Венганза. Рокировка

Похоже, не только я планировала разговорить соперницу. Но и в её планах было выведать у меня как можно больше нужной для неё информации.

— Так как Пабло отреагировал на новость о том, что ты уходишь к его бизнес партнёру? — тут же взяла быка за рога брюнетка.

— Болезненно.

— Значит, теперь их совместные дела под ударом?

— Сомневаюсь, что из-за личных обид он пожертвует таким сильным союзником.

— То есть, ты просто взяла и ушла, не подумав о том, чем это обернется для всех вокруг? — её голос звучал холодно, практически враждебно.

— Я никогда не хотела конфликта между Диего и Пабло. И не решилась бы рискнуть разрушить их соглашение. Диего заверил, что всё будет в порядке. Только тогда я поняла, что не смогу жить с тем, кого не люблю.

— Надоело спать сразу с двумя?

Её надменный взгляд вызывал желание провалиться на месте. Каждым словом и жестом она пыталась унизить меня и даже не скрывала своего намерения.

— Надоело делать вид, будто ничего не чувствую к Диего, — посмотрела прямо ей в глаза, давая понять, что для меня её чувства не секрет.

Взгляд Эстер ожесточился, а губы скривила ироничная улыбка. Она посмотрела на бордовую жидкость в бокале, задумавшись, и сделала глоток вина. Я была уверена, что не единственная, кто видел, как именно она относится к Диего. Но, по всей видимости, нынешним вечером она не собиралась обсуждать эту тему.

— Главное, чтобы не произошло наоборот, — задумчиво произнесла она, опустив взгляд на столешницу.

— О чём ты?

— Главное, чтобы ты не вернулась к Диего по просьбе Пабло и не собирала для него информацию о бизнесе Сангре Мехикано, — посмотрела прямо мне в глаза.

— Как такое могло прийти тебе в голову? — почувствовала, как сердце в груди начало быстрее биться. Я никак не ожидала, что эта мексиканка окажется настолько проницательной. Теперь стало абсолютно ясно, из неё вряд ли удастся вытянуть хоть что-то полезное. И сейчас нужно не допустить обратного, не позволить ей убедиться в точности своих догадок и постараться уверить её в беспочвенности подобных подозрений.

— Ты однажды предала доверие Диего. Что тебе помешает сделать это вновь?

Слова Эстер полоснули по едва затянувшейся ране. Я прекрасно помнила о своей ошибке и её последствиях. До сих пор время от времени представляла, как сложилась бы моя жизнь, доверься я Диего, а не отцу. Но голос разума напоминал: не пройди я через весь тот ужас, не познакомилась бы настолько близко с Ангелом. И кто знает, насколько поздно смогла узнать истинную сущность этого человека.

— Я считала, что спасаю ему жизнь, — пыталась сохранить невозмутимый вид, трепеща от волнения внутри.

— Серьезно? — фыркнула Эстер, сощурившись.

— Слушай, Эстер, — поставила бокал на стол, чувствуя, что данный разговор повернул в опасную сторону. — Я понимаю, ты меня не любишь. И это вполне объяснимо, учитывая твою привязанность к Диего и желание оградить его от любой опасности. Но поверь, я любила его тогда и люблю сейчас. Если бы существовала возможность отмотать время назад и сделать верный выбор, то я обязательно воспользовалась ею. Но теперь, когда мы оба натворили немало ужасных вещей, и, несмотря на все, нашли силы закрыть глаза на прошлое, то мнение окружающих перестало иметь какое-то значение.

— Как у тебя всё гладко получается, — усмехнулась брюнетка. — Можешь предавать, выходить замуж за другого, прятаться, снова метаться от одного мужика к другому, вставлять между ними клинья — и любая выходка сойдет с рук! — со злостью проговорила она, окидывая меня презрительным взглядом. — Не знаю, чем именно ты так сильно зацепила Диего, но он будто ослеп и не видит, какая ты на самом деле.

— Забавно, — первоначальное желание защититься и заставить её немного смягчить свое впечатление обо мне исчезло. Я могу сказать ей всё, что угодно, и она не поверит ни единому моему слову. Поэтому не имело смысла терпеть односторонние оскорбления. — Ведь он так же не видит, что ты готова на всё, лишь бы он взглянул на тебя как на женщину, а не как на друга.

С лица Эстер схлынула краска, а с губ исчезла улыбка. Она поставила бокал на стол, пытаясь испепелить меня взглядом. Увидев, что я не отвожу глаз в сторону, скривила лицо в отвращении.

— Да что ты о нем знаешь? Ты хоть на мгновение представляешь, что составляет его жизнь? Через какие лишения он прошел, но не сдался и выбил себе место под солнцем. А ты? Маленькая избалованная принцесса, привыкшая получать всё, что пожелаешь, и при этом даже ни пошевелишь пальцем! Знаешь ли ты, каково это быть изгоем? Когда тебя бьют за то, что ты не похож на других и твоя мать героиновая шлюха, обслуживающая всю улицу?

— О чем ты? — все её слова больше походили на бессмыслицу, отвратительную и беспощадную. Но жуткие догадки уже сковали меня, выбивая из груди дух.

— Как ты можешь говорить о любви к нему, если совершенно, ни черта, не знаешь о его жизни! — выплюнула в омерзении она. — Легко любить сильного, красивого, богатого, а ты попробуй полюбить ненужного никому мальчика, одинокого и злого. Такие, как ты, сморщились бы при виде него, как от обычного мусора!

Глаза Эстер заблестели, и она вскочила на ноги. Обогнув диван, встала ко мне спиной. Её плечи тяжело вздымались. Её откровение пронзило меня в самое сердце. Я сидела, не в силах поверить в услышанное. Мне было больно представлять всю описанную Эстер картину. Никогда раньше не задумывалась о том, как именно он жил ранее. Но даже и в мыслях не могла предположить, что ему приходилось настолько тяжело. Внезапно стало стыдно за своё благополучное детство, за свои мелкие проблемы, казавшиеся настоящей катастрофой, за равнодушие к другим людям и за то, что даже не пыталась узнать Диего ближе. Теперь я понимала, почему для Эстер так просто ненавидеть меня. Я и сама презирала бы себя, окажись на её месте. А зная о таком безрадостном прошлом, вряд ли стала даже разговаривать, не то, что играть в сиделку.

— Прости, — смогла выдавить из себя.

— За что? — повернулась она, зло сверкая глазами. — За то, что тебе на него наплевать? Или то, что ничего о нём не знала? Или за то, что из-за твоего отца мать Диего стала наркоманкой и шлюхой, а Луис умер, так и не найдя силы справиться с ранениями после многих лет комы?!

— О чём ты? — почувствовала, как кровь застыла в жилах. — Причем здесь мой отец?

— А зачем, ты думаешь, нужна была Диего? Думаешь, увидел богатенькую сучку и влюбился с первого взгляда, как в тех дерьмовых фильмах, что ты смотрела вечерами в своей розовой спальне? — скрестила руки на груди, оскалившись.

— Я не понимаю…

— Да и откуда тебе понимать?! Наверняка Диего не рассказывал тебе, как его мать работала горничной у вас в доме, и твой отец время от времени насиловал её, а потом начал подкладывать под своих друзей и деловых партнеров. И чтобы не сопротивлялась, он подсадил её на наркоту, а когда она ему надоела, то выбросил её на улицу. Тогда перед ней закрылись все двери. Кому нужна была русская шлюха, та самая, которую выбросил Асадов. Полагаю, что не требуется рассказывать, как жилось Диего и Луису с матерью, способной лишь проституцией заработать себе на героин.

Эстер вываливала на меня эту правду, как ушат с помоями. Мне начало казаться, что срочно нужно помыться, но не могла сдвинуться с места. Я больше не хотела ничего слышать, но не могла даже попросить Эстер остановиться. Тело будто парализовало, лишило возможности отгородить сознание от грязной правды.

— Диего выжил благодаря брату, черт возьми, и характеру, который никто не смог сломить.

— У Диего есть брат? — почему-то из тысячи вопросов, роящихся в голове, выдавила из себя именно этот.

Эстер остановилась, несколько мгновений изучая мое лицо, а затем истерично рассмеялась.


— Ты даже этого не знала! Хотя, ты последняя, кому он рассказал бы об этом.

В голове я кричала «почему», но так и не произнесла ничего вслух.

— И знаешь, почему? — словно прочитав мои мысли, спросила она. — Луис не мог спокойно жить, зная, что именно твой отец сделал с их матерью. Всё, о чем он мечтал, это уничтожить его. Он попытался наладить с ним бизнес, надеясь спихнуть его, но тот не хотел иметь ничего общего с грязным мексикашкой. Тогда Луис попробовал организовать его похищение, рассчитывая пытать долго и мучительно, превращая жизнь Павла в ад, точно так же, как он сделал с их жизнью. Но информация о налете просочилась, и Луиса ждала засада. Ваш люди практически изрешетили его. Его сердце чудом продолжило биться после этого. Но он так и остался в коме на долгие годы.

— Какую роль в этой истории играет наша с Диего встреча? — я уже понимала, каким будет следующий пункт в истории, и перестала дышать

— Кажется, ты не настолько глупа, какой пытаешься казаться, — шла в мою сторону Эстер, словно зловещая тень, собирающаяся поглотить меня своей тьмой.

— Что могло уничтожить и полностью растоптать твоего отца? Диего годами вынашивал план отмщения. Пробившись наверх, он смог воплотить каждый его пункт в реальность. Уничтожение бизнеса. Перекупы клиентов, сбои поставок — всё это его рук дело. А в качестве вишенки на торте — единственная дочь его заклятого врага.

— Остановись, — мне не хватало кислорода. Комната вокруг начала уменьшаться в размерах. Стены надвигались на меня, собираясь расплющить.

— Соблазнить, влюбить, растоптать, превратить в мусор, — с победоносным видом проговорила она, усаживаясь на столешницу напротив меня. — Диего ненавидел тебя так же сильно, как и твоего отца, Марина. Ты ему была противна, и трахал он тебя, желая сделать из тебя безвольную подстилку, собственную шлюху, готовую на всё.

— Ты врешь! — крикнула, затыкая уши ладонями.

Холодные пальцы обхватили мои, отнимая руки от ушей. Я уже не видела Эстер из-за застилавших глаза слёз. Меня тошнило. Тошнило от себя, что оказалась такой идиоткой и поверила преступнику, от Эстер, так беспощадно извалявшей меня в грязи, и Диего, успешно воплотившего в жизнь свой отвратительный план, превратив меня лишь в тень человека.

— Нет, нет, нет! — услышала, сквозь, стучащую в висках кровь. — Это еще не всё, принцесса. Ты еще не слышала главного, — приблизила лицо к моему, оставляя между нами лишь несколько дюймов. — Павел — отец Диего. И Диего знал об этом.

В этот миг мир завращался вокруг меня бешенной каруселью. Перед глазами молнией воспоминаний пролетело всё, начиная от нашей первой встречи, мгновений счастья, ада и рождением Софи. Он знал. Звенящая тишина расползалась вокруг, не оставляя после себя ничего. Я не видела, не слышала, не чувствовала. Меня уничтожили. Вот так. Безжалостно и хладнокровно вскрыли грудь и вынули сердце. Меня окружал вакуум, где я не понимала, кем являюсь. Меня больше не было. Звон возвращался, становясь громче и громче, оглушая.

Софи. Софи. Вернулось это имя, эхом отзываясь в каждом уголке моей души. Моя Софи — плод инцеста.

— А-а-а-а-а! — вскочила на ноги, накинувшись на девушку напротив с кулаками.

Я принялась колотить её изо всех сил, куда дотягивались руки, крича во весь голос. Впиваясь в её лицо ногтями, я сцарапывала кожу, передавая ту невыносимую боль, съедающую меня изнутри. Эстер обхватила меня руками за горло, вдавливая пальцы в кожу и перекрывая доступ воздуха. Я закашлялась, схватив её за пальцы и пытаясь разогнуть их. Она схватила меня за волосы, спихивая с себя на пол, и тут же запрыгнув сверху. Её удары посыпались на меня со всех сторон. Она била меня кулаками в лицо и живот, но я не чувствовала физической боли, ведь настоящая — находилась у меня внутри. Обезумев от горя, я не думала останавливаться, я продолжала брыкаться, ударяя и царапая. Я тянула её за волосы, выдирая клочки и перекатываясь снова на неё. Мы катались по полу, каждая вкладывая в удар всю ненависть и страдания, выпавшие на наши души. Но я не контролировала своих действий. Меня разрывало изнутри, превращая всё вокруг в морок. В тот момент я не думала, желая лишь избавиться от этой адской боли, заполнившей меня от пальцев ног до кончиков волос. Я превратилась в один оголенный нерв, в который одновременно тычут тысячи острых лезвий, не распарывая до конца, но и не давая передышки.

Я не видела лица того, кого бью, как и не осознавала своих действий. Словно на время перестав существовать, оставила тело справляться с этим мученьем. Я била её головой обо всё, что попадалось под руки, лишь желая заглушить то, что кричало и кровоточило внутри. Меня ударили по голове чем-то тяжелым, и я ослабила напор. Эстер поднялась на ноги, убегая, но я схватила её за ногу, снова роняя на пол и нападая на неё со спины. Она отпинывалась от меня, отвлеченная чем-то. Я запрыгнула на её спину, увидев стальной пистолет, выпавший из черной сумочки. Он лежал в нескольких метрах. Она пыталась дотянуться до него. Пытаясь снова пригвоздить её к полу, мешала достигнуть цели. Но Эстер не поддавалась, ударами и пинками давая отпор… Ударив локтем по лицу, она поползла вперед, протягивая руку к оружию. Навалившись всем телом на неё, схватила её за предплечье, стараясь отдернуть её руку от оружия. Подцепив пистолет, она попыталась высвободить вторую руку, но, потянув за волосы, я оттащила ее голову назад. Резко дернув головой, ударила меня затылком по носу. Вцепившись в ствол двумя руками, постаралась перевернуться на спину, наставляя на меня оружие. Не знаю, откуда у меня взялись силы в то мгновение, но я перехватила ее запястья. В тот миг я не чувствовала ничего кроме ярости, и желания вырвать изнутри все, пожиравшее меня. И в её лице я видела причину той бездонной пропасти, поглотившей из меня все живое. Девушка напрягла каждый мускул, стараясь снова направить на меня ствол пистолета, а я, чтобы помешать этому произойти. Она перестала извиваться подо мной, сосредоточив полностью внимание на оружии в руках. Снова и снова ударяя меня затылком, она скинула меня на пол, оказавшись рядом со мной. Черная бездна смотрела на меня из дула пистолета. Я уже видела это раньше. Когда-то в другой жизни. Но в этот раз вместо меня была лишь боль, бесстрашная и бесчувственная. Я вновь кинулась на ту, кто пробудил это во мне. Прозвучал выстрел. Прыгнув вперед, вцепилась зубами в ее запястье, вырывая пистолет. Одно движение — и новый выстрел, пронзил пространство. Что-то горячее и жидкое растекалось подо мной. А тело моей противницы обмякло. Звон в ушах вернулся, тут же фокусируясь в одной точке. В темной алой точке у нее во лбу. Наступила тишина, мертвая, пугающая, но всё еще лишенная чувств. Шум возвращался. Послышался топот ног.

— Что? — прорвался сквозь оцепенение знакомый голос. — Что ты наделала, Марина?

Звук этого голоса раньше вызывал у меня тепло и трепет, а теперь он казался чужим.

Софи. Инцест. Софи. Он знал! Снова застучало в голове. Меня схватили чьи-то руки, поднимая с пола, и я увидела перед собой испуганные глаза Диего.

Вой сирен оглушил улицу. Но я всё еще не понимала, что произошло.

— Что ты наделала? — спрашивал тот, кто снова уничтожил меня.





Глава 22




Затхлый запах давно непроветриваемого помещения смешался со шлейфом аромата кофе, принесенным на одежде, и дешевым одеколоном, щедро политым на кожу в напрасной надежде скрыть природную вонь мясистого тела детектива Робертса. Постукивая костяшками волосатых пальцев, он насвистывал под нос мерзкую мелодию, просматривая документы, лежащие на столе. Его напарник покинул комнату, а этот жирный боров, даже получив признание, рассчитывал вытянуть из меня что-то еще до приезда адвоката, но единственное, в чем он преуспел — тошнота, вызванная его видом и сальной улыбкой. Игнорируя желание разбить лысеющую голову детектива и разнести к чертям всю эту контору, я мыслями был сосредоточен на Марине и её состоянии.

Перед глазами всё время стоял её взгляд, который увидел, перешагнув порог квартиры Эстер. На меня смотрела не Марина, а чистое безумие, захватившее её. Я не должен был оставлять её одну и не должен был перекладывать на других заботу о ней. Услышав крики и звуки борьбы еще с улицы, никак не ожидал, что они доносятся из апартаментов Амиги, но уже чувствовал острую необходимость оказаться как можно скорее рядом с Котёнком. Выстрел, заставший меня в лифте и оглушивший всю шахту, полностью подтвердил мои опасения — с Мариной что-то случилось. И не требовалось доказательств подобных мыслей, впервые мои разум и сердце кричали в унисон. Стоило дверям раскрыться и моей ноге шагнуть на этаж, как раздался новый выстрел, не оставляя сомнений в том, откуда именно он послышался. Ноги несли меня на автопилоте. Кровь стучала в висках, заглушая все остальные звуки. Я распахнул дверь, и в груди что-то оборвалось, глухо падая на дно, туда, где скопилось все, о чем знал в этой жизни. Развернувшаяся передо мной картина не входила ни в одну из версий возможного варианта развития событий. Словно земля вывернулась наизнанку, и я попал в какой-то параллельный мир. Но то, что я видел, не укладывалось в рамки реального. Перевернутые предметы, разбитое стекло и две девушки на полу, измазанные кровью и не двигающиеся с места. Стук в висках смешался с моим шумным дыханием. Нет. Только не это. Этого не могло произойти. Подошел ближе и увидел пистолет в руках Марины, её грудь тяжело приподнималась. Перевёл взгляд на Эстер. Посреди её лба зияла дыра, заливая всё вокруг бордовой тягучей кровью.

— Что ты наделала, Марина? — не заметил, как слова сорвались с губ.

В голове стучало лишь: «Почему?». Снова посмотрел на Марину, наблюдая, как обезумевший, нечеловеческий взгляд сменился пустотой. И теперь стало действительно страшно. Она дышала, но её глаза не видели совершенно ничего, будто из неё ушло все живое, оставив лишь пустую оболочку. Она не шевелилась и не демонстрировала никаких эмоций. Послышались звуки сирен. Должно быть, соседи или портье вызвали копов. Чёрт. Не оставалось времени бежать. Нужно было действовать. Поднял Марину на руки, стараясь хотя бы вытащить её из лужи крови. Она не сказала ни слова и не выказала протеста, словно совершенно не думая о том, что происходит. Прижал её к груди, почувствовав, как она слегка напряглась, отнес её в ванную, чтобы слегка смыть кровь, и увидел красное пятно, расплывающееся на её плече. Эстер ранила её первым выстрелом. А Котёнок вела себя так, будто совершенно ничего не чувствовала. Взял полотенце, прижал его к ране и, посадив Чику на край ванной, положил её ладонь сверху густого белого ворса.

— Держи! Держи и не отпускай, нужно остановить кровь, — она механически прижала ладонь к плечу, смотря в одну точку перед собой.

Я вернулся в комнату, взяв в руки пистолет и оставляя на нём свои отпечатки. Времени на обдумывание дальнейших действий не оставалось. Единственное, в чем не сомневался, это то, что я не должен допустить её ареста. Марина слишком хрупка и не сможет пройти через ад заключения, а я найду выход из этой ситуации. Пока не знаю как, но обязательно отыщу. Тут же вернувшись в ванную, застал её в том же положении, что и оставил.

— Марина, слушай меня, — заглянул ей в глаза, стараясь установить зрительный контакт, чтобы увериться в том, что она всё-таки слышит каждое сказанное мной слово. — Слушай меня! — взял за подбородок и поднял лицо к себе.

— Эстер напала на тебя, ранила и хотела убить. Ты выбила пистолет. Я его подобрал и убил её, чтобы защитить тебя. Ты меня поняла?

Она смотрела куда-то сквозь меня, не замечая и совершенно не реагируя на мои слова. Приблизил практически вплотную своё лицо к ней и повторил:

— Эстер напала. Ты выбила пистолет. Я его подобрал и убил её. Вот, что ты скажешь полиции. Это тебе ясно? Кивни, если поняла?

Марина будто не слышала ни единого слова. Меня пугало её состояние, но больше всего пугало то, что будет, если её всё же арестуют. Нас прервал топот бегущих ног и крики:

— Руки вверх, это полиция!