Тени Былого

– Так мы и не спешим, – сообщил ему Коля и ткнул пальцем в красноту на экране смартфона, работающего в режиме навигатора. – Нам часа три ехать, кабы не больше. Стоит же все. Начни с хана и его воинов, которые угомонились. Это кто?

– Хан и его воины, – даже как-то удивился Михеев. – Как слышится, так и пишется. Они вроде наших нынешних «потеряшек» в те места сдуру сунулись восемьсот лет назад, там все и сгинули.

– Это при татаро-монгольском нашествии? – уточнил Коля. – Да?

– При нем, – подтвердил Михеев. – Звали хана Уракх, он был одним из ближников Бату-хана, в простонародье Батыя. Впрочем, положение у этого товарища при Батые было не самое значимое, поскольку войска ему придали немного. Полагаю, тысячником был, не выше. Во время большого похода на славянские земли этот Уракх получил боевую задачу выдвигаться на Владимир, но его за каким-то бесом занесло под Москву, которая тогда была вовсе не столица, а так, маленький городок затерянный в густых русских лесах. Может – заплутал, может, еще чего, поди теперь узнай. И под конец он забрел в аккурат в те места, что ныне зовутся Шатурским районом, прямиком в тамошние болота, где и нашел свой печальный конец. Часть его войска померла от укусов змей, часть от неизвестной болезни, высасывающей из человека жизнь менее чем за день. А самое главное – не могли они выхода из леса да болот найти, мотались по хлябям тамошним – и все никак.

– Леший, – уверенно заявил Коля. – Его работа.

– Не уверен, – покачал головой Михеев. – В лесу – да, но в болоте? Там трясинник хозяин, да кикимора отчасти, но и их силы на то, чтобы водить такую кучу народа, маловато будет. Думаю, тут кто-то из богов руку приложил. Ну это сейчас уже неважно. Главное – передохли они там все, так и не навредив местному населению. Вот только Уракх тот не сильно простой хан был, он, похоже, подколдовывал немного. Собственно, в те времена почти все темники великих ханов кое-что в тонких материях смыслили. Тот же Субудай, например, был куда как непрост, читал я про него кое-что. Да и наши ратники, что ближниками княжьими числились, недалеко от них ушли, особенно те, что Олегу Вещему служили. Ладно, не суть. Так вот – уцелевшие воины, которых осталось всего ничего, соорудили опочившему хану гробницу в виде полусферы, а после в отчаянной схватке перебили друг друга, чтобы не от болезни или яда умереть, а как положено, от доброй стали.

– Жертва, – кивнул Коля, который уже что-то в этих хитросплетениях начал понимать. – Посмертная.

– И предсмертное проклятье, – добавил Михеев. – Собственно, хан последние силы на него и потратил. Он пообещал, что когда болота эти станут землей, то он и его воинство восстанут из мертвых, и тогда тем, кто будет жить в этих землях, мало не покажется. Сказал и помер. А его воины своей кровью скрепили обещание.

– Ну? – Колю очень увлек рассказ. – И чего?

– Да ничего, – хмыкнул Пал Палыч. – С тех пор топи в размере и не подумали уменьшаться, так что не удалось хану устроить возвращение по всем правилам. Не знаю – случайно так получилось, или кто-то из старых богов развлекся, но факт есть факт, Шатурские болота и по сей день таковы. Они вообще почти бренд! Но время от времени, хотя очень и очень нечасто, Уракх все же вылезает из своей усыпальницы, как правило, подгадывая тот момент, когда дела на белом свете идут не очень. Пожар на тех же самых торфяниках начинается, или другая какая напасть. Притягивает его беда, понимаешь? С ним восстают и те воины, что отдали свою кровь во исполнение его желания. Вся эта дружная компания после воскрешения три ночи носится по болотам в темное время суток, и не стоит завидовать тому, кто попадется им на пути. Одно хорошо – ночью по таким местам бродят только идиоты, а за пределы Черной топи они сунуться не могут. Да и в целом все относительно предсказуемо. Во-первых, это всегда случается летом, во-вторых, непременно какое-то бедствие на нас, бедолаг, наваливается, а в-третьих, и главных, перед воскрешением хана над болотом, а конкретнее над речкой Шушморой, зависает особо черная туча и фигачит молниями аккурат туда, где гробница находится. Если вовремя про данное природное явление узнать, то можно пресечь все дело на корню, там не такой уж сложный ритуал. Правда, есть одно «но» – проводить его надо в тот момент, когда воины уже восстали из мертвых, а хан еще нет. Он, как положено хорошему руководителю, вылезает из небытия последним.

– Ого! – проникся Коля, в памяти которого еще были свежи воспоминания о тенях стрельцов, увиденных им в Сергиевом Посаде, и бесследно исчезнувших после того, как были нейтрализованы капища.

– Ну да, приятного мало, – согласился с ним Михеев. – Видел бы ты их рожи! Они и при жизни не красавцами были, а после еще друг друга секли саблями от чистого сердца. Жуткое зрелище. Я один раз видел, второго не хочу. Впрочем, когда Уракх в следующий раз задумает белый свет проведать, меня уже в живых не будет, скорее всего, он чаще чем раз в полвека не вылазит.

– С этим разобрались, – загнул один палец Коля. – А теперь главное – что за камень упоминался в кабинете, и почему змея здоровая на одной из картинок фигурировала? Ведь из-за нее сыр-бор, да?

– Из-за него, – поправил коллегу Михеев. – Это не змея, а змей, и имя ему Ур.

– Ур? – переспросил Коля – Как-то слабовато с фантазией у того, кто собирал весь этот бестиарий в одном и том же болоте. Хан – Уракх, змей – Ур. Только пары орков Сарумана из «Властелина колец» не хватает, они там урукхаями значились. Или эти двое одного поля ягоды?

– Знаешь, а я как-то до этого не задумывался о таком совпадении – удивился Пал Палыч – В самом деле – сочетаются имена. Может, потому этого хана в топи и занесло, что его так звали? Хотя – наверное, совпадение. Тем более что временной разрыв между ними слишком велик. Ур – порождение тех времен, когда о татаро-монголах никто слыхом не слыхивал, а наши предки только-только первые поляны у Великого Леса отвоевывали. Ну, по крайней мере, так говорят легенды. Если им верить, что Ура сотворил Велес, один из старших богов славянского пантеона. Слышал о таком?

– Само собой, – даже обиделся Нифонтов. – Это профильная тема, я ее внимательно изучил.

– Вот только чем-то Ур ему не понравился. Может – внешне, может, какая другая причина имелась, – продолжил Пал Палыч. – И зашвырнул тогда Велес его в трясину, которая в этих краях существовала с начала времен, а себе, учтя недостатки первого эксперимента с пресмыкающимися, сотворил нового помощника, которого звали Полоз. Ну или Великий Полоз, именно под этим именем он проходит в старых отчетах.

– Читал я те отчеты, и про Полоза в том числе, – покивал Нифонтов. – «Выглядит он как змей, аще велик телом и светится ясно, точно золото, зело велеречив, но верить ему не стоит, ибо он только свои интересы блюдет и легко забывает тех, кто ему верно служил». Не поручусь за точность цитирования, но вроде так сформулировано было.

– Молодец, памятливый. А вообще Великий Полоз – фигура непростая, друг мой Колька, это даже без отчетов, исключительно по сказкам и легендам ясно становится. Он хоть к пантеону богов не принадлежал, власти и силы ему было не занимать. Велес его кем-то вроде своего секретаря сделал, много разных тайн ему доверял, много чего поручал. По мелочам, разумеется, но тот, кто знает все мелкие детали, тот отлично понимает, как выглядит общая картина. Но он к текущим делам отношения не имеет, мы же про Ура говорим, верно?

– Верно, – поддакнул Михееву Коля. – Что с ним дальше сталось?

– Если верить все тем же легендам, он в этом болоте стал кем-то вроде местного князька, и даже обзавелся почитателями. В одной из старых летописей упоминаются «змей великий, человеков едящий» и какие-то «люди озерны, белоглазы, что змею смрадну служат». То есть какое-то местное племя, обитающее на болоте, признало его за своего бога, и приносило ему жертвы. Не исключено, что по этой причине оно и вымерло, Ур их попросту всех сожрал. Что ты на меня так смотришь?

– Просто дико это все, – признался Нифонтов. – Велес сотворил змея, забросил его в болото, тот там жрал каких-то людей… Нет, мы постоянно сталкиваемся с чем-то таким, но даже по нашим меркам это перебор. Ты сам в это веришь?

– Не знаю, – немного безразлично произнес Пал Палыч. – Я отвык от того, чтобы мерить события, происходящие вокруг нас, категориями «верю-не верю». Может, не было никакого Ура, может, в болотах обитал некий ящер-долгожитель, один из последних представителей мезозойской эры, пересидевший там ледниковый период. Само собой, древние люди не могли не счесть такую тварюгу богом. Ну а все остальное после сделали народные сказители, они на такие вещи мастера. Вот только некоторые мелочи не укладываются в логический ряд.

– Какие?

– Перво-наперво – дороги к тому месту, где обитал Ур-змей, нет. Место такое есть, а дороги нет. Закрыта она от чужих глаз. Легенда эта не секретная, потому особо въедливые журналисты, в основном с дециметровых каналов, время от времени по тем болотам лазают, но никто еще не добрался ни до бела-горюча камня, ни до шести идолов, вокруг него стоящих.

– А мы как доберемся? – осведомился Коля.

– Как-нибудь, – уклонился от ответа Пал Палыч. – Второе – наши с тобой предшественники там три раза побывали, я видел отчеты. Если все так, как ты говоришь, – оно им зачем было? Причем все три раза одна и та же резюмирующая часть в отчетах, практически без различий: «дело сладили, на болотах снова тишина настала». Причем первый из них датирован петровскими временами, наши с тобой коллеги, стоявшие у истоков отдела, чуть ли ни с этого дела начали свое существование. Еще там упоминались волхвы злокозненные, что хотели от Ура-змея власть великую взять, с ее помощью царя-подменыша в небытие отправить, а после вернуть на Русь власть правильную, от старых богов начало берущую.

– Лихо, – признал Нифонтов.

– Не то слово. Последний – конец девятнадцатого века, там какой-то особо умелый колдун поперся в ту сторону, но его, насколько я понял, еще на подходах пришибли, он до камня даже не добрался. Тогдашние опера до островка добрались, на идолов посмотрели да обратно и повернули. Но и это не самое главное. Знаешь, что повторяется во всех легендах про Ура?

– Что?

– Описание дара, что он вручит тому, кто вернет его из Нави в Явь. Его же в давние времена кто-то из древних героев именно там запер, чтобы змей злокозненный не поганил воздух земной своим смрадным дыханием. Битва была лютой, вокруг вода кипела и все такое. И победил его витязь, и отправил туда, где нет ничего, кроме забвения. Так вот – если вытащить Ура с другого пласта бытия, то он даст этому человеку все, что тот пожелает. Проще говоря, выполнит любое его желание. Одно, но зато любое.

– Так в сказках всегда так, – рассмеялся Коля. – Что в наших, что в арабских, например. Одно желание – это еще скромно. Джинны вон сколько хочешь выполняют, если их из кувшина выпустить.

– И тем не менее – были те, кто в это верил. Их было мало, потому что хоть ритуал вызова Ура и несложен, но заклинание, которое является неотъемлемой его частью, считалось утерянным в глубине времен. Вон всего трое удальцов за столько времени его смогли добыть. Вернее – четверо. На той странице, что нам генерал прислал, оно записано. Вот и выходит, что не разберешь, где тут сказка, где правда. Эти-то долбоклюи поверили в реалистичность происходящего и отправились Ура выпускать за желание. А они насквозь реалисты, если ты забыл, с их-то образом жизни.

– А что будет, если они выпустят? – Колю наконец-то проняло. – Ну если все, что ты сказал, на самом деле так, и этот Ур творение старого бога?

– Самое забавное – думаю, ничего особенного не будет, – усмехнулся Михеев. – Нет, серьезно. То, что наши изыскатели верят в возможность выполнения желания, не означает, что эта гадина на самом деле на подобное способна. Скорее всего, сожрет она их, и вся недолга, подобные твари всегда голодны. А потом начнет в болотах чудачить, или, того хуже, за их пределы выползет. И придется нам же ее упокаивать, потому что нежить и нечисть по нашему ведомству проходит, а Шатура часть Московской области. Вот и выходит, что легче данное деяние предупредить, чем после с его последствиями разбираться. Знаешь, я пару раз сталкивался с порождениями старых богов, в том числе и Велесовыми, так ничего особенного они из себя не представляют. Просто вокруг них столько всяких баек накрутили, что трудно отделить сказку от правды. Да оно везде так, возьми хоть тех же упырей. Ты же с ними сталкивался уже? Ну, сильно они похожи на книжно-киношных? Вот и здесь то же самое, скорее всего. Другое дело, что по болоту лазать неохота. О, наконец-то пробка кончилась! Сейчас помчимся.

– Только сегодня, наверное, уже не полезем в топи? – уточнил Коля, глянув на небо. – Дело к вечеру.

– Само собой, – успокоил его Пал Палыч. – Оно нам надо? Ночи нынче короткие, светает рано, вот поутру и полезем в хляби наших миллениалов искать. Кстати – надо бы в магазин какой заскочить, пожрать чего-нибудь купить. Что у нас там на этот счет навигатор говорит?


– Сейчас гляну, – отозвался Нифонтов. – Вот, через пару километров «Пятерочка» будет.

– Это хорошо. Да, вот еще что можешь занести в раздел «аргументы за». Ты помнишь, как называется место, куда мы едем?

– Шатура, – ответил Коля. – А ты это к чему?

– К тому, что это сейчас она Шатурой зовется, – невозмутимо произнес Михеев. – Это, так сказать, новое звучание старого имени. А раньше это место называлось Шат-Ур.





Глава восьмая

«Шат-Ур» (окончание)




Поиски пропавших на болотах молодых людей и в самом деле шли полным ходом. В паре километров от того места, где Пал Палыч и Коля расположились на ночевку, суетились люди в форме МЧС, а к вечеру, когда воздух стал вязким и влажным, до них даже стали долетать обрывки фраз, которыми те обменивались, правда, не сильно разборчивые. Мало того – над оперативниками время от времени с шумом пролетали вертолеты, причем в последний раз это случилось уже в темноте, так что выглядело сие действо весьма впечатляюще, поскольку пилоты, если можно так выразиться, включили свет. Яркий луч шарил по деревьям и воде, при этом беспокоя уснувших мирным сном бесчисленных птах, которые после этого с шумом и гамом покидали ветки и гнезда. Они, как видно, решили, что кто-то по недогляду раньше времени выпустил на небо солнце.

– Прямо как в «Терминаторе», – глядя на столп света, нисходящий с небес на землю, сообщил коллеге Пал Палыч. – Впечатляет!

– Странно, что при таком размахе поисков этих товарищей еще не нашли, – отозвался Коля. – Опять же – тут не белорусские болота, которым конца и края не видать. Ну сколько тут квадратных километров?

Его вообще местный пейзаж немного разочаровал. Относительно, разумеется, но тем не менее. Воображение Нифонтова, изрядно распаленное рассказами напарника, рисовало ему местные топи как место унылое, если не сказать безнадежное, эдакую имитацию Чистилища с кривыми деревцами и булькающей жижей, из которой почти невозможно выбраться.

А на деле они расположились на зеленом бережке около пусть небольшого, но очень даже симпатичного озерца. Правда, вода в нем была ни разу не прозрачная, а напротив, почти черная, как видно, из-за торфа, которого тут хватало с избытком. Но никакой обреченностью здесь даже и не пахло. Комаров – и тех не сильно много было. А когда затрещал веселый костерок, Коле на мгновение показалось что он вернулся в золотое детство, и отправился с пацанами из своего двора рыбу удить, сначала на вечерней, а потом и на утренней зорьке.

– Не все на свете, приятель, можно измерить километрами и килограммами, – философски заметил Михеев, вороша палкой угли в костре. – Есть много, друг Горацио, на свете… Нет, все же старик Шекспир был гений.

– Картошечку пекете? – раздался глухой старческий голос из кустов козьей ивы, которыми поросли берега озерка.

– Ее, – не стал чиниться Михеев. – А что, отец, иди к огню, тут провизии на всех хватит.

– Да я тут вот, на бревнышке посижу, его прямо как для меня припасли, – сообщил дед, поднимаясь на небольшой, продуваемый легким ветерком бугорок, где оперативники разбили свой лагерь. – Возраст у меня такой, что уж и не понятно, от чего вреда больше – от сырости или от жара.

– Так вот, друг мой, возвращаясь к твоему вопросу что такое «Шат», могу сказать одно – точного ответа на этот счет нет, – веско произнес Пал Палыч, продолжив разговор, начатый еще в машине. – Разные языки – разные значения. Не забывай, эти места видели многое и многих, как и болота. И славяне не первые, кто близ этих мест начал дома строить, до них и другие народы здесь жили. Одно только остается неименным – слово «ур» из названия никуда не пропадает.

Старичок, сидящий на бревнышке, закхекал, то ли поперхнулся чем, то ли подпростыл.

– Нездоровится, дедушка? – осведомился у него Коля, всегда уважавший старших, пусть даже и не относящихся к роду человеческому. Он сразу понял, что на огонек непростой гость из кустов вылез, гадал только, кто это именно, и с добром или же злом он сюда пришел.

– Гады годы, – отозвался тот. – Песню такую слыхал как-то от приезжих. Так вот точнее не скажешь.

– Может, все же поближе к огню подсядете? – предложил Нифонтов. – Вон как кашляете?

– Ему несподручно, – чуть язвительно сообщил парню Михеев, лукаво глянув на старичка. – Зальет он нам костерок тогда. У него из правого рукава всегда вода сочится.

– Путаешь, парень, – без тени обиды возразил ему дед. – То у брательника моего, водяника, из рукава вода текет. А у меня с левой полы одежи, потому как я природный болотник есть.

Коля привстал и увидел, что бревнышко, на котором сидел ночной гость, с левой стороны потемнело от влаги.

– А я тебя, парень, признал. Заглядывал ты как-то раз ко мне в гости, – продолжил старик, обращаясь к старшему оперативнику. – Ты да дружки твои тогда бусурман обратно в Навь загнали, а вожаку их вылезти из каменного дома не дали вовсе. Правда, в прошлый раз ты помоложе был, а сейчас вон, гляжу, волос белым обметывать начало.

– Не молодею, – согласился с ним Пал Палыч и выкатил из костра несколько картофельных кругляшей. – Повечеряешь с нами?

– А чего ж нет? Если от души снедь предложена, от нее отказываться не дело.

Коля отрезал от кругляша «столичного» хлеба толстый ломоть и было потянулся за солью, но болотник его остановил:

– Этого мне не надь. У меня с нее после брюхо крутит и в ушах жужжит.

– Его племя соль не любит, – пояснил Пал Палыч, разламывая крупную обугленную картофелину. – Она им, как нам перец кайенский – съесть его съешь, конечно, но после может поплохеть. Ух, горячая!

– Моя пущай поостынет, – сразу же заявил болотник. – А вот хлебца пожую с удовольствием. Давай его, малой, сюда.

– Держите. – Коля подошел к гостю. – У нас еще колбаса есть, сыр и огурцы маринованные.

– Пустое, – отмахнулся старичок и впился неожиданно белыми молодыми зубами в ломоть. – И так славно!

Над берегом повисла тишина, в которой было слышно только сопение жующих людей и их гостя, да эхом доносился шум от лагеря МЧСников. Те, похоже, спать не собирались, и до сих пор лазали по болоту, плюнув на то, что это могло плохо для них закончиться.

– Славно, – произнес болотник вслед за тем, как смолотил второй кусок хлеба и пару остывших картофелин впридачу. – Людская еда для моего племени больно сытная, но иногда очень приятственно ее отведать.