Тупо в синем и в кедах
Часть 20 из 45 Информация о книге
#новости Доктор Натан бежал марафон. Есть фотография. На лбу – лента. А-а-а! С моим именем! Бежал, а на лбу ярко: «Лиза». Мы ужасно переживали. Дима правильно сказал, что сейчас в мире царит такая злоба, агрессия и ненависть, что взрывы и стрельба слышны отовсюду. И марафон – не исключение. Такой террористический акт был на Бостонском марафоне. Я только недавно прочла. Тогда, в 2013 году, я была «под водой» и не соображала ничего, и ничего не знала. Итак, доктор Натан бежал марафон. Он прислал Диме фотографию и сообщение немедленно: «uchastvoval v maraphone!» На вопрос Димы «какой результат?» доктор Натан ответил: «dobezhal do finisha! mama gorditsya!» Поздравляем, поздравляем, дорогой доктор Натан! – мы ему написали. А он ответил: «V tvoyu chest’, Lizok». #последний_из_могикан Илай такой забавный, такой интересный. Он приходит к нам в гости и, когда здоровается, протягивает руку к моему лицу и убирает мою челку со лба. И не то чтобы она лезла в глаза. Нет, она короткая. Но ему нравится, когда у меня открыт лоб. И перед его приходом я начесываю челку на лоб. Чтобы Илай протянул руку и убрал ее. Таким легким, ласковым движением. Я таю. Я краснею. Я закрываю от смущения лицо ладонями. И мне очень весело. * * * Илай рассказывал. Преподает у них историю искусств величественная дама. Проповедует, выдавая известные всем факты за открытые лично ею истины. Хочет выглядеть страшно оригинальной. Илай рассказывает, что однажды она заявила: «Терпеть не могу Моцарта. Не люблю Моцарта вообще». – А зачем его вообще любить? – кто-то из студентов возразил. – Моцарт – это религия. В него можно верить, а можно не верить. Вот вы – неверующая. Уверена, что это сказал сам Илай, хотя он возражает. Ну возможно, у него там в группе все такие. Дато Лашхия говорит, что в группе Илая все очень продвинутые. * * * На днях я сидела в кресле, Илай подошел, наклонился и ткнул нос в мою макушку. И так засопел носом как ежик. И сказал: «Яблочком пахнет». А я и правда сейчас яблоки ем в промышленном количестве. Яблоки – железо и гемоглобин. А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!! Не скажу, не скажу, не скажу ничего больше! #donnybrook_скандал_gossips_сплетни Утром позвонила Лали. Сказала, что в «ВК», на странице «Сплетницы», целый пост, посвященный мне. Выходи пораньше, – сказала Лали, – я покажу на телефоне. (У меня нет страницы в «ВК», у Лали есть.) А еще Лали сказала, что лучше пусть она меня подготовит, чем мне скажут другие, с кривыми мордами. В посте меня называли Анорексичкой. Именно так, с большой буквы. Там было написано, что Анорексичка Бернадская увела у своей подруги Красотки Вики (так и написано) молчела. («Молчел» – это молодой человек на их языке, у них тоже есть общий язык.) Красотка Вика ответила на вопрос, как она к этому относится: «Встречаться с парнем своей подруги – все равно что доедать надкусанное гнилое яблоко». Какая пошлость… Что это вот такое, разговаривают девчачьими статусами, никак не повзрослеют. Фу! Я сказала Лали, что мне абсолютно все равно, и решила для себя, что больше никому ничего не скажу. Еще не хватало в конце учебного года заниматься вот этой вот чепухой! * * * Класс объявил мне бойкот. С чего это? Со мной никто не разговаривает. Меня обходят, как прокаженную. У меня не просят «скатать». Кубра-Кубрина ходит важная, задрав нос, не здоровается. Понятно – сплетню, судя по стилистике и грамотности, писала она. Девочки кучкуются по группкам, и оттуда, из девичьих кучек, торчит торжествующая голова «Красотки Вики». Вечером открыла тетрадь с печатной основой по английскому языку. На последней странице наискосок фломастером написано: «Жри гнилое яблоко!» * * * Поздний вечер. На мой телефон приходят эсэмэс с разных телефонов моих одноклассников с текстом: «Хочешь доесть гнилое яблоко?» Какая пошлость. Что мне делать? #flashmob_bulling Позвонил Хэттер, почему я не пришла на репетицию вальса. Оказывается, репетиция была, но мне никто ничего не сказал. Я сказала, что была занята. В классе со мной здороваются только ботаны. Хотя они практически не разговаривают, им вообще пофиг, кто и что говорит. Они учатся. У них свои разговоры, свои странные шутки. И они не подчиняются этой странной иерархии во главе с Викой-Реной. Я всегда здороваюсь первая. Мне никто не отвечает. Отворачиваются. Я пытаюсь подойти к человеку на перемене, человек отворачивается и отходит. Хэттер в школе почти не бывает. Он помогает отцу, что-то там на рынке. Когда он приходит, мне, конечно, становится легче. Он не очень вникает, думает, что это девчачьи штучки, шутки, баловство от безделья. Он всегда относился к Вике-Рене и к их группе снисходительно. Ну и сейчас тоже. Илаю я ничего не сказала. #flashmob_bulling Утром я опоздала в школу. Когда вошла в класс, даже биологичка удивилась: одиннадцатый «Б», что это с вами? Почти весь класс тихонько чавкал и чмокал. Эти люди, которым по семнадцать лет, издевались надо мной, как малолетние недоумки. Чавкали и чмокали, ну вроде как что-то ели. Понятно что. Сесть на свое место у меня не получилось, на сиденье лежало расквашенное яблоко. Я ушла. Биологичка что-то кричала вслед. Господи! Ну что за дуры! И не пожалуешься же директору или родителям. Вроде и повод глупый, а нервы у меня уже сдают. Илай ничего не знает. (На полях, коряво, карандашом: #не_помню_откуда «Тот, кто неуязвим, не станет наносить рану». Девиз на монашеском мече.) #flashmob_bulling Сегодня меня не позвали фотографироваться. Я вышла из класса вместе со всеми. Все сгрудились, обняли друг друга за плечи, ботаны старались на меня не смотреть. Образцово-показательно смеялись и радовались. Я стояла в стороне… Мне некуда было стать и некого было обнять. Вика и Рена встали в центре и победно ухмылялись. Утешает, что Хэттера тоже не будет на этой фотографии. Он снова отсутствует. #flashmob_bulling Сегодня утром ко мне подошла Алена. Которая гот. Которая Кубра-Кубрина. Я давно называю ее Аленой, собственно, как только узнала ее имя. Алена отозвала меня за угол школы, просила прощения и сказала, что вела себя как сволочь и что Вика каждое утро платит всем по сотне, чтобы со мной не разговаривали и выполняли ее команды… Как же легко покупается ненависть. Сотня – и тебя заплюют те, кто вчера списывал у тебя все домашние задания. Средневековье. Я совершенно не знаю, что мне делать и как реагировать. Пыталась сегодня поговорить хоть с кем-нибудь. Но они же все молчат и отворачиваются. Решили напоследок сыграть в игру… И если бы я понимала, чего они хотят, чего добиваются… #flashmob_bulling Они все получают бешеное садистское наслаждение. Я смотрела в лицо Рены и видела такой букет удовольствий от того, что она имеет возможность сделать мне неприятное. Вчера вечером мы с Илаем проходили по площади. Где обычно тусуются все наши одноклассники… На мой телефон через секунду пришла куча эсэмэс. С одним словом: «Сука». В компании, в самом центре, восседала Вика и нарочито громко и визгливо хохотала. Я так скисла, что пришлось наконец все рассказать Илаю. Показала эсэмэски на своем телефоне. Он, конечно, расстроился. Но не из-за отношения моих одноклассников. А скорей, из-за моего отношения к происходящему. Он меня посадил на лавочку, присел передо мной и стал спокойно говорить. Он правильно говорил. Все правильно. Что я должна быть выше этого. Что я такая-растакая и все это скоро закончится, что больше мы не встретимся с Викой-Реной, что это глупость так реагировать… Ну тогда и я рассказала ему все: и что я – инвалид, и про моих трех королей – доктора Натана, доктора Славу и доктора Варения Алексеевича. И мой диагноз, и про ремиссию, и про густую воду. И про песочные часы. И про девочку с длинными пальцами, и про остальных детей. И про то, как родители этих детей ищут деньги. Что у них процедура, например, должна быть сегодня, обязательно, что откладывать нельзя, а денег на препарат нет. И тогда родители закладывают квартиры. Потому что, каких бы запасов в нормальной семье не было, они иссякают. Потому что, кроме радио- и химиотерапий, нужно поддерживать печень, почки, кровь… И врачи долго не выдерживают, у них сдают нервы. Потому что ну нельзя же постоянно видеть глаза этих мам. И еще… маленькие дети привыкают. И не плачут, когда им ставят капельницы, делают болезненные уколы. И еще рассказала ему про то, как родители решились на Мистера Гослина. И почему. Чтобы меня вытащить из-под воды. Это надо было сказать. Рассказать. Мне посоветовал доктор Натан. И Дима. И Полина. Они все говорили. Что все, кто меня любит (и кого я люблю), должны знать, что я человек не с капризами, а со своим образом жизни. Ну и я понимаю, конечно, что я… Ну я как реактор. Могу рвануть в любой момент. Хотя родные и врачи говорят, что у меня молодой и крепкий организм, что у меня не ремиссия, а я выздоровела. Окончательно. Это важно. Ну, так говорят мне. Я тоже хочу в это верить. Потому что – это я тоже рассказала Илаю – потому что сначала я буду учиться, потом заниматься больными детьми, потом я планирую купить остров и быть там смотрителем по имени Gray Lime. Это все я рассказала ему этим вечером. И он вдруг спросил, как я смею сейчас из-за какой-то дуры и ее подлых вассалов подвергать опасности дело жизни стольких людей, моих родителей, а главное – Мистера Гослина. Он сказал: пойдем. И обнял меня за плечи. И повел меня домой. Я с ужасом ждала, позвонит ли он утром и поедем ли мы к Бабусе, как планировали. Он позвонил как ни в чем не бывало. И мы поехали. И больше мы к разговору о буллинге в классе и о моей болезни не возвращались. Просто Илай стал еще внимательней и бережней. И еще – он теперь всегда держит меня за руку. Всегда. Когда мы идем, когда сидим, когда смотрим кино, когда читаем что-то вместе, когда играем с Мистером Гослином. Всегда. Я сейчас думаю, нужно ли было Илаю вмешаться и подойти тогда к компании Вики-Рены и с ними разговаривать? Я расстроилась тогда, что он не пошел сразу разбираться, угрожать, защищать меня и себя… А сейчас я понимаю, что он правильно сделал. Он мудрый, Илай. Он сказал, что в таких случаях нужно делать вид, что ничего не замечаешь. Ты же не вступаешь в спор со злобной, несчастной, привязанной собакой, которая на тебя лает из-под забора. Просто быстро проходишь мимо. Ты помнишь, – он сказал, – мы с тобой и с Хэттером были у Бабуси, пошли гулять в лес и забрались в беседку у дороги. Кто ее построил, для кого… Мы туда забрались, а в потолке, в своде оказалось гнездо шершней. И Хэттер по глупости ткнул туда палкой. А потом сообразил, что сделал. И тихо сказал: «Медленно встаем, выходим и убираемся отсюда. Укус смертельно опасен». И мы ушли, а потом побежали. Так и сейчас. Проходи мимо. Уходи подальше от этого гнезда. Она поймет чуть позже, и это будет ужасно, просто ужасно, что она будет чувствовать. И все, кому она сейчас платит, тоже поймут. Как это стремно… Только бы не какой-то очень высокой ценой, только не высокой ценой! Хотелось бы через год в рожи посмотреть этим, кто деньги берет за то, чтобы тебя травить… Что меня тогда удивило, что Илай ни одного оскорбительного слова о Вике не сказал. Только «дура» и «глупая». Все. Ни Дима, ни Кузя, ни Агния, ни Полина ничего не знают о буллинге в школе. Просто озабочены, что я бледная, плохо ем и все время дергаюсь. Они относят это к тому, что я нервничаю из-за экзаменов и тестов. Ну еще не хватало Диме бегать на улицу и курить из-за какой-то Вики и ее своры. #beretta_joy