Твои не родные

Это просто сон! Невозможно быть настолько счастливым, только услышав одно единственное слово. Внутри все ликовало. Все это время я боялся даже признаться себе в том, как страстно желаю услышать от неё эти слова. Да и как я мог подумать, будто способен забыть эту нежную девушку... Марину невозможно и на мгновение выбросить из головы, она неповторимая... Я сильнее сжал её в объятиях, поглаживая ладонями по спине, вжимая в свое тело. Движения её губ действовали осторожно, раздувая во мне огонь страсти. К сладкому привкусу Марины примешался вкус слез. Больше никогда не хочу видеть, как она плачет. Осторожно проник языком в её рот, дотрагиваясь до ее языка, лаская его. Дыхание Марины участилось. Целовать её – это всё равно, что получить подарок, о котором боялся мечтать, зная, что он никогда не будет твоим. Я перехватил инициативу, не просто лаская её губы и язык, а завладевая её ртом. Поцелуй превратился из нежного в обжигающий. Мой член пульсировал, требуя большего. Я взял её за шею, не давая оторваться от меня.

Мне не хотелось прерывать этот момент. Казалось, если сейчас отодвинусь от неё хоть на миллиметр, чуть ослаблю объятия, и все...она снова исчезнет, и на этот раз навсегда. Её руки заскользили мне под футболку, осторожно поглаживая спину, обжигая кожу своим прикосновениями. Я впечатал Котёнка ещё плотнее в свое тело, не оставляя ни малейшего расстояния между нами, начал целовать её сильнее, не давая сделать даже вдох. Я прикусил её нижнюю губу. Чика застонала. Её стон отозвался болью в паху. Скинул с её плеч куртку, не прерывая поцелуя. Обнял за поясницу, не позволяя сдвинуться с места, опуская второй рукой бретельки платья. Оторвался от неё, посмотрев на шею. Впился рукой в мягкие волосы, запрокидывая голову, и набросился на неё голодными губами, оставляя влажные поцелуи.

Я не пропустил ни миллиметра на шее Марины. Её руки блуждали под моей футболкой, выжигая горящие следы на теле. Каждое прикосновение, отзывалось дрожью. Сдвинул вторую бретельку, целуя ключицы и плечи. Мне хотелось показать ей, что она не ошиблась, выбрав меня, я хотел подарить ей такое удовольствие, которое она ещё не испытывала. Её руки замерли на ремне моих джинсов. Сегодня она была смелее, чем все предыдущие разы, и мне это охренеть как нравилось. Опустил ладони на её попку, сжимая через платье. Провел пальцами по талии вверх, к груди, сжимая её. Мне мешало это гребаное платье, мне нужен был мой Котёнок обнаженной, необходимо было прикоснуться к ней кожа к коже. Нашел мягкие губы, терзая их. Вернул руки на ягодицы Марины, приподнимая её, чтобы она обхватила ногами мою талию. Крепко обнял её за спину, не прерывая поцелуя, и понес к машине.

Путь к машине показался вечностью. Я мечтал очутиться скорее с МаЕгорй в постели, погружаясь в её горячее тело. Открыл дверцу, усаживая её на переднее сидение. Она издала разочарованный стон. Схватила меня за воротник, притягивая к себе. Её грудь тяжело вздымалась. Чика обняла меня за шею.

– Хочу тебя...Сейчас..., – прошептала она.

Твою мать, я хотел её до одури. Но первый раз в жизни захотелось это сделать правильно, даря ей ту нежность, что она заслуживает, а не трахать по-быстрому в машине. Я застонал. Посмотрел в её горящие желанием глаза, оставляя на губах поцелуй.

– Ммммммм... Котёнок мой. Ты не представляешь, как сильно я желаю войти в тебя. Но я хочу, чтобы ты получила удовольствие.

Поцеловал её ещё раз, убирая руки с шеи.

– Подожди, мы доберемся до постели, и там я тебе дам все, что ты захочешь, и даже больше, – подмигнул ей и пошел на водительское сидение.

Я сел за руль, поправляя член, завел машину и тронулся с места. Все тело напряженно как струна. Я смогу это сделать, смогу потерпеть до той квартиры, где мы были в прошлый раз. Достал сигарету, прикуривая, пытаясь отвлечься от пульсации в своем паху, усиливающейся от дыхания девушки, сидящей на соседнем сидении и её дурманящего запаха.

Аня придвинулась ко мне, целуя в щёку. Я слегка улыбнулся. Она продолжила целовать меня, забираясь руками под футболку. Перед глазами все поплыло, сосредоточив все чувства лишь на её ласке. Вцепился в руль, по-прежнему сжимая в левой руке сигарету.

– Аня, – сказал прочищая горло, – что ты делаешь? Мы можем врезаться...

– А ты смотри на дорогу, – нагло шепнула и кивнула в сторону лобового стекла, – и не разобьёмся.

Она отобрала сигарету, затянулась и выдохнула дым мне в рот. Член уже готов был взорваться. Бл***ь, ничего эротичнее я ещё не видел. Смотрел на её губы, сформировавшие буковку "о", выпускающие дым, как завороженный. Вспомнил о дороге лишь тогда, когда она вернула мне сигарету. Она прикоснулась губами к моей шее, прокладывая рукой путь от колена к паху. Когда её ладонь накрыла перевозбужденный член, в моей голове крутилась только одна мысль: "Твою мать, твою мать, твою мать!!!!!!!" Она сжала член через джинсы, постанывая. Казалось, что мои легкие покинул абсолютно весь воздух. Её руки принялись за пряжку моего ремня. Все чувства сейчас были сосредоточены на её движениях и звуках. Я хотел, чтобы она расстегнула эту гребаную ширинку, достала мой стояк и взяла его в рот. Чёрт, первый раз в жизни я мечтал, чтобы хотя бы на секунду почувствовать её рот вокруг своего члена.

– Бл***ь, Котёнок. Я не могу сосредоточиться на дороге. Потерпи ещё немного, – не хотелось бы попасть в аварию. На свой счет я не беспокоился, аварии – это фигня, а вот Аня... Но не смотря на свои опасения, я, мать вашу, не хотел останавливаться.

Чика впивалась в мою шею, продолжая работать над брюками. Сердце в груди бежало быстрее, чем машина, на которой мы ехали. Рука девчонки дотронулась до каменного члена, посылая электрические разряды по всему телу. Её губы заскользили вверх по моей щеке, к виску, а рука крепко сжала эрекцию. Кажется, я даже застонал от её ласки.

– Я хочу прикасаться к тебе, – прошептала мне в ухо, обжигая своим дыханием. Её слова пробудили во мне нечто первобытное. Сегодня ночью я буду не просто брать её, а многократно разрывать своим желанием.

Аня провела ручкой вдоль моего члена. Я сжал зубы до хруста, чтобы не бросить руль и не завладеть ртом Котёнка немедленно. Её рука, такая маленькая и нежная, двигалась сначала не спеша, постепенно увеличивая скорость.

– Да, Котёнок, не останавливайся, – прохрипел, приоткрывая глаза.

Перед нами в нескольких метрах возвышалась скала, на которую мы летели на всей скорости. Я резко нажал на тормоз, останавливаясь от громадины в нескольких дюймах.

– Бл***ь, – откинулся на спинку кресла, сосредоточившись на том, что делала Чика, – теперь ты моя, – зарычал, резким движением отодвигая сидение, – и я сделаю с тобой ВСЁ, что захочу.

Схватил Марину за талию, дергая на себя и усаживая на колени спиной к себе, одновременно задирая её платье. Отодвинул промокшие трусики одной рукой, приподнимая её над своим членом, резко вошёл в неё, опуская платье, обнажая до пояса. Сжал в руках упругие груди, толкаясь в её лоно.

– Даааааа, твою мать, – выдохнул после того, как оказался окружен её влажной плотью.

Котёнок вцепилась руками в руль, опираясь на него. Я приподнимался, врезаясь в неё, выходил полностью и погружался снова. Руками сминал сочную грудь, сжимая сильнее, чем следует. Сегодня не существовало тормозов!

Здесь и сейчас я хотел снова и снова доказывать этой женщине, что она моя, и останется только моей. Показывал, что никто никогда не будет желать её так же, как и я. Целовал её шею, плечи, спину, пытаясь не пропустить ни одного участка шелковой кожи.

Аня начала сокращаться вокруг меня, протяжно крича и откидываясь на мою грудь. Я ускорил движения, опуская руку ей на клитор, второй сжимая между пальцами другой руки сосок, оттягивая его. Уткнувшись носом в её затылок, на котором блестели капельки пота, собрал их все до единого языка. Аня хныкнула, когда я дотронулся до все ещё пульсирующего клитора. Сегодня я сделаю так, что она забудет все и всех, получая оргазм за оргазмом. Движения руки были быстрыми, такими же, как и мои фрикции. Котёнок стонала, выгибаясь грудью вперед.

– Я близко, – сказал, уткнувшись лицом, в её шею.

– Давай, Котёнок! Сейчас! – после этих слов, одновременно с тем, как её лоно снова начало сокращаться вокруг моей каменной плоти, излился в неё с рыком.

– Хочу тебя...хочу тебя...безумно хочу тебя, – всхлипывала она.

Наше тяжелое дыхание заглушало музыку. Котёнок лежала на моей груди, вцепившись пальцами в руль так, что побелели костяшки. Я поглаживал её по животу, ногам, оставляя легкие поцелуи на затылке и плечах. Тело наконец–то расслабилось. Вот он покой. Рядом с этой женщиной, внутри этой женщины. Окна в машине запотели, от нашего безумия. Мимо проносились какие–то тачки, сигналя нам. Но этот момент невозможно было разрушить. Откинулся на спинку сиденья, поворачивая Марину за подбородок, целуя её чувственный губы. Улыбнулся, почувствовав, что вновь готов владеть ею. Чёрт, нам надо доехать до квартиры, или мы не вылезем из этой долбанной тачки.

– Я не сделал тебе больно? – спросил, отстраняясь, всматриваясь в её лицо.

– Нет, ты не сделал мне больно...мне больно, когда ты не со мной.

Осторожно снял её c себя, поправляя платье, и пересадил на соседнее сидение. Завел машину, и мы тронулись с места. Улыбнулся, посмотрев на нее, и вдавил педаль газа.



ГЛАВА 12



Отправляясь в университет, я твёрдо знал, чего хочу от жизни: получить надежную профессию, занять высокую позицию в обществе и стать тем, кем гордился бы Луис. С тринадцати лет я пытался вступить в банду, но брат даже слышать об этом не хотел. Думая о том времени, вспоминаю, как сильно злили меня его отказы. Казалось, он просто считал меня недостойным для того, чтобы стать членом Сангре Мехикано. Да и куда мне до него? Сильного, смелого, нагоняющего страх на окружающих истинного мексиканца. Мало кто считал меня его братом. Жалкий ублюдок русской шлюхи и одного из подонков гринго. Ненависть к себе и своей внешности росла вместе с желанием во что бы то ни стало, доказать свою принадлежность к банде и абсолютную незаменимость для неё. Я готов был отдать все, лишь бы получить наколку в виде коранчо с буквой «М» в клюве .


Протестуя, делал все возможное, чтобы показать, насколько сильно ошибается брат. Я участвовал во всех уличных боях, избивая противников до полусмерти, оставляя выигрыши за поединки банде, работал механиком в автомастерских, принадлежащих Сангре Мехикано, общался исключительно с мексиканцами, игнорируя всех остальных. Но брату все это казалось недостаточным. Он словно заезженная пластинка твердил, что мне нужно учиться и не думать о глупостях. После подобных разговоров, я каждый раз выходил из себя, хлопая дверью и отправляясь выплёскивать злость на улицах. Но Луис не прекращал попыток убедить меня в том, что банда может загубить мою жизнь, а я достоин лучшего. Все его доводы казались пустыми. Тогда он просто смирился. Позволил мне в пятнадцать лет наколоть на спину Коранчо. Это был самый счастливый день в моей жизни. Я находился в какой-то идиотской эйфории, предвкушая, как сильно изменится моя жизнь к лучшему после этого события. Но потом появилась тысяча заданий банды, которые держали меня от неё подальше. Каждое из них оказывалось смешнее предыдущего. В то время, как ребята толкали товар или выбивали долги, я под предлогом проверки не торгует ли кто-то чужой на нашей территории, мотался по колледжам, осматривая кампусы в поисках чужаков, на самом деле просто наблюдал за жизнью студентов. Брат заставлял отсиживать занятия в школе от звонка до звонка, контролируя ребят из банды и не позволяя им совершать действия способные бросить тень на всех нас. Луис делал все возможное, чтобы банда перестала интересовать меня. На улицах убивали моих сверстников, в то время, как сам я отсиживался в стороне, выполняя идиотские задания. Отвращение к себе достигало ещё больших размеров, чем было до вступления в банду. Иногда я получал настоящие задания и именно они, поменяли мои приоритеты. Не знаю, на каком именно этапе, но пазл из реальных дел Сангре Мехикано складывался в ужасную картину: торговля наркотиками, оружием, проституция – все то, что губило жизни других, пЕгорсило нам стабильный доход. Постепенно от дикого восторга от членства в банде не осталось ничего, кроме отвращения, вызванного её занятиями.

Тогда я понял, что Луис прав. Банда не несет за собой ничего созидательного, сея разруху и смерть. Но выйти из Сангре Мехикано возможно лишь в случае смерти. Чем старше я становился и сильнее хотел отдалиться от этой грязи, тем серьезнее задания приходилось выполнять. Все свободное от работы время я окунался с головой в подготовку к университету, в подготовку к лучшему будущему. Ведь только так возможно было держаться подальше от той грязи, в которой мы тонули с самого детства.

Калифорнийский университет встретил меня как своего. С первого дня поразила гигантская пропасть между двумя мирами: в котором вырос и куда попал. Я не мог поверить, насколько там всем глубоко наплевать, какого цвета твоя кожа, в каком районе ты вырос и сколько денег у твоих родителей. Безусловно, были, как и во всех других университетах, «братства» и «сестричинства», в которые вступали богатенькие гринго, но я старался держаться от этого высокомерного сброда как можно дальше. Да и не понимал, как можно называть братом какого-то белого выскочку, в заслугах которого лишь поступление в университет на год раньше тебя и финансы родителей. Не может общество, основанное на лести, считаться настоящим братством. Обладая собственным опытом членства в банде, где основой являются именно общие цели, идеи, настоящая привязанность и лояльность друг к другу, я знал, что значит быть братом. Сравнивая наши миры, я бы не назвал студенческий вариант «братства» даже клубом по интересам. Так, просто элитная общага.

Погрузиться с головой в учебу, абстрагируясь от привычной жизни, было чертовски здорово. Находиться вдали от перестрелок, наркотиков, крови и смертей оказалось приятнее, чем я предполагал вначале. Луис заглядывал ко мне пару раз в неделю, в каждом его слове и жесте впервые за всю свою жизнь я видел нескрываемую гордость. Гордость за меня! Я не мог поверить, что наконец-то брат доволен моим занятием, не мог поверить, что вижу счастье в его глазах, когда он расспрашивал меня о выбранных предметах, преподавателях и успехах. Луис с интересом слушал все мои нудные университетские истории, а я чувствовал себя ребенком в рождественское утро, получившим долгожданный подарок.

Потом появилась она. Пенелопа. Жгучие иссиня-черные волосы, тёмные как ночь глаза, смуглая кожа, изящные изгибы и дерзкий взгляд. В ней сочеталась бесконечная женственность и дерзость, за которую несколько раз в день хотелось промыть её хорошенький грязный рот с мылом. Мы познакомились на одной из вечеЕгорк, играя в алкогольную игру. Наутро я проснулся с этой бестией в одной постели, но, как ни странно, не поспешил отправить её домой, а остался с ней в кровати на следующие несколько дней. В Пенелопе меня привлекало все, от звонкого заразительного смеха до грубых словечек, которыми она не стеснялась выражаться по любому поводу. Член стоял сутками колом от одной мысли о сочном теле. Я не мог ею насытиться, надышаться. Не важно, сколько времени мы проводили вместе, мне всегда было мало. Только рядом с ней жизнь стала казаться полной, лишенной каких бы то ни было изъянов. Я, мать его, был счастлив до тошноты.

Спустя шесть месяцев мы поженились. Состоялась скромная церемония, на которой присутствовали лишь несколько человек с каждой из сторон.

– Ты уверен, что хочешь этого? – спросил Луис, застегивая на рубашке запонки перед началом церемонии.

– Чёрт, да! – как ни странно, я не чувствовал никакого волнения. Единственное, о чём мог думать в тот момент, это о своей жгучей красавице, которая станет наконец-то всецело моей. – Впервые в жизни я абсолютно уверен в чём-то!

– А в ней? Ты абсолютно уверен в Пенелопе? – брат посмотрел мне в глаза, дожидаясь ответа.

– Мьерда, Лу! Она первая после тебя, в ком я уверен, – соскочил на ноги, выровнявшись с ним.

– Отлично, – улыбнулся он. – Я просто хочу, чтобы ты наконец-то стал счастливым, Ниньо. Мой долг – обезопасить тебя от разного дерьма! Его и так хватило в твоей жизни! – Луис положил ладони мне на плечи, не прерывая зрительного контакта. – И если Пенелопа – та единственная, которая делает тебя счастливой, то я полюблю её всем сердцем, так же сильно, как люблю тебя.

– Она –действительно та, – улыбнулся, снова представив свою бестию.

Брат не обманул. На свадьбе он светился от счастья вместе со мной и в качестве свадебного подарка отдал нам ключи от небольшой квартирки рядом с университетом. Каждая встреча со мной и Пенелопой дарила ему своеобразный покой, которого он никогда не знал. А любая моя ссора с женой жутко огорчала его. Луис принял её как родную сестру, мечтая о племянниках, не переставая торопить нас.

После женитьбы, не знаю, каким образом, но Луис сделал так, что ни один из братьев с коранчо на спине не побеспокоил меня, требуя выполнить обязанности перед бандой, позволяя сосредоточить всё внимание на жене, учёбе и работе, которая съедала все свободное время. Мне было совершенно наплевать, как зарабатывать деньги для семьи. Единственное условие, которому я придерживался – это легальный заработок. Проработав какое-то время в независимой от Сангре Мехикано автомастерской, устроился в один из баров недалеко от университетского кампуса, что позволяло регулярно получать отличные чаевые и быть как можно ближе к Пенелопе, работавшей официанткой в соседнем пабе.

Мы мечтали об отличной карьере для нас обоих, которая позволит обеспечивать всем самым лучшим двоих детишек, которые родятся через пару лет после выпуска, и путешествовать по миру всей семьёй. Стремясь к нашей цели, я получил грант для проведения исследовательской работы по экономике. На кону стояла стажировка в одной из крупнейших корпораций страны. Все силы и время были направлены на выполнение этого проекта. В нерабочее время я пропадал в библиотеках, составляя графики, схемы и сравнительные анализы. Даже на работе, между подачей текилы и пива, занимался экономикой. Оказавшись дома, хотелось только кончить по-быстрому и спать. Но такой образ жизни не в стиле Пенелопы. Для неё важна была страсть во всем, в разговорах, сексе, спорах, даже в работе.

– Ты больше не любишь меня, – Пенни стояла возле шкафа, наблюдая, как я собираюсь в университет.

– Что за бред, Пенни? – натянул футболку, стоя спиной к жене.

– Ты совсем не проводишь времени со мной! – она повысила голос.

– Mi reina, ты же знаешь, для чего я это делаю. Нужно подождать немного. Через пару месяцев мы получим дипломы и у меня будет отличная стажировка. Разве ты не этого хотела? – скидывал бумаги в рюкзак, стараясь не забыть ничего важного.

– Хотела, но не так! – Пенелопа подошла ближе. – Я по-прежнему хочу видеть тебя не только несколько часов ночью и наблюдать, как ты в спешке собираешься по утрам. Ты даже не поворачиваешься, когда я с тобой разговариваю! – резко дернула меня за плечо, разворачивая к себе лицом.

Чёрные глаза Пенни пылали, а щеки раскраснелись. Даже в гневе она была самой прекрасной из женщин, которых я видел. Я не мог смотреть на его пухлые губы, длинные ресницы и острый подбородок, не думая о сексе.

– Не смей поворачиваться ко мне спиной, когда я говорю с тобой, – помахала она пальцем перед моим лицом.

– А ты, – схватил жену за руку, опуская её, – не смей мне указывать, поняла? – Меня выводили из себя её попытки командовать мной. – Это то, чего ты хотела! Я, мать твою, не сплю сутками ради того, чтобы твою задницу обтягивали самые лучшие тряпки!

– Ах ты, гребанный ублюдок, будешь обвинять меня во всем? – её грудь тяжело вздымалась, а руки сжались в кулаки.

– Успокойся, Пенни! Никто тебя ни в чем не обвиняет! Выпей кофе и успокойся. Мне пора, – поднял рюкзак с кровати и направился к двери. У меня не было такой роскоши, как время, для того, чтобы вступать в очередные бессмысленные споры.

– Я ещё не закончила! – Пенелопа подбежала сзади, ударяя кулаком по спине. – Ты – жалкое ничтожество, убегающее от женщины, словно трусливая мышь!

Я знал, для чего она это делает. Каждый раз во время ссор, когда я пытался потушить скандал, она принималась оскорблять меня, вызывая ответную реакцию. Должен признаться, доводить до бешенства у Пенни был настоящий дар.

– Хватит! – резко развернулся, схватив жену за плечи, удерживая на месте. – Пора уже остановится, тебе не кажется? – я не хотел скандалов из-за того, что осуществляю наши мечты.

– Я остановлюсь тогда, когда посчитаю нужным, придурок! – замахнулась и ударила меня по щеке.

– Хочешь, чтобы я дал сдачи? – схватил её за подбородок, отбрасывая к кровати. – Сходи в спортзал и выплесни весь свой яд! – оставил жену в спальне, устремляясь к выходу.

– Это ты пропитан насквозь ядом, жалкое убожество!– Пенелопа догнала меня, запрыгивая на спину, и колотя изо всех сил руками.

Её маленькие руки с острыми коготками всегда оставляли кровавые полосы у меня на теле. Пенелопа думала, что только таким способом она может добиться желаемого, не понимая того, что я из шкуры вон лезу, лишь бы сделать её счастливой.

Сжал резко руку, скидывая жену на пол. Она моментально подскочила, пытаясь снова наброситься на меня, но, перехватив её руки, завел их за спину, крепко сжимая за челюсть.

– Сейчас я промою тебе рот! – прошипел ей в лицо.

– У такого слабака, как ты, сил не хватит! – попыталась вырваться из моих объятий.

– Слабака, говоришь? – перекинул её через плечо и потащил обратно в спальню. Желание снять ремень с джинсов и отхлестать её упругую попку,затмевало разум, но, взяв себя в руки, решил оставить эту меру на крайний случай.

– Поставь меня на ноги, придурок! – Пенни колотила меня руками по спине.

– Ну уж нет, я не успокоюсь, пока не промою твой рот и не остужу тебя! – развернулся в ванную, включая холодную воду в душе.