Всадница ветра

Мари быстро уловила ритм и стала грести в унисон с Ником. Они все так же замыкали цепочку лодок, но ее это не беспокоило. Они двигались медленно, но верно, а освоившись с веслом, Мари смогла даже смотреть по сторонам.

Прежде всего ее поразило, какой пугающей была река. Антрес вывел их на самую середину водного пространства. Несколько дней назад он объяснил, что им предстоит плыть вверх по течению до Потерянного озера, и Мари знала, что им придется бороться с водным потоком. Но она и не предполагала, насколько широкой была река. Несмотря на серебривший воду лунный свет, берега с трудом можно было различить.

Она никогда не плавала на лодке ночью. На самом деле Мари вообще никогда не плавала на лодке и теперь вдруг остро затосковала по земле и знакомому уюту норы, и ее мысли обратились к матери.

«Вот бы мама была с нами! Она была бы в восторге – и гордилась бы нами».

Она вдруг вздрогнула, осознав, что обращенные к Стае слова о том, что она гордится ими и что они выживут только вместе, могла бы произнести – произнесла бы – Леда, и ощутила прилив бередящей память радости.

«Спасибо, мама, – мысленно обратилась она к Леде. – Спасибо, что научила меня ответственности, присущей лидеру, – хоть я и не верила, что когда-нибудь стану Жрицей Луны».

С балластного плота справа от лодки раздалось поскуливание: Ригель почувствовал ее смятение. Она мысленно встряхнулась.

– Не волнуйся, малыш. Все хорошо. Это просто большая лужа воды.

– Да уж, – буркнул Ник. – Здоровенная.

Она легонько ткнула его в спину веслом.

– Ты же много раз бывал на реке.

– Но не на такой. Хотя вообще-то это неважно. Я ненавижу все реки одинаково.

– Ненавидишь? Серьезное заявление.

– Зато честное. Сказать по правде, я ненавижу любые водоемы, если в них не видно дна.

– Ты бы предпочел встретиться со свежевателями? – бросил через плечо Дэвис.

– Я бы предпочел не иметь никаких дел ни с тем, ни с другим.

Дэвис хохотнул.

– Взгляни на это с другой стороны. Какие бы чувства ты ни испытывал к реке, она уносит нас подальше от свежевателей.

– И Тадеуса, – добавила Мари.

– Это верно, – согласился Ник. – Если выбирать между рекой и Тадеусом, я за реку.

– Вот видишь! Во всем есть положительные стороны, – сказал Дэвис.

– Днем будет полегче, – сказала Мари.

– О да. Днем мы хотя бы будем видеть, что нас убивает, – буркнул Ник.

– Эй, Джексом! Как там Фортина? – сменила тему Мари.

– Лучше и быть не может!

Мари видела, что самочка наконец слезла с коленей спутника, чтобы ему было удобнее грести, но продолжала к нему жаться.

– Я рад, что она выбрала тебя, – к удивлению Мари, сказал Ник. – Я видел, как с ней обращается Маэва. Я понимаю, что Маэва была больна, но это не оправдывает ее. Уилкс и Клаудия тоже были заражены, но они не вымещали злость на своих спутниках. Закон сурово наказывает тех, кто плохо обращается с собаками. Как же низко пало Племя, если Маэва без зазрения совести била и обижала щенка на виду у всех!

– Это все Тадеус, – сказал Дэвис. – Его ненависть заразительна, хотя я не понимаю, как можно предпочесть ненависть счастью.

– Он думает, что власть принесет ему счастье, – сказала Мари. – И по какой-то причине многие в Племени тоже в это верят, так что у него хватает последователей.

– Маэва делала ей больно, – донесся до Мари голос Джексома. – Не столько физически, хотя я знаю, что она била мою Фортину… – Он осекся и прокашлялся, собираясь с духом, прежде чем продолжить: – Но сильнее всего была душевная боль. Фортина не понимала, что она делает не так – почему спутница ее ненавидит.

– Маэва поддалась гневу после гибели отца, – сказал Ник. – Ей нужно было найти виноватого. И Тадеус ей в этом помог.

– Ей стоило бы винить Тадеуса, – фыркнула Мари и с силой ударила веслом, вымещая раздражение на воде. – Это была его вина.

– Гнев делает с людьми странные вещи, – сказал Ник.

– Дело не может быть только в этом, – возразила Мари. – Я просто кипела от гнева, когда вошла сегодня в Город-на-Деревьях. В жизни не испытывала такой злости. Но я не чувствовала ненависти. Мне жаль, что нам пришлось оставить с Тадеусом Ралину и тех, кто кажется хорошими людьми.

– Я знаю, что такое гнев, – начал Джексом робко, но с каждым словом его уверенность росла. – Все мужчины-Землеступы знают. Как по мне, для того, чтобы превратить человека в озлобленное чудовище, какими вы описываете Тадеуса и его людей, одного гнева мало. Для этого нужна ненависть к себе и самообман. Я сопротивлялся болезни свежевателей – гневу и ненависти, которые меня отравляли. Но не все пытались бороться. Помнишь Джошуа, Мари?

– Помню, – сказала Мари. Именно Джошуа вместе с Брадоном и Джексомом под влиянием болезни свежевателей напал недавно на Зору. – Джошуа был одним из двух Землеступов, которых Ник убил, защищая Зору, – объяснила она Дэвису и Нику.

– Так вот, заражены были мы все. Думаю, Брадон пытался сопротивляться болезни, как я, а вот Джошуа сдался быстро. Он как будто наслаждался растущим гневом. Он выследил Зору. Я говорю это не для того, чтобы снять с себя ответственность. Я всю жизнь буду искупать то, что чуть не сотворил. Но ты помнишь, каким Джошуа был до болезни?


– Я плохо его знала, – сказала Мари. – Но я помню, что мама его отчитывала: он жульничал в игре в нетбол.

– Да так, что никто больше не хотел брать его в команду, – закивал Джексом.

– Нетбол? – переспросил Ник. – Что еще за нетбол?

– Это игра, в которую играют в Клане, – пояснил Джексом. – Я могу объяснить тебе правила, когда мы высадимся на берег и у нас будет свободное время.

– Было бы здорово!

Слова молодого Землеступа пробудили в Мари целительницу.

– Погоди-ка, Джексом. Хочешь сказать, от того, каким был человек до болезни свежевателей, зависит, как она повлияет на него? Нужно будет записать это в мой дневник.

– Интересная теория, – сказал Дэвис.

– Будем надеяться, нам не придется ее проверять, потому что отравленный город остался позади, – сказал Ник.

– Не река, а настоящий подарок, правда, Ник? – ухмыльнулся Дэвис.

Ник фыркнул, и Мари снова легонько ткнула его веслом. Ник шутливо отбил выпад. Она с облегчением улыбнулась: если бы рана открылась и кровотечение возобновилось, он бы не размахивал рукой так смело.

Они замолчали и снова сосредоточились на гребле. Мари размышляла над словами Джексома. В них был смысл. Уилкс и Клаудия заразились – в точности как Тадеус. Но они остались собой – да, они были больны и слабы, но они не поддались ненависти и злобе, как Тадеус. Зора тоже подхватила заразу, но, хотя и стала раздражительнее, сохранила рассудок и осталась их Зорой.

– Ник, ты ведь знал Охотников и Воинов, которые в тебя стреляли? – спросила Мари.

– Само собой. Я с ними вырос. Но из Воинов в меня стрелял только один – Максим. Остальные были Охотниками.

– Каким был Максим до заражения?

Ник на секунду перестал грести, раздумывая над ответом.

– Заносчивым. Помню, все потешался над терьерами. Называл их миниатюрными песиками, не псами, и натравливал на них свою овчарку. Выходит, Джексом прав. Хотя Маэва мне всегда нравилась. Она изменилась после смерти отца.

– Может и нет. Мне она не понравилась сразу, – призналась Мари. – Прости, Ник, но в ту ночь, когда я встретила ее и твоего отца, она вела себя холодно, отстраненно – совсем не так, как Сол.

– Это подтверждает теорию Джексома, – кивнул Ник.

– Эй там, в лодках! – прервал их голос Антреса.

Мари сощурилась, пытаясь разглядеть в темноте лодку наемника.

– Мы идем замыкающими, но не отстаем! – крикнул ему Ник.

– В круг! – скомандовал Антрес.

Им понадобились считаные минуты, чтобы согнать покачивающиеся на воде лодки в неровный круг. Антрес и Данита выплыли на своем каноэ в центр. Мари с удовольствием отметила, что Данита уверенно повторяет движения Антреса и уже выглядит заправской лодочницей.

– Видите железяки, которые торчат из воды? – Антрес указал вперед.

Небо все еще было затянуто облаками, но они проплывали мимо луны, как призраки, и не мешали лунному свету. Когда легкий ветерок отогнал их в сторону, Мари разглядела недалеко от берега две массивные выступающие из воды глыбы. Почти посередине широкой реки торчал третий обломок, хотя эта часть моста, похоже, перевернулась на бок и превратилась в зловещую, влажно поблескивающую ржавую стену.

По Стае прокатился тревожный ропот: препятствие явно не осталось незамеченным.

– Главное, не теряйтесь. Эти обломки с виду опасны, но на самом деле ничего сложного тут нет. Давайте зажжем факелы.

Стая начала доставать длинные копьеобразные палки. Дэвис обратился к Мари и Нику:

– Посмотрите в лодке. Ваш должен быть там.

И действительно, пошарив рукой по дну лодки, Ник отыскал факел. Один его конец был обмотан тканью, пропахшей старым кроличьим жиром. Другой конец был обмотан пеньковой веревкой.

– Зора, у тебя, кажется, было огниво? – спросил Антрес.

– Да!

– Пусти его по кругу. Пусть каждый зажжет факел и привяжет его веревкой к корме.

– Корме? – переспросила Мари.

– Задняя часть твоей лодки, Мари, – пояснила Данита.

– Именно. Молодец, что запомнила, Данита, – сказал Антрес.