Тени Былого

– А ведьма-то тут при чем? – уточнил Коля жадно.

– Чтобы пробудить капище к жизни, обязательно нужна кровь того, кто со старыми богами связан – пояснил Михеев – Ведьма ваша наверняка из природных, ее прапрапра- и так далее бабки на заре времен в дубравах Мокоши да Моране поклонялись, от родников их мудрости пили. Коля, она ключ, который открыл эту дверь. Против своей воли, скорее всего, но это уже нюансы. И закроет ее тоже она, ровно тогда, когда тот, кто все это устроил, получит желаемое. Потому и говорю – совсем наш шеф сбрендил, новичков на такие дела посылать. Он же про капища знал?

– Наверное, – признал Коля, а после, моргнув, уставился на лес.

Там среди темноты вдруг окуневым глазом мигнул небольшой огонек.

– Вот и я про то. – Пал Палыч цыкнул зубом. – Так что сиди тихо, никуда не суйся. Не знаю, кто именно это все закрутил, но тебе с ним не справиться.

– А если капища уснут, то все кончится? – уточнил Нифонтов. – В смысле – духи перестанут шастать и людей убивать?

– Мне не нравится этот вопрос.

– Паша, ответь пожалуйста, – очень вежливо попросил его Коля.

– Разумеется, перестанут, – недовольно отозвался его коллега. – Куда им деваться?

– А много крови ведьминой нужно? – продолжил оперативник. – И надо ли заклинание какое зачитывать?

Коля понимал, что если на последний вопрос прозвучит ответ «да», то, в принципе, можно собираться и валить отсюда куда подальше, пока оставшиеся два огонька не засветились.

– Что до крови – немного, пару пригоршней. Причем не на каждом из капищ ее надо разбрызгивать, а на одном, главном, где основное действо разворачивается, остальные сами следом уснут. В твоем случае оно, скорее всего, посвящено Чернобогу. Ну а насчет заклинания… Если против воли жертвователя – то да, с ним. А если она сама того захочет, то достаточно будет сказать: «Кровь моя как три златых ключа, кладу их под бел-горюч камень Алатырь, слова мои полны-наговорны, как мать-земля, слова мои крепки и тверды, как Алатырь-камень, запирают замок этот навек!». Стандартная форма славянского заговора. Ты, кстати, ее сам должен наизусть знать. Вот только вряд ли тот, кто ведьму спер, даст тебе все это проделать, потому – не лезь, Колька, не надо. Днем раньше, днем позже – велика ли разница. А я завтра подъеду, вместе разберемся что к чему. Тетя Паша, что значит «не маленький уже?». Сейчас не тридцатые годы, народ пожиже стал, не такой, какими вы были. Его там выпотрошат на пару с Мезенцевой – и что тогда?

В этот момент одно за другим произошло сразу несколько событий – сначала телефон пискнул, разрядившись, после где-то там, в лесу, засветился второй огонек, а Нифонтов в следующий момент каким-то шестым чувством понял, что не получится дождаться ему завтра Пал Палыча. Сегодня все произойдет, причем в ближайшее время.

А еще он снова подумал о Григории Стеклове, который тогда, в тридцатых годах, каким-то макаром умудрился все это в одиночку провернуть, и отделаться только ранением. Прав Пал Палыч, пожиже народ стал. И пугливей, скорее всего. По крайней мере, дрожь, проходящая по спине, сейчас была не только от морозца, опускающегося на землю с черных беззвездных небес. Просто очень уж мрачно смотрелись светлые пятна на черном фоне леса, в некоей точке смыкающегося с беззвездными небесами. Пессимистично они смотрелись.

– Выходите, – стукнул он в дверь микроавтобуса. – А то и правда в тепле заснете. Что я, один воевать стану?

– С кем? – сразу же спросил Мишка, резко раскрыв дверь. – Если с призраками – то без меня. Нельзя убить того, кого нельзя убить. И вообще я мертвецов боюсь.

– Жень, набери Михеева, – не обращая внимания на его реплику, попросил Коля. – Прямо сейчас.

– Не могу, – печально ответила девушка. – У меня телефон сел. Было скучно, я немного поиграла в него, ну он и разрядился. А пауэрбанк я дома забыла.

– Судьба, – протянул Нифонтов. – Вот и не верь в нее.

Нет, можно было воспользоваться телефоном коллег, но он на самом деле счел произошедшее если не знамением, то неким посланием. Не свыше, конечно, это уже перебор, но тем не менее. Само собой, Коля был далек от мистицизма или фатализма, но за минувший год он хорошо усвоил, что в жизни случайностей не бывает, по крайней мере подобного толка.

– Вон видите, – он ткнул пальцем в сторону леса. – Огоньки в количестве двух экземпляров? Их зажег тот, кто всю эту свистопляску устроил.

– Трех, – поправила его Женька. – Сам сосчитай.

И правда – за секунду до этого вспыхнул и третий маячок, причем куда ярче, чем первые два. И он горел именно там, куда они сегодня хотели попасть, там, куда вела лесная, невесть кем протоптанная, дорожка.

– А в прошлый раз эти штуки светили? – спросил Мишка у водителя. – Я вот не помню.

– Может, – неуверенно сообщил ему тот. – А может, и нет. Я особо не смотрел, мне оно зачем? Коль, ты бы объяснил, что к чему, а? Пока время терпит.

Как оказалось, времени у полицейских осталось не так и много. Нифонтов не успел ввести их в курс дела, как из леса выскользнули тени, еле различимые на таком расстоянии, и устремились туда, где далеко, за полем, перелесками, шумела невидимая отсюда трасса. Если бы не яркая луна, их, пожалуй, было бы и не различить в ночной тьме.

– Опять они, – поежился Мишка. – Жуть какая!

– Рубль за сто – за новыми жертвами дернули, – заявила Женька. – Коля, если брать того, кто их из небытия вызвал, – так только сейчас, пока он там один. С этой оравой нам не справиться, с иным упырем легче драться, чем с тенями, ты же знаешь.

– Много ты упырей в своей жизни видела, – усмехнулся Нифонтов.

– Много, – отозвалась Мезенцева. – Один из них, например, сдает мне квартиру. Ладно, едем или будем просто наблюдать? Но ты имей в виду, если сегодня люди погибнут, тебе дальше с этим жить.

Девушке хотелось приключений и новых эмоций, это было ясно. И, ради правды, Коля ее прекрасно понимал, поскольку его рациональность, которая во многом заменила за последний год прежнюю горячность, на время отступила, почуяв, сколько адреналина поступило в кровь.

– Нам важно быстро найти Власьевну, а после заставить ее запечатать капище, – несколько раз повторил он коллегам. – Только она может это сделать, ясно? И еще – помните, тот, кто сейчас находится на поляне – он не дешевка какая-то, это серьезный противник. Может, он колдун, может, еще кто, но одно точно – убивать этот злодей умеет отлично. И, возможно, даже очень любит это делать, так что не подставляйтесь!

– Ты бабку ищи, а мы этого ушлепка на себя берем, – заявил Мишка, достал пистолет и дослал патрон в ствол.

– Разумно, – подтвердила Женька, которая тоже уже достала свое оружие. – Леш, не промахнешься мимо тропы? Не хватало только нам еще по сугробам прыгать.

– Нет. – Водитель таращился в мглу за лобовым стеклом. – Вот только он теперь точно знает, что по его душу кто-то пожаловал. Не думаю, что до нужного места идти отсюда сильно далеко, да еще ночь на дворе, звуки издалека слышно.

– Да и хрен с ним, – бодро заявила Мезенцева. – Нас четверо, мы вооружены, он один. Если что – бьем на поражение, да и все.

– Главное, что бы он был не как вон те. – Мишка махнул пистолетом в сторону поля. – В таких сколько не пуляй, толку не будет. А если он из мяса и костей – тогда, конечно, мы его завалим быстро. Старлей, если что скажешь бате, что я два предупредительных прежде в воздух дал? Он у нас упертый, все любит по правилам делать.

– Приехали, – сообщил всем Леша и машина, качнувшись, остановилась. – Скоро вас, спорщики, рассудят. Но, если что, я бы предпочел, чтобы Женя оказалась права.


Коля не стал разочаровывать друзей рассказами о том, что иногда нежить оказывается куда более безопасной, чем живые люди. И времени на это нет, да и лишней жути нагонять не стоит. Может, правда там не матерый злодей ошивается, а кто попроще? Да и потом – если даже очень опытному чароплету в голову вогнать одну за другой три пули, он, скорее всего, умрет. Ну или как минимум, на какое-то время потеряет возможность отвечать ударом на удар.

Так оно почти и вышло, но только – почти.

Капище, к которому протоптанная дорожка вывела полицейских довольно быстро, и впрямь оказалось поляной идеально круглой формы, все как Герман говорил. В центре ее высилась груда булыжников, из которых вздымались вверх языки пламени. Казалось бы – как могут полыхать камни? Однако вот, горят ясным огнем.

Еще одна каменюка, высоченная и массивная, находилась чуть поодаль, и вот рядом с ней-то и обнаружилась рослая фигура в черном плаще до пят и с капюшоном, накинутым на голову. Причем она не просто стояла, она разглядывала очень широкий лист бумаги, положенный на этот импровизированный стол. И совсем уж удивительным было то, что на уровне головы обладателя столь странного одеяния висела маленькая черная тучка, из которой время от времени вылетали крохотные молнии, ударявшие после в упомянутую бумагу.

– Какого черта?! – пробормотал Мишка и выстрелил первым.

– За Гондор! – поддержала его Мезенцева, стреляя на ходу. – Бей назгулов!

И верно – тот, кто пробудил капища, более всего напоминал этих персонажей из известной книги.

В голову, увы, ни тот ни другой противнику не попали, но пули сделали свое дело, свалив врага на снег, причем, падая, он задел тот самый лист, который, слетев с камня, на секунду завис в воздухе, а после, подчиняясь порыву внезапно налетевшего ветра, порхнул к ярко полыхающему каменному костру.

– Нет! – рявкнул вроде бы убитый обладатель черного плаща, метнувшись вслед за ним. – Нет-нет-нет!

Коля, впрочем, на это все особого внимания не обращал, он заметил свою главную цель – изможденную и замерзшую до крайности старушку, которая снопиком валялась прямо на снегу, чуть в стороне от камней.

– Вы живы? – преодолев в несколько прыжков расстояние, спросил у нее оперативник. – Скажите, что живы, иначе всем нам худо будет!

Если человек, получив две пули в спину, а потом еще пару в бок, так резво ловит бумажку, то он почти наверняка уже не сильно человек. Причем, судя по раздавшемуся горестно-разочарованному воплю, документ все же сгорел, и теперь он станет мстить за обманутые ожидания.

– Ох! – пробормотала старушка синими губами. – Умираю я. Холодно!

– Надо капище запечатать, – разрезая веревки на ее руках умоляюще сказал Нифонтов. – И это… Заклятие. Про ключи и Алатырь-камень!

– Да знаю я, – оборвала его Власьевна, цапнув его за плечо и сумев подняться на ноги. – Подведи меня да руку разрежь, чтобы кровь добыть. Глубже режь, не трусь! И этого поганца ко мне не подпускай!

Тем временем события развивались не в пользу представителей власти. Когда Коля подтащил старушку к пыхающим пламенем булыжникам, человек в черном уже вогнал в бок Мишки ярко блеснувший нож, при этом даже не обратив внимания на две пули, которые снова попали ему в грудь. И ведь что интересно – и Леша, и Женька метили в голову, причем стреляли шагов с семи-восьми, не более.

Мишка взвыл от боли, и рухнул на утоптанный снег, пятная его кровью.

– Все умрете! – злобно сообщил полицейским злодей. – Все! Столько труда коту под хвост! Стой, ты что задумала, мерзавка?

Он таки заметил, что ведьма освободилась, и даже уже успела плеснуть кровью на зашипевшие камни.

– Кровь моя как три златых ключа… – Голос Власьевны, до того еле слышный, вдруг стал громким, отчетливым, и даже каким-то молодым, древние слова словно ввинчивались в сгустившийся над поляной воздух.

– Да чтобы вам! – недовольно гаркнул незнакомец, и в этот момент старушка дочитала заклятие.

Полыхнуло так, будто в костер, и без того яркий, кто-то ведро бензину плеснул, а следом за этим наверху, там, где лениво покачивались кроны деревьев, повинуясь ветерку, что-то гулко бухнуло. Что до Власьевны – ее вообще отбросило в сторону от камней, крепко приложив о землю.

А после наступили тишина и полумрак, только слышно было, как еле-еле постанывает раненый Мишка. Пламя погасло, хотя камни, раскалившиеся от сильного жара, кое-как озаряли поляну зловещим красным светом.

– Смылся он, – прозвенел вдруг голос Женьки. – В лес убежал, гад такой. Я заметила перед тем, как бухнуло.

– И ладно, – подал голос Леша. – Может, оно и к лучшему. Сама же видела – ему пули нипочем. Не знаю, что это за тварь такая, но больше с ней драться не хочу. Миха, ты как?

– Погано, – простонал опер. – Здорово он мне бок пропорол, сука! В больничку мне надо, братцы, а то ведь коня двину!

– Сейчас перевяжу. – Женька встала на ноги, засунула пистолет в кобуру и поспешила к раненому, на ходу доставая из кармана куртки упаковку бинта, которая невесть откуда у нее там взялась. – Потерпи. Лех, беги, заводи машину и разворачивайся, а мы с Колькой притащим Мишаню.

Коля тем временем подошел к старушке, которая так и лежала ничком на снегу.

– Власьевна, – потряс ее за плечи оперативник. – Эй, вы как?

Секундой позже он понял, что она уже никак. Умерла Власьевна. То ли подкосило ее это последнее испытание, то ли еще что, – но ведьма была мертва. А может, запечатывание капища изначально обрекает того, кто это делает, на смерть, такое тоже может быть.

Странным, правда, было то, что природная ведьма ушла, никому не передав свою силу, насколько Коля помнил, такое считалось почти невозможным. Впрочем, тут и ситуация нетиповая была.

В любом случае, старушку ему стало жалко. Ну да, ведьма, но они ведь всякие бывают. Эта вроде как людям помогала, да и показала себя героически. Но самое главное – она унесла с собой знания о том, кто именно устроил всю эту катавасию. Она знала, кем именно был человек в капюшоне. Знала, но, увы, рассказать про это уже не могла.

Сначала сотрудники отдела отволокли в машину Мишку, который пытался бодриться, но при этом слабел на глазах, а после вернулись за телом ведьмы. Они решили его тут не оставлять. Не по-людски это, да и мало ли что?

Камни к тому времени почти остыли, поляна стала темной и мрачной, вдобавок молодым людям казалось, что из леса за ними кто-то наблюдает.

– Коль, берем и идем, – чуть испуганно прошептала Женька, тиская рукоять пистолета.

– Идем, идем, – согласился Нифонтов и почувствовал, как под ногой что-то зашуршало. Он нагнулся, подобрал обрывок бумаги и засунул его в карман.

Когда микроавтобус на максимально возможной скорости помчался в сторону райцентра, он достал находку из кармана, включил фонарь, который всегда лежал в машине, и с удивлением осознал, что смотрит на обрывок карты.