Ведерко мороженого и другие истории о подлинном счастье

Одна моя знакомая имеет свою галерею




С прекрасными произведениями искусства. И все началось давным-давно. Мы молоды были очень. От нее муж ушел, мама умерла, а папы не было. Организация, где она работала, закрылась. И был ребенок, мальчик трех лет. А больше ничего не было; комната в коммуналке с диваном. А диван стоял на кирпичах, мы их со стройки вместе принесли, когда ножки сломались. Впрочем, еще были ракушки – они с мамой отдыхали давным-давно на море и привезли вот эти ракушечки – на память. Ну, и художественную школу мы закончили. И Галя сделала несколько шкатулочек из фанеры, облепила их ракушками и лаком покрыла. Красиво и изящно получилось очень. И пошла на рынок продавать эти шкатулочки. Рынок тогда был везде. Все чем-то торговали; жить-то надо. И шкатулки были никому не нужны, конечно. Покупали джинсы, футболки, окурки в трехлитровых банках тоже покупали – это правда. И чай «второй заварки». Бредовые слегка были времена. Она стояла со своими шкатулками – никто не брал. Рэкетиры ходили и милиция… Страшно и безнадежно. И уже наступил вечер, стало темнеть. Пора уходить, несолоно хлебавши! И к Гале подошел старичок в потертом пиджаке. Достал потертый тоже кошелек и купил шкатулочку. И сказал, что очень красиво! И это были копейки, конечно; сто или десять тысяч, или миллион – я сейчас не помню тех странных денег. Примерно как банка окурков. Неважно. Важно, что Галя ушла окрыленной, счастливой, с надеждой! Эта покупка ее очень приободрила. И она снова потом пришла; и еще всякое стала делать, у нее хорошо получались изящные вещицы, нас хорошо учили хорошие учителя. И главное – вот эта первая покупка. Первый успех. Первый самостоятельный заработок. Он окрыляет и дает надежду и силы. Не надо уходить с рынка. Надо терпеливо ждать и предлагать свой товар, свою работу – иногда уже перед закрытием кто-то подойдет и купит. Все. Дело пошло. Вера в себя и надежда, будущий успех – в этой покупке. Это признание. Это энергия. А отчаиваться не надо – времена сейчас полегче все же. И куда больше шансов на успех и свою галерею или что вам лично хочется…





У акулы есть рыба-лоцман




Маленькая такая рыбка вроде ставриды. Она разведывает путь для хищника. Информацию собирает. А потом акула с ней делится объедками. Враг посылает вперед рыбу-лоцмана; надо ведь все разведать перед нападением и собрать информацию. Для этого лоцман и нужен. И какой-то человек начинает набиваться вам в друзья. Проявлять удивительную заинтересованность вашими делами. Вашими планами. Напрашиваться в гости или к себе приглашать активно. Или предлагать куда-нибудь сходить. Человек даже удивляется такому дружелюбию внезапному. Такой симпатии и желанию дружить. И, бывает, пускает рыбу-лоцмана в свою жизнь, делится планами, информацией… А за этой золотистой рыбкой – страшная тень хищника, который не так хорошо видит и слышит. И еще не знает, как к вам подобраться. Ничего, скоро узнает. Рыбка-ставридка все ему расскажет и покажет. А если акулу победить, рыба-лоцман очень быстро найдет новую акулу, еще страшнее и мощнее. И ей будет прислуживать. Красивая золотистая рыбка. Приятный в общении человек. Подлый и опасный. Акулий друг. Так что не стоит доверять приятным на первый взгляд людям, которые вдруг горячо заинтересовались нашими делами. Это они ради объедков стараются для акулы. Своих друзей вполне достаточно обычно. А горячая заинтересованность и странное любопытство – тревожный признак. Надо присмотреться…





Сильные люди




такое переживают и преодолевают, что другим и не снилось. Борются, воюют, спасают, терпят лишения настоящие и настоящие утраты. Мужественно терпят. Проходят медные трубы и все остальное – и побеждают. А в личных отношениях они уязвимы и ранимы. Человек воевал в горячей точке, ходил в рукопашную на врага. А потом на него клевету написали по ерундовому вопросу – и он утратил силы, расстроился страшно, напился… Или сильную женщину обманул подлец; поиграл на чувствах – и она плачет, не может места найти… Хирург провел массу сложнейших операций. Спас много жизней. Подбадривал, хотя сам не спал, не ел. А из-за ядовитой шутки дурака-начальника так расстроился, что руки затряслись… Почему так? Да потому, что бороться не с кем. Не с этими же ничтожествами вступать в бой и патроны тратить. И остается переживать унижение и оскорбление; все равно что лакей дал пощечину герою-полководцу. На дуэль не вызовешь. Тапком, как таракана, не прихлопнешь. Ничего невозможно сделать! Это низкие люди, злые лилипуты, ранившие Гулливера. Так что больно это. Неприятно. Унизительно даже. И стрессовая реакция совершенно нормальна. И не умаляет сильного человека нисколько. Сильные – такие же люди. И могут поплакать, попереживать; но пора снова в бой. Вперед, к победе и славе! Некогда тратить время и силы на лилипутов, лакеев и тараканов. Хотя поставить их на место все же надо. И мы это сумеем сделать, когда вспомним, кто мы на самом деле. И кто – они…





Мы не мелочные




Недодали копейку – сделаем вид, что не заметили. Потом рубль недодали – снова сделали вид, что не заметили. Потом 100 рублей. Потом – половину. А потом вообще ничего не дали, сказали – потом отдадим, вы же нам верите, вы же не мелочный! И вот если копейку попросить додать – обвинят в мелочности. Так посмотрят с укором и насмешливо. И других пригласят посмотреть на мелочного человека. Хотя с мелочи все и начинается. Все манипуляции и обращение в рабство начинаются с мелочи. Это такой маленький эксперимент – заметите вы или нет. Если заметили – как отреагируете. Если человек чужой, посторонний, мы забудем про копейку и рубль. Но больше с ним дел иметь не будем. Если это партнер, покупатель, работодатель – надо сказать: «Маленько не хватает!» Хотя бы обозначить факт, что мы умеем считать деньги. Даже мелочь. Это очень улучшает отношения. А требовать копейку не надо, конечно. Это действительно комично, поэтому они так и поступают. Приучают нас понемножку к уменьшению суммы. А потом – к бесплатной работе. Мы же не мелочные… Мелочные – те, кто помаленьку-потихоньку продавливает границы. И «копейка» – всего лишь маленькая разведка.





Однажды было дело:




тяжелые события. Очень тяжелые. И на душе тяжело очень. Утрата и боль. Я сидела на работе в кабинете, что-то писала важное. И Денис Александрович пришел, тихо пил чай. Он человек тихий, умеющий сочувствовать – сам много пережил. И вот он и говорит: «Давайте, Анна Валентиновна, обдерем обои. И отломаем плинтуса. Пора делать ремонт!» Я так изумилась сначала. А Денис Александрович принялся обои отрывать, аккуратно очень. И говорить утешительно: «Надо создать движуху. Нельзя в несчастье сидеть и думать. Ничего нет вреднее, чем сидеть и думать. А движуха – она спасает. Всегда спасает. Будем делать ремонт!» И вот эта «движуха» спасла. Позвали потом мастера, одного, другого; купили стройматериалы, суета, хлопоты, за обоями – ламинат, за ламинатом – потолки; кто делал ремонт, тот знает. И ничего. Постепенно отошла боль. И ремонт сделали на работе. Стало все чистое, красивое, новое. И появились силы жить и бороться снова. Это давно было, но запомнилось очень. И в тупиковой, тяжелой, грустной ситуации надо начать шевелиться и что-то полезное делать, даже через силу. И втянешься понемногу. Деятельность спасает, поддерживает, отвлекает. А результат деятельности радует – сначала немного, а потом – очень радует. «Движуха» – хорошее слово, хотя и сленговое. Нелитературное. Но литературные слова не всегда уместны. «Движуха» иногда лучше помогает, чем сложносочиненное предложение с красивыми метафорами…





Один добрый мужчина,




сам уже немолодой, строил памятник родителям. Он их горячо любил при жизни, они состарились и умерли. И любящий сын все свои средства тратил на изготовление дорогого памятника, очень дорогого и громоздкого. Так он выражал свою любовь и исполнял сыновний долг. Ему самому было уже 60 лет. Он работал учителем. И все сбережения и средства тратил на этот памятник; никуда не ездил три года, питался так себе, экономил и обделял свою семью: ни подарков, ни хороших продуктов, ничего для жены, для дочери разведенной, для внуков… Я все понимаю. И не осуждаю. Но он тяжело заболел и умер, я его навещала в больнице. И он все про этот памятник говорил, бедный. Я думаю, его родители вряд ли одобрили бы такое поведение, они же любили его! А второй человек строил дом для семьи. Он имел маленький бизнес – продавал канцтовары. И все средства тратил на этот дом. Семья жила впроголодь, они тоже никуда не ездили, покупали какую-то арматуру и бетонные блоки. Судились с соседом из-за границ участка. И он все показывал проект и картинку с красивым большим домом. Мол, еще каких-то 10–12 лет, и они будут в таком доме жить. А пока надо потерпеть и много-много работать. И вкладывать все деньги в строительство. Потом он потерял бизнес; календарики и блокнотики перестали пользоваться спросом, а он ничего нового не предпринимал. И в бизнес не вкладывался. Только в дом. А потом он заболел рассеянным склерозом. Может быть, надорвался. Он жил будущим и работал на будущее. А первый мужчина – жил прошлым и работал на прошлое. Иногда надо остановиться. Памятники и проекты особняков – это важно. Очень важно. Но есть еще настоящее. Настоящая жизнь, здесь и сейчас. И наша задача – позаботиться сначала о настоящем. О живых, теплых, о тех, кто рядом; и о себе – пока мы еще сами живые и теплые…





Если бы вы знали,




как меняется ваше лицо, когда вы говорите о том, кого любите. О ребенке, о бабушке, о дедушке, о родителе, о любимом человеке. Даже о собачке или о котике. Все напряжение проходит, все морщинки разглаживаются, а из глаз струится мягкий свет. А на губах – аттическая полуулыбка. И такой свет любви вас преображает – вы становитесь необычайно красивым. Необычайно добрым. Нежным. И немножко этой светлой энергии любви передается другим. В эти минуты на вас можно любоваться или портрет писать. Чудесные это и краткие мгновения посреди суеты и тревог жизни. Надо почаще вспоминать тех, кого мы любим. К кому искренне привязаны. Кто наполняет наше сердце… И все будут красивее и красивее. Нежнее и добрее. Милосерднее друг к другу – любовь делает нас милосерднее. А всего-то и надо – поговорить с человеком о том, кого он любит. Чтобы он вспомнил. И наполнился светом. И наполнил других.






Воспитанный человек




не хочет показаться навязчивым. Это наш самый страшный кошмар – показаться навязчивым. Некоторую навязчивость проявила одна дама, которая сначала звонила мужчине. Она его на родительском собрании увидела, и он ей понравился. Потом писала ему куда только можно. А потом, когда он ее везде заблокировал, влезла к нему в квартиру по газовой трубе. Он жил на втором этаже. Там еще был козырек над подъездом. Она ловко влезла и деликатно постучала в окно, улыбаясь. Вся семья ужинала. Вот это – небольшая навязчивость. А позвонить или написать, если человек долго не звонит и не пишет, – это нормально. Мы же звоним и пишем не для того, чтобы навязаться. Мы беспокоимся. И без тени сомнения звоним родственникам или друзьям, если они не выходят на связь. И спрашиваем: «Все ли в порядке? Не нужна ли помощь? Не случилось ли чего?» И, если человек отвечает: «Все нормально, пока не могу разговаривать, позже позвоню!» мы не обижаемся. Слава богу, все хорошо. Попозже позвонит или мы снова наберем. А в личных отношениях какой-то тупик. Какие-то странные расчеты и предположения. Что он подумает о нас? А вдруг она посчитает меня навязчивым? Это унижение – звонить первым! Надо звонить вторым. Или вообще не звонить, сидеть и ждать сообщения или звонка… И наше состояние робости и неуверенности передается близкому человеку. И он тоже не звонит – возможно, по той же причине. «Что я скажу? Я ведь так долго не звонил. Наверное, сейчас и смысла нет звонить!» – разные мысли и опасения. Это указывает на шаткость отношений. На недоверие. На страх и тревогу, которые нас мучают. Позвонить и спросить, как дела и не нужна ли помощь, – это нормально. Нет никакого унижения в этом. А то вот был случай – у мужчины инсульт произошел, он лежал, бедный, а любимая женщина с ним поссорилась – обиделась, что он трубку не берет. А зайти не решилась, чтобы не показаться навязчивой и не унизиться. В звонке нет ничего навязчивого и унизительного. Это мы просто беспокоимся. А если все в порядке, если просто человек про нас забыл и вспоминать не хочет, тогда другое дело. Но и это надо прояснить, чтобы не терзаться сомнениями. А то по газовой трубе спасатели полезут в итоге, и так бывает…





Есть вещи, которые все равно произойдут




Если удалось избежать их, они догонят, так чаще всего бывает. И окажутся куда более опасными, тяжелыми и разрушительными, чем если бы произошли в свое время. Если в детстве удалось избежать всех болезней, абсолютно всех, даже «ветрянки», потом эта самая «ветрянка» может случиться во взрослом возрасте. И иметь тяжелые последствия. И другие болезни могут настигнуть; организм не научился бороться; в стерильных условиях иммунитет ослабевает. Родители радуются, что у ребенка не было подросткового кризиса, он до сих пор живет с ними или рядом, послушен, внимателен, кротко следует наставлениям? Этот кризис может начаться в 30 лет. И это будет уже на кризис, а бунт на корабле, когда невольники вырвутся из трюма все разом. И отношения станут ужасными, а могут и вовсе разрушиться – родители не готовы принять кризис и желание свободы. Взрослый «ребенок» вполне может обойтись без родителей и навсегда уйти. Даже возненавидеть. Не было любви страстной, с ее восторгами и юношеским томлением сердца? Просто человек вступил в законный брак из-за обстоятельств или потому, что «так надо», прожил в этом браке 20 лет, с осуждением и недоверием слушая истории «про любовь»? Много шансов, что любовь нечаянно нагрянет и унесет с собой все благополучие, разрушит всю размеренную жизнь, сведет с ума, доведет до депрессии – ведь возраст далеко не юный, есть семья, есть обязательства… Все должно происходить в свое время. Пока есть ресурс, молодость, свобода, определенные социальные обстоятельства; пока организм гибок и полон сил, а психика – пластична. Отложенный кризис опаснее своевременного. Так что болезни детского возраста, кризисы подросткового, первая любовь, первые разочарования – это нормально. Это естественно. И искусственно избегать их не надо. И отчаиваться не надо. Крепнем и растем. Приобретаем иммунитет и психологическую защиту. Ценный опыт. «Болезни роста» идут на благо, если они своевременны.





Кем мы себя окружили?




У царей простой был способ. Они притворялись умирающими и слушали, что про них говорят бояре. Домочадцы, соратники, друзья… А потом вставали с кровати и головы рубили. Способ жестокий. Других не было; только так можно было избежать заговора и смерти. Вот что про нас говорят, когда думают, что мы не слышим, – так к нам и относятся. Почитаешь мемуары друзей, которые окружали поэтов, и ахнешь. Враги такого не напишут. Враги о нас мало знают, мы с ними не делимся информацией. Чужие, равнодушные люди тоже о нас мало знают. Им до нас дела нет. А друзья знают все – мы же сами им рассказываем. Ищем сочувствия и понимания. Приюта и поддержки. И вот кто наливает вам рюмку от тоски и печали, говорит: «Выпей! Тебе легче будет!» тот потом и расскажет, как мы напивались вдрызг. Кто советует: «Разведись с мужем! Он тебя не достоин, он тебя не понимает!» тот потом про ваши увлечения и расскажет. В ярких красках. С подробностями. Кто хихикает и подначивает, про любовницу слушает, – тот вас развратником и выставит. И жене все расскажет, а как же! И вообще – всем. Кто подталкивает: «Иди и набей ему морду!» тот потом свидетелем в суде и выступит. Но сначала кажется, что это друзья. Или милые родственники, которые на вашей стороне. А вы лягте, закройте глазки и притворитесь умирающим… Такое услышите и узнаете, что и вставать не захочется. Или просто случайно можно узнать, что про вас говорят. И кто? А вот эти милые люди, которые сейчас вам наливают вино, подкладывают жирный торт, подносят зажигалку к сигаретке и обсуждают ваших родных и близких. И поддерживают самые ваши идиотские планы, самые опасные шаги. Вот они вас и погубят, как великих поэтов. Поэты – они доверчивые, как дети. Надо быть как цари. Мудрым политиком. Головы рубить не надо, конечно. Но не худо бы прогнать подлых бояр подальше от себя, а не искать у них дружбы и понимания…





На рынке торгуют два продавца




Продают одинаковые яблоки за одинаковую цену. Оба нормально разговаривают. Нормально одеты. Одинаковые продавцы. К одному очередь стоит – не протолкнуться. У другого никто яблоки не покупает. Подойдут, посмотрят, переспросят цену и уйдут. Если людей спросить, они объяснят свое поведение сотней причин: дорого, не то, передумали, расхотелось… На самом деле проблема в продавце. Это с ним что-то не так. Не яблоки порченые, а продавец, выражаясь народным языком. А научно – продавец транслирует свой внутренний конфликт людям. Люди все чувствуют: напряжение, депрессию, обиду и горе, алкоголизм, чью-то ненависть или жгучую зависть. Чувствуют невербально; а как именно – еще наука не разобралась. Так животные чувствуют опасность или болезнь; это вне сознания. Чувствуют и отходят. Не хотят покупать яблоки, даже очень хорошие. Чтобы не купить заодно чужое несчастье. В этом иногда причина неудач в торговле и в переговорах. Во внутреннем состоянии. И для начала надо его исправить, а потом торговать…





«Я научилась защищаться!» —




так одна женщина сказала. «Раньше я боялась обидеть, задеть, сказать что-то некорректное, прогнать или уйти – это невежливо. И я терпела. А на меня нападали и обижали, причиняли зло, нарушали границы. А теперь я поняла, что можно защищаться! Оказывается, защищаться от нападения можно! Защищаться – это хорошо и правильно. Нападать – неправильно, плохо. И нужно защищаться!» Точно. Нападать – плохо. Защищаться – наше право и даже обязанность. А корректность зависит от того, как именно на нас напали. Это дело второстепенное – вежливость и корректность. Сначала надо как следует защититься. Вот это первым делом нужно сделать. Пусть тот, кто нарушил границы и напал, обвиняет нас в некорректности. Хотя это довольно глупо звучит. И обижается сколько угодно. И рассказывает, как с ним невежливо обошлись, когда он прилез, как в детстве говорили. Прилез и напал. В другой раз неповадно будет. Зрелость человека – в его способности себя защитить от нападения. А корректность и вежливость – приятный бонус, он остается на наше усмотрение.





Один профессор женился на медсестре




Его очень осуждали. Ушел из семьи на старости лет и на медсестре женился. Я вам расскажу, как дело было, а потом решим, надо ли его осуждать. У него была клиника своя, он там вел прием. Прекрасный специалист. Большой прием. Большая клиника. Много денег он зарабатывал. Чувствовал себя отвратительно: задыхался, сердце болело, голова кружилась, бессонница… Он переутомился очень, тяжелая была работа с больными людьми. Но денег надо было много: он себе построил большой дом с парком. Машины всем купил и обновлял каждый год. Квартиры – в Москве и у моря. Дом сыну строил и дом дочери строил. С парками и бассейнами. И еще дочери купил лошадь. Эта лошадь дорого обходилась очень. Это недешевое удовольствие – иметь лошадь. По-моему, корова лучше. От нее молоко и сметана. Но он лошадь купил, дочь настояла. И после этой лошади ему вообще стало плохо, он впал в депрессию. И уже почти не мог ходить, есть перестал и спать. Высказывал мрачные мысли, а однажды съел упаковку таблеток. То ли уснуть хотел, то ли вообще… Семья вызвала других знакомых врачей, сделали ему промывание желудка, дали общеукрепляющие препараты… Позаботились. А потом сын и жена его так крепко схватили под руки и увезли на работу, вести прием. И следить за другими врачами, чтобы они не начали денежки класть в карман. И таким образом его стали возить на работу, как, извините, Брежнева. Или чучело. Он на работе слегка оживал и выполнял профессиональные обязанности, как робот. А уже синий был такой. Голубоватый. И ему объясняли, что надо работать. И кормить лошадь. Лошадь хочет кушать! В общем, там была медсестра, Тамара, тоже в возрасте. Она давно профессора знала. И стала его лечить, капельницы ставить, давать витамины, анализы заставила сделать. Он тупо подчинялся. И вылечился. Порозовел, глаза стали осмысленными, речь внятной, а потом он ушел из семьи. Бросив два недостроенных дома и лошадь. Стал жить у Тамары в однокомнатной квартире. И гулять по выходным с ней в общественном парке… Семья ужасно его проклинала; все имущество осталось им, в утешение – они давно все на себя записали. А профессор стал получать пенсию и иногда консультировать старых пациентов. Вот такой рассказ про подлого изменщика, как его называют жена и дети. Но мне лично трудно его осудить. Несмотря на то, что он бросил близких и лошадь, о которой должен был заботиться…





Причин одиночества много




Все не перечислить в коротком тексте. Но иногда дело в отце. Если у девушки был слишком хороший отец – добрый, сильный, ответственный, мужественный, она будет подсознательно сравнивать всех мужчин со своим Великолепным Папой. И очень трудно найти такого же: доброго, сильного, ответственного, мужественного. Способного заботиться и носить на руках. Очень трудно. Практически невозможно. Она же знала папу как папу, а каким он был в молодости мужем – это только мама знает. И не всегда рассказывает, что понятно. И плохой отец – тоже плохо. Эгоистичный, бессердечный, холодный и жестокий. Пьющий. Агрессивный. Страх навсегда поселился в душе девочки. Если Ужасный Отец покинул семью, если его не было рядом – мама и бабушка непременно расскажут, каким он был монстром. И в каждом мужчине девушка видит потенциальную угрозу, Ужасного Отца. Быстрее всего устраивают свою жизнь те, у кого был самый обычный папа. Со своими слабостями, недостатками, плюсами и минусами. Любил, как умел. Особо не вмешивался. Не проявлял чрезмерную поддержку. Иногда покупал мороженое. А иногда – покупал себе пиво… Обычный такой, земной человек, со своими плюсами и минусами. Который любил свою девочку, как мог. А она его любила и принимала таким, какой он есть. И потом легко нашла себе пару. И приняла мужчину таким, какой он есть. Но что-то постаралась исправить, что-то – развить… Так часто бывает в жизни. Через родителя мы учимся любить и принимать. Через самого обычного земного родителя. Но этому можно и самому научиться, потом; хотя это непросто – избавиться от призраков в подсознании. Главное – понять, что это призраки. Тени прошлого. А нам надо найти земную, настоящую любовь…