своим демонам. Призвать свое мужество, сколько его осталось.

Заходя в сад, она думает, что следовало бы поставить ворота. А то не участок, а проходной двор. Но никакие ворота не помешают перелезть через низенькую стенку, которая служит оградой.

Может, сторожевую собаку? Огромную, способную разорвать любого незваного гостя.

Проблема в том, что Хлоя всегда боялась собак. Настоящая фобия.

Она оглядывается вокруг, бросает взгляд назад. Еще несколько метров, и она в безопасности.

А вдруг он ждет внутри, удобно устроившись на диване?

Едва она ставит ногу на первую ступень крыльца, из тени появляется мужчина.

– Это я, не пугайся.

Хлоя на мгновение прикрывает глаза, снова открывает их, глядя на лицо Бертрана. Она не находит слов, такое облегчение вызывает в ней его присутствие. И однако, нечто холодное, словно сквозняк, окатывает ее с головы до пят. А следом желание вцепиться зубами в эту знакомую плоть.

Главное, не показать, до какой степени мне хорошо от одного звука его голоса. Я победила, он не может без меня обойтись. Так оно и должно продолжаться.

– Я приехал посмотреть, как ты.

– Нормально, – сухо отвечает она.

– Тем лучше… Может, нам стоит поговорить, а?

– Как хочешь, – говорит она, открывая дверь. – Но предупреждаю, я устала.

– Я могу уйти, если тебе так будет лучше.

– Заходи, раз уж пришел.