Трущобы Империй

Пьеса Ваши боги получила определённую известность сперва в Нью-Йорке, а потом и за его пределами. Алекс прекрасно осознавал, что явление это временное, построенное на нескольких удачных находках из будущего. Свою роль сыграла и социальная направленность пьесы, её сиюминутность. Потому он и хотел разрешить играть пьесу всем желающим, лишь бы платили роялти.

— Пару лет спустя это будет никому не интересно, — пояснил он свою логику Саймону Вудфрорту, не желающему терять эксклюзивность, — поэтому я и не против, чтоб её и в других театрах играли. Лишь бы денежка капала… Мистер Вудфорт, я понимаю, что вам хочется с помощью пьесы вытянуть театр Бауэри, сделать его более элитным.

— Именно, — энергично возопил антрепренёр, вскакивая с кресла и бегая по своему необычному кабинету, постоянно натыкаясь на всякий хлам, — сейчас интерес к пьесе велик как никогда, мы можем привлечь сюда совсем другую публику.

Попаданец вздохнул и подошёл к начальнику, взяв его под локоть.

— Пойдёмте.

С этими словами он молча провёл его сперва в женскую гримёрку, где Келли как раз насыпала дорожку, а Лиззи Темпл сидела со стаканом. Это они так перед спектаклем подзаряжались — допинг, без которого уже не могли играть. Потом в мужскую, где картина ещё более весёлая.

— Ну?

— Ясно, — потухшим голосом сказал Вудфорт, — с такой труппой на большее не стоит рассчитывать. Снять сливки, и хватит… так?

— Сейчас, — голосом выделил попаданец, — да. Но смотрите… у вас в Бауэри есть я, Фред… оба небесталанны и что немаловажно — имеется понятие дисциплины. Так? А потом потихонечку… одного актёра, другого… и будет у нас труппа, которой и перед Сенатом выступать не стыдно.

— В этом что-то есть, — антрепренёр окинул Алекса оценивающим взглядом и согласился с предложением.

К середине мая денег накапало аж пятьсот долларов, и это только доля самого попаданца. Колоссальные деньжищи! Хороший новый дом в Бруклине стоил порядка двух с половиной тысяч долларов, а ведь это культурный и деловой город, не какой-нибудь Нижний Ист-Сайд!

На Манхеттене можно купить дом и подешевле, да хоть в той же Маленькой Германии. Такой, как у О,Брайенов, оценивался где-то под тысячу, а поприличней мог стоить и полторы.

Поскольку роман с Лирой развивался вовсю, Алекс всерьёз присматривался к недвижимости. Собственно, только отсутствие дома и тормозило помолвку. Не то чтобы семья О,Брайен против того, что молодые сперва поживут в съёмной квартире… Скорее сам попаданец, у которого идея собственного жилья и максимальной независимости прямо-таки навязчивая, едва ли не маниакальная.

— Сам не пойму, что со мной такое, Фред, — жаловался он другу в тесной гримёрке, переодеваясь перед выступлением, — все мысли вокруг дома крутятся. Не квартира, не счёт в банке… дом нужен и всё тут.

— Думаешь, у меня по другому, — горько усмехнулся друг, помогая загримироваться, — кто из трущоб вышел, часто за это цепляются. Собственный угол ценится так, что за него глотку перегрызут в буквальном смысле! А у тебя ещё и невеста, хочется сразу в СВОЙ дом привести.

— Ну… да.

— Вот и не переживай. Сколько там денег за пьесу? Пятьсот долларов? А было?

— Чуть меньше двухсот.

— Ну так что переживаешь? Полдома считай уже есть, к середине лета и вся сумма… Слушай! А подарки?! Тебе же много всякого барахла дарят? Так-то продавать нехорошо считается, только если прижмёт. Но ты ж жениться собрался, а это совсем другое дело, в обиде никто из дарителей не будет.

— Мм… не уверен, — Алекс чуть замялся, — с продажей подарков — идея хорошая, а вот что накапает ещё… Из этих пятисот долларов по меньшей мере двести — от южан.

— Иди ты!? — изумился друг, — они же сейчас в блокаде сидят, денег меньше, чем ни хрена.

— Да вот… но и это ладно. Как бы это… из пятисот долларов двести от южан пришли, а сотня с гаком — это просто переводы растроганных людей. Подарки. То есть как там дело дальше пойдёт…

Алекс развёл руками и Фред нахмурился.

— Погоди… я точно знаю, что с роялти всё в порядке, Вудфорта слышал как-то. Неужели обманывает?!

Попаданец нехотя кивнул…

— Понимаешь, он вроде как… главный правообладатель. Сам понимаешь, иначе пьеса вообще бы не появилась на сцене, там всё-таки много таких… сомнительных моментов. Так что все расчёты через него идут. Сунулся к адвокату… не адвокату точнее, а тому пареньку из адвокатской конторы, помнишь? Курьеру, да. В общем… в договоре изначально парочка моментов, которые можно трактовать двусмысленно, а мистер Вудфорт и толкует — в свою пользу.

— Оспорить? — Подался вперёд Фред.

— Никак, — мрачно ответил бывший студент, — говорю же — моменты двусмысленные. Чтобы оспаривать их, нужен адвокат, а на адвоката все выигранные по суду деньги и уйдут. И это если выиграем дело.

— Угу… если что, Вудфорт может просто затягивать процесс, — меланхолично подытожил Фред, — так что?

— А ничего, — скривился попаданец как от зубной боли, нанося последние мазки грима перед зеркалом, — делаю вид, что ничего такого, всё хорошо… Толку-то возмущаться, если ничего исправить не можешь — только отношения испортим с работодателем.

— А другие театры брать нас не горят желанием…

— Почему же, — возразил Алекс, — были предложения, подходили ко мне. Тебе тоже место предлагали.

— Почему ко мне не подходили?

— Х-ха! — Они считают почему-то, что ты мой родственник, а поскольку явно несовершеннолетний, то вроде как под моей опекой.

Фред еле заметно покраснел, это он пускал в своё время слухи, что они кузены. Предложить самому попаданцу подтвердить эту легенду тогда постеснялся — вроде как большая разница в образовании мешала. Алекс, на котором прямо-таки написано юноша из хорошей семьи и явный выходец из трущоб Фред. Это сейчас он немного пообтесался, поначалу-то и харкнуть мог прямо на пол в театре…

— Подходили, — продолжил попаданец, прерывая неловкую паузу, — но условия такие… в общем цент на цент поменяли бы.

— Так значит, сейчас мы Вудфорту ничего сделать не можем?


— Ничего. Улыбаемся и машем.





* * *


Свидание с Лирой далеко не первое, но только сегодня родители пригласили его в дом. Почему так… думать можно долго — обычаи ирландцев, местные заморочки или что-то семейное, в САСШ обычаи смешивались порой очень причудливо.

— Благодарю, миссис О,Брайен, — светски сказал Алекс и зашёл в дом.

— Мистер Смит…

— Алекс…

Вся семья в сборе, приглаженная и нарядно одетая. И вся… это очень много! Девять детей, это уже внушает, а уж когда трое из них женаты, сами имеют детей и проживают с семьями в родительском доме… Вдобавок, присутствовали какие-то кузены и кузины, друзья семьи… Почти три десятка человек в гостиной весьма скромных размеров.

Они занимали почти всё свободное пространство, сидя не только на стареньком диване, паре кресел и стульях, но и на подлокотниках, на подоконнике, на коленях у родителей и старших детей. Вся эта дружелюбная компания галдела и непринуждённо перемещалась в жуткой тесноте, что выдавало немалый опыт.

Алекса, как почётный гость, усадили на один из стульев и начался допрос…

— … а где родился?

— … когда с Фредом познакомился?

— … дядя, — дёргала его за рукав маленькая племянница Лиры, — дай!

Кроху тут же подхватили и унесли, но проще не стало. Ирландцы дружелюбны и вели себя вполне прилично — по своим меркам. Но внимание раздёргивалось крепко, куда там мистеру Вудфорту с его доморощенным НЛП! Тут почти три десятка специалистов, пусть и рангом пониже…

Мистер и миссис О,Брайен наблюдали за шоу с улыбками патриархов, сидя чуть поодаль и мастерски руководя оркестром, одёргивая слишком ретивых.

Раздражения, как ни странно, не появилось, Алекс хорошо чувствовал дружелюбие огромной семьи и то, что подобное поведение для них естественно. Ну да, если проживаешь в подобных коммуналках с детства, да ещё и с роднёй, то социальные навыки прокачиваются замечательно. Как и привычка удерживать в голове десять тем одновременно.

Через десять минут спустилась Лира, одетая в платье цвета морской волны.

— Извини, что пришлось меня ждать, — девушка лукаво улыбнулась при этих словах. Но и так ясно, что задержка произошла ничуть не случайно, а как достойный повод познакомиться с семьей в почти неофициальной обстановке. То, что вся родня собралась принаряженная, не в счёт…

Встреча с семьёй стала некоей ступенькой в отношениях, и девушка раскрылась с неожиданной стороны. Во время прогулки по Бруклину, легко ступая по булыжной мостовой, она весьма здраво рассуждала о политике.

— Линкольн… не лучший вариант, — говорила она, покачивая сумочкой, — начал своё правление с обмана и продолжил обманами. Другое дело, что южане ещё хуже.

Выражение лица у Лиры сделалось жёстким, показав бойцовский характер. Почему южане хуже, Алекс переспрашивать не стал — знал уже, что именно ирландских рабынь спаривали в своё время с более дорогими неграми-мужчинами ради получения потомства. Это не заставило ирландцев полюбить негров, но к рабству они относились крайне отрицательно.

— Тот самый случай, когда обе стороны плохи, — сказал парень, — мне ни Линкольн не нравится, ни южане. Скажу тебе откровенно — политика южан мне импонирует больше, и их требования я нахожу более справедливыми. Но рабство… это неприемлемо, мерзко.

Говорили много и как-то неправильно — не о погоде и красотах природы и архитектуры, а о политике, о жизни. Алекс прекрасно понимал, что в этом времени так не принято. Женщинам не то чтобы отказывали в уме… но разговаривать о политике и экономике дозволено разве что матронам почтенного возраста из хороших семей. Ну или светскими львицами, хотя последние чаще просто держали некий салон, где о политике говорили прежде всего мужчины. Львицы же в лучшем случае подводили их к интересным для них темам, исключения встречались редко.

Попаданец знал это правило, но для него оно наносное и если умная девушка говорит умные вещи… Снисходительно улыбаться и переводить тему разговора не собирался.

Лира оказалась на редкость умной и начитанной, таких девушек он и в двадцать первом веке встречал нечасто. Широкий кругозор, уверенное суждение, логика, отменная начитанность.

— Отец печатник, — улыбнулась она, услышав несколько неуклюжий комплимент своему интеллекту, — дед тоже.

Вышло немного неловко… Алекс считал мистера О,Брайна обычным работягой, которому разве что повезло в жизни чуть больше, чем остальным. Но профессия печатник в переводе на русский значила наборщик в типографии и считалась одной из самых умных и высокооплачиваемых.

Вроде бы и знал это, но… смотрел как выходец из двадцать первого века, где грамотность поголовная и никого не удивишь высшим образованием, хорошей начитанностью и наличием библиотеки. Здесь же — редкость, тем более у рабочих. И виденная им в гостиной О,Брайенов библиотека из нескольких сот томов выглядела теперь несколько по-другому… Интеллектуальная элита рабочего класса!

— Знаешь, — остановилась девушка посреди разговора и мелком прихорошившись, глядя в стеклянную витрину магазина, — я впервые вот так… Только с родными могу всерьёз разговаривать, остальные всерьёз не воспринимают.

— Возраст, — понимающе кивнул Алекс, — молодым в уме отказывают.

— Нет же! — Лира притопнула ножкой, одетой в изящный башмачок с высокой шнуровкой, — это потому, что я женщина?

— А какая разница? — Искренне удивился парень, так и не успевший привыкнуть к реалиям девятнадцатого века, с его патриархатом. Тем более, воспитанный матерью-завучем…

— Ты лучше всех! — Вылетело у Лиры фактическое признание в любви, после чего девушка отчаянно покраснела. Немолодая пара, прогуливающаяся неподалёку, понимающе переглянулась, сдерживая сентиментальные улыбки.

— Выходи за меня, — невпопад, но очень вовремя сказал Алекс.

— Я… подумаю, — ещё больше смутилась девушка, но ясно, что ответ будет положительным…

Проводив девушку и сдав её на руки родителям, попаданец и сам отправился домой. Настроение странное, одновременно радостное и нервное — ну как Лира скажет Нет?! Мало ли…