Теория поцелуя

Лена


Через девять часов и два литра кофе мы закончили. Сверившись с чертежами, наполнили пять огромных спортивных сумок всем необходимым для проекта. Сил на то, чтобы перепроверить, все ли собрано, уже не оставалось, поэтому просто спустили поклажу вниз и дотащили до калитки.

– Доброе утро! – поприветствовал нас Ромка.

Брат любезно согласился стать нашим извозчиком на ближайшие сорок восемь часов и теперь ожидал в своем автомобиле возле приюта.

– Кому-то, может, и доброе… – вздохнула я, вытаскивая самую легкую из сумок.

Следом Женя тащил две неподъемные сумки, которые я не смогла бы даже оторвать от земли. Рома вышел из машины и поспешил ему на помощь, за ним выбежала Настя.

– Привет! – Она приняла у меня сумку и помогла погрузить в багажник. – Как настроение?

– Глаза закрываются, – с трудом ворочая языком, проговорила я.

Женя тем временем подтащил к автомобилю еще две сумки.

– Ты чего такая помятая? – сунув их в багажник, поинтересовался Рома. – Уснула на сетке-рабице?

– Хочешь почувствовать себя униженной, просто спроси у своего брата, как ты выглядишь, – проворчала я, падая на заднее сиденье.

– Нет, сейчас ты выглядишь гораздо лучше, чем когда красилась, как подружка Чаки, – попытался оправдаться Рома, садясь за руль.

– Вот спасибо, – огрызнулась я, – сделай одолжение, помолчи, ладно? Три часа в дороге я не выдержу твоей болтовни!

– Это был комплимент, вообще-то, – буркнул Рома, заводя машину.

Женя сел на заднее сиденье рядом со мной.

– Кстати, об изобретениях. – Положив голову на его плечо, я зевнула. – Пока мы с Ромкой росли, я постоянно мечтала о том, чтобы изобрести хамовик времени.

– Маховик? – переспросил Исаев.

– Нет. – Я села удобнее, потерлась щекой о его плечо. – Хамовик времени. Такой девайс, который позволил бы мне вернуться назад в прошлое и остроумно оскорбить Гаевского в тот момент, когда он оскорбляет меня.

– Остроумия тебе не хватало, поэтому ты просто кидалась в меня вещами, – хохотнул Рома.

Я сняла с запястья резинку для волос и запустила в него. Следом полетели найденные на сиденье кепка и расческа.

– Ай-ай! – завопил брат. – Больно же. – Обернулся, увидел, что мы с Женей прижимаемся друг к другу, сложил губы буквой «о» и удивленно выкатил глаза.

Настя, смеясь, подобрала упавшие вещи.

– Кажется, от кофе еще сильнее хочется спать, – пробормотал Женя.

– Угу, – отозвалась я, закрывая глаза.

– Мы все взяли?

– Хм… Возможно…

– Там разберемся…

И мы уснули.



Сначала мне снилось, что Жанна с Окс, узнав, что я целовалась с ботаником, в бешенстве рвали на себе волосы. Затем они пытались убедить меня, что это ничего не будет значить, если никто об этом не узнает. Затем мы сели в самолет до Лондона, я посмотрела в иллюминатор и не поняла, почему не отказалась лететь. Меня затрясло, начался приступ паники, мне стало плохо, но самолет уже взлетел, и обратной дороги не было…

Потом я открыла глаза и поняла, что мы уже на месте. А дальше все завертелось.

Конкурс проводился в крупном спортивном комплексе. Мы прошли регистрацию, получили бейджи и притащили сумки в специально отведенный сектор в огромном помещении с высокими потолками и просторными окнами. Это был обычный спортивный зал с деревянным полом, и зоны всех участников располагались по кругу: каждый должен был собирать свой проект на виду у остальных, а судьи наблюдали за происходящим из центра круга.

Стартовал конкурс в полдень, на сборку и доведение до ума давалось ровно шесть часов, поэтому мы не стали медлить и сразу приступили к работе. По регламенту нельзя было осуществлять сборку больше чем в две руки, поэтому Рома с Настей ушли подыскивать для нас всех номер в каком-нибудь отеле на ночь. Пока Женька доставал из сумок все детали и прибамбасы, я сходила на разведку, осмотрела весь комплекс, умылась в местном туалете и собрала волосы в хвост.

Как оказалось, многие участники приехали целыми делегациями: они сменяли друг друга в процессе сборки, держали связь через наушники и рации, тут же бегали в магазин, если недоставало каких-то деталей, и носили друг другу пирожки из столовки. Я решила не сообщать Жене, что у них тут все так серьезно, чтобы он, не дай бог, не расстроился.

Взяла чай в буфете (от кофе уже тошнило), две пиццы, салфетки и жевательную резинку и прошлась кругом мимо всех наших соперников, чтобы знать, к чему готовиться, и немного огорчилась, поскольку среди них было слишком много явных претендентов на победу. Видно было, что ребята готовились целый год, а не одну ночь, как мы. Они даже посматривали на меня с недоверием: вдруг сопру одну из их гениальных идей, но я все равно всем улыбалась в ответ, ведь наше безумное путешествие я уже считала особенным, захватывающим событием. А победим мы или нет, было неважно.

Поправочка: мне неважно. А Женька явно напрягся, осознав в мое отсутствие, какой уровень конкуренции и какие соперники подобрались в этом году.


– Еще не поздно свалить, – сказал он тихо, когда я подошла.

Взяв чай с пиццей, Женя уселся прямо на пол.

– Почему? – Я села рядом в позе лотоса. – Ты не хочешь испытать свои силы?

– Хочу, но посмотри вокруг.

– Посмотрела, – ответила я, сканируя его внимательным взглядом. – Да, здесь много крутых ребят. У них интересные проекты, сложные схемы, мудреные детали, элементы робототехники. Но ты же не знаешь, как это все будет выглядеть и работать, когда они закончат.

– Ты права, но…

– А еще я внимательно прочла положение о конкурсе. Знаешь, на чем там поставлен акцент?

– На чем?

– Инсталляции должны состоять из простейших деталей и предметов обихода. Не из сложных заумных штуковин, а обыкновенных вещей. И только путем их последовательного взаимодействия должно достигаться конечное действие.

– И? – Женя поправил очки.

– Мы не хуже других, понимаешь? – улыбнулась я. – Поэтому давай выпьем горячего чая, соберемся с мыслями и потратим ближайшие шесть часов на то, чтобы собрать самую сумасшедшую, самую потрясающую в своем безумии машину! Как тебе такой план?

Парень долго молчал, глядя на меня и не говоря ни слова. Я уже начала беспокоиться, все ли с ним в порядке, как он пристально посмотрел на меня.

– Спасибо, что поддержала. Ты даже не представляешь, как это важно для меня. – Женя тяжело выдохнул. – И здорово, что ты рядом в такой день.

Я шутливо отмахнулась:

– Да брось! Разве я могла пропустить такую крутую вечеринку? Две сотни ботаников собрались в огромном зале, чтобы собрать из старого барахла, ненужной ерунды и хлама какую-то громоздкую рухлядь. Это же потрясающе интересное мероприятие! Разве можно было не поучаствовать? – Я заметила, как Женька опустил взгляд, смеясь, и обернулась. Наши соседи по зоне смотрели на меня с недоумением. – Простите, пацаны! Только без обид, ладно? Мы понимаем, что делаем что-то очень странное, разве нет? И мне кажется, это круто, когда двести человек соревнуются друг с другом, кто из них более безумен в своих изобретениях.

Ботаники даже не улыбнулись. Я пожала плечами и отвернулась. Зато Женя в этот момент давился от смеха. Друг друга мы понимали, а большего нам и не было нужно.

Через пару минут отсчет был дан, и время пошло. Мы расставляли узлы своего проекта согласно схеме. Я подносила нужные детали, а Женя сверялся с чертежами и старался подогнать детали, чтобы в итоге все сработало по принципу домино. У нас не было возможности проверить, как пойдет дело и на каком этапе могут возникнуть сложности. Мы руководствовались лишь интуицией и логикой.

Мы не имели права на ошибку. Мы были собранны, сосредоточенны и внимательны. Над залом стоял гул голосов, стук инструментов и грохот металла. Все что-то мастерили, торопясь к назначенному сроку. Мы с Женей были настолько увлечены процессом, что не отвлекались, даже когда судьи кружили вокруг нас и что-то отмечали в своих ведомостях. Нам было абсолютно не до этого.

– Мячик, труба, весы, – требовал Исаев, протягивая руку.

И я подносила нужные детали будущего проекта. Затем он устанавливал их в общую схему, примерял, подгонял, что-то высчитывал с линейкой и калькулятором и ворчал себе под нос.

– Как дела? – спросил подошедший Рома.

– Тс-с! – предупредила я. – Мегамозг занят вычислениями!

И указала на Женю, застывшего перед лабиринтом с шариками.

– Понятно, – протянул брат.

– Ты погуляй пока, – попросила я, – не будем давать судьям шанс думать, что мы тут пользуемся помощью третьих лиц.

– Хорошо! – Он пошел к выходу.

– А, Рома! – остановила я его.

– Что? – он обернулся.

– Вода! Нам нужна вода! Литра два. Принесешь?

– Конечно.

Через два часа мы уже вливали эту воду в специальный сосуд и прикидывали, как она потом польется в стаканы.

– Не под тем углом, – ворчал Исаев, утирая пот со лба.

– Потому что она должна литься прямо из бутылки, а не из этого тазика, – спорила я. – Вот смотри!

Во время проведения эксперимента около пол-литра воды пролилось на пол, зато Женя все-таки согласился с моим замечанием. Схема была подредактирована, времени оставалось ничтожно мало. Мы продолжали лихорадочно строить последний этап, переговариваясь шепотом и бросая беспокойные взгляды на цифровое табло, показывающее обратный отсчет.

У меня во рту пересохло, и ужасно хотелось отпить прямо из той злосчастной бутылки, но я этого не делала, потому что понимала: каждая капля теперь на счету. Не хватит буквально десять миллилитров – и все может пойти еноту под хвост.

– Ставь это сюда! – командовал Женя. – А это сюда!

И я – как его верный помощник – старалась ничего не напутать. Подавала остатки деталей, поддерживала, помогала подгонять их, ползала по полу на коленях в поисках укатившихся винтиков и передавала их Жене. Было сложно, адски трудно, но я чувствовала, что мы – команда, мы понимали друг друга с полувзгляда. И это заставляло мое сердце трепетать от радости.