Убийство в Невском переулке

— Это вы верно подметили, — улыбнулся пристав. — Хотя не перехваливайте.

— Отнюдь, — на лице Путилина тоже появилась улыбка, — не обессудьте, но я могу не только отпускать комплименты.

— Знаю.

— И надеюсь, мне не придется привлекать сыскных агентов к розыску ночлега чухонца.

— Не придется, — со всей серьезностью в голосе произнес штабс-капитан Евграфов.

Иван Дмитриевич долго не размышлял, ехать ли домой или в сыскное.

— На Большую Морскую, — Путилин стукнул по плечу тростью извозчика.

Дежурный чиновник не удивился раннему приходу начальника сыскной полиции, сдержанно поприветствовал, доложил о происшествиях, коих на утренний час не наблюдалось. Об убийстве пристав Евграфов не доложил, ему самому еще не доложились об этом происшествии…



ШТАБС-КАПИТАН ЕВГРАФОВ отправился в участок, домой идти после вечерней размолвки с женой не очень-то и хотелось. За завтраком видеть недовольное лицо любимой женщины было выше сил, особенно когда ее алые губки капризно надувались, а взгляд выражал такую обиду, что хотелось провалиться, лишь бы не ощущать на себе этот выразительный взор.

Окна участка выходили в сторону Бабуринского переулка — унылый пейзаж, в особенности весной и осенью, не радовал взгляд, а сейчас, в зимнее время, хотя бы белый цвет навевал не такие мрачные чувства.

«Первым делом, — размышлял пристав, — надо дать указания околоточным. Каждый из них знает свой участок как свои пять пальцев. Нужно искать лошадь и сани, но о них будет известно после выявления фамилии чухонца, ведь те, кто с ним ночевал, по всей видимости, видели и сани, а значит, могут описать какие-нибудь приметные детали, а далее… — Капитан сжал до боли губы. — Далее, далее… — вертелось в голове, но так ничего толкового и не приходило. — Далее ничего не остается, как идти на поклон к Ивану Дмитричу. А почему, собственно говоря, на поклон, служим одному государю и выполняем одно дело — следим за порядком в столице, пресекаем злодеяния, а если те и происходят, то учинившего преступление надобно, находить, и «тогда ему воздадут по делам его», — закончил он размышления словами из Святой книги…

К семи часам околоточные стояли в коридоре, опасаясь войти в кабинет пристава. Гадали, что могло стрястись, по какой такой надобности их собрали в участке в столь ранний час, ведь часом позже они все равно должны были явиться с докладами о состоянии дел в околотке. А сейчас, как в особом случае, капитан Евграфов отправил за ними посыльных с указаниями.

— Наверное, убийство случилось, — хмурился один.

— Точно, — говорил другой. — Не без этого.

С хмурыми лицами они входили в кабинет, украдкой бросая взгляды на озабоченное лицо Федора Осиповича.

— Я вас вызвал по важному делу, — начал пристав, не поприветствовав собравшихся. Такое случалось не часто. Видимо, слишком озабочен был участковый начальник. — Слышали, что на пустыре Языкова переулка найден убитый? Исходя из того, что он раздет, это разбойное нападение с целью грабежа. Убит, по всей видимости, чухонец, приехавший в столицу подработать извозом, и, скорее всего, он остановился на постоялом дворе. Так как началась Сырная неделя, то, скорее всего, заплатил он за неделю вперед, но, может быть, остановился у знакомых, поэтому расспросить надо всех. А так как вы знаете участок хорошо, и вам знаком каждый житель и приезжий на доверенной вашему вниманию территории, и, ко всему прочему, вы в состоянии проверить подопечные вам околотки, через два часа жду вас со сведениями о чухонце, то есть фамилией убитого, приметами лошади или саней, на которых он приехал сюда. Вас более не держу, можете быть свободными.

Федор Осипович поначалу сам хотел проверить все постоялые дворы, но потом отказался от такой затеи. Участок хоть и невелик, но вдруг и правда чухонец остановился у знакомых, тогда надо проверить чуть ли не каждый дом на участке, а это, мягко говоря, задача для него непосильная, а околоточные каждого жителя знают, вот задача по ним.



ПУТИЛИН, УСЕВШИСЬ В кресло, откинулся на спинку и предался размышлениям. Стоит ли послать сыскных агентов на поиски ночлежного места чухонца, или довериться приставу? Штабс-капитан Евграфов толков, сметлив и служит по чести, по крайней мере о мздоимстве никто не упоминал, хотя здесь ничему верить нельзя. Вот действительный статский советник Мстиславский из Вологды ставился в пример как образец добродетели, одной рукой нуждающимся помогал, человеколюбивое общество организовал на собственные деньги, а второй — мошну набивал, не только деньгами купцов и деловых людей, но и в государственную казну другую руку запустил, да так глубоко, что до сих пор комиссия разбирается. Но если о каждом такие мысли держать, то и доверять никому нельзя будет. Иван Дмитриевич покачал головой и взялся за чтение «Иллюстрированной недели» за десятое февраля, чтобы отвлечься от мрачных мыслей.

На первой странице был рассказ Шкляревского «Через преграды», начало напечатали в прошлом номере, но когда Иван Дмитриевич начал чтение, ему показалось в повествовании все фальшивым: и описания, и диалоги. Путилин поморщился и перелистнул дальше. Очерк о самозванце не привлек темой. «Сколько их ныне развелось?» — ненавязчиво мелькнуло в голове и пропало.

В прошлом номере без указания имени автора под повестью с непритязательным названием «Золотое сердце» Путилина привлекла подпись «Из уголовной хроники», но после одной страницы непросветного бреда о графьях, подмененных детях, потайных комнатах и лживых размышлений Иван Дмитриевич вскинул брови кверху и с досады покачал головой: «Неужто кто-то это читает?»

Вот о чем говорилось на страницах «Внутреннего обозрения»:



Защита государства безусловно требует вполне надежной боеспособной армии. Вопрос о сроке службы новобранцев в войсках — вопрос для нее жизненный; и вся военная повинность была бы бесплодна, если бы при недостаточном сроке ограничивались лишь производством недоученных масс, которых, в строгом смысле, нельзя было бы назвать войском.



Статья была продолжением споров о сроке воинской повинности на действительной службе, который ранее сократился с двадцатипятилетнего срока до двенадцати, и этот срок был велик.

Крестьянин отрывался от земли, рабочий — от заводского или фабричного места, таким образом выпадал из жизни, вот и возник вопрос о преобразовании армии, но года шли, и даже Крымская кампания ничему никого не научила. Надо было двигаться вперед, иначе выйдет как в Европе. Пока считающаяся самой сильной французская армия почивала на лаврах, германские войска маршировали по улицам Парижа. Здесь давать слабину нельзя ни в оружии, ни в людях, которые обучаются владению порученным им оружием.



По мнению воинских начальников, наиболее ответственных в образовании солдат, при наших неблагоприятных условиях необходимо, по крайней мере, прохождение каждым солдатом не менее пяти периодов летних занятий, и должно ныне считаться лишь наименьшим сроком службы.



Еще в статье говорилось, что оптимальным сроком для службы остаются семь лет, тем более что империя тянется не на одну тысячу верст с востока на запад и учения необходимо проводить в разных условиях.

Путилин отложил в сторону газету.

Далее целая страница отведена визиту австрийского императора Франца-Иосифа II, не обошедшего наградой в честь приезда и действительного статского советника Ивана Дмитриевича Путилина Командорским крестом 3-й степени, памятуя быстрое расследование убийства военного аташе графа Аренсберга, происшедшего в столице пять лет тому и едва не поссорившего двух императоров.



ШТАБС-КАПИТАН ЕВГРАФОВ два часа не выходил из кабинета, переживая за порученное околоточным задание. Казалось, что они не справятся, а в следующую минуту возрастала уверенность — еще миг, и придет с радостным известием один из подчиненных.

Волнение не давало покоя, хотелось что-то делать, бумаги, присланные из канцелярии градоначальника, прочитаны были не один раз, рапорты околоточных более не вызывали улыбки, хотелось побыстрее получить известия, дающие повод либо к радости, либо к огорчению.




ПУТИЛИН ДОВЕРИЛСЯ ПРИСТАВУ, Не все перекладывать на плечи сыскного отделения, пусть и приставы с околоточными поработают, тем более знают они свои участки лучше кого бы то ни было. Надо доверять, хотя в то же время и проверять. Не все служат царю и Отечеству верой и правдой. Сколько раз сведения утекали к преступникам. Верно сказано: доверяй, но проверяй. Не все в руках Божиих, в большинстве случаев в руках человеческих, иной раз продажных и не внушающих доверия. В последнее время Иван Дмитриевич все более и более склонялся к тому, чтобы уйти на покой. Здоровье подорвано, ноги порой переставали слушаться, глаза словно песком засыпаны. Дышать и то порой было больно, пора в отставку. Двадцать пять лет службы, часть времени он провел в засадах, переодеваниях… Ножевых ран не пересчитать, несколько пуль извлечено хирургами, а он, действительный статский советник, еще ходит, дышит и, главное, ловит злоумышленников. На самом деле Путилин устал — порой начнет читать газету, книгу или реляцию из министерства, и ловит себя на мысли, что вроде бы половину документа или рассказа прочитал, а в голове ничего не осталось, вот и приходится возвращаться к началу. Нет, пора на покой, пора, хотя грех признаться, что скоро всего лишь сорок пятый год.



ЧЕРЕЗ ЧАС ЯВИЛСЯ один из околоточных.

— Да, Федор Осипович, вы правы, сегодня на постоялый двор по Муринской старой дороге не явился ночевать постоялец.

— Так-так… — заинтересованно произнес пристав, а у самого и глаза заблестели.

— Крестьянин Выборгской губернии Андерс Паксу, — заглянул в бумажку околоточный.

— А приметы? — Штабс-капитан Евграфов вскочил со стула, снял висевшую на крючке шинель и на ходу начал ее надевать. — Что-нибудь приметное есть? Не может же не быть? — с потаенной радостью в голосе нетерпеливо проговорил он.

— А как же, — околоточный приободрился, предвосхищая грядущее поощрение. — Лошадь подковки имеет приметные, на каждой инициалы хозяина «А» и «П» латинскими буквами, и на санях полозья железные, с правой стороны задняя часть скручена, а со второй отломан кусок завитка, потом те же полозья прибиты к деревянным направляющим, и эти направляющие покрашены в красный цвет.

— Понятно, более ничего примечательного?

— Разговаривает чухонец растягивая слова и слегка заикаясь.

— Ну, это навряд ли пригодится, я — в сыскное… — И вышел на улицу.



— ВОТ И ВСЕ, — с удовольствием в голосе и довольным видом произнес Федор Осипович, расстегнув шинель, удобно присаживаясь на стул, давая понять начальнику сыскной полиции, что, мол, и мы умеем полезными следствию быть.

— Очень хорошо, — Путилин никогда не стремился ущемить полицейских столицы, расточая приятные слова, — не ожидал так быстро получить нужные сведения, я не рассчитывал, что именно на вашем участке остановился убиенный, ведь столица велика.

— Честно говоря, и у меня сомнения были, — признался пристав. — То, что убийство совершено на территории участка, не говорит о том, что и чухонец проживал там. Иван Дмитриевич, а что далее?

— Далее оповещу все части и участки, каждого городового столицы, и если преступники не покинули столицу, то сегодня к вечеру я буду знать, где находятся убийцы.

— Но они могли сразу же продать сани и лошадь?

— Могли, но я так не думаю. Они совершили злодеяние ночью, забрали платье, верхнюю одежду, выгребли из карманов деньги, а значит, направились в трактир, либо к себе на квартиру, может, в дом. Но я склоняюсь к тому, что здесь у них дом, где они могут поставить лошадь, всю ночь на морозе ж ее не продержишь.

— И то верно.

— Для нас это обстоятельство усложняет ситуацию, но ничего не меняет. Вдруг объявившуюся лошадь в карман не спрячешь.

— Именно.

— Так что, — Иван Дмитриевич на секунду остановился, — не буду вас обременять подробностями, но, думаю, к вечеру, возможно, мы задержим злодеев.

— Хотелось бы узнать первым об их аресте, — пристав поднялся, застегивая шинель.

— Непременно, преступление совершено на приданном вам участке, поэтому вы первый узнаете о завершении расследования.

— Мне бы вашу уверенность, — уже в дверях вздохнул штабс-капитан Евграфов.



ПУТИЛИН НАБРОСАЛ НЕСКОЛЬКО строк и вызвал дежурного чиновника.

— Вот это, — он протянул лист сероватой бумаги, — в срочном порядке необходимо разослать по отделениям, частям, но самое главное — по участкам, именно по участкам. Они более знакомы с населением, и вызови ко мне господина Соловьева.

— Господин Соловьев в отсутствии по делу майора Ордынцева.

— Да-да, я помню, тогда Василия Андреяновича.

Дежурный чиновник кивнул и скрылся за дверью, несколькими минутами позже постучал и без приглашения, на манер Миши Жукова, бессменного помощника, вошел среднего роста, широкий в плечах и с неизменной застенчивой улыбкой надворный советник Иванов. Он хоть и недавно приступил к службе, но не только вписался в сыскную полицию, но и перезнакомился со множеством преступников. Память у него была, словно архив у письмоводителя. Все по полочкам и, когда надо, отыскивалось быстро.

— Добрый день, Иван Дмитрич!

Путилин в ответ только кивнул и указал на стул рукой. Иванов присел.

— Вы, наверное, уже знаете о происшествии во втором участке Выборгской части?

— Нет, — ответил надворный советник.

— Ах да, — сморщился Путилин, день только начинался, и не все отчеты были присланы из участков и сведены в журнал приключений, — так вот, — и он вкратце рассказал об убиенном, сведениях, полученных приставом Евграфовым.

— Значит, Андерс Паксу, и сведения о приметах уже рассылаются по участкам?