Во всем виновата книга

– И для чего все это, хотела бы я спросить? – заявила Берди. – Зачем привлекать к расследованию хозяина книжного магазина? У моего племянника Роя – высший бойскаутский ранг. – Она гордо оглядела присутствующих, оценивая произведенное впечатление, и продолжила: – А еще значок следопыта. По-моему, он гораздо лучше подходит для этого дела, которое явно не по зубам нашей доблестной полиции, хотя мы исправно платим налоги на ее содержание.

Докерти вынул правый палец из-под ремня и решительно помахал рукой, так, словно собирался вышибить Берди Флэтт из ее парика.

– Даже если не брать в расчет его прошлый опыт, о котором все, похоже, забывают, мистер Шейркросс хорошо разбирается в книгах. Когда мы установим, из-за какой книги убили Фистера, он поможет сузить круг подозреваемых до коллекционеров, которые специализируются в этой области. Даже если убийца не из их числа, он все равно обратится к ним, чтобы продать украденное. Я поговорю с каждым из них.

– Надеюсь, вы правы, шеф, – сказал Гордон Толливер, издатель «Доброго советчика», поднявшись во весь свой немаленький рост. – Очень хотелось бы для разнообразия поместить в газете хорошие новости. Что-нибудь поинтереснее рассказа о том, как Шерм Макдонах ищет наконечники индейских стрел доколумбова периода.

– Которые надо отличать от наконечников европейских стрел доколумбова периода, – вставил Нил Бонн, порой преподававший и американскую историю.

– Ну-ну, веселитесь, – подал голос Шерм Макдонах, оторвавшись от важного занятия: он вытаскивал репьи из носков. – Смитсоновский музей, между прочим, предложил мне штуку баксов за кловисский[41] наконечник, который я нашел на Чертовом Плато.

Лэтроп постучал по трибуне:

– Мы отклонились от темы. Где же Эвери Шейркросс?

– Он занят, – сообщил Докерти. – Никто и никогда не смел упрекнуть Эвери в лени или праздности.

– Чем именно он занят? – настаивал Лэтроп. – Изучает улики? Сравнивает версии? Допрашивает подозреваемых? Граждане Гуд-Эдвайса имеют полное право знать, на что тратятся их кровные денежки.

Начальник полиции снова засунул оба пальца за ремень и перенес вес с одной ноги на другую.

– Не могу сказать, чем Эвери занят прямо сейчас, но когда мы встречались утром, он переписывал свой каталог в соответствии с десятичной системой Дьюи[42]. Будь я проклят, если понимаю, что это значит.



– Вот здесь! – воскликнул Шейркросс и схватил Энди Барлоу за плечо. Тот вздрогнул, хотя старый библиофил весил ненамного больше самого плеча. А скинь начальник полиции столько же фунтов со своего живота, никто бы вообще этого не заметил.

Энди нажал на паузу, и картинка на мониторе в кабинете Докерти послушно замерла.

– Можете приблизить?

– Конечно.

Энди сыграл адажио на клавиатуре компьютера, и экран заполнила та самая полка.

– Здесь нам повезло, – заявил Энди и помассировал плечо. – Не все телекомпании перешли на формат «блю-рей». Десять лет назад у нас была бы видеокассета, и хорошо, если бы удалось разглядеть тавро на корове миссис О’Лири.

Шейркросс шикнул на него и сдвинул очки с толстыми стеклами на кончик длинного носа, потом поднял их к самой переносице и наконец зафиксировал примерно посередине. Сейчас он был похож на китайского мудреца, манипулирующего с косточками на абаке. Но вот он выпрямился и вернул очки на законное место.

– Что-нибудь нашли?

Начальник полиции был терпеливым человеком, но сейчас они с Шейркроссом, казалось, пребывали в параллельных вселенных, где время текло с различной скоростью.

– «L’Exploration d’Descubrimientos en Nuevo Espano». Джентльмены, я просто потрясен.

– Я тоже, – заметил Докерти. – Не понял, это латынь или суахили?

– Это кастильский диалект испанского языка, но уверяю вас: я в нем не разбираюсь. Приблизительный перевод – «Обзор открытий в Новой Испании». Книга напечатана, если меня не подводит память, в Мадриде, в тысяча пятьсот сорок пятом году.

Докерти присвистнул:

– Такая древность должна стоить уйму денег.

– Совсем необязательно. Нельзя оценивать книгу по ее возрасту. Иначе любая старинная семейная Библия в Северной Америке стоила бы тысячи долларов. Но поскольку от них никто не избавляется, они встречаются так же часто, как прищепки для белья. Редкость книги тоже не всегда определяет цену, хотя этот экземпляр определенно раритетный. Думаю, отпечатали штук десять, не больше – вручную, специально для двора Филиппа Второго Испанского и его придворных. Сохранность книги часто значит очень много, но не в этом случае. Даже отсутствие обложки и важных страниц едва ли сказалось бы на стоимости этого экземпляра. Спрос, джентльмены, – это главный двигатель капитализма, и в нашем случае он перевешивает все возможные недостатки. Я знаю с десяток богачей, которые станут яростно торговаться и предлагать какие угодно деньги, лишь бы заполучить «Обзор…» в любом состоянии. Насколько я могу судить, вряд ли отыщется экземпляр в лучшем виде, чем этот.

– У нас тут расследование дела об убийстве, а не заседание вашего книжного клуба. Надеюсь, вы не станете читать нам лекцию про эту книженцию.

– Вообще-то, история этого труда очень любопытна, и…

– Эвери!

– Прошу прощения. Но если бы я был убийцей, то обязательно обратил бы внимание вот на что. Автор книги – Эрнандо Кортес, завоеватель Мексики. Принимая во внимание мизерное число экземпляров, а также высокое положение тех, кому дарили книгу, я почти не сомневаюсь, что Кортес лично вручал каждый экземпляр. Он держал этот том в своих руках.

Докерти сдвинул на затылок стетсоновскую шляпу, обнажив лысеющий череп.

– Мне сложно это понять, но я могу представить, что кто-то готов заплатить сумасшедшие деньги за эту книжку. Назовите фамилии, и я тут же отправлюсь к ним.

– Я как раз хотел сказать об этом. Верн Плэтт из библиотеки хорошо разбирается в компьютерах. Он может погулить…

– Погуглить, – поправил Энди.

– Он может погуглить и найти людей, которые больше всего заинтересованы в этом экземпляре. Вот шанс сделать отличную карьеру, шеф. Должно быть, у подозреваемых есть миллионы наличными деньгами.


– Моя карьера меня вполне устраивает. Прелестный городок, достойное жалованье, четыре акра земли, на которой я смогу выращивать подсолнечник и развлекать внуков, когда они появятся. Будь здесь на одного убийцу меньше, было бы еще лучше.

– Вы хороший человек, шеф.

– Эвери, это вы продали ему книгу?

– Хотел бы я иметь в своей коллекции этот том. Я бы мог сразу выйти в отставку, если бы не сделал этого уже давно. Должно быть, Ллойд нашел его в Интернете, хотя не очень любил заниматься такими поисками. Или приобрел во время какой-нибудь поездки. Удивительно, что он не поделился своим открытием со мной. Половина удовольствия от коллекционирования состоит в том, чтобы похвастаться новым приобретением перед коллегами.

– Может, она появилась у него недавно.

– Тогда круг подозреваемых сужается: надо выяснить, кто интересовался книгой одновременно с Ллойдом. Что показало вскрытие?

– Трещина в черепной коробке, обширное повреждение мозга, смерть наступила практически мгновенно, чего и следовало ожидать. Доктор Симмс все изложил по-латыни в протоколе. В ране на черепе обнаружены мельчайшие частицы кожи – скорее всего, от орудия убийства. Возможно, в момент убийства на Фистере была кожаная кепка, но ее не обнаружили.

– Ну, вряд ли Ллойд имел в своем гардеробе такую прозаичную вещь, как кепка. Он предпочитал носить костюм-тройку и свежерастянутую фетровую шляпу. Как насчет дубинки, обтянутой кожей?

– Не хочу думать об этом. Получается, что убийца действовал преднамеренно.

– Я не отказываюсь от этой версии. Ллойд был очень спокойным человеком, но ради защиты своей коллекции пошел бы на что угодно.

– И сражался бы до смерти?

– До смерти. Любовь к кому-нибудь или чему-нибудь – главная движущая сила наших поступков.

– Ладно. Давайте подумаем вот о чем: книга довольно велика по размеру, а убили его средь бела дня. Вдруг кто-нибудь видел человека с большим томом под мышкой?

– Да, почти тысяча страниц из плотного пергамента – это немалый вес. И еще обратите внимание на застежки из цельного железа, которые придают жесткость переплету. – Шейркросс ткнул пальцем в экран и указал на толстые горизонтальные полосы в верхней и нижней частях корешка. – Если преступник передвигался пешком, то, достигнув места назначения, он или она, если это была сильная женщина, должен был чертовски устать. Возможно, кто-нибудь обратил внимание на человека, который выглядел сильно уставшим в это раннее время.

– Да, возможно. Энди проверил подъездную дорожку к дому, но нашел только отпечатки шин от фистеровского «лендровера», который так и стоит в гараже. Если это был обычный домушник, он не стал бы извещать о своем появлении звуком мотора.

– «Если это был обычный домушник…» – повторил Шейркросс. – Назовите это чутьем старого копа, но у меня есть нехорошее предчувствие: мы ищем того, кого уже знаем.



Заместитель начальника полиции Барлоу громко постучал по косяку двери, ведущей в кабинет босса. Дверь всегда была открыта – с тех пор, как Докерти занял эту должность.

– Во время обхода жителей обнаружилась зацепка. Гордон Толливер кое-что видел.

Докерти бросил недоеденный бигмак обратно в пакет и вытер руки.

– Ну же, Энди, не держи меня в неведении. Это ведь я все время предлагаю совету повысить твое жалованье.

– А я-то гадал, кого мне благодарить за лишние десять центов в час. Если позволите мне закончить, скажу, что он ждет в коридоре.

– Так пусть заходит. Не понимаю, к чему вся эта говорильня.

Вошел Толливер, по привычке нагнув голову. Правда, между дверным проемом и его макушкой оставалось дюйма два, но это был очень высокий проем. Хотя Толливер уже разменял шестой десяток, он был в отличной форме: ни грамма лишнего жира, прекрасная копна каштановых волос.

– Я даже не думал ни о чем таком, но потом Энди рассказал, что вы ищете человека, который казался усталым и, возможно, нес тяжелый предмет, – начал Толливер, неловко пристраиваясь на стуле. – Я как раз вывешивал в окне первую страницу последнего номера еженедельника. Так всегда делают газетчики в маленьких городках. Смысл в том, чтобы читатель заинтересовался и заплатил за просмотр всего остального.

– Занятно. Мне всегда казалось, что вы, наоборот, выставляете свою продукцию для бесплатного чтения.

– Нет, шеф, все продумано. После ухода из предыдущей газеты я все время мечтал сделать что-то свое. Это настоящий вызов, особенно сегодня, в эпоху Интернета и прочей цифры. Я продолжаю обращаться к людям при помощи бумаги и чернил.

Докерти понимающе кивнул, преодолевая желание схватить этого типа за шкирку и вытрясти все, что ему известно. Если жить в Гуд-Эдвайсе и день за днем иметь дело с одними и теми же людьми, нужно быть хорошим дипломатом.

– Расскажите мне то, что рассказали Энди.

– Я закрепил страницу и тут же увидел мужчину, пробегающего мимо окна. Лицо красное, и еще он задыхался, будто бежал уже давно. Под мышкой – какой-то предмет.

– Какой именно?

– Я не разглядел. Мне был виден другой бок.

– Что-нибудь еще? Дубинка, например?

– Какая дубинка?

– Ну, у него могла быть дубинка, но необязательно она. То, чем можно расколоть человеку череп.

– Ничего такого я не видел.

– Уверены?

– Вам не кажется, что человек, который бежит по городу и размахивает палкой, должен обратить на себя внимание?