Все реки петляют

Добавлю от себя про тех четверых парнишек, которые "сами пришли". Они — младшие сыновья, поэтому унаследовать дело отца им не светит. То есть и земельный надел, пусть и арендованный, и дом с хозяйством перейдут к старшим. А этим мальчуганам предстоит искать занятие в городе. Так что получаемые знания позволяют надеяться на возможность устроиться лучше. Хотя особого стремления к получению образования в основной массе местных жителей не наблюдается. Похоже, нам достались умнейшие.

Про перегонку нефти особо рассказывать нечего. И вообще мы только бензин извлекли при самом слабом нагреве, а остальное вернули обратно в бочонок, потому что керосин, соляр или мазут нам пока не интересны. Зато в бензине растворяется каучук. А в получившийся клей мы добавили тонко растолчённую серу, размешали и налили в те самые плоские формочки для колечек. Закрыли листом и, подвесив на шести кирпичах, неторопливо нагрели обычными свечами. Как я припоминаю, вулканизация длится где-то с полчасика, а температура для неё нужна далеко не такая, чтобы от прикосновения вспыхивала бумага. Словом, что-то резиноподобное получилось с первого раза, хотя в процессе пованивало не только сальной гарью от свеч, но и бензином, который интенсивно испарялся, прорываясь в виде паров между листами и даже изредка вспыхивая огненными клубами. Небольшая иллюминация получилась, но без ожогов.

Мы меняли количество добавляемой серы, время и температуру нагрева, попутно "изобретя" прототип биметаллического термометра из соединённых заклепками медной и железной пластинок — чем горячее, тем шибче они гнутся.

Попутно пришлось усовершенствовать и пресс-форму — приделать кольца на верхнюю пластину, чтобы они прижимали будущие прокладки к матрице. К этому моменту уже выяснили, что до температуры плавления олова дело доводить не требуется, поэтому соединение провели пайкой — кислота-то у нас припасена. Нашли опытным путём величину грузиков, которые следует применить для создания давления. Словом, когда закончились бензин и каучук, в нашем распоряжении имелась дюжина вполне приличных резиновых прокладок для стеклянных банок под стеклянные крышки.

А тут новая незадача — соприкасающиеся кромки крышек и банок недостаточно плоские. И выбирать остающиеся зазоры за счёт эластичности прокладок некузяво — мы не готовы к созданию прижимного устройства, действующего всё время хранения консервов — хотелось обойтись обычной обвязкой через бумажку. Для выравнивания соприкасающихся поверхностей прошли по стеклу точилом с мелкой фракцией абразива — вышло гладко.

Следующий "дополнительный" урок прошел на кухне. Мы просто приготовили тушёнку. Четыре банки. Каждая объёмом в четыре пинты. Как я понял, это немного меньше трёх литров. Но больше двух. Если кто-то сомневается в том, помню ли я рецепт, докладываю, кроме мяса в состав этого продукта допускаются только соль, перец и лавровый лист. Впрочем, отсутствие двух последних компонентов не сильно меняет результат.

Чтобы закрыть тему, сразу замечу — наш ставший уже достаточно дружным творческий коллектив слопал эту тушёнку в четыре захода по одной банке с интервалом в месяц. Ни одна банка за время хранения крышку не отстрелила. Ну а я во время приготовления консервов успел поведать о том, что портят продукты микроорганизмы, которые гибнут при нагреве. В моменты употребления не один раз добавил, что остывшая после нагрева тушёнка притянула к себе крышку, а тот факт, что плотность не нарушена, проиллюстрировал шипением при вскрытии. Да, бумажку для крепления крышки мы приматывали от всей души. Тут бы, конечно, скобой прижать из пружинистой стали, но пока в этой области мы на нулевой отметке, а как обстоят с этим дела в окружающем нас мире, я не выяснил. Не получается вспомнить обо всём вовремя.

До конца учебного года мы успели ещё и керосин отделить от остатков нефти, и соорудили обычную керосинку с фитилём. Фитиль быстро прогорал, а вытаскивать его приходилось щипчиками. Но, в принципе, система работала. Бетти сразу ввела её в эксплуатацию и извела весь керосин, когда мы готовили новую порцию тушёнки. Для папы. Его ближнему кругу как раз на четыре каши с мясом. Так что новых технологических прорывов не было. Мы закрепляли достигнутые успехи и перенимали умения кузнеца, работая при нём то чернорабочими, то подмастерьями. Признаться, мне этих знаний и самому не хватало, ведь в старые времена в ходу были многие технологические хитрости, к нашему просвещённому веку надёжно забытые за ненадобностью.

Как-то незаметно подкрался к концу учебный год. Ученики разборчиво писали, уверенно, хотя и не быстро, читали и умели складывать и вычитать числа в пределах сотни. Повышение же уровня их трудовых навыков я бы оценивать не взялся — многого успели нахвататься, но чего-то уж очень значительного не достигли.

Посаженую в августе картошку мы частично выкопали в конце ноября — она была мелкая и уродила плохо. Зато, после хранения в подвале, дала всходы. Как, впрочем, и та, что просто пролежала в погребе. И оставшаяся на зиму сидеть в земле. Ту, что из подвала, мы посадили в конце марта — здесь в это время уже вполне убедительная весна.

Сонька с нетерпением ждала возвращения отца и надеялась, что тот снова покатает её на своём судне. Мэри по этому поводу тоже питала небезосновательную надежду — как же юная леди сможет обойтись без прислуги! Меня же тянуло в Лондон. И нефти надо закупить как следует, и банок стеклянных заказать в промышленных масштабах, выяснить вопросы с пружинящими материалами, узнать, из чего делают свёрла, которыми высверливают пушечные жерла — знать бы еще, сверлят ли их вообще…

Ещё беспокоился — привезёт ли отец ещё каучука. И можно ли его купить в Лондоне. Или заказать, а то прокладок у нас осталось всего на четыре банки — это же смех на палочке!





Глава 9. Каникулы. Начало




Считается, что каникул очень ждут школьники. Но в нашем случае получилось наоборот — ученики пребывание в нашей школе считали отдыхом от работ по дому. К тому же здесь кормили. Они даже воскресеньям не радовались — если не учёба, то, или поход в церковь, или бесконечные вода, дрова, уборка. Хотя обычно и то, и другое, и третье последовательно. На занятиях же их развлекали, а гурьбой даже непростые дела делаются веселей.

В мае пришёл из Карибского моря папенька на своём судне и привёз фунтов десять каучука. И горсть самородков платины — она всё-таки и сейчас драгметалл в какой-то мере. Ходят слухи, что из неё делают очень качественные поддельные серебряные монеты.

Сонька тут же давай проситься с отцом хотя бы до Лондона. Однако надеялась на продолжение круиза и участие в каботажных рейсах в окружающих Остров водах. Как-то вот стремилась она в моряки, хотя мне это не слишком нравилось — не женское дело болтаться в океанах. Может быть, из-за чувства протеста, что не парнем родилась? Не все её мысли мне доступны.

Насчёт "до Лондона" она договорилась легко, но тут взмолились наши школяры — им хочется по-прежнему каждый день приходить в этот дом и напряжённо учиться. Так, по крайней мере, заявили четверо добровольцев. А у меня тоже душа неспокойна, потому что корабельному камбузу нужен керосин для керосинки, а корабельная кладовая просто изнывает из-за слабого заполнения тушёнкой. И ведь эти парни способны и бензин выгнать, и керосин, и резиновых прокладок наштамповать, и даже тушёнки закрыть. При своевременной доставке нефти, потому что каучук и сера в наличии имеются. И исправное годное к немедленному использованию оборудование. Так возникла мысль о летнем детском трудовом лагере при нашей школе.





* * *


— Говоришь, мясо из этих банок через полгода хранения имеет вкус свежеприготовленного? — отец с интересом рассматривал содержимое через мутное грязное стекло с пузырьками в толще стенок.

— Я сама пробовала, — подтвердила Бетти. — Даже холодное вкусное, но можно и разогреть, и в кашу добавить. А стояли эти банки вот тут же на полке, как и эти. В погреб их не уносили. Сказали, что так экскременты чище.

Отец бугэгэкнул про себя, но поправлять кухарку не стал.

— Чтобы наготовить этих мясных консервов на рейс через Атлантику, нужно, чтобы наши школяры сделали это всё здесь, где имеется готовое оборудование, после получения большой бочки нефти и банок, которые я закажу стеклодуву, — это я говорил устами хозяйки. Однако Сонька перехватила управление и продолжила: — Ещё они извлекут из нефти керосин для керосинки, на которой значительно удобней готовить, чем на костре в трюме. Потому что мы должны этим летом быть вместе с тобой в плавании, а они сами справятся.

"Старостой Билла назначь" — изо всей силы подумал я.

— За старшего оставим Уильяма из Голых Вязов. Он и годами посолидней, и разумом крепок. Опять же его слушаются. И вообще — дело добровольное, но они сами хотят помогать кузнецу и чистить нашу конюшню, — Софи старательно косила под маленькую, при этом смещая фокус беседы в сторону от главной для неё темы об участии в каботажных плаваниях, которые естественно вплетены ею в картину создания продуктового изобилия для экипажа отцовского корабля. То есть логический провал в своих высказываниях прятала за болтовнёй, невольно при этом упуская из виду ещё один аргумент, предусмотрительно нами приготовленный — возможность заменить костёр на полу трюма керосинкой.

Папенька взял с полки одну из банок, ножом перерезал шнурок, снял бумагу и пальцами попытался открыть крышку. Та поддалась не сразу, но потом отошла со звучным чпоком. Находящиеся тут же на кухне Ник и Майкл мгновенно вооружились ложками, одну из которых отец решительно реквизировал и запустил в сосуд. Зачерпнул, отправил в рот, прожевал, проглотил и повторил.

— Полтора месяца тут простояла, — воспользовавшись тем, что Софья ослабила контроль, доложил я её устами.

"Действительно. И как ты всё помнишь?" — удивилась девочка мысленно.

— Подходяще, — одобрил папенька после третьей ложки.

— Ура! — завопила Сонька, бросаясь к нему на шею, как будто прозвучавшее одобрение является обещанием взять её в плавание. Грязный женский приёмчик. Надо же, такая маленькая, а какая коварная! И наверняка матушку уже подговорила посодействовать.






* * *


Вот так и решился вопрос с детским летним лагерем в усадьбе скромного землевладельца и поездкой двух маленьких девочек на судне, находящемся в каботажном плавании. Кстати, наряды для этого путешествия уже тщательно продуманы и даже сшиты. Варианты "два юнги" и "госпожа со служанкой" обеспечены и гардеробом, и аксессуарами. Я в эти вопросы почти не вмешивался, только когда выбирали фасон головного убора для юнг, посоветовал остановиться на треуголках, споров с них мишуру и повыдергав перья, а то зацепятся за что-нибудь бахромой или плюмажем. Девчатам же они нужны, чтобы под них косы прятать. Те, которыми легче лёгкого прилипнуть к смолёному канату.

Чем нехороши прошлогодние обычные шляпы? Так широкими аэродромами и без бахромы легко куда угодно вляпаться, а узкие поля как-то нынче не в ходу. В общем — дело это бабское — мне без разницы.





* * *


В этот раз в Лондоне нам с причалом не повезло. Пришлось пару дней простоять в ожидании очереди на разгрузку. Мы с Мэри съехали на берег в сопровождении всё того же прошлогоднего Джона и посетили две первоочередные точки. Стеклодувную мастерскую и лавку с нефтью. Заказали сорок банок с крышками, а с покупкой нефти спешить не стали — лучше всё вместе отправить. Навестили тётушку Аннабель. Там все здоровы, да и письма от сына приходят — он, как и собирался, плавает юнгой. Но останавливаться в её доме не стали, а в сопровождении матроса прошли по мастерским — когда рядом взрослый дядька, девочек не прогоняют. Но места, где сверлят пушки, мы не нашли. И ещё хотелось увидеть пружины, используемые в кремневых замках и узнать, как им придают упругость. Мастерскую, где делают пистолеты, мы отыскали, но отвечать на наши вопросы никто не стал. В общем виде про то, что нужно выбрать правильную сталь и умело провести закалку — это нам все легко рассказывали, но никаких деталей процесса не объяснили. Обоих процессов. И выбора стали, и проведения её термообработки.

В моё время о сортах металлов были и справочники, и ГОСТы, а термические участки на производствах имели написанные техпроцессы, и специалистов, которые в них понимали. А нынче, чтобы узнать хоть что-то ценное, нужно засылать на объект промышленного шпиона, чтобы под видом ученика всё увидел и смекнул, уже хотя бы в основах дела разбираясь.

Наш-то кузнец тоже и закаляет стальные изделия, и отпуск им даёт, да и стали по разным признакам оценивает перед тем, как купить полосу в городке, но особо упругого, годного для изготовления пружин у него ничего не бывает. Общее впечатление, будто в разных местах выплавляют с разными хитростями железяки с разным содержанием углерода, но там и легирующие добавки варьируются в зависимости от состава местной руды. Да и количество углерода в том, что выходит, не слишком постоянно, потому насчёт "тщательно проковать" — самая распространённая рекомендация. Ну и про цементацию железа — выдержку металла в угле без доступа воздуха при высокой температуре, чтобы углерод "впитался" — это нынче известно. То есть — общие положения считаются очевидными, но лично мне катастрофически не хватает конкретики.

Как-то стало меня отклонять в пользу бронзы, которая, хоть и недёшева, но более предсказуема. И прочность имеет приличную, и отливается достаточно точно. Тут, кстати, вспомнился баббит для подшипников. Да и чугун кое-где послужит. Ну а железными или стальными деталями придётся выполнять только отдельные элементы конструкции. Прежде всего меня интересуют шестерни. Хотя бы пара с передаточным числом ровно два, потому что без такого перехода мне четырёхтактного двигателя не соорудить — клапана-то относительно хода поршня нужно приводить в движение через раз. И тут острым колом встаёт вопрос о поршневых кольцах — вот где без пружинистого металла не обойтись! И в этот момент в мозг стрельнуло. Латунь же обладает упругостью.

Я почувствовал себя счастливым — все материалы, необходимые для создания двигателя внутреннего сгорания, в моей голове собрались. Осталось, собственно, только сделать работающий образец.

"Как я поняла, ты собираешься сделать штуку, которая позволит папиному судну идти без парусов или вёсел?" — возникла в моём сознании Софи. — Ответа она требовать не стала — восприняла образ колёсного пароходика, бодро идущего по реке навстречу течению.





* * *


С папиного флейта сгружали большие бочки и сразу увозили куда-то. Судя по надписи, в них был ром. На глазок, если прикинуть по двести литров в бочке — тонн двести. Приглядывал за этим знакомый с прошлого года дяденька, который в тот раз ехал пассажиром. Невольно возникла догадка, что имеет место постоянная доставка крупной партии крепкого бухла через океан, для чего и гоняется флейт на Карибы. Туда, где из сахарного тростника этот ром и гонят.

Хорошее время для отплытия в Центральную Америку — конец августа или начало сентября, чтобы проскочить перед началом штормов в Бискайском заливе и не вляпаться в конец сезона ураганов в тропиках. Оттуда же сюда — февраль-март. Но в промежутке между этими переходами парусник тоже не простаивает без дела, занимаясь местными морскими перевозками, если в ремонте не стоит. Судя по всему, эта стратегия приносит прибыли, которые отец охотно вкладывает в дочерей. Явно ведь заметно, что любит своих лапушек. Ну а мы с Сонькой с удовольствием ему поможем. Хотя бы с провизией для экипажа. Жалко, что я так мало понимаю в парусниках — не уверен, что соображу насчёт хоть какого-то улучшения.

"Сообразишь, — прямо в мозг хмыкнула Сонька. — Ты хорошо соображаешь. А у папы работа очень опасная. Мы с мамой за него ужасно волнуемся. Но, помнишь укосины в трюме в прошлом году? С тех пор течь так и не открывалась. А то после каждого перехода через океан приходилось конопатить из-за расшатывания во время штормов. Теперь папа верит в меня… то есть в нас с тобой. Так этот свой мотор ты когда собираешься делать?"

— Вы тут долго стоять собираетесь? — улыбнулся отец, приблизившись к нам с Мэри, созерцательно наблюдающим процесс выгрузки.

— Не стой под грузом, — машинально ответил я. — Маленькие не должны мешать взрослым, — тут же повторила эту мысль Софи. Мы с ней пользовались речевым аппаратом легко перехватывая эту возможность друг у друга.

— Может быть, пройдём в трактир и пообедаем, сэр Джонатан? — включилась в беседу Мэри. — Нам Джон показывал тут одно приличное место.

Папенька посмотрел на служанку, как Снейп на Поттера, но только кивнул в ответ. В эту эпоху не принято, чтобы прислуга говорила без прямого указания хозяина.

Сидя в знакомом с прошлого года зале и уплетая отлично приготовленную баранину с фасолью, я боролся с желанием начать задавать вопросы. А вот моя хозяйка не боролась:

— Пап! А твоему экипажу хватит сорока банок тушёнки на путь туда и обратно? — спросила она совсем не о том, о чём думал я. — А для чего на якоре такое длинное бревно поперёк плоскости лап? — Это уже я поинтересовался.

— Если это бревно упадёт на дно плашмя, то одна из лап вонзится в грунт и зацепится. А если плашмя упадут лапы, то бревно встанет торчком, но канат начнёт тащить его по дну и свалит набок. Вот тут-то одна из лап и вопьётся в грунт. Ну а бревно называется штоком, — с улыбкой ответил отец. — А этой вашей тушёнки нужно хотя бы банок двести. А лучше — двести пятьдесят. Переход через океан может продлиться и восемь недель, и десять, а кушать полусотне человек нужно каждый день.

Вообще-то мы с Софочкой не первый раз вот так раздваиваем действия. Разум у каждого работает независимо. Бывало даже — писали двумя руками каждый своё. Ещё бы научиться глаза на разные объекты направлять — получилось бы настоящее "два в одном" или косплей хамелеона. Зато обычные дела делаем, будто обе руки правые. Вот сейчас орудуем вилкой и ножиком так, что любо-дорого. Ловкость, для семилетнего ребёнка просто-таки невероятная.

— Папа! А вот этот ром, который ты привёз, он чей? — интересуется моя маленькая хозяйка. Конечно, подслушала мысли и скорее ринулась за разъяснениями.

— Мой. С Рио-Кобре. Это на Ямайке, чуть выше Спаниш-Тауна.

Просто чувствую, как распахиваются наши с Софочкой глаза:

— В самом рассаднике пиратства? У них же там сейчас… Гнездо, — подсказываю я. И продолжаю: — Благородным джентльменам удачи очень нравится ром. А ещё им нужны порох и ядра.

— Ты очень понятливая, — кивает папа. — Спрашивай. Видно ведь, что тебе невтерпёж.

— Ром ваш. Но не у пиратов же вы его покупаете?!

— Совсем наоборот. Это они покупают его у меня. Вернее, содержатели кабаков Порт-Рояла. Делают же его милях в двадцати вверх по реке в поместье, которое раньше принадлежало родителям твоей мамы, а после Мадридского договора стало моим.

— И что случилось с моими бабушкой и дедушкой? — не отвязывалась дочурка.

— Они благословили наш с твоей мамой союз и остались жить, где жили, управляя всеми делами и контролируя расходы. Тот факт, что владею землёй и всем, что по ней бегает, я — их нисколько не заботит.

— А почему вы с мамой безбожники?