Тени Былого

Когда машина довезла их до тихой улочки в центре Москвы, той, где они сегодня днем уже побывали, на город начали спускаться тихие светлые сумерки, те, которые можно увидеть только в конце мая и начале июня. Поздним летом темнота накатывается вдруг, поглощая собой свет дня, но в его начале грань эта невероятно тонка, настолько, что даже непонятно, где заканчивается вечер, относящийся к «сегодня», и начинается утро, принадлежащее «завтра». И особенно сильно это ощущается в городе, который никогда не спит.

– Ты, как всегда, точен, Павэ, – встретил оперативников в дверях Абрагим. – Они уже здесь и ждут. Слушай, хороший заказ сделали, значит, вы им сильно нужны, иначе бы Арвид так не тратился. Требуй то, что тебе нужно, они заплатят, я в этом уверен.

– Спасибо, – хлопнул по налитому мощью плечу аджина Михеев. – Коля, пошли.





Глава четырнадцатая

Останкино




Вурдалаков Нифонтов до того, конечно же, видел, и не раз, но то были обычные кровососы, так сказать, рядовые. От обычных граждан они ничем не отличались, клыков при разговоре он у них не заметил, да и вообще, встреть он этих товарищей на улице, сроду бы не подумал, что это нелюди.

Но вот с патриархами вурдалачьих семей ему до этого вечера сталкиваться не приходилось, потому ворошились в нем одновременно любопытство и беспокойство, добавляя адреналина в кровь. Коля был наслышан о том, что кровопийцы высших рангов существа достаточно резкие и обидчивые, потому прекрасно осознавал, что предстоящий разговор может закончиться как миром, так и дракой.

Зал шаурмячной был пуст и не слишком ярко освещен, стулья Абрагим развернул ножками вверх и поставил на столы, как бы обозначив для возможных посетителей, задумай те заглянуть внутрь, то, что рабочий день окончен. И только в самом дальнем углу теплилась жизнь. Условно, разумеется, поскольку к миру живых сидящие в нем никак не относились.

Там обосновались трое мужчин, двое из них были относительно молоды, а вот третий подобным не мог похвастаться. На глазок было этому господину лет пятьдесят с хвостиком, а голову его капитально выбелила седина. Впрочем, выглядел он более чем импозантно, не сказать брутально. Прямо-таки ночная греза румяных домохозяек возрастом чуть за сорок.

– Рад, что вы приняли приглашение, – сообщил он оперативникам, поднимаясь со стула. – С вами, господин Михеев мы сталкивались, а вот вы, молодой человек, со мной точно не знакомы. Я Арвид Ленц. Думаю, вы про меня слышали от своего начальства. Мы с господином Ровниным старые знакомцы.

– Вы, почтеннейший, должно быть, имеете в виду тот случай, когда он спас вас от колдуна? Ну который желал отрезать вам голову и извлечь из нее мозг, необходимый ему для завершения ритуала? – утвердительно поинтересовался Михеев, подходя к столу. – Как же, как же, он и мне про это рассказывал.

– Я до сих пор крайне признателен вашему патрону за то, что он выручил меня в той непростой и неприятной ситуации, – чуть поморщился Арвид. – И не устаю удивляться тому, что он не стал меня убивать. Ведь мы, вурдалаки, нежить, а вы охранители людей.

– Сотрудники отдела никогда никого просто так не убивают, – жестко заявил Пал Палыч. – За вами, Ленц, не имелось вины, потому вы живы до сих пор. Перейдите черту – и тот же Ровнин без особых раздумий доделает то, что не сотворил колдун. Ну разве что только ритуал проводить после не станет.

Руку, протянутую ему вурдалаком для приветствия, он проигнорировал и уселся на один из свободных стульев, Коля мигом пристроился рядом с ним. Он не очень понимал, какая муха укусила обычно учтивого и спокойного напарника, но удивление свое показывать и не подумал. Раз он ведет себя подобным образом – значит, так нужно для дела. Его задача в данной ситуации проста – следить, чтобы никто к Пал Палычу со спины не подошел, и время от времени ему поддакивать. Ну и мотать на ус все услышанное и увиденное, разумеется. Учиться Коля всегда любил, приняв с самого детства за истину утверждение о том, что знание есть сила, ну а события последних двух лет окончательно убедили его в том, что вовремя полученная и с умом использованная информация действует куда эффективней пистолета.

– Подрастающее поколение? – глянув в сторону Коли, Ленц тоже опустился на стул. – Слышал о вас, юноша, слышал. Среди наших говорят, что вы на редкость толковы. И Марфа вас хвалила при нашей последней встрече, рассказывала, что в прошлом году вы одну ее давнюю недоброжелательницу чуть ли не голыми руками уничтожили. Не всякий сможет в столь юном возрасте убить матерую ведьму, не всякий. Примите мои поздравления, молодой человек.

Вурдалак несколько раз соединил ладони, обозначив аплодисменты, а Коля ощутил, что немного покраснел. Похвала Арвида, разумеется, была чистой формальностью и произносилась с определенными целями, но все равно ему стало приятно.

– Есть на кого службу оставить, – подтвердил Пал Палыч. – Факт. Но мы собрались тут не за этим, верно? Может, перейдем к делу?

– Нет, – покачал указательным пальцем левой руки Арвид. – Тема беседы весьма щекотлива и неоднозначна, потому мне кажется разумным для начала снять некую нервозность и агрессию, которую я не могу не ощущать. Для начала выпьем.

– Мы… – было заикнулся Коля, но патриарх с мягкой улыбкой показал ему дорогие наручные часы на правом запястье и постучал острым ногтем по циферблату, как бы говоря: «Нет, ты уже не на службе».

– Выпьем, – покладисто согласился Пал Палыч. – Но – вина. Водку и коньяк оставим для следующего раза.

Надо заметить, что стол, за которым собралась компания, состоящая из вурдалаков и оперативников, сервирован был довольно-таки богато. По меркам данного заведения, разумеется, богато, это шаурмячная все же, а не «Голодная утка» с кучей звезд Мишлена. Осетрины и устриц здесь в помине не было, но приличных размеров свиная копченая нога с воткнутым в нее ножом, несколько соусниц, источающих острые и пряные запахи, пара видов сыра, разнообразная зелень, аппетитно-румяные круглые лепешки, густо осыпанные тмином – это все имелось. И спиртного хватало, что уж там.

– Вино прекрасный напиток. – Арвид лично подхватил со стола бутылку и наполнил пластиковые стаканчики собеседников багровой влагой. – Особенно красное. Оно очень вкусно и полезно, в первую очередь, для кровообращения. Уж поверьте гематологу со стажем.

– В чем в чем, а в этом я точно не сомневался, – усмехнулся Пал Палыч и взял стаканчик в руку. – Ну, здоровья вам, господа, желать не стану, не из-за нелюбви или невежливости, а просто в силу того, что оно вам без надобности. Мертвое не болеет. А вот удачи все же пожелаю. И еще того, чтобы наши дороги никогда не пересекались.

– За последнее выпью с особенным удовольствием, – согласился с ним Ленц. – Если мы встретились, значит, что-то где-то происходит не так, значит, система дала сбой. А нам всем куда нужнее покой и мир.

Вино лавиной прокатилось по горлу Коли, обострив обоняние, и он ощутил, насколько аппетитно пахнет снедь на столе.

– Кушайте, молодой человек, кушайте, – мягко посоветовал ему Арвид. – Мужская компания хороша тем, что правила приличия в ней минимальны. Более того – чаще всего они просто лишние. Хочется есть – ешь. Желаешь выпить – выпей. Так что вон нож, вон вилка, приступайте.

Нифонтов подумал пару секунд и поступил так, как посоветовал вурдалак, не забывая при этом прислушиваться к беседе, которая знай себе текла дальше.

– Итак. – Пал Палыч взял багровый, налитый соком помидор и надкусил его. – Мы выпили, переходим на «ты» и к делу. Трупы в Останкино, верно? Те, что находят каждое утро? Как же, как же… Кстати, в главке уже прозвучало слово «серия», и опера РУВД, которые ведут это дело, роют землю носом, потому как выбора нет. Очень высокое руководство не любит данный термин. Почему? Потому что при его упоминании под ним начинает качаться кресло.

– Удивительно, что его вам не передали, – помрачнел Арвид. – В смысле – дело.

– Так предпосылок нет, – отозвался Михеев. – Пока нет.

– И даже то, что все три трупа обескровлены? Неужели никого это не навело на странные мысли?

– В отчетах данный факт не фигурирует. – Пал Палыч взял со стола солонку. – И я коллег понимаю. Напиши такое, и уже завтра все газеты начнут трубить о маньяке-вампире. У нас такое любят. Опера эдакие новости журналюгам не сольют, даже если у последних на жаловании состоят, это все равно что сук под собой пилить. Следаки, скорее всего, тоже, но за остальных поручиться трудно. А что, прямо совсем обескровлены?

– До последней капли выпиты, – невесело проговорил Ленц. – Все три жертвы молодые женщины, некрещеные, не рожавшие, но уже познавшие радость плотских утех. Самая сладкая добыча для разбирающегося в тонкостях вкусовых оттенков крови носферату. Причем они умерли не вдруг, их сначала гнали, как охотник дичь. Страх, адреналин и физические нагрузки превращают вкус крови юных дев из великолепного в неподражаемый. А если незадолго до поцелуя в вену эта прелестница еще и соитие испытала, то…

– Прошу, избавь меня от подобных гастрономических тонкостей, – поморщился Михеев и отправил остатки помидора в рот. – Лучше поясни, зачем ты все это мне рассказал? В чем подвох? Я сводку по городу видел, факт этот подметил, но отдел к расследованию не привлекли покуда. И, возможно, не привлекут вовсе. Как только эта новость сквозанет в газеты, что, увы, раньше или позже случится непременно, быстро найдут какого-нибудь терпилу, из числа тех, которых никому не жалко и о котором никто не вспомнит, на него все и спишут. Ну а раз преступник найден, чего нас дергать?


– А как же долг? – удивился Ленц. – Служить и защищать?

– Наш долг – это наше дело, – сказал как отрезал Пал Палыч. – Мне другое любопытно – какой у тебя в этом интерес? Нет, я догадываюсь, что к чему, но хотелось бы услышать предметный ответ.

– Думаю, твои догадки верны, – совсем уж помрачнел Арвид, налил себе полный стакан вина и осушил его. – Ты же знаешь, где нашли тела девиц?

– Останкино, – отозвался Михеев. – Вотчина семьи Ростогцевых.

– Именно, – скривился вурдалак. – Ну а о том, какие именно у нас с ним отношения, ты знаешь великолепно.

– Последние лет двадцать – вроде никаких. Скажем так – вооруженный нейтралитет. – Пал Палыч цапнул с блюда кусок сыра, понюхал его, помял в пальцах и отправил в рот. – Мммм, очень хорош. Абрагим, где такой сулугуни взял?

– Дэв один из Гори недавно в Москву приезжал, приволок в дар, – отозвался аджин, сидевший рядом со входом и методично опустошавший очередную бутылку водки. – Я ему помог пару лет назад в одном вопросе. Он, когда у нас бывает, всегда мне сыр привозит, вино и пряности. Хмели-сунели там, еще кое-что. Уважает потому что.

– Не подаришь мне кусок-другой? – уточнил Михеев. – У нас одна коллега очень сулугуни любит, хочу ее порадовать. В магазинах он есть, но это все не то. Да ты ее помнишь, я про Викторию.

– Черноволосая такая? – спросил Абрагим. – Помню. Сделаю.

– Никто из моей семьи этих девок не пил, – недобро сверкнув глазами, заявил Ленц. – Дьяк, нас стравливают с Ростогцевым, причем делается это невероятно грубо.

– И это мне в голову приходило, – покивал Пал Палыч. – Но опять же – при чем тут отдел? Если вы станете убивать друг друга, нам от того только польза. Ну а коли при этом пострадают люди, то ответят обе семьи.

– Никому не нужна война. Никому!

– Ты так говоришь только потому, что знаешь, что силы равны, – равнодушно отметил Михеев, берясь за бутылку вина. – Кабы позиции семьи Ростогцева были слабее, не стал бы ты со мной беседы за столом вести, а устроил резню в Останкино. И аспект того, кто прав, кто нет, тебя бы не тревожил.

Спутники Арвида нехорошо переглянулись, и Коля заметил, как в их глазах блеснул недобрый огонек. Он чуть сдвинул полу легкой куртки, одетой по причине вечернего времени, и опустил ладонь на рукоять ножа.

– Да не дергайся, – посоветовал ему Пал Палыч, от которого это движение не укрылось. – В этом месте никто никого тронуть не посмеет. Заведение Абрагима – нейтральная территория, я тебе про это еще днем говорил.

– Чистая правда, – подтвердил Ленц. – Да и при других раскладах я бы не тронул твоего наставника. Разве что в ситуации, когда стоял бы вопрос – он или я, все остальные варианты можно смело отметать. После такого поступка моей семье придется менять страну проживания, а это слишком высокая цена за жизнь одного человека. Но и он не смеет тронуть меня до той поры, пока не застанет над мертвым телом и с окровавленными клыками.

– Что практически невозможно. – Пал Палыч поднял стаканчик с вином и отсалютовал им вурдалаку. – Господин Ленц для такого слишком умен и опытен. Ваше здравье!

– Живи дуго! – ответил ему тем же Арвид.

– Это на каком языке? – не удержался от вопроса Коля.

– Сербский, – ответил ему один из спутников Ленца. – Наш отец оттуда родом.

– Ладно. – Михеев вытер рот ладонью. – Значит, говоришь, сработано грубо?

– Невероятно, – подтвердил вурдалак. – Без фантазии совершенно. Но достаточно убедительно для того же Ростогцева, который никогда особой внимательностью к деталям или уравновешенностью не отличался. Полагаю, ты в достаточной степени наслышан о его вздорном нраве?

– Равно как о твоей мстительности и жестокости. – Пал Палыч покрутил за край блюдо с зеленью, подцепил розовую раннюю редиску и аппетитно ей хрустнул. – Причем рассказывал мне про это года два назад как раз князь Михаил. Коля, ты почему не ешь? Бери свинину, бери овощи, лепешку ломай. Это все готовил Абрагим, а он лучший кулинар из тех, кого я знал. Тем более что платить все равно не нам, так что не стесняйся. Итак, Арвид, еще раз – ты чего конкретно от меня хочешь?

Коле было очень интересно, на самом ли деле упомянутый Михаил является настоящим князем, или это все-таки кличка, но он промолчал и принялся наворачивать ароматное мясо, приправленное травами.

– Сегодня ночью мы встречаемся с Михаилом, – очень веско произнес Ленц. – Мне удалось настоять на переговорах, хотя князь уже настроился на хорошую свару. Тебя же я попрошу выступить там в качестве арбитра.

– Называй вещи своими именами, – попросил его Михеев. – Не арбитра, а гаранта. Ты полагаешь, что мое присутствие обезопасит тебя от нападения Ростогцева. Переговоры-то он, небось, в Останкино решил провести? На своей территории? Верно?

– Именно, – склонил голову Арвид. – И вот что я скажу тебе, дьяк – если бы за мной или моей семьей значилась вина, то ты стал бы последним, к кому мы обратились за помощью. Все знают, что в большинстве случаев вы докапываетесь до сути и отмеряете воздаяние виновным полной мерой. Но сейчас ситуация другая. Кто-то очень хитрый желает втянуть нас в войну, а я никогда не плясал по чьему-то указу. Кто этот ловкач, я со временем непременно узнаю, как и то, зачем он это все устроил. И за смерть Феликса он мне тоже ответит. Но – потом, не сегодня. Сейчас главное не допустить бойню, которая может начаться. И как бы ты ни лукавил, но все же это и в твоих интересах тоже. Скажу больше – твои интересы тут куда более первостепенны, чем наши.

– Ты упомянул смерть некоего Феликса, – уточнил Пал Палыч. – Поясни?

– Около третьего тела была найдена брошь одного из моих людей, – отозвался вурдалак. – Каждый член нашей семьи владеет подобной, это традиция, уходящая корнями в прошлое, не столь и давнее, но тем не менее. Феликс единственный, кого нам не удалось отыскать за истекшие сутки, он как в воду канул. Полагаю, это именно его знак, а сам он, увы, мертв.

– Я думал, что вы все вместе обитаете, – удивился Коля. – В одном доме.

– А днем спим в гробах, – чуть иронично произнес Ленц. – В мрачном подвале, где все затянуто паутиной. Юноша, не следует доверять фильмам и книгам, это всего лишь домыслы литераторов и кинематографистов. Антураж, саспенс и так далее. Впрочем, в последнее время мы поощряем подобные изыски, они делают наше существование чуть проще. Насколько я знаю, Ростогцев даже выступил соинвестором какого-то телесериала, при всей своей вздорности он неплохой коммерсант. Вампиры снова в моде, а значит, никто из нас не останется в ночи голодным.

– Я всегда говорил, что это мир погубит слепая вера в рекламу, – печально заявил Пал Палыч. – Она заменила людям здравый смысл. Ладно, речь не о том. Значит, ты хочешь, чтобы я отправился с тобой к Ростогцеву? Хорошо, я согласен. Но не просто так, уж не обессудь.

– Любая услуга чего-то стоит, – тонко улыбнулся вурдалак. – Даже смерть – и та порой имеет цену. Что ты хочешь получить взамен, Павел? Назови свои условия, я готов их выслушать.

– Отойдем в сторону, – предложил оперативник. – Я доверяю своему коллеге, уверен, у тебя тоже нет секретов от твоих детей, но все же есть вещи, которые стоит проговаривать приватно. Просто чтобы случайно не навредить тем, кто рядом. Ты же знаешь – иные знания опаснее любого яда.

– Хорошо. – Ленц встал со стула. – Но, признаться, теряюсь в догадках. Это что же ты такое у меня узнать желаешь?

Беседа получилась короткой. Михеев что-то спросил у вурдалака, тот пожал плечами, а после покачал головой в отрицающем жесте. Оперативник немного подумал и спросил что-то еще, и вот на этот раз, похоже добился успеха, поскольку Ленц одобрительно кивнул. После собеседники пожали друг другу руки и вернулись за стол.

– А что Феликс ваш, он мог человека осушить до смерти? – уточнил Пал Палыч, и оторвал от круглой лепешки сразу половину, а после пододвинул к себе пиалку с терпко пахнущим соусом. – Ну в принципе?

– В принципе, это может сделать любой из нас, – отозвался один из сопровождающих Ленца. – Если очень голоден или зол на мир. Но Феликс в общем ряду стоял бы одним из последних. Его обратили случайно, он не хотел вечной молодости в тенях, как, например, в свое время я. Насколько мне известно, он вообще так и не забрал ни одной жизни.