Танец огня

— Мне она нравится, — сказала она. — Тебя это удивляет?

— Признаюсь, да, — он пристально смотрел на нее. — Не то, что она вам нравится, — сказал он, — а то, что вы не спите ночью, играя, когда все уже спят, а потом продолжаете днем. Поймите, это необычно. Хотя ваш муж так явно не думает.

— Это не все, — сказала она без следа флирта или улыбки. — В библиотеке есть много книг об игре. Некоторые очень старые. Я могу часами сидеть с ними, Нед. А то и днями.

— Одержимость, — сказал он, сделал жалкий ход. Его рыцарь был близко к ее королеве.

Она смотрела на доску. Он сделал ход, она фыркнула, и он не знал, было это от глупости его хода или из-за его слов до этого.

— Ты отдаешь мне рыцаря, но, Нед, если бы ты подумал о плане, мог бы использовать шанс. Жертва рыцаря может быть частью стратегии. Часто в этой игре один ход делается ради череды следующих, — он смотрел, выражение ее лица сменилось. Она заговорила уже о его словах до этого. Она не первый раз так делала, возвращалась к вопросу или словам, когда была готова, словно все, что он сказал, хранилось в ее разуме. Он был бы польщен, если бы не подозревал, что так она играет со всеми. — Можно звать это одержимостью, — сказала она. Нед подумал, что ошибся насчет эффекта дневного света на ней, теней хватало, чтобы отвлекать его, вокруг глаз и ниже горла. — Или… я ищу способ изменить игру. Выход из этих сложных стратегий. Просчета ходов и жертв, — она жестоко схватила его рыцаря и бросила на стол. — Это не работает. Я много читала, применяла столько стратегий, — она посмотрела на него, впервые открыв свою боль. — Выхода нет, Нед. Игра не меняется.

* * *

Утро пришло в долину, пока Лин шла по горе. Солнце озарило долину, и туман стал золотым. Майдара была шахматами красных крыш из черепицы и белых куполов среди тумана. Река обвивала их, как серебряная диадема, этим утром. Лин вышла из боковых ворот садов, направилась по лестнице к террасам. Замок и сады были в три уровня, усиливая роскошный эффект. Сотни каменных ступеней разделяли уровни, вели все ниже и ниже к главной дороге. Они вились мимо ухоженных кустов и деревьев. Лин миновала ароматные стены роз, а потом арку сирени, легионы кипариса, что стояли, как в дозоре, пока спускалась. На это ушло почти все утро.

Захир Алкавар помнил, что она бегло упоминала желание пойти в город одной. Он не спрашивал, зачем. Но утром Лин нашла письмо от Первого мага у двери на подносе с драгоценными камнями. Карта там показывала путь к скрытой двери, и там был ключ, что открывал ее — железный, с узором из листьев. Она видела, помня пророчества в Башне стекла, что он нарисовал карту сам, теми же уверенными чертами. Дверь была скрыта за бархатной шторой в заброшенном зале, вела к садам кухни. Она миновала грядки капусты и моркови, чтобы дойти до главной дороги.

Лин ожидала, что разговор с Захиром и Элдакаром в саду повлияет на ее вид, но от карты, найденной утром, она улыбалась. И она ценила, что он не спрашивал, понимая, что у нее есть свои дела.

Она спускалась по садам и думала о разговоре с Гароном Сенном. Она пришла к нему, готовая идти в город в мужской рубашке и штанах. Ее волосы были заплетены у головы и скрыты капюшоном. Если присмотреться, пол был понятен, но никто не будет вглядываться. А вот женщина одна на улицах Майдары привлекла бы внимание.

Он принял ее в своей комнате без враждебности. Он был политиком. Может, он не врал, что стал другим. Он не творил жестокость теперь без причины. Дворец и удобства, наверное, со временем повлияли на него. Но он все еще владел мечом.

Глядя на него за мраморным столом, Лин думала о Неде, что играл в шахматы с королевой, и она поняла, что эта ситуация схожа.

— Я хочу, чтобы ты рассказал все, что знаешь, — сказала она. — Все об этом месте, народе, все полезное. Но начнем со Второго мага.

— Тарик, — сказал он.

— Ты его знаешь?

Кивок.

— Мы боролись бок о бок. Он был… благоразумен, не стал раскрывать меня.

— Почему же?

Гарон яростно улыбнулся.

— Мы были товарищами по оружию. Я много раз спас ему жизнь. И он мою. Мы вместе вели сражения в провинциях.

Лин отклонилась задумчиво на стуле, подавляя раздражение, что он скрыл это от нее.

— Тарик в очереди на становление Первым магом, когда предыдущий умрет. Кашак Сабак был старым, все ждали, что Тарик будет следующим. С Тариком дружить было выгодно, и я дружил.

— Гарон, — она выдохнула. — Это хорошие новости. Ты сам понимаешь. Тарик ибн Мор проявлял лишь враждебность ко мне. Он хочет, чтобы мы ушли. Почему же?

Он пожал плечами.

— Разве не очевидно? Он злится, что Первым стал не он, а Захир Алкавар, что моложе него. Захир вызывал действия против танцующих с огнем, и Тарик отпрянул. Я не знаю, насколько.

— Нед думает, что Тарик заодно с Рамадусом.

Гарон не отреагировал на упоминание Неда.

— Логично. Он может ждать, пока Элдакар не ослабнет от северных атак.

— Я хочу, чтобы ты узнал, — Лин смотрела ему в глаза. — Возроди дружбу с Тариком ибн Мором. Будет сложно, ведь ты — мой человек. Тогда скажи ему, что ты… ищешь другой союз, — она улыбнулась. Твоя антипатия ко мне будет искренней. Будь честным. Если можешь.

— Другой союз, — Гарон разглядывал Лин, словно она была весами.

— Помни это, Гарон Сенн, — сказала она. — Я перебью все, что он тебе предложит. Назовешь, что он обещает, и я дам больше. Ему меньше выгоды от твоих знаний, ведь зачем ему я? Я — Придворная поэтесса Эйвара, места, что он презирает, — она встала. — Но если ты предашь меня, я приду за тобой со всей своей силой. Магией и не только.

— Понимаю, — он не был потрясен. Она мало могла поделать, лишь попросить Неда, чтобы за ним следили. Гарон был слишком полезным, чтобы сразу убить его.

Если бы разговор был окончен. Лин Амаристот была бы рада утру, и день задался бы сразу. Игра была опасной, она не могла доверять Гарону Сенну, но, может, могла доверять его алчности.

Разговор, впрочем, на этом не закончился.

* * *

Поздним утром Лин добралась до стен города. Майдара был городом семи врат, и врата у замка назывались Вратами ястребов. Статуи этих птиц с расправленными крыльями были по краям. Они были вдвое больше человека, с позолотой. Они были бы безвкусными, но на них были вырезаны перья с аккуратностью, и они поражали. Она миновала соколов и вышла на площадь, замерла. Такой роскоши не было даже в Тамриллине.

Два фонтана были на площади. Один был сделан по дизайну Тарика ибн Мора. Вокруг него шумел рынок. Там был лабиринт сотен палаток, и на поход среди них ушли бы дни. Лин шагала, сжимая нож на бедру, направляясь по тропе на рынке. Она была голодна. Специи били по ее носу: корица, кардамон, кориандр, перец. Запахи потрясали.


Она выбралась из палаток с миской ягненка, пожаренного в меду и специях. Лин подошла к фонтану Тарика ибн Мора. В этой части мира воды было меньше, и искусство с водой слились, усиленные магией. Умения Тарика подняли его в ранге, и его навыки помогали в бою и дипломатии.

Этот фонтан был в форме горы с камнями и деревьями. На вершине кругом стояли звери провинций. Они смотрели свысока на площадь, словно видели дальше. Они были на одном уровне — волк, газель, лошадь и леопард стояли кругом, глядя наружу. Это значило, что провинции равны. Над ними возвышался, расправив крылья и открыв клюв, грифон, символ Башни стекла.

Смысл был ясен.

Вокруг мраморных зверей парила арками вода, достигая высоты дерева, падая в чашу, где влезла бы вся комната Лин в замке. Солнце пронзало воду.

Люди задерживались у фонтана. Их одежда была свободной, светлой, с множеством слоев от солнца. Некоторые, как она, ели то, что купили на рынке. Она подхватывала кусочки мяса деревянными палочками, глядя на торжествующую арку воды наверху.

Она думала, жуя и наслаждаясь вкусом и специями, что Тарик ибн Мор — вдохновляющий противник.

Императорские сады были сделаны по подобию Рамадуса. Лин ощутила в себе ностальгию, сидя у фонтана. Она встала и осмотрелась. В палатках лежали на коврах товары, пахло потом и специями, слышались крики, дальше были темные арки, что вели в глубины города.

Адрес, что дал Валанир, был спрятан в кошельке. Но с помощью Эдриена, его воспоминаний, она знала, как туда попасть. Майдару завоевывали за годы между временем Эдриена Летрелла и этим, но улицы остались прежними.

Даже рынок был тут годами.

Площадь пересекать было долго, и ее ноги устали. Продавцы и нищие звали Лин. Одному она отдала чистую миску. Но у арки, что вела в темный прохладный туннель, шум площади стал утихать. Улица называлась Путем воды. Улица была узкой, извивалась как ручей. Арки придавали тень. Она выходила из-под них, смотрела на окна, где на ветру раскачивалось разноцветное белье. И она снова ныряла в туннель, где капала вода, где сильно воняло мочой.

Она пришла в дворик со статуей воина на коне в центре. Он был окружен окнами с бельем. Деревья шелестели на ветру. Лин вроде бы уловила новый запах — гниющей рыбы. Она была близко.

Путь воды вел к гавани.

Лин пришла к концу улицы у воды, тут было выше, виднелась река Гадлан и лодки рыбаков. В утесе были вырезаны ступени, что вели отсюда к воде. Чайки сидели на стене и кружили сверху с воплями. Тут, перед хижинами, пара стариков с бородой почти до колен играли в игру с доской и костями. Неподалеку растянулась большая собака, голова лежала на лапах. Мужчины не посмотрели на нее, собака не двигалась, ленясь на солнце. Лин ощутила, что такая сцена была на этой улице во все годы. Игра мужчин, табла, была родом из далеких земель юга и за морем, где правила раньше империя.

Та империя стала пеплом, его раздули ветры над тихими могилами. Когда она уже рушилась, но еще поражала, Эдриен Летрелл побывал там. Если бы Лин подумала об этом, то вспомнила бы храм с чистыми прудами и мрамором, узкую лодку на озере перед бронзовыми вратами. Принцесса в золотом кресле — девушка любила музыку. И поэтов. На время. У Эдриена все это было временным.

Дело Лин было не у воды. Она повернула на другую улицу, гавань осталась за спиной. Улица вела вверх. Она улыбнулась виду. Солнце поднялось высоко, крики чаек смешивались с воплями торговцев.

Перед витринами книги и свитки лежали в кучах или на полках — работы ценнее были внутри. Путь книготорговцев был одним из самых длинных в городе, вед от Площади справедливости к гавани. Наверху, у площади, были хорошие магазины с богатыми клиентами, посылающими слуг. Там продавали лучшие манускрипты и книги мира на всех языках. Улица уводила к реке и там менялась. Магазины становились затхлыми, темными и с барахлом. Тут можно было получить почти любую написанную работу, но за цену. Редкие работы приводили путников со всего света.

Лин знала, там были и запретные тексты. Это было другой стороной Пути книготорговцев, магазины у реки меньше поддавались законам. Но она шла не туда.

Поднимаясь по улице, Лин подумала о последней части разговора с Гароном Сенном. В тепле полуденного солнца в городе было не так жутко, но страх не пропадал.

Она склонилась над столом и сказала:

— Расскажи мне о Юсуфе Эвраяде.

Гарон улыбнулся, сжимая губы.

— Он должен был умереть. Рамаданцы убили его семью, когда им не заплатили за помощь. Казалось, это был конец дома Эвраяд. Юсуф был младшим сыном, его знали как слабого. Но он как-то сбежал и добрался сюда.

— А если о недавних событиях? — сказала она. — Элдакар думает, что танцующие с огнем обижены на Юсуфа. Что он сделал?

— Это просто, — сказал Гарон Сенн. — Следуя договору, Юсуф позвал Изменника биться рядом с собой в обмен на земли. Он не сдержал обещание.

— Ты хорошо знал Юсуфа, да? — спросил Лин. — Ты попал под его управление вскоре после его прибытия из Рамадуса.

Гарон отвел взгляд. Он впервые выдал чувства, но она не могла понять, какие.

— Да, — сказал он. — Я вел батальоны его людей, хорошо его узнал Достаточно, чтобы понять это, — он сжал губы и притих.

Лин склонилась, когда он не ответил.

— Узнал… что?

Гарон вдруг выпалил:

— Они не были людьми.

— То есть…

— Это была магия, — сказал он. — Не знаю, чем они были. Я не спрашивал. Я взял деньги, вел его отряды завоевать провинции. Этого хватило.

Сердце Лин забилось быстрее от воспоминания. Она хотела бы, чтобы Валанир Окун не был так далеко. Он знал Юсуфа, они дружили. Может, он объяснил бы это.

Лин добралась до нужного места. У двери магазина были книги на аккуратных полках. Дверь была красной, закрытой. Окно магазина было закрытым и тоже красным. Лин на миг испугалась, что зря пришла. Но дверь легко открылась, и запах старой бумаги встретило ее, как друг. В дальней части магазина у полок стояла худая женщина в красном плаще. Она подняла голову, когда Лин вошла, услышав колокольчик. Место казалось пустым.

— Здравствуйте, — сказала Лин. Она не ожидала, что торговка будет такой красивой. Но она не ждала меньшего от друга Валанира Окуна. Ее внешность при этом была почти бесцветной: почти белые волосы, кожа сочеталась с ними. Ее глаза были странными, янтарными, как у ворона.

— Добрый день, — она не улыбнулась. — Ищите книгу?