Трущобы Севен-Дайлз

 Полагая, что эль-Абд читает по-английски, Питт вновь достал служебное удостоверение.

 
 
– Я из Особой службы. Я полагаю, что полиция уже беседовала с тобой. Но у меня есть еще ряд вопросов.
 – О, тогда понятно, – ответил лакей, открывая дверь шире и с явной неохотой впуская Питта внутрь. Пройдя через посудомойку, Питт вошел в теплую, наполненную ароматами кухню. В ней не было ни души. По всей видимости, эль-Абд заодно исполнял обязанности кухарки, а другая прислуга – прачка и уборщица – приходила в дом ежедневно.
 – Не желаете ли кофе, сэр? – учтиво спросил эль-Абд, как будто кухня принадлежала ему. Он говорил тихо и почти без акцента.

 
 
– Не откажусь, – ответил Питт, скорее из любопытства, нежели из желания выпить кофе. В воздухе висел запах специй, на полке рядом с дальним окном остывали караваи хлеба причудливой формы. В вазе на столе, блестя боками, лежали экзотические фрукты.
 Эль-Абду понадобилось лишь несколько секунд, чтобы довести кофе до нужной температуры и подать его в крошечной чашечке Питту. Предложив гостю сесть, он поинтересовался, удобен ли стул. Худой и жилистый, эль-Абд двигался с молчаливой грацией, мешавшей Питту определить его возраст, а вот руки выдавали в нем человека немолодого, лет сорока, а может, даже пятидесяти.

 
 
Питт поблагодарил его за кофе и отпил глоток. Напиток был крепкий и сладкий, как сироп. Питт с радостью отставил бы чашку в сторону, однако был вынужден сохранять на лице учтивое выражение и продолжил задавать вопросы.
 – Что произошло здесь прошлой ночью? – спросил он.
 Эль-Абд остался стоять, и Питт был вынужден поднять глаза.
 – Я не знаю, сэр, – ответил лакей. – Что-то разбудило меня. Я встал, чтобы проверить, может, это мисс Захари позвала меня, но нигде в доме я ее не нашел. – Он умолк.

 
 
– И? – подсказал ему Питт.
 Эль-Абд уставился в пол.
 – Я подошел к окну, но ничего не увидел, и тогда пошел в заднюю часть дома и увидел в кустах – тех, у которых плоские, блестящие листья – какое-то движение. Я подождал несколько минут, но не услышал ни звука. И я решил, что мне нет оснований полагать, будто что-то не так. Наверное, меня просто разбудил стук двери, подумал я.
 – И что сделали потом?
 Эль-Абд слегка расправил плечи.
 – Поскольку моя помощь не требовалась, я снова лег спать. Не знаю, сколько времени прошло, но затем я услышал голоса, и полицейские попросили меня спуститься вниз.

 
 
– Они показали вам пистолет?
 – Да, сэр.
 – И спросили у вас, чей он?
 – Да, сэр. И я сказал, что это пистолет мисс Захари. – Он снова посмотрел в пол. – Я тогда не знал, что из него стреляли. Но я чистил и смазывал его и, конечно, хорошо его знаю.
 – А зачем мисс Захари пистолет?
 – Человек моего положения не задает таких вопросов, сэр.
 – То есть вы не знаете?
 – Нет, сэр.
 – Понятно. Но вы бы точно знали, если бы она стреляла из него, поскольку вы его чистили.

 
 
– Нет, сэр, она из него не стреляла.
 – Спасибо. И еще. Вы знали Ловата – того, которого убили?
 – Я не думаю, что он бывал здесь раньше, – ответил лакей.
 Это было не совсем то, о чем спросил его Питт. Он тотчас взял уклончивый ответ на заметку. Было ли это сделано нарочно? Или просто следствие того, что слуга отвечал на не родном ему языке?
 – Вы когда-нибудь видели его раньше?
 Эль-Абд опустил взгляд.
 – Я вообще не видел его, сэр. Как я понял, полиция опознала его по одежде и вещам, найденным у него в карманах.

 
 
Значит, они не спрашивали у эль-Абда, видел ли тот Ловата раньше. Это было упущение с их стороны, хотя вряд ли оно что-то сильно меняло. Араб всего лишь лакей мисс Захари. Теперь ему известно, что она обвиняется в убийстве Ловата, и он наверняка станет отрицать любое с ним знакомство.
 Питт допил кофе и поднялся.
 – Благодарю, – произнес он, заставляя себя проглотить последний приторный глоток липкой жидкости и прополоскать слюной рот.
 – Сэр. – Эль-Абд отвесил легкий поклон или скорее кивок.

 
 
Питт вышел в заднюю дверь и, проходя мимо констебля Коттера, снова поблагодарил его. Затем прошел вдоль конюшни и, обогнув угол, вышел на Коннат-Сквер. Здесь он поискал взглядом извозчика, чтобы вернуться с докладом к Наррэуэю.
 
***
– Итак? – Наррэуэй оторвал взгляд от бумаг, изучением которых он был занят. Взгляд его был одновременно взволнованным и хмурым.
 – Полиция арестовала женщину, Аешу Захари, но проигнорировала Райерсона, – доложил Питт. – У меня сложилось впечатление, что они ведут расследование спустя рукава, потому что ответы им не нужны.

 
 
С этими словами он шагнул ближе и сел в кресло напротив стола своего начальника.
 Наррэуэй шумно вздохнул.
 – И каковы эти ответы? – негромко и невозмутимо спросил он. Сидя в кресле, он застыл неподвижно, как будто весь превратился в слух и не хотел отвлекать себя даже малейшим движением.
 Питт поймал себя на том, что машинально подражает ему; ему было страшно даже закинуть одну ногу на другую.
 – То, что Райерсон помогал ей или пытался помочь избавиться от тела, – ответил он.

 

 
– Понятно. – Наррэуэй медленно выдохнул, однако поза по-прежнему осталась напряженной. – И из каких же улик вы сделали этот вывод?
 – Она худая, изящная женщина, а на тот момент на ней было белое платье, – ответил Питт. – Убитый – выше среднего роста и веса. С тачки и до повозки его несли два служителя морга. Хотя, возможно, они обращались с ним аккуратнее, нежели те, кто пытались избавиться от тела.
 Наррэуэй, поджав губы, кивнул.
 – Но на ее белом платье не было следов грязи или крови, – продолжал Питт. – Лишь немного земли на уровне колен. По всей видимости, она опустилась на колени на землю, рядом с тем местом, где он лежал.

 
 
– Понятно, – сухо произнес Наррэуэй. – А Райерсон?
 – Я не спрашивал, – ответил Питт. – Констебль понял, зачем я приехал в дом, равно как и очевидные выводы. Вы хотите, чтобы я вернулся и спросил его? Мне нетрудно это сделать, но тогда…
 – Я как-нибудь разберусь с этим сам, Питт! – огрызнулся Наррэуэй. – Нет, я не хочу, чтобы вы это делали… по крайней мере пока. – Его глаза на миг вспыхнули, но затем он вновь устремил взгляд куда-то в пространство. – Давайте не будем торопиться. Посмотрим, что будет дальше.

 
 
Питт сидел неподвижно, едва ли не кожей чувствуя царившую в комнате странную недосказанность, как будто где-то на самой границе его восприятия притаились невидимые, но мощные силы. Наррэуэй явно чего-то недоговаривал. Было ли это важно? Или это всего лишь дают о себе знать накопленные за многие годы знания? Вдруг это скорее некое подспудное чувство, нежели ясная мысль?
 Наррэуэй тоже молчал. Однако вскоре поднял глаза и заговорил снова.
 – Ну что ж, – сказал он, но уже без прежней суровости. – Вы только что рассказали мне, что видели сами и что доложил констебль. Мы постараемся спасти Райерсона от самого себя, если, конечно, сможем. Следующий шаг – прерогатива полиции. Идите домой и позавтракайте. Возможно, вы понадобитесь мне позже.

 
 
Питт встал, все так же глядя ему глаза. Наррэуэй ответил ему тем же. В его взгляде не было никаких эмоций, зато присутствовало некое нарочитое безразличие. Питт в этом не сомневался, равно как и в царившем в комнате напряжении, похожем на предгрозовое электричество в душном воздухе.
 – Да, сэр, – спокойно ответил он и, чувствуя на себе взгляд Наррэуэя, вышел из кабинета.
 Когда он вернулся домой, было уже позднее утро. Дети, Джемайма и Дэниэл, были в школе. Шарлотта и горничная Грейси сидели в кухне. Не успел он открыть дверь, как до него донесся их смех. Он улыбнулся и нагнулся, чтобы снять ботинки. Звуки дома омывали его подобно бальзаму: женские голоса, звон посуды, пронзительный свист чайника. От кухонной плиты в доме было тепло; по коридору разносился запах выстиранного белья, все еще слегка влажного, чисто вымытого пола и свежеиспеченного хлеба.

 
 
Из двери кухни вышел рыжий полосатый кот, вальяжно потянулся и, задрав хвост в виде вопросительного знака, потрусил навстречу Питту.
 – Привет, Арчи, – ласково произнес Питт, гладя кота. Тот ластился к нему – терся о его ноги и мурлыкал. – Как я понимаю, ты рассчитываешь получить половину моего завтрака? Что ж, тогда пойдем, дружище.
 С этими словами он выпрямился и молча зашагал в кухню. Кот увязался следом за ним.
 На кухне Шарлотта выкладывала хлеб из формы на полку, чтобы он остыл, а Грейси – маленькая и худенькая, хотя ей уже было хорошо за двадцать – ставила на сервант чистые бело-голубые фарфоровые чашки.

 
 
Как будто почувствовав его присутствие, Шарлотта обернулась. В ее глазах застыл вопрос.
 – Завтрак, – с улыбкой сказал Питт.
 Грейси ничего не спросила. Но как только ее вовлекли в разговор, была довольно откровенна. В ее глазах это не было дерзостью. Скорее это было проявлением ее заботы о нем – заботы, которую она взяла на себя, когда, полуголодная и худющая, отчего платье болталось на ней как на вешалке, в возрасте тринадцати лет впервые переступила порог его дома. Помнится, ее волосы были гладко зачесаны назад, открывая веселое личико, и хотя тогда она не умела ни читать, ни писать, ее тогда уже отличал острый ум и язык.

 
 
Теперь она была уже взрослой и считала себя незаменимой помощницей самого умного детектива во всей Англии, а может, и во всем мире. И это место она не обменяет ни на какое другое, даже при дворе самой королевы.
 – Надеюсь, на этот раз не «Узкий круг»? – спросила Шарлотта с ноткой опасения в голосе.
 Грейси застыла с блюдцами в руках. Разве забудешь страшное тайное общество, которое едва не стоило Питту его карьеры в столичной полиции, а заодно и жизни?
 – Нет, – тотчас твердо ответил Питт. – Обыкновенное бытовое убийство. – Увидев на лице жены недоверие, он поспешил добавить: – Правда, совершенное любовницей министра. Нам также доподлинно известно, что последний тоже был там, хотя и не в момент убийства, а сразу после и оказал ей помощь в попытке избавиться от тела.

 
 
– О боже! – воскликнула Шарлотта. Дальнейшие объяснения ей не требовались. – Понятно. Надеюсь, их задержали?
 – Да, ее. – Питт сел на деревянный стул с высокой спинкой и вытянул ноги. – Кто-то, кто слышал выстрелы, поднял тревогу. Полиция прибыла вовремя. Ее взяли прямо в саду, с лежащим в тачке трупом.
 Шарлотта на миг недоверчиво посмотрела на мужа, однако по глазам поняла, что он не шутит.
 – Вот же круглый дурак! – со всей откровенностью заявила Грейси. – Надеюсь, он там, в правительстве, отвечает за какую-нибудь ерунду, а не то мы все будем по уши в дерьме!

 
 
– Это точно, – согласился Питт. Кот запрыгнул ему на колени, и он машинально принялся гладить его, перебирая пальцами густую шелковистую шерсть. – Боюсь, что так оно и будет.
 Грейси вздохнула, убрала блюдца, которые не понадобятся ему за завтраком, и приготовила ему чашку чая. Шарлотта вернулась к плите. Ее лицо было красноречивее всяких слов. Она уже предвидела беды, что ждут их в недалеком будущем.



Глава 2
 
Вечерние газеты лишь кратко сообщили о том, что в Иден-Лодж найдено тело Эдвина Ловата. А вот на следующее утро заголовки пестрели подробностями убийства.

 
 
– Началось! – сказала Грейси, подавая Питту за завтраком «Таймс» и «Лондонские иллюстрированные новости». – Только об этом и пишут. Якобы убийство совершила женщина, а убитый – человек уважаемый и все такое прочее.
 В свое время Шарлотта научила ее читать, и Грейси весьма гордилась этим своим умением. Ей как будто открылась дверь в мир, который раньше она не могла себе даже представить. Но что еще важнее, это дало ей возможность общаться с другими людьми пусть не на равном социальном, зато на равном интеллектуальном уровне. То, чего она не знает, всегда можно узнать. Она умеет читать, а значит, способна учиться.

 
 
– А вот про то, что он человек из правительства, молчок! – добавила она.
 Питт взял у нее обе газеты и, разложив на столе, пробежал глазами. Шарлотта все еще была наверху. В кухню вошла Джемайма. Серьезная, волосы заплетены в косички, поверх платья – школьный фартук. Всего десять лет, но уже прекрасно владеет собой, по крайней мере внешне. За последние месяцы она заметно вытянулась. Небольшие каблучки застегнутых на пуговицы башмачков придавали ей чуточку роста.
 – Доброе утро, папа, – вежливо поздоровалась она и встала напротив, ожидая, когда он ей ответит.