Теоретик

— Повезло! — с чувством сказал он. Подкинул нечто на ладони и добавил: — Видал я, конечно, и покрупнее, но все равно повезло. Они у одного птера из полсотни попадаются, а то и реже.

— У кого?

— У птера. Сам же видишь, эти твари чем-то птеродактилей напоминают, отсюда и название. Вообще-то они стараются от людей как можно дальше держаться, но иногда на них находит. Хорошо хоть не на всех сразу. Так, Игорь, мы же типа напарники? — внезапно спросил он.

— Напарники, — не стал разочаровывать я Леху, не понимая, к чему он клонит.

— Значит, бабки пополам?

— Пополам. — Согласие далось мне легко. В конце концов, не будь Лехи, опомнился бы я в тот момент, когда этот птер в меня бы уже вгрызся.

— Ну и отлично! — обрадовался Леха. — Покупатель у меня есть, — заверил он, — и за эту железу нормальную цену даст. Сам ты и трети не выручишь.

— А что в ней такого ценного?

— Она — основной ингредиент мази, которую шахтеры с руками отрывают. Сыро у них там, — Леха указал пальцем в землю, — и потому радикулит — обычное дело. А эта мазь исключительно помогает. Теперь понятно?

— Понятно. — Я мысленно похвалил себя, что все же смог отказаться от предложения Титова, как тот ни настаивал.

Болеть радикулитом в мои планы не входило. Равно и покидать в одиночку, как выяснилось, не совсем безопасный периметр поселения. Причем с любым снаряжением, даже самым лучшим. По крайней мере, в ближайшее время.

— Сейчас завернем к этому человечку, скинем железу, ну а затем уже и пообедаем. С такой удачи мы и позволить себе сможем. — Леха звонко щелкнул пальцем по горлу. — Как ты, не против на грудь принять?

— Не против.

Есть хотелось до спазмов в животе. Откуда-то доносился запах жареного мяса, заставляющий меня раз за разом сглатывать слюну. Ну и немного выпить не помешает. Лучшего средства от стресса еще не придумали. А он у меня уже второй день подряд. С той самой секунды, как очутился здесь.

Обратив внимание на мой едва ли не тоскливый взгляд, брошенный в сторону ближайшей забегаловки, где под открытым небом сидели за длинными столами и что-то ели люди, Леха сказал:

— Потерпи немного, как только железу пристроим, так сразу и поедим. — И буквально через несколько десятков шагов, которые мы прошли молча, добавил: — Ну вот и все, прибыли. Подожди пару минут, я быстро.



И действительно, Леха не заставил себя долго ждать.

— Нормальную цену дали, — первым делом сообщил он. — Правда, за денежками просили чуть позже зайти. Но ты даже не сомневайся, все будет по-честному! Просто Семеныч не любит, когда к нему незнакомцев водят.

Не слишком-то он меня и убедил. Натура у меня такая: не верить никогда и никому. Но я промолчал.

— А пообедаем у одной моей знакомой, Марии. Готовит она вкусно и берет недорого. Женщина — мм!.. — простонал он, заодно поцеловав сложенные щепотью кончики пальцев. — Сказка, а не женщина! От женихов у нее отбоя нет, но блюдет себя, блюдет. Правда, непонятно, зачем и для кого.

— Кстати, что-то женщин у вас тут совсем немного, — поделился я своими наблюдениями. — Только нескольких и повстречали. Да и то все какие-то серенькие.

— Ты вечером по улице пройдись! Такие красавицы попадаются! А если в это время в кафешантан заглянуть!.. Днем действительно редко кого встретишь.

— А что такое кафешантан?

— Самое респектабельное заведение в Фартовом.

Слово «респектабельное» Леха произнес с запинкой, но все же выговорил с первого раза.

— Леха, а постирать где тут можно? — тряхнул я большим белым пакетом с многочисленными логотипами сетевого супермаркета.

— Вот Марию и попросим. Не за бесплатно конечно же. Думаю, она согласится: ей лишние деньги не помешают.



— Гляди, Машенька, я тебе нового клиента привел! — заявил Леха, едва мы вошли в лачугу, выглядевшую такой же временной постройкой, как и множество других.

После чего попытался поцеловать ее в щеку.

— Как будто бы я и раньше на их недостаток не жаловалась, — отмахнулась от него она, но взглянула на меня вполне доброжелательно.

Мария действительно выглядела замечательно. Этакая кустодиевская женщина — лет тридцати пяти, с пышной, но ладной фигурой и с приятным, даже красивым лицом, которое совсем не портил длинный тонкий шрам на правой щеке, уходивший куда-то за ухо в пшеничного цвета волосы, собранные на макушке в пучок.

— Что нас ждет на обед? — уже из-за стола, накрытого яркой цветастой клеенкой, куда по-хозяйски успел усесться, поинтересовался Леха.

— Борщ, — ответила Мария. — И еще жаркое из кабанятины. Мясо свеженькое, утром на рынке взяла. Будете? — обратилась она ко мне.

— Конечно, буду! — с энтузиазмом ответил я, взглядом ища, где бы помыть руки.

Мария его истолковала правильно.


— Вон в ту дверь пройдите, во внутренний дворик. Рукомойник там.

Он действительно там имелся. Самый обычный, из дюралюминия. «Крылатого металла», как его еще называют, поскольку с появлением дюралюминия началась новая эпоха в самолетостроении.

Дворик оказался крохотным и практически полностью был закрыт от палящих лучей местного светила тентом, представляющим собой огромный баннер, рекламирующий фирму — продавца фаянсовой сантехники.

«Странное дело, — моя руки, размышлял я. — Создается такое впечатление, что, когда здесь объявились люди, этот мир уже представлял собой огромную помойку. Ну не с собой же они все это сюда принесли? Хотя что удивительного: люди здесь подобрались отнюдь не цвет общества, насколько мне удалось понять. Впрочем, и я от них ничем не отличаюсь».

Борщ оказался восхитительным. И дело даже не в том, что за последние двое суток мне удалось лишь перекусить банкой говяжьей тушенки, выменянной на местном блошином рынке на часы. Вещь, как мне тогда казалось, в этом мире абсолютно бесполезную, поскольку период обращения планеты вокруг светила занимал куда больше времени, чем у Земли. Примерно на треть.

Леха не солгал: готовить Мария умела. Борщ был наваристым, мяса хватало, и даже то, что капусту в нем заменило какое-то местное растение, а свекла отсутствовала вовсе, на его вкус нисколько не повлияло. Картошка была пусть и с легким непонятным привкусом, но нисколько не противным, и даже в чем-то пикантным.

Глядя на Марию, без труда можно было понять: ей не терпится о чем-то спросить, но она ждет, пока я поем. Какой он будет, вопрос, тоже не представляло труда догадаться: как там, на Земле? Это интересовало всех без исключения, как только они признавали во мне новичка. Что изменилось? Какие новости? Что вообще говорят и пишут?

А что там может быть нового, на Земле? Там все как и всегда. Часть людей упрямо продолжают верить в чудо. Только чудеса у всех разные. Кому-то верится, что однажды придет такой правитель, который решит все его проблемы. Решит в одночасье, всего-то издав десяток-другой нужных законов. Кто-то надеется обмануть судьбу и все пытается вытащить счастливый лотерейный билетик, что бы тот собой ни представлял. Кое-кто мечтает прогнуть мир под себя.

Есть и другие, которые отчетливо понимают, что, как поется в одной известной песенке, мир действительно прогнется под каждым. Но прогнется только однажды и всего-то на двухметровую глубину. И потому они принимают мир таким, каков он есть, и лишь старательно пытаются в него вписаться. Такие люди и становятся самыми успешными. Правда, все имеет свою цену, и в связи с этим им приходится поступаться своими убеждениями, идеалами, а зачастую и совестью.

Еще есть люди, которые и в чудеса не верят, и нагибать мир даже не пытаются, и поступаться убеждениями категорически не желают. Смею надеяться, именно к последним я и отношусь. Вот так и живем. И еще долго так будем жить. А может, и всегда.

— Спасибо, Мария! — поднимаясь из-за стола, с чувством произнес я. — Действительно очень вкусно!

Третья тарелка борща явно была лишней, и из-за нее мне пришлось отказаться от жаркого, но он того стоил. Теперь в голове крутилась единственная мысль: где бы прилечь?

— Может, поспите в теньке? — видя мое состояние, предложила хозяйка. — Там, во дворике, топчан есть. На него и ложитесь.

— Прилягу, — только и смог кивнуть я, тщетно пытаясь одолеть зевоту.



— Ну и горазд же ты спать! — орал мне в самое ухо Леха. — Вечер уже!

Я поморщился. Ну что за манера все время разговаривать криком?

— Вставай, тебя серьезные люди желают увидеть. Давай быстрее, пока не передумали.

— Так уж и серьезные?

— Сам Грек!

— А это еще кто? — поинтересовался я, одновременно засовывая ноги в берцы. — Местный руль?

— Нет, рулит здесь другой, Шаховской Сергей Вениаминович, все его Шахом называют. Но Грек тоже далеко не пустое место. Так что тебе стоит поторопиться. И вот еще что, Игорь, может, все-таки штаны и куртку наденешь?

После моей удачной стрельбы по птерам Леха начал относиться ко мне с куда большим уважением. Вернее, не так. Если раньше в его поведении то и дело проскальзывала снисходительность, то теперь все было иначе.

— И так сойдет.

— Ну как знаешь. Хотя Мария и выстирать твои вещи успела, и даже высушить. Она та еще хозяюшка, несмотря на то что красавица. Редкое сочетание у женщин — у одной на миллион!

Леха старательно делал вид, что не замечает саму Марию, которая стояла в нескольких шагах от него, выглядывая из дверей лачуги.

— Можете надевать, — подтвердила Мария, взглянув на Леху с легкой усмешкой. — А если не слишком торопитесь, давайте я вас еще и ужином накормлю.

Марии явно хотелось поболтать со свежим человеком, но Леха был неумолим.

— Торопимся, — сказал он, несомненно раздосадованный тем, что его изысканный комплимент не достиг цели. — Грек ждать не любит.

— Так что там с железой? Деньги за нее отдали?

Следовало бы оплатить хлопоты хозяйки. А заодно и обед. Или наоборот.

— Отдали! Попробовали бы не отдать! — Леха напустил на себя грозный вид, явно рисуясь перед женщиной.

В этот момент он действительно походил на взъерошенного воробья, но не на человека, тянуть с отдачей долгов которому чревато серьезными последствиями. Я мысленно усмехнулся, а Мария своей улыбки скрывать не стала.

Меняя шорты на штаны, мне пришлось указать ему глазами на отвернувшуюся хозяйку: отдавай мою долю, пора расплачиваться. В ответ он сделал успокаивающий жест: не волнуйся, мол, все в ажуре.

— Ну вот, совсем другое дело! — заявил Леха, оценивающе разглядывая меня со всех сторон. — Точно в армии не служил?

— Точно.

— А сидит как надо!

— Фигура стандартная.