Танкист: Я – танкист. Прорыв, Солдат

– Отбой, – скомандовал я и, покинув башню, поспешил к Курлыкину, нужно узнать обстановку на дороге. Если они увели два грузовика, значит, есть шанс ещё что-то подобрать. То, что плохо лежит. А с помощью тягача и танк уволочь не проблема.

Сержант сам подбежал мне навстречу и быстро доложил. Немцев у дороги он не видел. Вдали действительно кто-то жёг костры, и вроде виднелись силуэты техники, но до них было слишком далёко, чтобы брать в расчёт.

– Отлично, – пробормотал я и, посветив на карту в планшете, прикинул, что ещё можно сделать.

Кстати, обе полуторки были гружёные, бойцы не стали их разгружать и пригнали так. В одной машине оказался шанцевый инструмент. Я приказал оставить часть, он нам понадобится. В другой машине – ящики с минами, к стодвадцатимиллиметровому миномёту. Курлыкин их сразу узнал, он в батарее служил с такими же миномётами. Мины я приказал разгрузить, но место приметить, пригодятся и без миномёта. А если найдём, то вообще хорошо.

– Егоров! – крикнул я своего зама.

– Товарищ майор? – подбежал тот ко мне.

– Значит, так, остаёшься за старшего. Сейчас двинешь вдоль опушки, миномётчики с тобой пойдут, через километр будет полевая дорога. Не пропустишь, там на развилке сгоревший БТ стоит. Пограничники не уточнили, какой модели. По дороге свернёшь в лес и, углубившись на шестьсот метров, увидишь поляну. Свернёшь влево и поищешь там въезд на полузаброшенную дорогу, года три ею не пользовались, немного заросла, но погранцы говорили, проходимая. Двинешь по ней, пустив вперёд танки, чтобы прокладывали дорогу. Перед первым пусть боец идёт, фонариком подсвечивает. Углубившись в лес метров на триста, встанете и будете ждать нас. Часовых не забудьте выставить. Это всё. Сейчас все запасы бензина и бочку с дизельным топливом перекинут на тягач, и можете выдвигаться. Миномётчики закончили грузиться. Большую часть на броню танков возьмёшь. Все в машины не уместились. Я кроме тягача заберу ещё мотоцикл. Всё, выдвигайся.

Оба танка взревели моторами, двигатели грузовиков работали куда тише, и колонна, ведомая танком Егорова, направилась вдоль лесной опушки дальше, пока не скрылась в ночи. Со мной остались Лосев, Курлыкин, он мотоцикл поведёт, и один из водителей-миномётчиков, его место Погорелов занял. Этого нам вполне хватало. Вот Бабочкина не было, он в танке остался, чтобы помогать Салову вести ночью танк.

– Время, – сказал я, когда колонна Егорова только-только отошла.

До рассвета осталось не так и много времени, а планы у меня на ночь очень большие. Хотелось бы успеть их выполнить. Курлыкин с миномётчиком поехали перед нами, а мы с Лосевым на тягаче за ними по тем следам, что они проложили полуторками. Минут через десять колонна Егорова следовала параллельно нам, но чуть раньше свернула в лес, обнаружив развилку, а мы чуть дальше выехали на накатанную дорогу. Уверен, те танки, что подошли к нам с тыла, чтобы расстрелять КВ с кормы, именно тут свободно и прошли. Обозначения с брошенной на этой дороге техникой у меня были, поэтому я сразу направил машину к БА-10. При всех своих недостатках, эти броневики всё же отлично справлялись со своими задачами. Как лёгкий разведчик он нам подходил. Тем более эта машина как раз была модернизирована и вполне свежая. Судя по рации, командирская. В моих планах передать её или Погорелову, или Курлыкину как корректировщику.

Как я сразу убедился, баки были пустыми. Пока красноармеец Сабиров, тот самый водитель из миномётчиков, заливал бензин из канистры в бак бронеавтомобиля, мы проехали дальше. Сабиров, запустив мотор, должен был перегнать броневик к развилке, откуда его заберёт Курлыкин и привезёт обратно. Такой вот был план. Проехав мимо десятка грузовиков и одной легковой машины, стоявшей с открытыми дверцами, я остановил тягач у КВ-2 на обочине с открытыми люками. Судя по направлению движения, встал он, когда уходил в свой тыл. Да и по виду стало ясно, что танк бывал в бою. На маске пушки с десяток отметок от мелкокалиберных противотанковых пушек немцев. Осмотрев танк, я убедился, что несмотря на то что ему явно нужно техобслуживание, он на ходу. Топлива не было, поэтому и бросили. Правда, боезапаса тоже не имелось. Всё до железки расстреляли. Я даже в дуло заглянул и сунул руку. Ну да, слой копоти, из этой «игрушки» не так давно очень хорошо постреляли.

Залив в баки около десяти литров дизтоплива, я подкачал и попытался запустить двигатель. Аккумулятор дохлый был, но воздуха в баллонах хватило, чтобы сделать несколько пусков. Тот схватился со второго раза и сыто заурчал на малых оборотах. Норма. Так, его точно забираем, тем более боезапас к нему есть. Можно забрать из собрата, брошенного в лесу. Заглушив двигатель, я стал помогать бойцам ворочать бочку. Мы залили масла из канистры. У нас их было три, использовали половину объёма одной и около сорока литров дизтоплива. Главное, чтобы до места стоянки дошёл, а там и профилактика и обслуживание будут.

Сабиров с Курлыкиным уже вернулись, пока мы возились с танком. Они отогнали броневик и теперь подготавливали стоявший неподалёку ЗИС, тот тоже был брошен, завёлся с пол-оборота, но несмотря на то что в баке было топливо, его бросили на обочине. Не совсем понятно. В общем, Лосев остался охранять тягач, а мы с Сабировым отогнали технику к развилке. Причём там на месте прицепили броневик к «двойке». На буксире его потащим. Вернувшись на мотоцикле, мы отправились дальше. Следующей находкой была новенькая, сверкающая краской полуторка. Ею Сабиров занялся, а мы проехали метров на сто дальше и встали у «тридцатьчетвёрки». Понять, что с ней, я не мог, на вид целая, хотя топлива полбака. Люки были закрыты, но мой ключ их легко открыл. Боекомплект полный, по ходу движения понятно, что шла к границе. Значит, дня два тут стоит. Хм, заберём. Не сможем починить, на запчасти пойдёт. Запустить движок для пробы не удалось – и баллоны пустые, и в аккумуляторе заряда не было, а запитывать от тягача я не стал, времени не было.

Рядом с танком метрах в сорока, даже не на дороге, а в поле стояла в походном положении восьмидесятипятимиллиметровая зенитка, но тягача поблизости не было. Рядом штабелем аккуратно сложены четыре ящика со снарядами к ней. Мне это оружие тоже было нужно, поэтому тягачом подтащив её к танку, прицепили к нему ящики со снарядами на корму танка, а саму «тридцатьчетвёрку» взяли на буксир и поползли к развилке. Сабиров следовал позади на полуторке, приглядывая, чтобы ничего не отцепилось. Кстати, насчёт того, что дальше по дороге стоит какая-то немецкая часть, Курлыкин сказал правильно, я тоже видел силуэты, а в бинокль рассмотрел квадраты грузовиков.

Дальше мы действовали тандемом. Оставив Лосева охранять тягач, танк, зенитку и полуторку, мы пересели кто в ЗИС, а кто в «двойку», и направили технику к поляне. Оттуда вернулись на мотоцикле, и уже с оставшейся техникой снова добрались до поляны. Как раз светать начало. Потом вызвали от колонны дополнительных водителей и мехводов и всё перегнали к колонне. Только после этого, я разрешил всем отдыхать. Самыми отдохнувшими были миномётчики, они всю ночь проспали, пока мы немцев давить не начали и небо не озарилось пожарами. Выспятся, а утром Погорелов должен сформировать из своих подчинённых четыре группы по два красноармейца и отправить их на поиски более или менее нормальной стоянки. Небольшая полянка нас бы устроила, главное, чтобы источник воды был рядом. Про склады, что находятся не так далеко, я предупредил, пусть обходят их пока. Потом отобьём. Ещё одного бойца Погорелов, который с утра дежурит по лагерю, пошлёт с трофейным биноклем к опушке, пусть за дорогой присмотрит и записывает, кто там двигается и куда. Ах да, время побудки я назначил на двенадцать часов. Миномётчиков это не касалось, они встанут в восемь утра, а пока вставало солнце, трое часовых прогуливались у растянувшейся на заброшенной лесной дороге колонны.



Проснулся я от ругани. Потянулся, зевая, открыл глаза и посмотрел на часы. До побудки ещё час, а я в принципе уже выспался, да и по малому хотелось. Открыв дверь тягача, я выбрался на улицу и, осмотревшись, сбегал сначала в кустики, а потом направился в сторону Погорелова. Это он сотрясал воздух.

– В чём дело, лейтенант? – я с интересом осмотрел миномётчика. При свете дня видел его впервые.

Кстати, тот тоже быстро окинул меня взглядом, явно удивившись моей молодости. Набрав воздуха в лёгкие и сразу выпустив, как будто сдувшись, он ответил:

– У меня два бойца пропали. Направились на север и не вернулись. Срок возвращения вышел час назад.

– Что за бойцы, проблемные?

– Да нет, отличники боевой и политической, комсомольцы. Надёжные. Да у меня все такие.

– Хм, вряд ли они дёру дали, скорее всего, немцам в руки попали. Значит, времени у нас не так и много… Поднимай всех, боевая тревога. Занять оборону вокруг колонны, экипажи по машинам, развернуть пушки, приготовиться открыть огонь.

– Мои не сдадут.

– Все сдадут при правильном подходе. Даже я или ты. Сломать любого можно, – отмахнулся я. – Выполнять приказ.

– Есть, – козырнул тот и стал поднимать спавших бойцов. Его-то как раз не спали, службу несли, своими делами занимались, а вот остальные дрыхли без задних ног – это те, кто участвовал в ночном рейде.

Едва мы успели приготовиться и шум стих, с левого фланга у головного танка, как раз Егорова, раздался окрик часового, на который почти сразу ответили огнём. Стреляли из трёх винтовок, немецкого я ничего не слышал, наши винтовки палили. Почти сразу в ответ ухнула пушка Егорова, потом ещё раз, и всё стихло. Погорелов с дежурной группой, усиленной двумя ручными пулемётами, побежал туда. А я не торопясь последовал за ними. Схватка стихла. Если противник был, то отошёл.

Когда я приблизился к месту боя и встал на краю небольшой воронки от осколочного снаряда, которая ещё дымилась и воняла сгоревшим тротилом, то осмотрелся вокруг и громко спросил:

– Что тут происходит?

Громко говорил я вынужденно, так как Погорелов и какой-то неизвестный старлей в кожаной куртке чуть за грудки друг друга не хватали, ор стоял знатный. Оказалось, часового ранило обстрелом, зацепило серьёзно, а боец был с батареи, но и ответный огонь не прошёл зря. Двое убитых и трое раненых. Это наши оказались, окруженцы. Старлей танкист, по петлицам было видно, а фуражка не его, вообще пехотная была.

Погорелов, обнаружив меня рядом, тут же радостно кинулся ко мне жаловаться на ранение бойца и на пришлых недоумков, которые стреляют на окрик.

– Разберёмся, – успокоил я того. – Старлей, у меня тут два бойца, посланных на разведку, пропали. Не твоя работа?

– Миномётчики, товарищ майор?

– Именно.

– У нас они. Оружие сдавать не захотели. Помяли немного, но живые.

– Давайте их сюда. Верните всё, что забрали. А сейчас объясните, почему вы так неадекватно себя ведёте.

– Вы с диверсантами встречались, товарищ майор?


– И не раз.

– Нам тоже довелось разок, но запомнили на всю жизнь. Про ложных регулировщиков слышали?

– Да, и не раз. Отправляли в ловушку целые батальоны, расстреливали их из засады из пулемётов.

– В нашем случае ещё и пушки были, так что нам и танки не помогли. Из тысячной группировки отходившей танковой дивизии уцелело едва сорок человек. А тут ещё вы, потери от своих.

– Не по нашей вине, сами вызывали огонь на себя. Если бы моих людей положили, я бы вас тоже гусеницами раскатал, не посмотрел бы, что вы якобы свои. Без обид, война.

– Вас тоже можно понять, – вздохнул тот.

Посмотрев, как Погорелов проверяет своих заметно побитых бойцов – не давались, как пояснил старлей, – я кивнул, предлагая отойти в сторону поговорить. Раненым уже оказывали помощь.

– Рассказывай, – по-простому велел я ему, когда мы устроились на поваленном стволе.



Рассказ старшего лейтенанта Михайлова, командира роты тяжёлых танков тридцать третьей танковой дивизии, действительно был тяжёлым. Снова окунаясь в те события, он в подробностях выкладывал всё, что ему удалось пережить за эти три военных дня. От участников боёв на границе я слышал подобные рассказы. Так что особо он меня не шокировал, хотя я слушал очень внимательно. Основным было для меня то, что в группе Михайлова были в основном танкисты приданных подразделений, и даже три механика ремонтного взвода. В принципе, для меня ценный приз, можно сказать, удачный. Я на танкистов и нужных военспецов собирался колонны пленных потрошить, уничтожая конвойных, а тут они сами вышли. Хотя мне этого маловато будет, так что на колонны планы менять я не буду.

– Вот что, старлей. У меня маневренная группа, собираю я её. Скажу честно, вы для меня, с одной стороны, ценная находка. С другой, взять я вас не могу. Злые вы, увидите немца, будете бросаться на них или бой вести до конца. В моих планах устраивать немцам аналогичные засады, бить их в походных колоннах. Отряд летучий: ударил, убежал. В вашем случае танкисты будут продолжать бой, несмотря на приказы на отход, что может привести группу к гибели. Не стабильные вы, это и плохо. Я не могу положиться на бойцов и командиров, которым не могу доверять. У тебя есть минут десять, пообщайся с подчинёнными. Я могу вас взять только с безоговорочным подчинением. Примете решение, сообщите часовым, я подойду.

Оставив Михайлова, я вернулся к колонне. Пришлых к ней не подпускали, они видели только головной танк. За ним ещё один и одну из машин, не более. Остальные были скрыты деревьями, стоявшими вплотную к узкой дороге. Поэтому о силе и мощности группы ничего они не знали. Кстати, Михайлов командовал ротой КВ. Ирония судьбы, все танки в его взводе были «двойками». Получив бесценный опыт боёв у границы, он отступал со своим поредевшим до взвода подразделением, пока их не заманили в ловушку. Специально подготовленную для танков: минированная дорога и противотанковые пушки, что били в борта. Дольше всех продержались КВ, но и для них подготовили «открывалку» – две «ахт-ахт» выбивали КВ один за другим. Танкистам деваться было не куда. С одной стороны болото, один Т-28 прямо так и нырнул вместе с башней. С другой – высокий косогор с лесом наверху, по которому танкам никак не подняться. Классическая ловушка. Подбили первую машину и замыкающую, после чего, как в тире, выбивали танки один за другим. Михайлов больше всего печалился, что в боекомплекте оставалось всего два снаряда, оба выстрела были прицельными, и у немцев точно были потери. Но считай, мизер, по сравнению с уничтоженной на дороге колонной. Они на эту дорогу ни в жизнь бы не свернули, если бы не регулировщик в нашей форме. Когда выжившие смогли уйти в лес, то потом вернулись, чтобы понаблюдать. А там немцы в форме вермахта и в нашей добивали на дороге раненых. Вот такая история. Злые были танкисты, очень злые.

Я направился к кабине ЗИСа, у открытой дверцы сидел лейтенант, освобождённый нами во время захвата техники. Я протянул ему фляжку. Вода была недалеко, повар уже готовил обед.

– Как самочувствие, лейтенант?

– Спасибо, товарищ майор, хреново, – немного сипло ответил тот.

– Бывает. Значит, тебя за нас приняли? Немцы, как я смотрю, злые. Это ещё ничего, после дальнейших засад вообще бешеными станут. У меня вопрос к тебе, у тебя старший брат есть? Артёмом зовут?

– Да. Он тоже танкист. Вы знакомы с ним, товарищ майор?

– Знакомы. Приходилось встречаться, – кивнул я, задумчиво разглядывая лейтенанта.

С подполковником Артёмом Сергеевым я действительно был знаком, он один из тех фронтовиков, что воевал с первых дней. Старлеем начал, командиром роты лёгких плавающих танков. А закончил командиром тяжёлого танкового полка. На «исах» воевал. Он мне рассказывал много о начале войны, в каких боях участвовал, и о своём брате упомянул. Тот сгинул в первые дни войны и числился пропавшим без вести. Брата по архивам искал, где тот вёл последний бой, очевидцев опрашивал. Ничего. Хм, а мне вот повезло встретиться с его братом.

– Подлечим тебя, Иван, не волнуйся. Кстати, вот твои документы, включая комсомольский билет, у командира ремонтников нашли. У меня вопрос к тебе появился. С нами будешь или, подлечившись, к фронту двинешь? Немцы на полпути к Минску. Скоро возьмут его, будь уверен. В нашем случае у тебя есть отличный шанс погулять по тылам противника, бить под брюхо.

– Я с вами, товарищ майор.

– Это ты молодец, правильное решение.

В это время подбежал посыльный, Михайлов со мной желал пообщаться, поэтому я закруглил разговор и, пожелав лейтенанту побыстрее выздоравливать, танк мы ему подберём, направился к голове колонны, где и находились пришлые. Сами танкисты расположились метрах в сорока от «тридцатьчетвёрки» Егорова, кстати, сам сержант машину не покидал и ненавязчиво присматривал за пришлыми. Мало ли ещё что учудят. Старлей встретил меня метрах в десяти от танка, с интересом разглядывая «тридцатьчетвёрку». Когда я подошёл, он вытянулся и, кинув ладонь к виску, сказал:

– Товарищ майор, разрешите мне вместе с моими бойцами вступить к вам в группу. – Заметив, что я вопросительно смотрю на него, пояснил: – Поговорил я с парнями, норма всё, будут себя сдерживать. Проблем не будет. Обещали твёрдо.

– В бою посмотрим, – был мой ответ. – Сколько у вас танковых экипажей сохранилось?

– Из моего взвода полный только мой экипаж, я приказал покинуть машину, как только нам гусеницу сбили, все уцелели и смогли отойти. Если перетасовать остальных, то ещё четыре экипажа, но для КВ, у «три-четыре» экипаж поменьше.

– Хорошо. Новенькие в вашей группе есть?

– Не приживались, все свои.

– Тоже неплохо. Сейчас идёте дальше вдоль колонны, за ЗИСом стоит походная кухня, обед почти готов. Вижу, что уже учуяли. Поешьте горячего. Там запас мисок и ложек имеется. Немного, но разберетесь. Пока бойцы первой партии обедают, для вас у меня приказ: составить список всех бойцов, что вы вывели, обязательно с воинскими специальностями и гражданскими умениями. Кто где служил, не забудьте. Это пока всё. Присмотрите за своими бойцами, пусть от кухни не отходят.

Дав Михайлову блокнот и карандаш – у него не было, – я направился в конец колонны, отдав необходимые распоряжения Погорелову, чтобы присмотрел за пришлыми, пусть не разбредаются. Придерживая автомат, чтобы не покачивался, подошёл к «тридцатьчетвёрке», продолжавшей стоять на буксире у тягача – наша ночная находка. Оба механика, Салов и Бирюков, уже были тут. Более того, и Иван приковылял от грузовика. Всего шатало, но пришёл. Посмотрев на его лиловое в жёлтых пятнах лицо, я только покачал головой, надеюсь, за неделю-другую пройдёт. Пока определю его к ремонтникам. Пусть помогает да учится.

– Удалось узнать, что с машиной?

– Похоже, коробка передач полетела, – вытирая руки, ответил Бирюков. – Пока не поднимем надмоторную бронеплиту, что с двигателем, точно не скажем.

– Действуйте. Отцепите тягач и поднимите броню. На деревья особо не обращайте внимания, тут у края дороги молодой пролесок, отвал тягача легко их подомнёт и освободит пространство, чтобы подойти к корме танка. Потом осмотрите БА и КВ. Их тоже нужно привести в порядок. Грузовики тоже на вас.

Отойдя в сторону, я присел на подножку одной из полуторок миномётной батареи и стал писать её штатную структуру с пополнением техники, на это у меня ушло минут пять. Подозвав Погорелова, я вручил ему лист:

– Вот что, лейтенант. С пополнением группы техникой я решил пополнить вашу батарею, а то на двух машинах кроме самих миномётов и ящиков с минами больше ничего нет, почти всем бойцам пришлось тесниться на броне танков и в ЗИСе. С этой минуты у каждого расчёта должен быть свой грузовик. Та новенькая полуторка в конце колонны переходит в ваш штат, как и ЗИС, что мы вчера пригнали. Разгружайте их, кажется, в кузовах что-то есть, и рассредоточивайте среди расчётов, кому какая машина достанется, решите сами. Дальше как командиру батареи передаю вам радиофицированный броневик, чтобы держать связь с Курлыкиным, вашим штатным корректировщиком. Мотоцикл также переходит в штат батареи, для корректировщика самое то. Пусть Фомин посмотрит рацию в броневике и проведёт обучение Курлыкина использованию немецкого трофея. Тот в принципе рацией пользоваться может, но с немецкой теряется. Ещё вам по штату положено три грузовика. Два для перевозки боеприпасов, один для кухни. Кухня тоже переходит вам, но столоваться будут все в группе, а пока будем перевозить её на прицепе нашего ЗИСа с боеприпасами. Это пока всё, экипаж для броневика и водителей для новых машин пришлю чуть позже. Осваивайте пополнение в технике.

– Есть, разрешите выполнять? – лейтенанту пришлось надрывать горло, так как тягач ревел мотором, уже подминая молодые деревца, чтобы освободить место для работы.

– Действуйте. Не забудьте чуть позже доложить, что было в кузовах переданных машин. Может, что интересное попадётся.

В одной из машин оказались ящики с боеприпасами, причём для авиационных пушек. Для нас он бесполезен, разгрузили, а вот во второй машине, закреплённый со всех сторон, стоял двигатель. Салов аж рот разинул, когда я послал его определить, что это за двигатель, а то миномётчики не знали. Это оказался классический В-2, наш танковый. Свеженький, видно, только с завода на замену какой-то машине. Ресурс этих движков летел просто на ура. Мои планы использовать найденную «тридцатьчетвёрку» разово в какой-нибудь операции, сняв с неё всё, что можно, включая двигатель для брошенного в лесу КВ, сразу изменились. Коробку можно снять и в другом месте, вернув танк в строй, а вот для КВ в лесу этот новенький движок самое то.