Уязвимая точка

И конечно же, запах: паленая плоть и озон.

Крови не было. Совсем.

Все эти ополченцы были мертвы еще до того, как Депа подобрала Мел и Кара Вэстора. Двадцать четыре бойца.

Меньше чем за минуту.

Мейс обернулся и увидел ликующего лор-пилека, который наблюдал за джедаем.

— Ее место здесь, — прорычал он.

Винду молча отвернулся и взобрался по полуоткрытому люку, чтобы помочь Нику залезть внутрь.

Соскользнув в заполненный трупами отсек, молодой корун остолбенел. Он прислонился спиной к люку и задрожал.

Мейс решил его не беспокоить. Проскользнув мимо Вэстора, он вернулся в кабину:

— Мел, уступи мне место.

Девушка хмуро посмотрела на Депу. Та кивнула:

— Все хорошо, Мел. Делай, как он говорит.

Забравшись в кресло и склонившись над экранами, Винду внимательно их изучил. Он чувствовал на себе взгляд Депы, но не поднимал головы.

— Можешь сказать все, если хочешь, — произнесла она через несколько секунд. — Я не против.

Половина внимания Мейса осталась сосредоточенной на данных основного радара, на котором дроиды-истребители уничтожали корабль за кораблем, а вторую половину Мейс направил на информационные записи «Турбошторма», изучая план полета. Коды управления. Опознавательные метки.

— Правда, Мейс, все в порядке, — грустно сказала она. Наполовину ослепленная мигренью, еле дышащая, она оглушенно моргала, смотря сквозь остатки обзорного экрана. — Я знаю, что ты думаешь.

— В этом я сильно сомневаюсь, — тихо ответил Винду.

— Да, мой путь не является правильным. Я знаю это. — Мягкий, наполненный горечью смешок. — Я знаю. Но это единственный путь.

— Единственный путь к чему?

— К победе, Мейс.

— Так ты называешь то, что сотворила? Победой?

Она устало кивнула в сторону воздушной битвы, что по-прежнему кипела прямо над ними:

— Эта битва — шедевр. Даже после всех твоих подвигов, которым я была свидетельницей, я бы не поверила, что ты смог совершить подобное, если бы не увидела все собственными глазами. Сегодня ты совершил невозможное.

— Сегодняшний день еще не окончен.

— Но он все равно пройдет впустую. Что ты сделаешь к концу дня? Уничтожишь большую часть воздушных сил ополчения? И что? — Ее голос охрип, и слова давались с трудом, словно она выдавливала их сквозь боль. — Ты подарил нам несколько дней. Возможно, недель. Не более. Когда ты уйдешь, мы по-прежнему будем здесь. Мы по-прежнему будем умирать в джунглях. Балаваи получат новые корабли. Сколько душе угодно. И мы снова будем их убивать. Мы должны заставить их бояться джунглей. Потому что этот страх — единственное наше оружие.

— Не сегодня.

— Что? Я… О чем ты?

— Я решил, — сказал Мейс, по-прежнему изучая экраны, — что ты все время была права.

Депа заморгала, не веря своим ушам:

— Правда?

— Да. Мы использовали этих людей в собственных целях. И теперь мы собираемся их покинуть? Когда их единственный выбор — пережить геноцид или совершить его самим? — Винду сурово покачал головой. — Подобный поступок был бы темным, как ночь в джунглях. Темнее. Это не невинная дикость. Это совершенное зло, это путь ситхов. Война здесь не окончена. Джедай не может просто уйти.

— Ты… ты серьезно? Ты правда так считаешь? — В ее полных боли глазах недоверие смешалось с надеждой. — Ты забудешь Войну клонов? Ты останешься здесь и будешь сражаться?

Мейс пожал плечами, по-прежнему изучая данные датчиков:

— Я останусь здесь и буду сражаться. Но это не означает, что я забуду о Войне клонов.

— Мейс, Летнюю войну не окончить за пару недель или даже за пару месяцев…

— Я знаю, — отсутствующе пробормотал он. — И у меня нет свободных недель или месяцев. Летняя война закончится гораздо раньше.

— Что? Почему ты так считаешь? Сколько же, по-твоему, она продлится?


— По-моему? Часов двенадцать. Может быть, меньше.

Депа, казалось, лишилась дара речи.

А он наконец увидел на экране радара то, чего ждал все это время: дроиды-истребители вышли из боя и направились в космос, а группка выживших штурмовых кораблей развернулась в сторону дома.

— Видите? — сказал он, указывая рукою на экран. — Вы понимаете, что это значит?

Депа кивнула:

— Это значит, что кто-то раскусил наш замысел.

— Да. И у этого кого-то есть коды управления дроидами-истребителями. — Он развернулся к ней, и вместо широкой победной усмешки, которая появилась бы у любого другого человека, в его глазах зажглась озорная искорка. — Повторяю: у меня нет недель и месяцев.

— Не понимаю. Что ты собираешься делать?

— Выиграть, — ответил Мейс.

Он настроился на командную частоту республиканских десантных транспортов:

— Генерал Винду вызывает ККП-09/571. Приготовьтесь к подтверждению полномочий и к получению приказов. Установить синхронный канал связи. Направленным лучом.

Коммуникатор захрипел:

— Семь-один на связи. Говорите, генерал.

Услышав приказы Мейса, Депа настолько удивилась, что их «Турбошторм» чуть не врезался в гору. Когда движение машины наконец стабилизировалось, она включила автопилот и повернулась лицом к лицу с бывшим учителем:

— Ты сошел с ума?

— Отнюдь, — сказал Мейс. — Ты разве не слышала? Нет ничего опаснее джедая в здравом уме.

Она попыталась что-то пробормотать, словно дроид с неисправным мотиватором.

— И если ты не против, я бы хотел забрать назад световой меч, — добавил Винду извиняющимся тоном. — Думаю, он мне понадобится.

— Но… но… но… — Слова наконец пробились наружу: — Мы собираемся захватить Пилек-Боу!

— Нет, — возразил Мейс Винду. — Мы собираемся захватить систему. Целиком. Немедля.





20. Дежарик




Ключом к Петле Джеварно была система Аль'Хар. Ключом к Аль'Хару был контроль над флотом дроидов-истребителей. Флотом управлял секретный передатчик, находившийся под командным бункером в космопорту Пилек-Боу.

У космопорта был шанс. Но всего один.

Два республиканских десантных корабля приземлились на Лоршанском перевале, клоны установили защитный периметр вокруг единственного открытого туннеля и обеспечили поддержку легкой артиллерией. Остальные десять транспортников перелетели через горы и продолжили движение на своей максимальной атмосферной скорости. Возможно, она была и не такой уж огромной, но явно выше, чем у нескольких побитых «Турбоштормов», которые разлетались в стороны различных баз, рассыпанных по высокогорью возле крупных городов.

Лишь один штурмовой корабль попытался долететь до столь отдаленного места, как Пилек-Боу.

Весь в дыму и с утечкой радиации, он карабкался по Дедушкиному уступу на четверти стандартной репульсорной мощности. Дежурившие в башне космопорта офицеры в ужасе слушали отрывистые сообщения пилотов: «Утечка в реакторе. Катастрофический сбой неизбежен». Пилот героически удерживал корабль в воздухе, направляясь к Пилек-Боу, потому что только там был космопорт, оборудованный для посадки и обеззараживания корабля с поврежденным реактором. Посадка в любом другом месте привела бы к неминуемой гибели всей команды и взвода пехоты на борту…

Новости со скоростью света распространились от башни к наземному персоналу, от техников антирадара к скучающим гарнизонным командам, обслуживающим предоставленные Конфедерацией батареи современных турболазеров и ионных пушек. Это было самым значимым событием со времен отступления сепаратистов. Битва при Лоршанском перевале была захватывающей, трагичной, но происходила на другом конце высокогорья, так что не учитывалась.

Все в космопорту следили за «Турбоштормом» либо лично, либо на экранах, восхищаясь самоотверженной смелостью экипажа корабля, который облетел город по широкой дуге, чтобы не представлять угрозы мирным жителям. Все были заняты: некоторые красноречиво убеждали остальных, что и сами бы поступили так же, другие втайне надеялись посмотреть на красивую катастрофу… вместо того, чтобы исполнять долг и следить за показанием датчиков.

В конце концов, зачем утруждаться? Космопорт связан с сетью спутников обнаружения, вращающихся на орбите планеты: в воздухе не было ничего, кроме двадцати чудом выживших штурмовых кораблей. Последний из дроидов-истребителей вернулся в космос еще несколько часов назад, а республиканские транспортники, вызвавшие переполох, просто исчезли вскоре после своего появления.

Никто не беспокоился об этих десантных кораблях. После потери сорока процентов личного состава эти республиканские машины наверняка не стали бы лезть в бой. Они, несомненно, прятались в «супе», плотных клубах океана ядовитых газов, окружавших плато высокогорья, ожидая тайного прибытия в систему какого-нибудь крейсера, что эвакуирует их. Несомненно.

С их стороны это было излишне самоуверенно, потому что упомянутые спутники абсолютно устарели, как и все остальное оборудование, принадлежащее местному правительству. Их инфракрасные и оптические датчики были не способны пробиться сквозь плотные горячие клубы «супа», а более чувствительные сенсоры не справлялись с высоким содержанием металлов в газах. Оставаясь на глубине, десантные корабли просто исчезли с поверхности планеты.

Поэтому любой дисциплинированный оператор датчиков в космопорту Пилек-Боу заметил бы на экранах радаров ближнего радиуса действия некие странные сигналы.

Пилек-Боу располагался на западном берегу Великого Потока, самой крупной реки Харуун-Кэла. В Поток вливались реки со всего высокогорья, на востоке которого находился Лоршанский перевал, а на севере — непроходимые утесы, называвшиеся Трандарской стеной. Возле столицы ширина громадной реки составляла уже километр. Ее мощно ревущие потоки срывались с утесов, формирующих южную оконечность города. Это было одно из величайших чудес природы сектора: струи пенились, клубились и расширялись во время всего многокилометрового падения, превращаясь в обширный веер, что беспрестанно тревожил клубящийся внизу «суп» и вызывал многочисленные завихрения разноцветных, не смешивающихся друг с другом газов.

Операторы датчиков, будь они в достаточной мере дисциплинированны и верны долгу, чтобы не спускать глаз с экранов радаров, заметили бы, как десять республиканских десантных кораблей типа «Джату» единым строем карабкаются вверх прямо среди водопадов Потока. Вода замедляла их ход, но в то же время прекрасно скрывала от спутников. Если бы операторы заметили это, исход мог бы быть совершенно иным.