Вор и проклятые души

— Лови! — Предвестник бросил мне бракемарт.

Я поймал прямую саблю левой рукой и перекинул в правую. Через миг бракемарт перерубил сухую лапу мертвяка, которой неупокоенный тянулся к Брану.

Кровь и песок! Их слишком много! Я оказался подле Войны, когда он отступил на два шага от плотной массы мертвецов, что сбились в многорукого монстра, клацающего десятком челюстей.

— Держи! — Мой черед вернуть чужое.

Я кинул Брану его кинжал, который помогал сдерживать мертвых эльфов на лестнице, когда предвестник нес Ирму наверх. Тогда оружие ему не требовалось, но не сейчас. С кинжалом и шпагой гораздо сподручней биться с мертвецами, чем просто шпагой, но и она разила без устали. Шпага колола в черные глаза мертвецов, в их уязвимое место! Нежить мгновенно затихала, однако упокоенного мертвеца толкали вперед другие.

Кинжал Войны кромсал тянущиеся к предвестнику руки, срубая скрюченные пальцы, разрезая мертвую плоть. Я рубил и колол бракемартом. Вдвоем удалось сдержать мертвецов, но ненадолго. Натиск эльфов нарастал.

— Проклятие!

Меня схватили за подол камзола. Сабля била по другому мертвецу, и я просто схватил кисть эльфа своей левой, змеиной рукой, чтобы переломить неупокоенному кость, как сухую ветку.

— Назад!

Мы отскочили от мертвых эльфов на несколько шагов. Больше у выхода наверх их не удержать. Мертвая плоть снова превратилась в стихию. Соединившись в подобие жуткого, уродливого гигантского червя, неупокоенные выдавливались наверх другими мертвецами, напирающими снизу.

Предвестник и я переглянулись. Не тратя времени на слова, мы бросились в контратаку. Рубили и кололи мертвецов, что откатились от общей массы. Первых трех прикончили, воткнув сталь в глаза, когда эльфы еще не успели подняться, но оскаленные морды мертвецов уже были обращены к живым.

Потом разделались еще с тремя. Я успел подхватить длинный охотничий нож, что выпал из хватки эльфа, которому бракемарт перерубил шею. Теперь я с двумя стальными жалами! Руки в перчатках крепко держали оружие, которое вновь и вновь вступало в дело.

— Отходим! — прокричал Бран. За миг до того, как я открыл рот, чтоб заорать о том же.

Проклятый пепел! Как же их много!

Мы отбежали к дальнему обломанную зубцу башни, выиграв десять ударов сердца на передышку.

— Пока держимся! — осклабился Бран. В нем ни страха, ни сомнения, а только азарт от этого безумства. — Давно так клинком не махал. — Предвестник довольно ухмыльнулся.

— Рад за тебя. — Я был мрачен. — Где Ирма? Где ее носит?

Схватка с мертвецами затянулась, но вампир все не возвращается. Кинув взгляд на небо и не найдя в нем Ирму, я крепко выругался, а на иное времени не осталось.

Мы вновь вступили в бой. Первые неупокоенные кинулись на нас, распахнув безмолвные гнилые рты. Сталь встретила их! Мы кололи и рубили, не оставляя шансов дотянуться до нас. Семь неупокоенных — это совсем немного для предвестника конца времен и меня, тоже обретшего нечеловеческую силу и быстроту.

Но у выхода наверх все больше мертвых! Они сбиваются в плотную толпу, чтоб затем снести нас с башни, как потоком, который не остановить никому.

В мыслях я почти проклинал Ирму. Куда запропастилась? Несколько мертвецов оторвались от толпы и побежали на меня и Брана. Они уже за спинами трех эльфов, что еще не упокоены шпагой Войны или моим бракемартом.

Нечто врезалось в мертвецов, покатилось кубарем по плитам, сбивая неупокоенных с ног. Ирма!

Вампирша вскочила, отшвырнув прыгнувшего на нее эльфа. Полуобернувшись ко мне, оскалилась, показав длинные клыки и лицо, чьи черты напомнили морду хищного зверя. Вампир вскинула руки, исполосовав черными когтями грудь другого мертвого эльфа, и с чудовищной силой толкнула того на поднимающегося с камней мертвеца, вооруженного обломанным мечом.

Ирменгрет расправила кожистые крылья нетопыря и зашипела дикой кошкой.

— Уноси его! — заорал я. — Ирма? Ты слышишь меня?

Времени нет. У нас считаные секунды! Толпа неупокоенных качнулась, они вот-вот повалят к нам.

— Ирма!

Вампир обернулась. Вместо карих глаз рыжеволосой крылатой бестии сверкнули желтые глаза зверя. Опасного, лишенного человеческого рассудка. Она смотрела на меня и Брана как на добычу.

Я опешил, не зная, как дозваться до прежней Ирмы.

— Ирменгрет! — Ничего иного в голову не пришло. Только прокричать ее имя.

Но у меня получилось! Вместо желтых хищных глаз — карие!

— Брана уноси!

Все! Толпа мертвецов бросилась на нас. Ирма взмахнула крыльями и, оторвавшись от камня, прыгнула к Войне. Через миг, подхватив предвестника, вампирша взмыла в небо.

— Кровь и песок!

Я отсек голову с облезлой кожей на лбу и просто воткнул пальцы левой руки в черные глаза мертвеца, что прыгнул сбоку и вонзил зубы под ребра. Оттолкнул осевшего мертвеца от себя. Зарычав, пнул ползущего ко мне третьего, а всего в нескольких шагах уже десятки неупокоенных. Бегут!

Я повернулся к ним спиной, более не мысля отбиваться от мертвых эльфов. Не обращая внимание на боль в лодыжке, куда вонзились зубы еще одного мертвеца!


Меня схватили за руки! Миг, и похоронят под грудой мертвых тел!

Но я успел! Мой мир — темно-серый. Я слился с тьмой у полуразрушенного зубца башни и смотрел только на тьму у подножия деревьев за раскидистым дубом. Воздух словно ушел из легких!

Я часто задышал, с шумом вдыхая и выдыхая. Мир в прежних тонах. За спиной никого! Пальцы нежити больше не держат меня. В ноге боль, и течет кровь, но я свободен!

— Проклятый пепел!

Раны уже затягиваются. Воткнув бракемарт в землю, я упал рядом. Уселся на снег и тихо, как сумасшедший, рассмеялся, глядя на безмолвные и безжизненные стены и башни Волчьего дома. Не скажешь, что на главной башне десятки мертвецов. Отсюда она выглядела совершенно пустой, как и весь замок, но я чувствовал смертельную угрозу, что исходила от этих темных стен.

А еще оттуда веяло голодом, тоской и обидой так, что не выразить никакими словами. В Наур Адаб вошли четверо и все четверо ушли!

Мы ушли!

— Кровь и песок!

Я упал на спину, все так же тихонько посмеиваясь, дьявол даровал мне бессмертие, но это не дар, а проклятие. Я нужен ему и не могу умереть, покинув мир смертных, потому что стал ключом к Орнору. Нурогг связал сатану с нашим миром, я же открыл дверь в Орнор, когда призвал Люцифера, а потом и четырех всадников апокалипсиса.

Не хочу быть убитым, чтобы возродиться второй раз. Чтобы воскреснуть еще большим чудовищем, чем сейчас. Левая рука в перчатке выронила охотничий нож и сгребла под собой снег и лесную ветошь. Взвыть бы, но я смеялся. Дьявол пришествовал в Орнор, за ним — четыре предвестника конца времен, и все ради… Любви. Моей любви к Алисе. Я сотворил все свои черные деяния только ради нее.

Но Николас Гард не жалеет ни о чем!

— Холодно.

Я поднялся со снега. Лежать на земле без плаща — затея плохая. Только сейчас понял, что оставил в Волчьем доме плащ, под которым пробудился после смерти. Так и не нацепил его на себя, когда переоделся в новую орденскую одежду.

— Вот же! — с досадой произнес я.

Без плаща намного холодней. Жаль, что зима в эльфийском замке ощущалась слабо. В Наур Адабе смерть и опасность будоражили кровь. Она кипела, разгоняясь по жилам, и согревала меня. Но нынче все спокойно. Спокойно и холодно. Я поежился, мысленно спрашивая себя — где остальные?

Пить хочется. Набрав в ладонь снега, утолил жажду. Оглянулся в поисках компаньонов, но видел только темный замок, поле, что окружает его, да молчаливый лес.

Покрутил головой, вслушиваясь в тишину.

— Велдон! Бран!

Никого… Не слышно, чтоб крикнули в ответ. Вдруг вспомнились желтые звериные глаза вампира, лишенные человеческого разумения. Я выругался. Появилось нехорошее предчувствие, что Ирма растерзала церковника.

— Ирма!

Вновь ничего. Хотя… Кажется, послышался голос Брана. Вогнав саблю в ножны, а нож засунув за пояс, я поспешил в лес, откуда откликнулся предвестник. Несколько раз я кричал, называя имена своих товарищей.

Ступая по припорошенному снегом мху, все размышлял, как поступить с Ирменгрет, если обнаружу, что Томас Велдон все-таки мертв.

— Здесь!

Это точно Бран! Я прибавил шагу, ожидая, что найду своих путников совсем скоро, но пробирался сквозь ночной лес дольше, чем ожидал. Чертыхаясь, перепрыгнул через небольшой овраг и увидел впереди огонь. Они там!

Да, это были они. Томас Велдон и Бран грелись у костра, разведенного под большой сосной.

— Чтоб тебя!.. — выдал я.

Но не от злости. Я обрадовался, когда увидел монаха целым и невредимым. Меня тоже заметили. Бран помахал рукой, а Велдон чуть приподнял голову, накрытую капюшоном рясы.

— Где Ирма? — спросил я, подойдя к огню.

Бран хмыкнул, покосившись на меня.

— Лучше скажи, где был ты? — Предвестник вскинул бровь.

— На лесной опушке. — Я тоже протянул к огню руки и поежился. — Рядом с дубом. С Ирмой условились, что она перенесет вас туда.

Монах и Война переглянулись и пожали плечами.

— Она сказала, чтоб мы ждали тебя здесь, — произнес Велдон. — Сюда она и принесла сначала меня, потом Брана.

Голос у церковника был уставшим.

— Так где она?

Закрыв глаза, почувствовал блаженство. Рядом огонь. Жар от костра, нет напряжения, нет чувства опасности. Я тоже быстро размяк у костра. Около огня вдруг ощутил, как из меня уходит постоянный холод, что был внутри всегда, как очнулся после смерти. На мне только шерстяной камзол, под ним рубашка. На ногах черные штаны и сапоги. Да еще белье, если вдаваться в подробности, а вокруг зима. Зима и порванная клыками и когтями одежда.

С легкой завистью посмотрел на теплый орденский плащ Брана. Предвестник поймал мой взгляд и, догадавшись о моих мыслях, рассмеялся: