Танец огня

— Мой король, если на нас нападут… если все пойдет не по плану…

— Продолжай, Намир, — нежно сказал он. — Все хорошо.

Она кивнула.

— Важно защитить вас. Вы объединяете народ. Мансур как-то упомянул… как сбежать из замка. Тайну знают только наследники. И я.

— И я буду не только слабым королем, — отметил он. — Слабым идиотом. Еще и… сбежавшим королем?

— Нет. Вы спасете дом Эвраяд. Дом, что держит эту землю единой годами, и мы процветаем.

— Твои слова добрые, — сказал он и посмотрел в окно.

* * *

Путешествовать с магом было выгодно, если он знал порталы. Когда Лин предложила найти лошадей для поездки на север, Захир рассмеялся. Вскоре она поняла, почему. Конечно, так он быстро переносился по холмам во время миссий. И так Валанир Окун в ту ночь, когда она стала Пророком, забрал ее из Тамриллина в Башню ветров.

Их дни и ночи казались нереальными. Они только отошли от стен города, как оказались в лесу у ручья. Укрытие осин и берез казалось далеким, и в бреши между стволами она увидела горные склоны.

— Это одно из моих любимых мест, — сказал ей Захир с хитрым блеском в глазах. — Скрывай это, или следующая королевская охота пройдет здесь.

Что-то его улыбке в эти дни лишало ее равновесия. Он казался искренне радостным в ее обществе, но за этим было что-то еще. Она не знала, когда это началось — с ифритом или в ночь Нитзана, или в Майдаре — но это было как крючок, что цеплял ее за весельем и заставлял присмотреться. И улыбка часто пропадала.

Еще одна ночь — путешествия проходили во тьме — он принес их на луг, где цветы покачивались среди высокой травы. Лин проснулась на рассвете и увидела, что Захир сидит на коленях перед каменной плитой. Она была гладкой, черной и блестела. Это была могила мага, которую он упомянул — ключ их путешествия сюда. Она поняла, что Захир выражал уважение мертвому. Они были в провинции визиря Миувьяха. Только тут и на болотах Лин понимала, где они были.

— Давно мы тут? — спросила она, думая об Элдакаре и Захре, ждущих атаки.

— Три дня, — сказал он. — Я знаю, о чем ты думаешь. Я тоже хотел бы быстрее.

За день до крепости танцующих с огнем они увидели дым. Он поднимался меж горных вершин, словно сам камень извергал его. Но Лин не нужен был Захир, чтобы понять, что они видели Алмирию.

— У нас есть надежда? — сказала она. — Даже с джитана, если они согласятся. Как одолеть такое?

— Это маги, — сказал он. — Этот враг. И нам нужна магия. Как и джитана. Твоя идея была верной.

Но что-то было не так с их планом. Она не знала, откуда это понимала, или что было не так. Нехватка уверенности сопровождала ее ночью, когда она лежала в одеялах на жесткой траве холмов на юге от Харийи, самой высокой горы.

Той ночью к ней пришла девочка. Они ночевали с видом на горную гряду ночью. Звезды над Харией горели ярко. Захир спал, лежал на спине лицом к звездам. И когда девочка пришла, ее увидела только Лин.

Девочка была низкой, было сложно понять ее возраст. Она была в простом синем платье с кружевом на воротнике и манжетах. Дитя, но с серьезными глазами.

Ее глаза. Ее правый глаз. Луна четко показала.

Лин резко вдохнула.

— Метка, — сказала она. Девочка кивнула. Она была печальна, но еще не говорила. Лин потрясенно сказала. — Этот знак. Я его знаю. Я… ощущаю его. Кто ты?

— Я не важна, — сказала девочка. — Я ученица. Даже не поэт. У Валанира Окуна не было выбора, когда он дал мне свой знак. Это для вашего спасения. Он… умер, пытаясь вас спасти, — ее лицо исказилось от выражения лица Лин. — Простите. Он не хотел бы, чтобы вы знали это. Но я должна сказать… потому что это важно. Я кое-что покажу вам, — она поманила, выглядя властно, не на свои годы, но еще и печально. — Идемте.

Дверь появилась в воздухе перед ними. Она была чернее ночного неба. Девочка пропала за ней. Лин пошла следом.

Они были на улице ночного города. Так казалось. Лин заметила, что это не город, а руины. Вокруг них были разбитые стены, башни обрушились кусками.

Полная луна была беспощадна. В ее свете сгорбился мальчик, убирая обломки. Его руки потемнели от крови, камни резали его кожу. Он делал это уже долго. Его движения были безумными, как у крысы. Он тихо скулил, напоминая зверька.

Наконец, он встал и повернулся к ней. Он не видел ее, но она знала его. Хоть это был мальчик, она знала его лицо.

Он был в царапинах, в грязи и крови. Одежда порвалась. В глазах ничего не осталось. Он словно уже много раз сказал это, пока искал среди камней. Лин знала, что в разбитом городе нет ни одной живой души.

— Я клянусь отомстить, — сказал он. — За мать, за отца… за всю Весперию. Клянусь, — он уже не плакал. Слезы оставили следы в грязи. Но его глаза высохли. Голосом, словно он был старше, он сказал. — Все, что ты построил, Юсуф Эвраяд, я уничтожу.

* * *

Они были в кофейне, Лин поняла по сладкому запаху. Люди болтали за столами. Никто не замечал, что две женщины — что было странно для кофеен Кахиши — вошли без мужчин.

Девочка тихо стояла рядом с Лин. Она указала на стол. Лин пошла туда.

На столе лежала лютня, Захир сидел там и курил трубку в облике, что давал ему ифрит, когда он был под именем Харан. В его волосах было меньше седины, но в остальном он не изменился. Он был насторожен.

Напротив него сидел красивый мужчина с дикими рыже-золотыми волосами. Не было видно в свете помещения, но Лин тут же поняла, что у него есть метка Пророка.

— Благодарю за встречу, — сказал он, Лин дрогнула от его голоса среди шума. — Думаю, у нас общий интерес.

Захир, как Харан, отклонился на стуле.


— Было опасно посылать мне послание, но, думаю, вы это хорошо знаете. Вы по-своему вооружены.

Тот мужчина кивнул.

— Вы верно думаете. Пока чары моей земли… временно спят… я искал другие навыки. Я путешествовал по миру в поисках того, что нет на моей земле. И в одном месте я обнаружил поразительную силу. Жители соседних мест крестятся, когда о нем говорят, и мне сказали, что вошедшего ждет смерть. Думаю, вы знаете это место. Руины в Рамадусе, о которых запрещено говорить. Я лично решил узнать больше об этом месте… как его разрушили, что за темная магия с этим связана. Я следовал за нитями какое-то время. Они привели к вам.

— И кто вы? — сказал Захир. — Чтобы говорить о запрещенном, мне стоит знать ваше имя. Ясно, что вы Пророк.

— Логичный вопрос, — рассмеялся другой мужчина. — Меня зовут Элиссан Диар. Пророк, да, хотя я давно не был на острове, — он склонился и тихо заговорил. — Я знаю вашу цель. Спасение вашего народа и города можно достичь, если разрушить правящий дом Майдары. Стены замка построены на крови, верно?

Захир молчал. Элиссан сказал:

— Вот мое предложение. Скоро Пророк Валанир Окун придет к вам за помощью насчет чар Эйвара. Может, уже прибыл. Я вижу по вашему лицу, что последнее — правда. Я прошу помочь ему. Не сложно, да? Но, помогая ему, вы закрепляете свой план. Только с объединенными силами — вашими и нашими — можно разрушить дом Эвраяд.

— А вам какая выгода?

— У меня есть свои планы на Эйвар, — сказал Элиссан. — У вас планы здесь. Понятно? Нам нужно работать вместе ради общих целей. Ваша магия и моя.

* * *

Лин присела в траве. Сжимала голову. Она подняла голову и увидела, что девочка стояла над ней и теперь казалась выше. Ее метка Пророка сияла в свете луны. Северные горы озаряло серебро.

Рядом с ней спокойно спал Захир.

Лин посмотрела на него, потом на девочку.

— Кто ты?

— Я — Джулиен Имара, — сказала девочка. Она протянула руку. — Я не как вы, Придворная поэтесса. Я никто. Но нас создал Валанир Окун. Я тут как его посланник. Его подарок вам за смертью.

Лин протянула руку и переплела пальцы с девочкой.

— Не говори, что ты никто, — сказала она. — Никогда так не говори, Джулиен Имара. Ты сделала важное дело сегодня. Я сделаешь еще. Береги себя.

Девочка склонила голову. Она пропала. Лин осталась одна с Захиром на холме. Впервые ее задача была ясна.

Она двигалась как тень, как Амаристот. Она села на мага и прижала клинок к его горлу. И сказала:

— Просыпайся, — его глаза тут же открылись. Он не был удивлен. Словно ждал этого. Ей стало не по себе, но нож она не убрала. — Говори правду, — сказала она, — или я вырежу тебе глаза, — все расплывалось перед глазами, она яростно моргала. — Говори, что ты сделал, — приказала она. — Рассказывай все.

Его глаза были прудами гор, когда она охотилась. Ледяные и спокойные.

— Я убил Валанира, — сказал он. — Ты уже знаешь.



ГЛАВА 26



— Все это было твоим планом.

— Нет, — сказал он. — Не все. Я многого не ожидал.

Он смотрел на нее. Ее нож все еще был у ее горла. Его шея была гладкой. Будет просто прикончить его тут. Он не сопротивлялся. Даже не боялся. Его сердце не забилось быстрее. Они были так близко, что она ощущала его дыхание на своем лице. Она бы ощутила перемену в биении его сердца.

— Чего ты не ожидал? — сказала она.

— Элдакар, — сказал он. — Все началось, как ты думаешь. Я использовал его, это было просто. Пока не стало сильнее. Я понял, что нужно его отпустить. Ради него. Он добрался до моего сердца. Впервые это кто-то сделал. Я прибыл в Захру с ненавистью к Эвраядам. Ненависть питала меня с детства, в университете, во всем. Даже на балах, когда я шутил, чтобы люди смеялись, я в тайне ненавидел их. А потом я встретил человека, любящего музыку и желающего сделать мир лучше. Элдакар стал моей слабостью. До этого я думал, что добра нет. Что это уловка, чтобы люди получали то, что хотели. Может, чаще всего так и есть… но не всегда. Он научил меня этому. Когда я убил Тарика ибн Мора в Нитзан, это был один из последних подарков Элдакару. Тарик работал против него.

— Элдакара убьют. Из-за тебя.

— Нет, — эмоции все-таки проявились. — Он может сбежать. Даже если дворец падет. Юсуф был хитрым, это точно. Под дворцом есть сложная система туннелей. Один из них скрыт, отличается от остальных. Он ведет за городские стены. Юсуфа чуть не убили в юности, и он не хотел допускать повторения. Он приготовился.

— Юсуф узнал, кто ты?

— Нет. Я горевал, когда он умер. Правда. Потому что не смог вызвать его страдания. Магия была непробиваемой, политика медленно двигалась к моей цели.

— Уничтожить Захру, — она вспомнила слова Элиссана Диара. Стены на крови.

— Захра должна пасть, Лин, чтобы освободить десять тысяч. Такое правило, его я выучил сразу. С детства я хотел уничтожить королевство. Не зная, как. И кем я стану.

Она похолодела