Тень горы

– Потому что их звали зодиакальными Джорджами, вот почему. Ну, в Индии это же не хрен собачий. Это все равно что назвать себя кармой или типа того. Куда бы они ни пошли, зодиак был при них. Если ты давал им поесть, ты подкармливал зодиак. Если ты пускал их переночевать, ты приглашал к себе зодиак. Если ты защищал их от хулиганов, ты защищал зодиак от негативной энергии. А предоставлять услуги планетам, которые направляют нас и крутят нами так и сяк, – это ж, согласитесь, не последнее дело. И полно людей, баба, которые расстроены из-за того, что они не могут теперь сделать что-нибудь для этих зодиакальных типов, потому что они стали богаты и им это не нужно.

Индия. Время, измеряемое стечением обстоятельств, логика, построенная на противоречиях. Джагат раскачал дерево с сучком, на котором я угнездился было и восстановил, как мне казалось, душевное равновесие. Но в городе почти каждый день что-нибудь сотрясало мою шаткую опору. Мир, где я жил, хотя не был рожден здесь, сбрасывал странные цветы со всех деревьев, на которых я пытался найти убежище.

– Ты нам очень интересно это рассказал, Джагат, – сказала Карла.

– Правда? – отозвался он, нахмурившись, чтобы скрыть смущение.

– Правда. Спасибо тебе за это.

Джагат, чье имя означает «Весь мир», покраснел и отвел глаза, машинально прикоснувшись к ручке ножа на поясе.

– Слушай, старик, – обратил он ко мне свое лицо в шрамах, говоривших многое всякому, кто на него смотрел, – по-моему, это неправильно, если я буду брать себе всю выручку с твоих сделок.

– Ты делаешь всю работу, – возразил я, – так почему бы тебе не брать все деньги? Я, по идее, еще должен тебе за то, что ты не даешь делу заглохнуть. И должен немало, дружище Джагат.

– А, пошел ты, – засмеялся он. – Нравится тебе или нет, но я откладываю двадцать пять процентов для тебя каждую неделю, и не возникай.

– Ладно, джаван. – (На хинди это слово означает «боец».) – Согласен.

– Когда ты вернешься с этой жуткой горы с ее тиграми и святыми, то не на пустое место.

– И я буду очень рад этому, когда вернусь в твой жуткий город с копами и бизнесменами.

– Может, проедемся с Джагатом до автострады, а потом вернемся? – предложила Карла.

– Неплохая идея. Ты не против, Джагат, если мы составим тебе компанию, или предпочитаешь спуститься быстро?

– Давайте спустимся неторопливо, дружище-баба.

– Kruto! – бросила Карла.

– Что-что? Ты брала уроки русского языка у Олега? – спросил я, снимая байк с упора.

– Sprosite yego, – рассмеялась она.

– А это что значит?

– Спроси его.

– Обязательно спрошу, – отозвался я, и она засмеялась еще громче.

Мотоцикл – ревнивое металлическое существо. Если он любит вас, то стоит вам только подумать о другом мотоцикле – он чувствует это, обижается и не хочет заводиться. Поскольку я посмотрел на байк Джагата, мой не стал работать даже после того, как я трижды нажал на стартер.

Байк Джагата между тем уже выдавал свое медленное мотоциклетное стаккато. Однопоршневой мотор мотоциклетного двигателя объемом триста пятьдесят кубов – это барабан, который доставит вас куда угодно при условии, что вы позволите ему играть его собственную музыку.

Я нажал на педаль еще раз, но получил в ответ только презрительное покашливание.

Карла наклонилась, держась за ручку руля, и ласково похлопала байк по бензобаку.

– Прогулка до шоссе и обратно пойдет тебе на пользу, малыш, – сказала она. – Давай прокатимся!

Я опять нажал на стартер, и, секунду-другую повыпендривавшись и почихав, байк завелся.

Мы спустились бок о бок с Джагатом, как на санках, по пустынной лесной дороге до свирепо фырчащей автострады и, помахав ему на прощание, повернули обратно.

Мы ехали через вечерний лес, переходя от дневных дерзаний к ночному лукавству. Птицы устраивались в гнездах на ночлег, а насекомые, наоборот, пробуждались ото сна; летучие мыши величиной с орлов тоже просыпались, готовясь к пиршеству.

Весь длинный путь к пещерам мы проделали как можно медленнее. В тени деревьев нас овевал легкий ветерок; небо то пряталось за кронами, то снова открывалось нам. Народившаяся ночь была ясной. Первые звезды просыпались и протирали глаза. Жар от нагретых листьев поднимал в воздух запахи земли. Мы, два беглеца, были счастливы вместе и свободны.





Глава 82




Свободные и счастливые, мы доехали до автостоянки на горе и обнаружили там поджидавшего нас Конкэннона. Он сидел в белой рубашке на багажнике красного «понтиака-лорентиан». Мне сразу захотелось перекрасить его рубашку под цвет автомобиля.

– Сиди и держись, малышка, – сказал я, затормозив.

Развернув мотоцикл на сто восемьдесят градусов, я проехал вниз по дороге несколько сотен метров и остановился.


– В чем дело? – спросила Карла.

– Видишь дерево с большим дуплом? – спросил я. – Подожди меня там.

– Почему я должна прятаться? – спросила она таким тоном, словно я предложил ей сдать кровь для мадам Жу.

– Подожди, говорю, и я за тобой вернусь.

– Ты сошел с ума?

– Там на стоянке Конкэннон.

– Это Конкэннон?

Ее всегда интересовали неординарные личности.

– Подожди меня здесь, Карла, я скоро вернусь.

– Нет, ты точно сошел с ума. Между прочим, пистолет у меня. И стреляю я лучше. И мне казалось, ты говорил, что мы теперь всегда и во всем будем вместе.

Ситуация была непростая. Если твой враг не знает удержу, ты начинаешь проигрывать, когда дело выходит за все допустимые рамки. Но Карле храбрости было не занимать, и в любой схватке она, наверное, была бы единственной женщиной, выстоявшей до конца.

– Ну хорошо, – неохотно уступил я. – Но учти, что с этим парнишкой надо держать ухо востро. Языком он работает не хуже, чем кулаками.

– Ну уж теперь я просто должна познакомиться с ним. Наш выход, Шантарам.

Мы вернулись на автостоянку, я пристроил свой байк чуть в стороне. Когда мы с Карлой отошли от него, он еще дышал. Я направился к Конкэннону, постепенно замедляя шаги, но на последнем ускорился и двинул ему по уху.

– Какого хрена? – вскричал он, схватившись за ухо.

Конкэннон скатился с багажника и стал прыгать вокруг меня, угрожая ударами по корпусу. Я тоже пытался достать его, но он прикрывался и уворачивался.

Мы прыгали все дальше от Карлы. Между тем не исключено было, что где-то прячутся его сообщники. Я стал медленно отступать, пока не приблизился к ней.

– Что тебе здесь надо, Конкэннон? – спросил я. – Где твои головорезы?

– Я тут один, приятель, в отличие от тебя. – Он ухмыльнулся Карле и помахал ей. – Привет!

Карла вытащила из сумки пистолет и наставила на него:

– Если у тебя есть пушка, бросай ее.

– Никогда не таскаю с собой пушек, мисс.

– Вот и правильно. А я таскаю. Если двинешься в нашу сторону, я тебя продырявлю.

– Понял, – ухмыльнулся он.

– Не очень-то разумно было появляться здесь, – сказала она. – В лесу водятся тигры. Очень удобно избавиться от трупа.

– Я встал бы на колени перед вами, мисс Карла, если бы не боялся, что ваш бойфренд трахнет меня в это время по башке. Познакомиться с вами – большая честь. Меня зовут Конкэннон.

– Мой друг был очень расстроен, когда я сожгла твое письмо и не сказала ему, что в нем было написано. Я ждала этой возможности и рада, что ты мне ее предоставил. Повтори то же самое ему в лицо, если у тебя хватит пороха.

– Значит, это письмо так настроило вас против меня? Нет-нет, я не стану повторять свои неприличные предложения в присутствии этого беглого каторжника. Полагаю, это было бы неразумно.

– Я так и думала, – улыбнулась Карла. – Написать написал, но сказать открыто боишься.

– Вам не понравились мои намеки? – спросил он. – Мне самому они показались тонкими.

– Заткнись, – бросил я.

– Видите, с чем мне приходится иметь дело? – обратился он к Карле.

– Заткнись, – повторила она за мной. – Сейчас ты имеешь дело с нами обоими и выглядишь довольно бледно. Что тебе надо?

– Я приехал сообщить кое-что вашему бойфренду. Вы позволите мне сделать это, сидя на багажнике?

– Было бы лучше, если бы ты был в багажнике, а машину спихнули бы с обрыва, – ответил я.

Конкэннон улыбнулся и покачал головой:

– Злоба старит, знаешь ли. Физиономия выглядит сразу на несколько лет старше. Может, вы все-таки разрешите мне залезть опять на этот долбаный багажник и поговорить с вами, как полагается доброму христианину?