В тишине твоих шагов

— Она ночевала дома?

— Могу ошибаться, но не видел ее выходящей.

— Может, у вас установлены камеры в подъезде?

Внезапно Арам встал, нависнув надо мной, как гора. Он хотел закончить надоевший допрос.

— Милая девушка, как вас, я забыл?

— А… Анна, — пробормотала я, глядя на него снизу вверх. Увидев, что он придвигается вплотную, я вскочила.

— Не хотите выпить со мной чашечку кофе? — он настойчиво схватил меня за локоть своей липкой рукой и явно не хотел отпускать.

— Не откажусь, эмм… показывайте кухню! — аккуратно высвободившись, я шагнула в сторону двери. — Скажите, у Маши есть родственники, подруги? С кем можно было бы поговорить.

— Никогда не видел подруг. Но на похороны приехала ее мать, наверное, она все еще у нее в квартире. Только не открывает никому. Прошу вас, — он подтолкнул меня дальше по коридору, скользнув рукой по пояснице.

Меня неприятно обожгло это прикосновение.

Я прошла на кухню, прижимая сумку к груди. Арам повернулся к плите. Его толстый зад едва помещался между столом и кухонным гарнитуром. В помещении стоял навязчивый запах начавших портиться продуктов. Воспользовавшись моментом, я кинулась к выходу, бросив на ходу:

— Варите, я буду через минуту.

Влетев на скорости в свои босоножки, стоявшие в коридоре, я распахнула дверь и выбежала на лестничную площадку.

Нажав на звонок квартиры напротив, я ощутила, как капельки пота по спине сбегают вниз. Мне уже слышались позади шаркающие шаги противного толстяка. Мерещились его жирные руки, тянущиеся ко мне. Окинув взглядом площадку, я не заметила ни одной камеры. За дверью всё еще было тихо.

Громко постучав несколько раз, я навалилась на стену.

Наконец, дверь отворилась, и на пороге появилась женщина лет сорока пяти. Стройная, с худым лицом и усталыми глазами. От нее пахло алкоголем. Она вопросительно уставилась на меня.

— Добрый день, вы мама Маши Яковлевой?

— Да, — сухо отрезала она.

Я залезла в сумку, нащупала крупную купюру и протянула ей:

— Соболезную вашей беде. Не могли бы вы немного рассказать о своей дочери? Я работаю в газете, все обеспокоены случившимся, возможно, в городе объявился серийный маньяк.

Женщина наградила меня долгим испытующим взглядом, потом вынула руку из кармана и выхватила банкноту. Губы ее сжались. Отшатнувшись, она направилась в комнату. Я последовала за ней.

На столе стояла бутылка с рюмкой. Рядом нехитрая закуска из рыбной консервы и фото, перетянутое по диагонали черной ленточкой. Девушка, смотревшая с карточки, была слишком юной, чтобы умирать. Красивая, маленькая брюнетка с большими глазами и тонкими чертами лица. От нежной, почти фарфоровой кожи веяло аристократической бледностью. Изящная, она смотрела с фото как царица, гордо и торжественно. От объятий такой красотки у любого мужчины кровь начала бы сильнее стучать в висках.

— Присаживайтесь, — женщина указала на стул.

— Спасибо.

— Что вы хотите знать? — сухо спросила она.

— Вы кого-то подозреваете в убийстве Маши?

— Никого конкретно. Это мог быть любой из ее мужчин. Мы не общались из-за ее образа жизни.

— Расскажите мне о…

— Она опустилась до потаскухи. У нее всегда было полно денег. Что я могу еще добавить?

Женщина покачала головой и уставилась в пол.

— У нее был постоянный мужчина?

— Какой-то черный. — Она гневно махнула рукой. — Считал себе невесть кем. Я предупреждала её, что такой, как он, наиграется и бросит. Но она не слушала. Так и вышло. Она звонила, сказала, что он оставил ее, была вне себя от обиды.

— Давно это было?

— Месяца два назад.

— Ясно, — я сделала очередную пометку в блокноте. — Помните, как его звали?

— Не спрашивала.

— Думаете, он мог ее убить?

— Если бы она сказала ему что-то грубое. Люди этой нации такое не прощают, они очень гордые, а женщины для них — люди второго сорта.


— Спасибо.

Я вышла, оставив несчастную женщину в одиночестве.



Расталкивая друг друга, люди создавали хаос возле прилавков. Было очень шумно. Крытый павильон рынка внутри напоминал купол цирка: высокие потолки, широкое пространство, много воздуха и посетителей.

Прокладывая путь возле лотков с выпечкой и деликатесами, я ощутила, насколько голодна. Ноги начинали подкашиваться от бессилия. Остановившись возле пластикового столика, я насобирала по карманам мелочи, купила шаурму и присела.

Быстро проверив телефон, ответила на сообщения и перезвонила Кате. Подготовила подругу к тому, что в квартире брата в засаде ее может ожидать злая фурия, способная плескать ядом на километр. Мы поговорили, мне стало немножечко легче.



Заприметив в глубине павильона добротное здание приличного размера, я торопливо зашагала туда. На табличке значилось «Администрация».

Толкнув дверь, я вошла. В помещении играла приятная музыка.

В приемной сидела пышногрудая девушка в облегающем платье. По-хозяйски развалившись в кресле, она листала журнал. На вид ей было 22–23 года. Широкий вырез платья позволял видеть почти всю ее грудь и кружевное белье.

— Здравствуйте, мне нужен Усик, — начала я.

Отложив журнал, она оценивающе уставилась на меня:

— Вы кто?

— Лейтенант юстиции Патракова, — мой лоб сразу покрылся испариной.

Она указала взглядом на дверь.

В ту же секунду из соседнего помещения показался высокий брюнет крепкого сложения. Загорелый, кучерявый, стройный. Из ворота рубашки виднелась волосатая грудь, на ногах были ярко-красные мокасины. Он широко улыбнулся мне и одарил жарким взглядом. Понятно, почему женщины с ума сходят от горячих восточных мужчин.

— Полиция, — махнув в мою сторону головой, подсказала брюнетка.

Взгляд Усика сразу стал холодным и осторожным. В моей голове созрела подходящая к случаю речь. Я прокашлялась.

— Усик? — вдруг обойдя меня из-за спины, с папкой наперевес, проследовал вперед откуда ни возьмись взявшийся следователь Донских. — Мне и… — он бросил на меня уничтожающий взгляд, — и лейтенанту Патраковой нужно задать вам несколько вопросов.

Я готова была провалиться под землю. Сергей встал впереди меня, закрыв обзор своей мощной спиной, и продемонстрировал им удостоверение. Брюнетка, качаясь в кресле, заинтересованно таращилась на парочку странных служивых.

Неожиданно Усик просунул руку под пиджак.

Я почувствовала, как напряглись мышцы стоящего передо мной следователя. Его пальцы готовы были в любую секунду потянуться к кобуре под курткой.

Неосмотрительно было явиться к предполагаемому преступнику, не предупредив никого. Я сильно впилась ногтями в свои ладошки. Вдруг послышался звук мобильного телефона.

Усик достал мобильник.

— Секунду, — бросил он в нашу сторону.

Сергей кивнул. Усик внимательно слушал звонившего, глядя на нас.

— Эм, простите, — он растерянно пожал плечами и облокотился на кресло, в котором восседала брюнетка. — Налоговая. Позвольте, отвлекусь на минуточку.

Донских снова кивнул. Несколько секунд мы слушали дежурную телефонную болтовню, потом Сергей вполоборота повернулся ко мне, так чтобы посторонние не видели его губ.

— Какого черта ты здесь делаешь? — процедил он сквозь зубы, хватая меня за рукав. Он был в бешенстве.

— Ты за мной следил?! — прошептала я, нахмурив брови.

— Что?! — он еще сильнее потянул меня за рукав.

— Прости, но я не могла сидеть сложа руки. — Я постаралась аккуратно освободиться от его хватки.

— И поэтому ты нарушила все законы, какие возможно? — Он наклонился к моему уху. — Лейтенант Патракова, значит? Да ты чокнутая на полголовы! Как можно шариться по рынкам, представляясь представителем закона? Ты хоть понимаешь, что дискредитируешь своего брата, когда суешься к предполагаемым свидетелям по делу об убийстве?! Они заявят на тебя, и всё. Какого, мать твою, хрена ты путаешься в ногах у следствия?

Закончив фразу, он посмотрел мне прямо в глаза.

Запах его одеколона ударил в нос. Опять этот дурманящий аромат, от которого подгибаются коленки. Захотелось притянуть его лицо к себе и коснуться губами. Но я просто смотрела. Можно было рассмотреть каждую черточку и морщинку на коже. Его дыхание было прерывистым, глаза потемнели. Манящее зрелище.

— Прости, но насколько продвинулось следствие за эти дни?! — я боролась с собой, пытаясь оставаться невозмутимой и спокойной.

— Ты просто глупая девчонка, которая совершает идиотские поступки. Подвергаешь себя опасности, подставляешь меня. Тебя здесь быть не должно. Чуть всё не испортила! Тебе не пять лет, ты должна понимать, что это не игрушки. Займись своей работой, а мою — оставь мне. Я делаю всё, чтобы выяснить обстоятельства этого дела. Если твоему брату будут предъявлены официальные обвинения, ты первая об этом узнаешь. В деталях! Мы все ждем, когда он очнется и сможет дать показания.