Венганза. Высшая мера

Глава 4




Асадов сунул папку в ящик стола и потер переносицу, положил очки на столешницу. Слишком чистенькое предложение. Мягко стелил этот пацан — все идеально, не подкопаться, а Асадов привык, что подкопаться можно всегда и ничего идеального не бывает. Фирма недавно открылась, уже дает прибыль и имеет постоянных покупателей. И сопляк чист. Тоже идеален. Павел щелкнул мышкой по потемневшему экрану ноутбука и, прищурившись, рассматривал фотографии владельца кофейной компании …. Тридцать лет. Родители в Европе. Мать русская, отец англичанин. Ведут свой бизнес. Не подкопаешься.

Павел потёр подбородок, потом достал сотовый с кармана пиджака, висевшего на спинке кресла. Несколько секунд подумал и сунул его обратно. В коридоре послышались шаги, дверь с шумом распахнулась. Асадов поморщился, когда увидел брата, а за его спиной голову секретаря.

— Я говорил, что вы заняты и…

— Для меня он не занят, — нагло заявил Иван, сбросил куртку, швырнул ее на софу. Павел кивнул секретарю на дверь и тот поспешно ретировался.

— Чем обязан? — яростно спросил Асадов и откинулся на спинку кресла. Ужасно хотелось курить, но он бросил. Врач запретил ему из — за проблем с сердцем. — Опять деньги нужны?

Иван потянул носом, потирая переносицу. Хренов кокаинист, закинулся, видно, в машине, прежде чем подняться к Павлу.

— Какой ты догадливый, Паша. Нужны. А кому они в наше время не нужны.

Отодвинул кресло и сел напротив Павла. Когда — то спортивное телосложение Ивана давно не проглядывалось из — под слоя жира. Он не был толстым, но выглядел рыхло. Жидкие волосы падали ему на лицо, а карие глаза лихорадочно блестели.

— Я тебе не банк, чтоб ты приходил за бабками, когда вздумается.

— У меня проблемы, Паша. Большие проблемы, а мои проблемы очень легко могут стать твоими. Латиносы заказали у меня партию стволов, заплатили аванс, а контейнеры оказались пустыми.

Я найду падлу, которая увела товар, но на это нужно время. У меня его нет, Паша. Латиносы требуют стволы или возврат бабла в течение суток.

— И как эта проблема может стать моей, Иван?

Асадов посмотрел на брата и ему невыносимо захотелось плюнуть тому в рожу, а еще больше съездить по ней со всей дури. Только возраст уже не тот.

— Сколько надо?

— Четверть лимона. Я верну. Ты знаешь.

— У меня нет сейчас таких денег, Иван. Я на мели. Не самые лучшие времена у нас. Так что думай, как выкрутишься, брат. Ничем помочь не могу.

Асадов младший, попросту Малой Джонни, подался вперед.

— Нам нужны эти бабки, Паша. Они шутить не станут. Полетит твоя карьера к такой — то матери. Домой придут, дочку твою найдут.

— Так какого хера ты ввязался в это дерьмо?

Асадов хлопнул крышкой ноутбука.

— Я все просчитал. Закупил товар у азиатов, перепродал латиносам в два раза дороже, так как азиаты с ними на ножах, а кто — то спер все содержимое из контейнера. Завалили моих пацанов, перерезали как свиней и вывезли партию стволов. Похоже, сами азиаты это дерьмо и провернули. Но с ними я позже разберусь. Латиносы держат все побережье, если не расплачусь, жизни мне не будет, да и тебе тоже. Они выйдут на тебя в два счета. Помоги, брат. Возьми кредит, займи…да похер что сделай. Я верну потом. Прищучу корейцев и верну.

Асадов — старший встал с кресла.

— Как же меня задолбали твои проблемы, Ваня. Вот они у меня где.

— А когда зад я твой прикрывал — не задолбали? А когда конкурентов твоих устранял, чтоб ты ручки свои не марал, не задолбали?

Павел повернулся к Ивану и поправил седоватые волосы нервно рукой.

— Имя Диего Уильмся тебе не о чем не говорит?

— Нет. Кто это?

— Да так, новый клиент. Хотел потянуть с ним, не заключать сделку. Хорошо, я попробую что — то решить с этим дерьмом.

— Как там моя племянница поживает?

Иван достал пачку сигарет и закурил.

— Нормально поживает. Как всегда.

— Я б ее пристроил.

— К кому? К латиносам? К азиатам?

— А что? Отличная идея. Стали бы партнерами. Марина девка красивая. Кукла.

— Забудь об этом. Дочь в твое дерьмо вмешивать не стану. И затыкать ею твои косяки тоже не намерен. Она выйдет за Гордона и точка.


— Опачки! Ничего себе. Круто ты взбираешься наверх.

— Не твоего ума дело.

— Давай тогда. Я пошел. Позвони, как за бабками можно будет приехать.

Павел кивнул и проводил младшего взглядом до двери. Марина его волновала меньше всего. Он почти о ней и не спрашивал. Так, для проформы.

Асадов взял сотовый, набрал номер на визитке Уильямса, там сработал автоответчик. Сукин сын и не думал ждать его звонок.

Швырнул сотовый и откинулся на спинку кресла. Проклятье. Ему только новых проблем Ваньки не хватало. Сученыш. Всю карьеру ставит под удар своими разборками с латиносами. Но бабки нужно достать и откупиться от них. Твою мать. Вечно Павлу приходится расхлебывать косяки младшего братца. Как и много лет назад, когда этот идиот был всего лишь сутенером и возил дешевый живой товар с бывшего совка. Сотни, тысячи шлюх проходило через его руки. Грязный, но прибыльный бизнес, на котором Павел тоже неплохо нагревался. Деньги отмывали в компании по грузоперевозкам. Но это было долбаных двадцать лет назад, а сейчас Павел Асадов уважаемый человек, состоит в политической партии, баллотируется на кресло вице — премьера. А братец все может испаршиветь своими тупыми разборками. Асадов — старший говорил ему, «не связывайся с этими тварями, не продавай им товар, не суйся, мать твою».

Будь это не брат, Асадов бы сам скормил латиносам яйца Ивана Асадова на десерт. Но этот чертовый сученыш его плоть и кровь. Жалко мразь. Всегда было жалко. Еще с детства. Прикрывал его задницу, краснел, давал ложные объяснения, потом показания, потом денег давал.

Правда, много лет назад Иван тоже оказал брату услугу и не хилую. Избавил Павла от одного недоразумения, которое грозило угробить брак Асадова, карьеру и могло стать ярмом на долгие годы. Недоразумение было пущено в расход и затихло, а, может, и сдохло. Впрочем, Павлу было глубоко плевать, что там стало с его очередной шлюхой, которая решила открыть свой поганый рот и шантажировать его.

От воспоминаний Асадова передернуло. Его собственный отец всегда говорил: «Паша, никогда не гадь там, где ешь и живешь. Запомни — никогда! И будешь в шоколаде. Мухи отдельно, котлеты — отдельно». Паша нагадил. Да так нагадил, что сам не знал, что ему делать. Ванька выручил и молчал все эти годы. А Павел и не расспрашивал, что и куда. Главное — зачистил его косяк.

Зазвонил сотовый, и Асадов бросил взгляд на дисплей. Поморщился, но ответил.

— Да, Майки, да, дорогой. Ужасно рад тебя слышать. Что значит, не отвечает тебе и бросает трубку?

Конечно, она рада. Она просто счастлива. Приезжай, дорогой, отметим помолвку, обговорим детали. Она ответит. Вот увидишь. С подружками, наверное. Знаешь сам. Молодежь.

Снова швырнул сотовый на столешницу. Марина. Какого лешего она решила бунтовать именно сейчас, одному дьяволу известно. Заартачилась. Раньше никогда не перечила, он рассчитывал, что и сейчас все гладко пойдет. Все ж ради нее. Не для себя.

Набрал по внутренней связи начальника охраны.

— Ну что! — рявкнул в трубку. — Нашли ее? Ищите. Чтоб через час домой привезли, болваны.





* * *


Я набросила его куртку и сразу стало теплее. Удивилась, что Диего совсем не холодно в тонкой футболке. Несколько секунд переминалась с ноги на ногу, а потом все же влезла на байк сзади, обняла его за торс. Под ладонями горячее тело, настолько горячее, что жжет пальцы через трикотаж футболки. Мы сорвались с места, и я зажмурилась от страха, прижимаясь сильнее к его спине, чувствуя всем телом каменные мышцы, вцепилась в его футболку. Если байк перевернется, то у нас даже шлемов нет, а он мчится как дьявол, у меня аж дух захватывает. На секунду приоткрыла глаза и снова зажмурилась, волосы трепал ветер, вместе с подолом моего платья. Я чувствовала его терпкий мужской запах, и хотелось шумно его втянуть, там, на сильном затылке, провести по смуглой коже кончиком носа, впитывая аромат. У меня снова вспыхнули щеки, когда вспомнила, что сегодня днем этот парень меня целовал. По коже побежали табуном мурашки.

Мне не хотелось домой. Я успокоилась, да и дома наверняка пусто, темно и холодно, как всегда. Ненавижу бродить по этому дому сама, отец наверняка уехал в Нью — Йорк, он еще утром собирался. После того, как мамы не стало, прошло больше десяти лет, в доме все изменилось. Конечно, со мной носились как с писаной торбой, и все у меня в жизни было, ни в чем отец не отказывал, но мне всегда хотелось вырваться на волю. И почему — то вот именно сейчас у меня было ощущение, что я свободна. Сидя с этим парнем нам байке, на этой бешеной скорости, прижимаясь к нему всем телом, я ощущала себя свободной. В тот момент я даже не думала о Майкле и этой чертовой свадьбе. Совсем забыла. Мне не хотелось домой… Я приподняла голову и громко прокричала.

— Мы можем остановиться? Мне нехорошо!

Нехорошо лгать… но что я еще могла сказать? Что избалованной девчонке страшно и одиноко в ее огромном замке? Или что мне просто хочется побыть с ним еще немного. А мне хочется? Да… мне хочется. Бред, но мне действительно этого хочется.

Мы остановились недалеко от побережья. Я слышала шум воды, и воздух казался намного чище, чем в загазованном городе. Диаго спрыгнул с байка, а я осталась стоять рядом с мотоциклом, облокотившись о сидение.

— Все ещё плохо? — спросил он и подкурил сигарету, пуская вверх тонкую струйку дыма. В полумраке поблескивал огонек, и его лицо оставалось в тени.

Я глубоко вздохнула и почему — то сказала правду.

— Домой не хочу. Пусто там. Ненавижу пустоту и тишину. Утром другое дело, а ночью… тоска зеленая.

Осмотрелась по сторонам.

— Прости, я сегодня вела себя как идиотка. Обычно я не такая стерва.

Он сделал ещё несколько затяжек, внимательно рассматривая меня, прежде чем ответить.

— Не парься. Было весело. Почему ты не любишь тишину?

Я посмотрела на него и улыбнулась.

— Просто не люблю и все. Тишина — это одиночество.

Мне показалось, или его тон изменился? Словно стал резче. Конечно, я свалилась на него с этими неприятностями, он, видно, планировал вечер провести, развлечься с той девушкой. Может, это его подруга. Кто знает. А сейчас сидит со мной и вынужден меня слушать.

— Дай затянуться. Курить хочется. И поехали. Нужно все же домой возвращаться.

Вспомнила, как он зажимал ту блондинку и настроение снова испортилось.

Диего протянул мне сигарету. Я зажала её губами. Подошел ближе ко мне, не отрывая взгляда от моих губ, и поднес зажигалку к сигарете.

— Зачем ехать туда, куда тебе ехать не хочется? Не лучше ли побыть со мной?