Ведунья против князя

– Дилли? – Тровенг нахмурился и несколько минут размышлял, отчетливо понимая, что спорить с женой ему совершенно не хочется.

Да и не станет она настаивать на своем решении просто из каприза или упрямства, как все его бывшие пассии. И если что-то решит, то можно не сомневаться – у Дилли будут на это веские причины.

– Ну ты же понимаешь, – откровенно глянул он на друга, – что в этом случае я спорить не стану. Хотя и не представляю, зачем нам брать с собой ехидную девчонку, но помню, что она тоже ведунья, и весьма умелая. Но во всех случаях сначала нужно спросить Дилли.

– Никогда не ожидал, – с интересом рассматривал друга Ланберс, – услышать от тебя такие слова. Прости, но я завидую белой завистью и мечтаю о такой же жене. Хочется, чтобы можно было посоветоваться с ней о чем-то серьезном, кроме того, сколько гостей позвать на прием и какие заказать наряды.

Гард ответил ободряющей улыбкой и поспешил закопаться в указах. Внезапное признание напарника, никогда до этого не говорившего о подобных вещах столь откровенно, застало его врасплох, смутило и заставило на миг представить себе, как бы он жил, если бы не встретил Дилли и не решился ради дела жениться на ней.

Вспыхнувший в душе протест самой возможностью подобного поворота судьбы озадачил и даже слегка испугал Тровенга, нежданно для себя во всей полноте осознавшего, как много значит для него эта необыкновенная женщина. Не просто много, нет. Она теперь для него все. Его сердце и кровь, его боль и радость, а он – глупец, последний глупец, возомнивший себя незаменимым правителем и шелестящий бумажками, в которых магистры уже сто раз обдумали, обсудили и выправили каждое слово.

А ему нужно думать вовсе не об этом, а о том, как уберечь и защитить свою жену, как не позволить ушлому Эршелю отобрать ее или кого-то из ведуний, раз Ясвена так не желает переходить границы его королевства.

– Ланс, – резко отодвинув бумаги, поднялся с места регент, прошелся по кабинету, подыскивая более точные фразы, и, посмеявшись над этой собственной привычкой, коротко спросил: – Кто писал эти указы?

– Звен и Орвес, – сразу насторожился Ланс. – А что такое?

– Ты можешь их позвать? Срочно.

– Конечно, они во дворце. Ты обнаружил ошибки?

– Нет. Я нашел самоуверенного индюка и намерен с ним покончить, – кровожадно усмехнулся регент.

– Гард… – опасливо оглядел его маг, явно ожидая какой-нибудь детской выходки вроде активации боевого амулета. И хотя точно знал, что Тровенгу такие поступки несвойственны, не мог не предупредить: – На магистров невозможно напасть с помощью амулетов. Мы же сами их делаем и закладываем особое заклинание. Исключение из всех врагов.

– Я похож на безумца? – искренне изумился Гард. – Ты действительно считаешь…

– Нет, но ведешь себя необычно. Потому и предупреждаю.

– Спасибо, друг, – почему-то развеселился Гард. – Жаль, ты не сказал мне этого раньше. Ну, где твои магистры?

– Здесь, – отозвался от двери Звен и спокойно направился к столу. – Слушаем.

– У меня три вопроса. Кто писал эти указы, кто будет править, пока мы в отъезде, и главный: четыре дня назад вы сделали мне предложение, но я отказался. И только теперь осознал, как недальновидно поступил. Если можно его вернуть…

– Можно. Это предложение мы готовы исполнить в любой момент. А указы мы писали сообща, стараясь все предусмотреть. Ну и о правителе. Поскольку у нас есть свои дела, твои мы разделили, но официальным заместителем решили оставить Юнтаса, твоего секретаря. Он в курсе всего и лучше всех знает, какие вопросы можно решить без тебя, а какие оставить до вашего возвращения. С тобой отправимся мы с Лансом и Варгус.

– Спасибо, – удовлетворенно кивнул Тровенг и нажал на камень в кольце, вызывая Юнтаса. – Ланс, пиши указ, я даю Юнтасу право подписывать в мое отсутствие все необходимые указы.

Он отодвинул к краю стола кипу бумаг и уставился на магистров:

– Я готов к ритуалу. Надо куда-то идти?

– Нет, – с интересом рассматривал его Звен. – Только ответь на один вопрос: почему ты так резко поменял все собственные решения?

– Ланс помог мне понять свою неправоту, – спокойно сообщил Гард. – И я осознал, что выгляжу в ваших глазах недоверчивым, самоуверенным индюком.

– А вдруг мы ошиблись? – испытующе смотрели на регента магистры.

– Юнтас очень внимательный и аккуратный, – ухмыльнулся Тровенг. – Он прочтет и отыщет ошибку. Но даже если ничего не найдет, все несуразности сразу заметит народ. У них и мураш не проскользнет, нужно лишь дать людям возможность говорить, не опасаясь за свои шкуры.

– Благодарим за ответ. Снимай все амулеты и украшения, на тебе не должно быть металлов и камней. Встань посредине, мы завернем тебя в щит. Будет немного горячо, но недолго. Второй раз ритуал можно будет провести через несколько месяцев…

Остальное Гард слышал глухо, как сквозь одеяло. Еще он ничего не видел, кроме окутывающей его туманной пелены, а ощущал лишь тепло возникшей между лопаток точки. Словно кто-то поставил на него чашку с горячим чаем, и она становилась все теплее, но не обжигала, а лишь согревала, как изразцы натопленной печи…

– Достаточно. – Туман растаял, и регент обнаружил напротив себя кучку изучающе рассматривающих его магов. – Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, – не солгал Гард. – А что мне теперь можно делать?

– Ничего, – решительно разбил его мечты Звен. – Пока только резерв увеличился. Теперь все твои амулеты будут служить дольше. Не пытайся ничего кастовать, этому нужно упорно учиться, а у тебя сейчас нет времени.

– Теперь у меня его намного больше, – хитро усмехнулся регент и шагнул к столу Ланса. Взял указ, пробежал взглядом и, поставив размашистую роспись, вручил Юнтасу: – Держи и начинай работать. А я иду готовиться к встрече с посланцем.

Сгреб свои амулеты и направился к двери.

– Не слишком ли стремительно он помудрел? – с сомнением спросил Звен и кивнул Лансу: – Иди, догоняй. Может, еще какую идею подбросишь… по дружбе.



Шестое светозарня

Брагод, дворец князя Сайморса Онзирского




Дилли

Ведунья молча стояла у окна, ожидающе поглядывая на служанок, развешивающих по гардеробной купленные ею платья. На душе у нее было тревожно, и вся эта суматоха вокруг нарядов, украшений и прочей мишуры казалась совершенно неуместной. Ей хотелось поговорить с матерью или поиграть с малышами, выпить фруктового чаю с необыкновенно вкусными рогаликами, которые печет Мира. Или просто погулять по саду, рассмотреть беседки, до которых она не дошла вчера ночью. О том, чтобы посидеть в них с мужем, ведунья и мечтать себе запретила, на Гарте теперь целое княжество… вместе с происками халгирцев и интригами проклятого Эршеля.

– Мы закончили, леди Андилия, – кротко сообщила старшая из служанок. – Вам что-нибудь принести?

– Нет, – отпустила их Дилли, заранее сообщившая, что оденется сама.

Не зря же она выбрала только те платья и блузки, которые легко надеть без чужой помощи, несказанно разочаровав модисток, пытавшихся всучить правительнице пышные наряды на шнуровке, с многослойными юбками и замысловатыми туниками.

– Дилли… – несчастно пробормотала Лита, сидевшая в углу дивана, поджав под себя ноги, – ты на меня сердишься?

– Я не могу на тебя сердиться, – печально ответила ведунья, – потому что я тебя люблю. Но мне больно понимать, что все наши усилия были напрасны. Ты не ведунья.

– Но Дилли, я же могу сделать себе другое лицо и даже горб… – Чижик говорила все тише и медленнее. – Я все понимаю…

– Понимать мало, – горько усмехнулась Дилли. – И сделать горб – тоже не главное. Важнее всего пронести в душе доверие к тем, кто всегда был за тебя, и к тем, кого ты любишь. Без веры нет любви, нет понимания, ничего светлого нет… И ведуний без веры тоже нет. Ты же все это знаешь, почему же позволяешь управлять собой самым отвратительным чувствам? Ревность – это всего лишь несправедливое недоверие, смешанное с больной подозрительностью и необузданной злостью.

– Дилли, я же не нарочно! Оно само вспыхивает в душе, как костер на ветру, и гудит так, что в глазах темнеет!

– Я тебе об этом и говорю. Как только почувствуешь приближение этого огня – немедленно полей себя мысленно ледяной водицей разумных доводов. И очень скоро поймешь, как глупо и опасно растрачивать на подозрения свою душу и зря рвать сердце себе и любимому мужчине.

– Дилли… я все поняла… я все это знаю наизусть! Возьмите меня с собой!

– Лита, родная моя, неужели ты не видишь, как больно мне делаешь? Пойми, там дворец, толпы хорошеньких ветреных фрейлин, графинь, баронесс и прочих придворных дам. Наш козел без огромной свиты даже в ванную не ходит. И все они будут улыбаться нашим мужчинам и строить глазки. А еще – ронять веера, предлагать фрукты, приглашать на танцы, прижиматься и невзначай оглаживать по плечам. Я должна буду постоянно следить, чтобы ты не убила парочку самых наглых и глупых прелестниц. Или, того хуже, не начала давать пощечины Лансу! И ладно бы за дело! Он ради тебя перечеркнул всю прошлую жизнь, в одночасье оставшись без тепла и обожания сразу четырех очень миленьких подружек… Я прочитала светскую хронику и посмотрела их портреты. Думаешь, ему было просто? Но он все бросил к твоим ногам и ждет лишь ответного шага. А ты ему еще ничего не обещала, ничем его не одарила, а уже пытаешься водить на короткой веревочке, как собачку. А он человек! И очень непростой. Опытный сыщик, друг и напарник Гарда, один из самых сильных магистров ковена.

– Откуда ты это взяла? – сдавленно буркнула Чижик.

– А ты даже не задумалась, почему именно его ковен приставил к тайному советнику? К единственному человеку из ближайшего круга Сайморса, чья честность и справедливость не вызывает у умных людей сомнения? Значит, они очень хотели защитить Гарда. А в защитники таким особам всегда приставляют самых лучших, и это ты должна была сообразить.

– Дилли…

– Не смей рыдать, это самый нечестный способ выдавливать из меня согласие. Умойся и одевайся, посол уже близко, скоро пойдем встречать. У тебя остался самый последний шанс попасть в Форандию – безукоризненно сыграть свою роль. Я хочу сегодня видеть глупенькую, наивную провинциалочку, умеющую лепетать только о погоде и природе. И никаких шпилек, иголок и колючек.

– Спасибо, Дилли, я справлюсь, ты не пожалеешь! – мгновенно вскочив с дивана, пылко обняла ее сестра. – И постараюсь больше не ревновать…

– Просто верь ему, Чижик. Пойми и запомни: без веры нет любви. Если появились сомнения и недоверие – можно смело объявить, что истинная любовь умерла. Остались совершенно иные чувства. Страсть, привычка, боязнь одиночества, дети и общее дело – многое может связывать людей, и иногда довольно крепко. Они даже пытаются называть эти отношения любовью, лукаво утверждая, будто любовь бывает разной. Ложь. Истинная любовь всегда чиста, бескорыстна и благородна. Если тебе повезло и ты нашла такую, то старайся беречь как зеницу ока, не убивай недоверием. Она и так очень хрупкая, к сожалению… Ну, беги.



Седьмое светозарня

Брагод, дворец князя Сайморса Онзирского



Гард

За окнами властвовала темнота, и трудно было сказать навскидку, какое сейчас время суток. То ли затянувшийся вечер, то ли предутренняя пора. К тому же все вокруг выглядели бодрыми и деятельными. И маги, и слуги, и провожающие.

Хотя последних было не так уж много: пара старших сыщиков, выслушивающих последние указания Тровенга, и мать-ведунья, пришедшая забрать Оха. Ну и шепнуть дочерям родительские наставления, хотя Гард ждал от нее совершенно иного. Регент до последнего надеялся, что Ясвена отговорит Литу лететь с ними, но она даже глазом не моргнула, услыхав про решение Чижика. И Дилли тоже смолчала, словно это было для нее самым обычным делом – везти зеленую девчонку в самое логово вздорного интригана. А на осторожный вопрос мужа лишь мягко улыбнулась и пообещала объяснить все позже.

И теперь регент почти с нетерпением поглядывал в окно, ожидая сигнала погонщиков. Добираться до границы, где их уже ожидал в порту Порога княжеский фрегат, было решено на крылетах. Магистры еще с вечера загрузили их багаж в четыре новенькие лодки. Регенту по статусу не полагалось путешествовать скромно, поэтому им с Дилли достался самый новый и удобный крылет. Второй предназначался для Литы и ее компаньонки, роль которой доверили магине Раэне, одной из лучших телохранительниц тайного сыска. В третьем собирались лететь Звен и Варгус, а в последнем – Ланберс с магистром Брэном, примкнувшим к делегации в самый последний момент.

– Чтобы место не пустовало, – хмуро пошутил разочарованный Ланс, втайне надеявшийся лететь в одном крылете с Чижиком.

Хотя и был единственным, кто в открытую восстал против ее участия в этой миссии.

– Объясните мне, зачем мы везем с собой лишнюю проблему? – возмущался он, хмуро взирая на отводившего взгляд напарника. – Если ей так хочется посмотреть на Форандию или на королевский дворец, можно будет позже хоть год жить там инкогнито. В королевстве всегда рады путешественникам, оставляющим содержимое кошелей в гостиницах и магазинах. Но брать ее сейчас с собой глупо и опасно. Эршель явно задумал какую-то пакость, в последнее время его главным развлечением стали всяческие интриги и козни.

Гарду пришлось намекнуть, что это решение Дилли, и, судя по разочарованной ухмылке напарника, в этот момент ведунья много потеряла в его глазах.

– А посланца разбудили? – отставив чашку с бодрящим взваром, спросила леди Тровенг, и ей сразу ответили оба магистра:

– Да.

– Но предупредили, что мы вылетаем первыми, поэтому он еще только одевается.

– Тогда мы идем наверх, – решил Гард, мечтавший уговорить Дилли поспать.

Вчерашний день выдался напряженным и одновременно скучным. Посланник Эршеля лорд Шраген из-за налетевшего встречного ветра прибыл с порядочным опозданием и сразу после официального обеда, вручив регенту грамоты и отдельно запечатанный личной печатью конверт, отправился отдыхать. Хотя его можно было понять, крылеты у короля – самой старой модели, магистры упорно не желали помогать Форандии из-за дружбы короля с халгирскими шаманами.

Побеседовать им удалось лишь после ужина, но письмо короля к тому времени было прочитано и обсуждено, а все выводы – сделаны. Поэтому посол уже не мог ни сказать чего-либо важного, ни как-то повлиять на принятые решения. Да они его и не особо заинтересовали. Судя по скучающему лицу, лорд заранее был убежден, что иного выхода у Гарда нет, ведь за помощь король обещал подписать договор о совместном сооружении тоннеля в Уголенское княжество и огромные скидки онзирским купцам.