Ведунья против князя

– Что?! – Вот теперь полный боли вскрик раздался за спиной регента, и рядом с ним возник Ланс, потрясенно оглядывающий Чижика. – Лита? Что здесь произошло?

Он бросился к сжавшейся в кресле девушке, присел рядом на корточки, потрясенно рассмотрел ее пальцы и оглянулся на Дилли.

– Я сама ничего не знаю, – честно призналась та. – Она только сказала, что ее связала щитом Раэна.

– Мне велели никуда ее не выпускать! – Магиня тоже примчалась, подтвердив опасения Дилли.

Но за ней возвышался Звен и еще кто-то из магов, и это немного успокаивало ведунью. Теперь ей требовалось пройти по незримому тончайшему мостку в последней попытке не нарушить временное спокойствие. Маги всегда славились неумеренной вспыльчивостью.

– Кто? – В голосе побелевшего от ярости Ланса зазвенела холодная ярость. – Кто такое приказал?

– Подожди, Ланс, не спеши… – шагнул вперед Звен, встав посредине. – Я сам отдавал ей распоряжения, и звучали они вовсе не так. Раэна, я ведь просил тебя деликатно удерживать Литу от прогулок по нижней палубе. Девочка юная, хорошенькая, а матросы – парни отчаянные…

– Но я уходила на совещание! – Магиня упорно считала себя правой. – И сначала хотела просто запереть дверь, а она так нагло захихикала, что никакой замок ее не удержит!

– Она сказала, – не поднимая головы, горько усмехнулась Лита, – что мы с Дилли наглые актерки и непонятно ради чего все с нами так носятся. Да еще и лучших женихов подсовывают. И Тровенг мог бы найти себе пару получше.

– Ты лжешь! – Глаза магини сверкнули жаркой ненавистью. – Я такого не говорила.

– Но ясно намекнула, – подтвердила Лита.

– Подлечите ее наконец. – Дилли решительно вмешалась в спор, готовый перейти в новую ссору. – Она истратила все силы, выбираясь из магических пут. Не только ногти… у нее на спине и плечах обожжена кожа… И подайте королевским шхунам знак подойти ближе. Мы перейдем туда.

– Дилли? – развернул жену к себе лицом не выпускавший ее из рук Тровенг, хмурясь заглянул в полные печали глаза: – Это неверное решение, любимая.

– Неправильно я сделала, согласившись принять защиту ковена, – устало возразила она, чувствуя, как рвет сердце нестерпимая боль. – Но теперь пора все исправить. Вы же не поверите, что она единственная, кто так считает? А мы меньше всего желаем стать причиной раскола ковена, я отчетливо представляю, к чему это может привести.

– Ты сейчас не права, Дилли, – твердо заявил Звен. – Ваше бегство этой проблемы не решит. Да и невозможно все время убегать. Я обещаю, мы немедленно разберемся с собратьями. Объясним непонимающим, докажем сомневающимся…

– Вам никто не поверит, – упрямо процедила Раэна. – Я всем расскажу правду. Они монстры, которых вы желаете изучать ради исследовательского интереса. Ты видел, что она сделала с креслом? Разорвала голыми руками кожаную обивку, сломала каркас и вылезла в узкую дыру, порвав одежду, но не зацепив кожу! Ни одному нормальному человеку такое не под силу! Зачем позволять им размножаться, если они не могут сделать ничего полезного? Зато хитростью и обманом одурманивают мужчин, с их помощью постепенно захватывая власть! Думаете, никто не понял, что Гелии никогда не придется править? Вместо нее на троне будет сидеть вон та черная вдова, уже отправившая на тот свет двух мужей и успешно захомутавшая третьего!

Раэна бросила на старшую ведунью горящий неистовой ненавистью взор и, едко прищурившись, шепнула что-то непонятное, но явно очень опасное. Воздух вокруг Дилли заискрился, сгущаясь в крохотные иголки, и тут же осыпался, подчиняясь повелительному жесту Звена. А секундой позже и сама Раэна осела на палубу бесформенной кучкой.

– Запри ее в трюме, – выразительно глянул на Брэна старший магистр, – и забери все амулеты. Давненько не приходилось мне наблюдать такой вспышки ненависти.

– Это моя ошибка… – виновато пробормотал Ланс и поднял на друга полный острой боли взгляд: – Дал ей слово не выдавать… Она о тебе грезит уже лет шесть, но обещала забыть…

– Никто ни в чем не виновен, – резко пресек его муки Звен. – Всех случайностей никогда не предугадаешь и не устранишь. Данлита, прости ее, пожалуйста, тебе же понятно отчаяние влюбленной женщины, потерявшей последнюю надежду.

– А я ее тоже потеряла? – болезненно кривясь, осведомилась юная ведунья, старательно не смотревшая на бережно исцелявшего ее пальчики Ланса. – Тогда прощаю. Но матери все расскажу, впускать магинь в наш дом нельзя. Дети такого не выдержат…

Она запоздало всхлипнула и, содрогнувшись от предчувствия, наконец-то осмелилась снять блокаду с рвущей тело боли. Но та так и не пришла, напрасно Чижик вслушивалась в свои ощущения. Кто-то из магов ее уже подлечил, и это было прекрасно… но в корне неверно. Ведуньи должны уметь сами справляться со своими болезнями и ранами.

– Я отнесу тебя в каюту, – бережно подхватил девушку на руки Ланс, и никто не отважился ему запретить.

Проводили взглядами и тоже поспешили покинуть верхнюю палубу, не оглядываясь на отвернувшегося от всех Тровенга, прячущего в крепких объятиях жену.

– Любимая… – тихо шептал Гард, – скажи, что ты передумала. Как я теперь буду без тебя жить? Да и зачем мне тогда все это… княжество, маги, интриги Эршеля и халгирцы?

– Ты не жил бы без меня, – едва слышно отвечала ведунья, радуясь, что сумела помочь магистрам разобраться во всем без боя. – Просто спрятал бы в укромном домике где-нибудь неподалеку. Без балов и приемов я прекрасно обойдусь… а вот без тебя уже не смогу.

– А на меня в это время строили бы далеко идущие планы все, кому не лень? – желчно фыркнул регент. – Тебе так хочется, чтобы я все время жил как тайный агент во вражеском логове? А мне так хотелось верить, что вдвоем мы сумеем отбиться от всех непонятливых и самоуверенных поклонников. И моих, и твоих.

– Я знаю только одного своего поклонника – колбасника Шульта, – еще спорила Дилли, но оба уже знали, что гроза прошла, и истово этому радовались.

Хотя и не так откровенно, как хотелось бы. Раэна со своей давней безнадежной влюбленностью и так некстати прорвавшейся ненавистью к счастливой сопернице разрушила тщательно подготовленную магистрами стройную систему защиты. И теперь Лита осталась без постоянного присмотра, который прежде ей обеспечивала компаньонка-магиня.

Гард, помогавший ковену решить этот вопрос и знавший, что нового мага тут взять просто неоткуда, отчетливо понимал, насколько усложнилась их задача. И все же упорно не желал делать предусмотренного на самый крайний случай шага. У регента почти по-настоящему немел язык, едва он вспоминал, что ему придется попытаться уговорить Дилли оставить Литу в княжестве. Одну ведунью магистры всегда сумеют вывести из любой шаманской ловушки, а вот спасать двух будет намного сложнее. Шаманы не постесняются использовать самые грязные и подлые методы, чтобы заставить магов разделиться.

Известны случаи, когда они пригоняли толпы рабов или детей, от чьего спасения зависел исход всей операции, или приковывали невинных заложников к дверям, закрывающим единственный выход. У тех, кто встал на путь зла и подлости, всегда найдутся сотни способов достичь своих целей, и самые излюбленные из них – это грязная ложь, шантаж и угрозы.

– Любимый, – тихо позвала мужа притихшая в его объятиях ведунья, – ты молчишь очень красноречиво. Мне кажется, я догадываюсь, о чем ты должен мне сказать, и хочу попросить немного подождать. Сюда уже идет Ланс, и от того, что он скажет, зависит мое решение.

– У тебя хороший слух, – виновато вздохнув, похвалил Гард и услышал в ответ легкий смешок:

– У меня обычный слух, но если очень нужно, я могу ненадолго сделать его тоньше, чем у летучей мыши. Я говорю тебе это не ради хвастовства – сегодня мне пришлось пожалеть, что ты так мало знаешь о моих умениях и до сих пор не придумал условных знаков, какие будут известны только нам двоим.

Тровенг изумленно приподнял бровь, поражаясь совпадению их мыслей, – только утром он размышлял примерно о том же.

С лестницы раздался нарочито отчетливый звук шагов, и вскоре перед супругами замер хмурый и взъерошенный Ланберс.

– Садись и рассказывай, – предупреждая его заявление, приказал Гард, делая другу знак повиноваться.

– О чем? – строптиво буркнул маг, но все же небрежно шлепнулся в кресло.


– Поговорил ты с ней? – вмешалась Дилли.

Этот откровенный вопрос поставил Ланса в тупик. Как ответить, если и сам не понимаешь, что происходит?

А ведь он твердо намеревался объясниться с Литой – рассказать, как тосковал по ней все эти нестерпимо долгие часы, как корил себя за нечуткость и невнимание. Хотя и сообразил уже, что больше него самого в этом повинны его слишком послушные и безропотные поклонницы. Это они своим восторженным почитанием отучили его беспокоиться о чувствах и желаниях любимой девушки и заранее думать, как не обидеть ее своими действиями.

Но стоило Лансу увидеть изуродованные пальчики Литы, как у него все в душе просто перевернулось от острой боли. Так безжалостно издевались над жертвами только самые извращенные нелюди да палачи халгирского хана. А потом маг сообразил, что все это произошло по его вине, пусть и косвенной, и ясно понял: отныне он не сможет смотреть Чижику в глаза, зная, что всего этого в ее жизни могло и не быть, окажись он сам немного предусмотрительнее и принципиальнее.

И все-таки они поговорили… всего несколько фраз, окончательно запутавших опытного дознавателя.

– Ланс, – тихо попросила Лита, когда он внес ее в большую каюту роскошных покоев, служившую княжне столовой и гостиной, – пожалуйста… не смотри влево.

– Хорошо, – покладисто пообещал мужчина и старательно отворачивал голову, хотя еще от двери увидел то проклятое кресло, про которое говорила Раэна.

Вернее, обломки, что он него остались. И сразу понял, как нелегко было Лите, приклеенной к спинке кресла прочным щитом, вылезать в проделанную ею дыру. У него аж ладони зачесались от нестерпимого желания привязать таким способом саму Раэну и оставить дня на два, чтобы сполна прочувствовала всю подлость своего поступка.

– Подать тебе какую-нибудь одежду? – уложив девушку на постель, осторожно спросил Ланс, старательно отводя взгляд от ее изорванной блузки, поверх которой кто-то накинул широкий шелковый шарф.

– Не нужно, – поспешила отказаться юная ведунья и, чуть покраснев, добавила: – Спасибо. Ты можешь идти.

– Лита… – Он замялся, не зная, нужны ли ей его объяснения, и все же отважился: – Мне не позволили сюда приходить и остальным – тоже. Тровенг считает, что вам нужно отдохнуть, и он, несомненно, прав.

– А мне Раэна запретила выходить из этих комнат, – вздохнула Лита и неожиданно пояснила: – Но Дилли ничего не знала. Я чувствую, когда говорят правду. Все мы чувствуем.

– Вот как… – на миг задумался Ланс и тут же рискнул поднять на нее полный горечи взор: – Я очень виноват… Раэна давно призналась мне в любви к Гарду, но попросила не выдавать ее. Тровенг сразу отсылал подальше дознавательниц и магинь, едва замечал их особое отношение. Если бы я тогда не пожалел ее… – Маг смолк, справляясь с накатившей яростью.

– Звен прав, ты ни в чем не виновен. Она ведь могла рассуждать разумно и, если по-настоящему любит, принять его выбор. Хотя это и нелегко… – Девушка чуть покраснела и сразу смолкла, с досадой прикусив губу.

– Лита… – маг не желал с ней спорить, но должен был предупредить, – так, как поступила она, действуют только люди с больным эгоистичным сознанием. Магистрам это отлично известно, поэтому сейчас Раэну отправят к опытному целителю, и лет десять мы с ней не встретимся. Но ты останешься без охраны…

– Я подумаю над этим, – помолчав, серьезно пообещала Лита и, смущаясь, добавила: – А теперь иди… мне нужно переодеться.



– Ланс… – вырвал мага из размышлений голос регента, – мне верно кажется, что ты считаешь нас врагами твоему счастью?

– Нет, – отрицательно мотнул головой тот и удрученно вздохнул: – Как выяснилось, главный враг себе – я сам. Сам выдумал замечательный план по отбору послушной и беззлобной жены, сам оставлял рядом с собой только таких претенденток, и близко не подпуская других. И сам попался в ловушку, привыкнув решать за них все и всегда, не позволяя никаких возражений. Но только теперь начал понимать, почему все никак не мог сделать окончательный выбор. Может, кому-то и нравится всю жизнь жить с тихими серыми мышками, а меня постепенно начала тяготить их покладистость и безвольность.

– Ты сказал все это Лите? – участливо спросила Дилли, но Ланс снова качнул головой:

– Не сумел, но разъяснил ей про охрану. И она обещала подумать.

– Здесь есть третья каютка… маленькая, для прислуги… – задумчиво пробормотал Тровенг, уже прекрасно просчитавший все варианты защиты свояченицы. – Если тебя не смутит…

– Спасибо, – с чувством выдохнул Ланс. – Ты же знаешь, я никогда не был сибаритом!

И почти бегом умчался занимать новое место.



Восьмое светозарня

Княжеский бриг «Алый альбатрос»



Гард

Ранним утром судно вышло в залив и резко свернуло влево. Там, в восьми часах хода отсюда, находился Каймт, самый ближний к южной границе портовый город Форандии. А на подходе к нему, в старинном королевском замке, стоящем на нависшей над прибоем скале, его величество Эршель назначил регенту княжны тайную встречу.

Но вот в ее особую секретность Тровенг и магистры верили меньше всего. Ну какие могут быть тайны, если за ними следят экипажи двух шхун и толпы королевских гвардейцев, открыто снующих по палубам форандских кораблей? Ведь не заставишь же их молчать? Да матросы в первом же порту, подвыпив, по секрету расскажут всем официанткам и танцовщицам, как гнали в порт Каймта нового правителя Онзирии!

– И ведь абсолютно уверены, что никуда нам от них не сбежать и не скрыться, – желчно ворчал Гард, наблюдая, как выплывают из рассеивающегося утреннего тумана увенчанные белыми кипами парусов шхуны.

Сегодня они держались намного ближе к «Алому» и вели себя с соответственной наглостью.

– Пускай думают что хотят, – равнодушно ответил Звен. – Могут и поближе подойти. Но не стоит даже мечтать нас разозлить. Демонстрировать им свои силы никто не собирается.

– А их хватит… сил? – Разумеется, Тровенг знал, что ковен готовился очень серьезно, просто пока даже приблизительно не представлял, на что способны в бою живущие рядом с ними маги.

Уже более пятисот лет они хранили нейтралитет и никогда не ввязывались ни в какие сражения. Однако Тровенг и прежде догадывался, что магистры бдительно следят за тем, чтобы никаких войн никто не начинал. А теперь был в этом абсолютно уверен.

– Не беспокойся, – ободряюще улыбнулся магистр, – мы не самоубийцы. Да и вам пообещали защиту, а свое слово мы держим. А как там Ланс?