Венганза. Рокировка

Снова, как и многие ночи до этого, за этот год, один и тот же кошмар, не желающий оставлять меня в покое и не позволяющий забыть раз и навсегда о прошлом. Села на кровати, спуская обнаженные ступни на пол, постепенно восстанавливая дыхание так, как учил меня психолог. Вопреки ожиданиям, погружаться в тот день вновь и вновь не становится легче. Каждый миг проживается также четко, как и тогда, под грудой тел и земли. Провела рукой по покрывшейся мурашками коже плеч, пытаясь хоть как-то согреться. Стянула со стула шаль, прячась в нее от пронизывающего насквозь холода. Как и все предыдущие разы после этого кошмара, я не могла найти укрытия, дарующего тепла, надежности и уверенности в безопасности. Больше всего в эти моменты мне нужна убежденность в том, что знакомый кошмар не повторится в реальности, оставаясь жутким напоминанием о страшном прошлом.

“Все в порядке. Я жива. Я жива”, - мысленно повторяла, убеждая себя в собственных словах.

Провела ладонями по лицу, трогая глаза, рот, нос. На ощупь это была все та же девушка, которую я знала в прошлой жизни. Но внутри от дурочки, похороненной в проклятом лесу, не осталось ничего даже близко похожего на женщину, полностью отвечающую за своё настоящее и будущее. Теперь я знала, что жизнь разделилась не на «до» и «после» момента встречи с Ангелом, а на “до смерти” и “после воскрешения”. Сколько кругов ада мне пришлось пройти, избавляясь от призраков прошлого и постоянного страха быть найденной Им. Навязчивая мысль, твердящая о том, что Он обязательно найдёт меня, чтобы закончить начатое, не давала дышать полной грудью, заставляя пугаться собственного прерывистого дыхания. Оставшееся от бывшей когда-то нежной и беззаботной девушки существо напоминало подопытного зверя, попавшего на свободу и готового на всё, лишь бы не возвращаться вновь в ту же клетку.

Порой, кошмары о смерти сменялись другими… теми, от которых сердце сжималось от дикой боли и начинало биться, снова истекая кровью. Мне снилось то, как я его любила. Во сне он снова был страстным, нежным, заботливым и только моим. Не было жестокости, наркотиков и других женщин. Существовали мы вдвоем и сжигающая все на своем пути страсть. И этот кошмар был несравним ни с каким другим, потому что я не желала просыпаться от этого сна. Я хотела оказаться снова в его крепких объятиях, почувствовать прикосновение горячих губ, услышать хриплый смех и нежное «Котёнок». Каждый раз, возвращая в реальность, меня скручивало на кровати от безнадежности и жалости к себе. Я позволяла себе заливать постель слезами, оплакивая невозможность прежних чувств и собственное ничтожество. Насильно вскрывала все еле затянувшиеся раны, выпуская через надрывы всю гниль, затмевающую любую эйфорию. Теперь я отчетливо знала цену, назначаемую за счастье, которым может одарить судьба. И только познав всю глубину расплаты, поняла, что готова прожить совершенно обычную жизнь, лишенную всякого безумия, сводящего с ума.

Пронзительный детский плач заполнил комнату, приводя меня в чувства. Задвинув плотнее края шали, подошла к детской кроватке, стоящей у стены. Мне не требовалось включать ночник, чтобы разглядеть единственный свет в окружающем меня мраке.

— Всё в порядке, моё Сокровище, — протянула руки к кричащему комочку. — Мама с тобой, моя Крошечка.

Прижала к груди крохотное тельце, прикоснувшись губами ко лбу, жадно втягивая самый родной и любимый запах на земле. Запах моей дочери.





* * *


За год до этого

Неделю я находилась в какой-то стерильно белой комнате, где, казалось, не было ни одного предмета темнее цвета топленого молока. Каждый раз, когда открывала глаза, вокруг меня появлялись люди в белых халатах, подключающие датчики и пичкающие таблетками, от которых постоянно хотелось спать. Я послушно принимала все лекарства и с радостью погружалась в глубокий сон, освобождающий от мыслей и переживаний. Тепло и спокойствие избавляли от пережитого ужаса, создавая иллюзию обыкновенного существования. Как только заканчивалось действие препаратов, мне тут же выдавали порцию новых, не дающих впадать в безумие. Казалось, это длилось целую вечность, пока спасительные таблетки перестали появляться в пластиковом стаканчике, зажатом в руке улыбчивой медсестры. Именно тогда наступил ад. Меня выворачивало наизнанку от всего перенесенного. Без наркотиков и успокоительных, вся степень чудовищности Диего предстала в новом свете. Вдалеке от него и находясь в чертовом сознании, каждый раз вспоминая его, я заново умирала. Из меня высыпались остатки души, которую ему удалось стереть в порошок. Каждое действие Ангела направлялось на уничтожение моей воли. Я превратилась в птицу с обрезанными крыльями, жаждущую ласки от своего мучителя. Омерзение к своей слабости и ничтожности сменялось ненавистью к Диего. Мерзкие щупальца ненависти расползлись внутри меня, заполняя собой каждую клетку. Вместе с каждым выдохом я сеяла черноту, поселившуюся благодаря ему. Содрогалась от каждого шороха, дожидаясь, когда он найдет меня и окончит начатое. Неизменная тошнота и головокружение сопровождали любую мысль об Ангеле. Он стал моей болезнью, завладевшей телом, разумом и душой, лекарств от которой никто не изобрел и не в состоянии избавить меня от этого смертельного недуга. Мысли разрывали на части, выжимая последние силы. Многочисленные осмотры врачей физически не выматывали и на тысячную долю также сильно, как изнашивали собственные воспоминания.

— Вам повезло, — мягко улыбнулась доктор Мёрфи. — При подобных травмах обычно не выживают, но у вас, похоже, очень сильный ангел-хранитель.

Услышав слово «ангел», задержала дыхание, прислушиваясь к звукам вокруг, дожидаясь, когда в коридоре раздадутся его тяжелые шаги. Девушка в углу комнаты, наблюдающая за мной безмолвной тенью все дни моего пребывания в белой комнате, отложила ноутбук в сторону, скрестив руки на груди и внимательно рассматривая меня.

— Милая, — осторожно прикоснулась к руке доктор, напугав своим действием, — не волнуйтесь. Вас никто здесь не найдет.

Я резко отдернула руку, переводя взгляд от тени в углу комнаты к потускневшим от возраста зелёно-карим глазам доктора. Женщина в больничном халате обеспокоенно вглядывалась мне в лицо, пронизывая сожалением. Меньше всего хотелось чьего-то сочувствия. Единственное, чего я желала, спрятаться как можно дальше от Лос-Анджелеса, туда, где Ангел не смог бы меня достать.

— Ваше тело удивительно хорошо реагирует на лечение, — слегка улыбнулась доктор. — Думаю, через пару недель вас можно будет выписать, — женщина опустила лицо, делая пометку в журнале.

Я не заметила, как сжала руки в кулаки, до боли вонзаясь ногтями в ладони. Куда мне идти? Где прятаться? Он найдет меня, если не будет уверен в гибели. Мелкая дрожь сотрясала тело при одной мысли о том, чтобы остаться один на один с внешним миром. Вера в людей растворилась в крови, увиденной мной за все время пребывания в Его рабстве. Боковым зрением заметила, как тень, следящая за нами, снова протянула руку к компьютеру, быстро пробегая пальцами по клавиатуре.

— С вами давно добивается встречи детектив, но мы не могли его пропустить в палату до стабилизации вашего состояния, — тихо проговорила доктор Мёрфи. — Если вы не готовы, то мы отложим его визит.

Встретиться с копами мне рано или поздно придется. Но внутри поселилось опасение, что именно так Ангел сможет добраться до меня. Для банды ничего не стоит подкупить полицейских целого побережья. Но других вариантов побега у меня тоже не оставалось. Нужно как можно скорее определиться с собственной ситуацией и с тем, что известно копам.

— Если вы не против, то я приглашу детектива через полчаса? — выпрямилась доктор, заправляя за ухо седую прядь волос.

Я кивнула в знак согласия, возвращаясь взглядом к девушке с ноутбуком.

— Замечательно…Я приду к вам после встречи с детективом, проследить за вашим состоянием, — женщина развернулась к двери, оставляя наедине с тенью.

До сих пор я не проронила ни слова. Связанная ужасом пережитого и горечью, сопровождающей каждый мой вздох, я чувствовала, как язык сковала немота. Желание заговорить с кем-либо полностью отсутствовало. Тратить силы и эмоции на разговоры казалось ненужным и более того глупым, так как до сих пор не понимала, о чем я могла рассказать всем этим посторонним людям.

Девушка в углу комнаты зашевелилась, поднимаясь с кресла и приближаясь к моей кровати. Всё тело моментально напряглось в жалкой попытке защититься от неизвестности. Я следила за её плавными движениями, напоминающими кошачьи. Каштановые локоны, раскиданные по плечам, не шелохнулись во время её ходьбы. Тёмно-синий костюм, подчеркивающий тонкую талию, только усиливал её схожесть с пантерой. Карие глаза не излучали совершенно ничего кроме интереса. Она смотрела прямо в мои глаза, а я не смела отвести взгляд в сторону, понимая, что таким образом могу упустить что-то важное в её облике, не дающее мне покоя. Тень остановилась рядом со мной, придвигая стул от тумбочки к кровати. Взявшись за спинку, она присела, по-прежнему не отводя глаз. Ощущение, будто меня изучают как некий объект, усилилось от её близости. Независимо от того, что у неё на уме, я не собиралась проигрывать в этом маленьком поединке и отводить взгляд в сторону. Напряжение в комнате достигло того предела, когда достаточно поднести спичку и все взлетит на воздух.

— Я рада, что вы пришли в себя, Марина, — наконец-то нарушила молчание Тень. — Разрешите представиться, — она просунула руку во внутренний карман пиджака, вытягивая оттуда визитную карточку. — Доктор Роуз Холл, — протянула тонкий пластик, дожидаясь пока я заберу его.

Я перевела взгляд на прямоугольник в протянутой руке, затем снова вернулась к глазам девушки. Доктор Роуз Холл выждала несколько секунд, и лишь убедившись в том, что я не собираюсь брать карточку, положила её на тумбочку рядом с кроватью.

— Я оставлю её здесь, чтобы вы смогли со мной связаться в случае необходимости.

В комнате снова повисло молчание. Прежде чем заговорить с ней, необходимо было выяснить, зачем она здесь и что ей от меня нужно. На долю секунды в глазах Роуз что-то промелькнуло, изменяя её пустой взгляд и окрашивая эмоцией, которую она тут же погасила, взяв себя в руки.

— Я здесь, чтобы оказать вам психологическую помощь, — Тень сделала паузу, дожидаясь какой-либо реакции. — То состояние, в котором вы были найдены, не могло затронуть вас только физически. Марина, — Роуз придвинулась вместе со стулом к кровати, — я пока не знаю, что с вами произошло, но это должно быть нечто ужасное. Поговорите со мной, и тогда я смогу помочь вам справиться с этим. Бороться с пережитым рука об руку с кем-то всегда проще, чем одной.

Доктор Холл чуть нахмурилась, не получив от меня никакой реакции. Провела ладонью по волосам, поправляя и без того идеально лежащие локоны.

— Я оставлю вас наедине с вашими мыслями до прихода детектива, — на её губах появилась улыбка. — Если понадоблюсь, достаточно будет вызвать медсестру.

Роуз вышла из палаты тем же плавным шагом, что подходила к моей кровати.

В голове роилась тысяча мыслей. Какими бы благими не оказались намерения у этой девушки, я не могла ей рассказать всего, что со мной произошло. Это останется моим персональным адом, в котором я буду гореть всю оставшуюся жизнь. Пока, я не видела ни единого способа убедить себя в реальности чистилища, пережевавшего мой рассудок, душу и выплюнувшего искромсанное в клочья сердце. Сложнее всего оказалось каждый раз при мысли о моём мучителе заставить поверить себя в его безразличие ко мне. Даже очутившись на дне бездны, в которую погрузил меня именно он, я оказалась не способна поверить в то, что все его действия были результатом работы больного ума бездушного садиста, а не уязвленного самолюбия влюбленного мужчины. Я всё ещё искала ему оправдания, проклиная себя за неуместное бессилие. Ни один живой человек не заслужил мучений, через которые пропустил меня этот монстр. Назвать его подругому не получалось, потому что человек не способен на подобные зверства. Только порождение бездны так безжалостно распоряжается человеческими жизнями, упиваясь их агонией.

В обещанное время на пороге палаты появилась Доктор Роуз Холл, вместе с молодым латиносом, при виде которого я покрылась холодной испариной. Свет вокруг начал меркнуть, отсчитывая мои последние минуты.

«Он нашел меня», — крутилось в голове. Выпрямилась на кровати, сжав крепко зубы, готовясь бежать из комнаты в любую секунду. Спутник доктора, улыбаясь, пропустил её в комнату первой. Кивнув головой в знак благодарности, девушка подошла к кровати.

— Марина, это детектив Андрес Рамирес. Он хотел бы задать вам пару вопросов.


Представленный коп, один из немногих, способный вытащить меня из затянувшего болота, оказался латиноамериканцем. Прошли те времена, когда я верила в подобные совпадения. С каждым его шагом ко мне, оставшаяся призрачная надежда на помощь стремительно таяла, превращаясь в пар. В тот момент я абсолютно четко поняла, что рассчитывать могу только на себя.

— Мисс Марина Асадова, — кивнул головой мужчина. — Сожалею о случившемся, — посмотрев в мою сторону, коп нахмурился, тут же опуская взгляд.

За сегодняшний день он оказался первым человеком, смутившимся рассматривать меня как исследуемый предмет. В этом незначительном, но в то же время настолько искреннем, порыве он показался гораздо более располагающим к себе, чем все заискивающие передо мной и пытающиеся поладить дамочки.

— Я понимаю, что возможно сейчас не самый подходящий момент, но для поимки того, кто совершил все это, — он снова посмотрел на меня, сдвинув брови сильнее, чем в первый раз, — с вами…, -сделал паузу, борясь с желанием снова отвести взгляд. — Мне просто необходимо задать несколько вопросов.

Я смотрела на этого высокого мужчину, пытаясь уловить скрытую угрозу. Внимательно вглядывалась в его лицо, прислушивалась к интуиции, кричащей до этого при виде каждого незнакомца: «прячься», но ничего кроме искреннего сочувствия и симпатии с его стороны не ощущалось. Даже доктор, опирающаяся на стену позади детектива Рамиреса, вызывала больше подозрений, чем этот латиноамериканский мужчина.

— Доктор Холл предупредила меня, что вы не заговаривали ни с кем из персонала с тех пор как пришли в себя. Но есть некоторые вопросы, требующие безотлагательных ответов. Вы можете просто кивать головой.

Рамирес молча ждал моего согласия. Доктор Холл замерла, наблюдая за происходящим, практически сливаясь со стеной и снова превращаясь в незаметную Тень.

— Наедине, — посмотрела в глаза детективу, произнося первое слово со времени моей смерти.

— Боюсь это невозможно, — отлепилась от стены Роуз, приближаясь к нам.

— Только наедине, — повторила своё условие, не сводя взгляда с почти черных глаз копа.

Несколько секунд Рамирес обдумывал мои слова, взвешивая все «за» и «против».

— Доктор Холл, я не задержу надолго вашу пациентку, — повернулся к девушке, смущенно улыбаясь.

— Ей сейчас нельзя нервничать. Только несколько вопросов. Не больше! — приблизилась к нему Роуз.

— Обещаю. Несколько вопросов.

Доктор Холл моментально покинула комнату, прикрывая за собой дверь. На этот раз её походка изменилась. Превратившись из мягкой, кошачьей, в твердую солдатскую поступь, выбивающую каблуками четкий ритм. Как только она покинула палату, я почувствовала облегчение. Мне не нравилась эта девушка, и требовалось узнать почему.

— Вы помните, что с вами произошло? — сразу же приступил к допросу детектив.

— Да, — воспоминания бурным потоком картинок пронеслись перед глазами. Я посмотрела на противоположную стену, выискивая тёмные пятна на белом.

— В вас стреляли?

— Да, — более развернуто отвечать на его вопросы я не видела необходимости.

— Вы знаете тех, кто в вас стрелял?

— Нет, — во рту пересохло. Я провела языком по губам, смачивая их.

— Вы уверены в этом?

— Да, — шумно сглотнула, вспоминая лица каждого из расстреливающих нас.

— Вам знаком Диего Альварадо?

Снова при звуке его имени сердце пустилось галопом, разрывая грудь от невыносимой муки. Сжала кулаки до боли, напоминая себе о всех пытках, устроенных им.

— Вам знаком Диего Альварадо? — повторил вопрос Рамирес.

— Да, — тихо ответила, борясь со слезами, начинающими жечь глаза.

— Он причастен к вашему расстрелу? — спросил детектив, чётко выделяя каждое слово.

Черное дуло, смотрящее прямо на меня, прощающееся громким выстрелом и пронзительной болью, Майкл, горящий как факел, вонючий гадюшник, в котором я танцевала…Каждое событие, связанное с Диего, оставило во мне нарывающие раны. Стоило лишь услышать его имя, и образовавшаяся на них корка прорвалась, выпуская наружу гной вперемешку с кровью. Я хотела, чтобы Ангел прошел через все возможные круги ада на земле, но, чтобы убедиться в справедливости его наказания, чистилище ему должна буду устроить я сама, упиваясь его муками так же, как он наслаждался моими.

— Нет, — подняла глаза к лицу детектива.

Рамиресу потребовалось некоторое время для принятия моего ответа. Казалось, он был уверен в обратном, а я обнулила всю известную для него систему.

— Что ж, хорошо…, - протянул он, записывая показания в блокнот.

— Как вы себя чувствуете? — прокашлялся детектив, меняя тему. — Надеюсь, последние события никак не отразятся на здоровье вашего ребенка…

Сердце перестало биться в груди, сжавшись в камень. Холод и паника быстро завладели телом. Опора ушла из-под меня, оставляя безвольно болтаться в воздухе. Комната завращалась бешеной каруселью, затягивая воронкой в самую бездну.

— Вам пора, детектив, — услышала голос Роуз, перед тем как погрузиться в беспамятство.