Тайна Пандоры

— Почему помогаешь? — настороженно спросил варвар, — Зачем отдаешь лодку?

Тарас посмотрел в окно, лоб сморщился в задумчивости, губы по-стариковски пожамкали, руки беспокойно ерзали на коленях.

— Давно забытое чувство… Ощущение… Вы оба напомнили мне, каждый по своему, что я все еще мужчина, — мягко ответил он.

Лодка отплыла, когда солнцу до зенита оставалось еще пару часов пути по небосводу. Тарас провожал суденышко взглядом, пока стариковские глаза позволяли разглядеть движения гребца.

Он снарядил парочку в плавание, в котомке прибавилось снеди, на носу лодки валялся бурдюк с водой. Погода благоволила путешественникам, море спокойно. Если Посейдон не разгневается, то к вечеру лодка доберется до Саламина.

Старик вздрогнул, прогоняя жуткие воспоминания.

Когда варвар стоял напротив с топором в руке — Тарас ощутил себя ближе к загробному царству, чем когда либо раньше. Хоть внешне охотнику удалось остаться спокойным, внутри он трясся, как осиновый лист. Кишки стянуло жестким узлом, сердце упало в пятки, по спине бежали несчетные табуны мурашек. Про себя Тарас уже распрощался с жизнью.

Зато когда варвар повернулся, и Тарас понял, что его пощадили… Страх ушел, непередаваемое чувство победы обрушилось на старика. Радость жизни, полнота окружающего мира — все вернулось, как в далекой юности. Тарас по-новому взглянул на привычные вещи, внезапно осознал, как прекрасна может быть занудная обыденность.

Да, только ради этого стоило пройтись по самому краю!

Тарас улыбнулся, весело подмигнул кричащим чайкам, рука отсалютовала солнцу, старик неторопясь ушел в дом.

Вечером, едва сгустилась тьма, к хижине охотника вышел воин в темных кожаных доспехах. На поясе красовался меч, за спиной болталась небольшая котомка. Он снял шлем, открыв мужественное лицо с усталыми глазами. Русые, коротко остриженные волосы, на правой скуле небольшой кровоподтек.

— Знаешь, кто я?

— Догадываюсь, — проворчал Тарас.

— Знаешь, зачем я здесь?

— Да уж не ради того, чтобы навестить старика.

Эсхин сдержанно улыбнулся.

— Я ищу девушку, — он бесцеремонно прошел в дом, глянул на заправленную постель, — Она тут была, — мужчина скосил взгляд на вымытую посуду, — Судя по всему, не одна.

Тарас молчал, Эсхин вышел на улицу, покосившись на высокую стойку из нарубленных поленьев.

— С ней варвар, северянин. Черноволосый, сильный. Говорят, они молятся своим богам, и потому удача благоволит племенам. Чтят силу и воинскую удаль.

Темный мечник прошелся по двору, остановившись напротив старика. Взор воина буравил лицо охотника.

— Они были тут. Ушли сегодня, так?

Что-то мелькнуло в глазах Тараса, может дрогнула морщинка, но для Эсхина этого оказалось достаточно.

— Нет! Не ушли. Значит, уплыли. Это объясняет отсутствие следов. Единственный оставшийся вопрос — куда они направились?

Тарас отвернулся, уставившись в землю. Он не ожидал, что пришлый воин так легко прочитает все случившееся.

— Ты ведь мне не скажешь? — устало спросил Эсхин.

— Даже если бы знал, не сказал, — старик постарался придать голосу твердости.

— Пытать бесполезно?

Тарас вздрогнул.

— Надеюсь, боги подарят мне достаточно мужества…

Мечник внимательно разглядывал собеседника.

— Пойми, старик, я ищу ее вовсе не по своей прихоти, не ради красивых глаз девочки, — воин потер лицо ладонями, — Слишком многое зависит… завязано с Пандорой. Возможно, судьба Греции.

Тарас лишь горько усмехнулся.

— Мне кажется, Греции нет никакого дела до милой молодой девочки и ее диковатого возлюбленного.

Эсхин, не сходя с места, взмахнул мечом. Молниеносный удар, за которым не уследил бы глаз, свист потревоженного воздуха, крик полный боли.

Тарас схватился за левую руку, из обрубков пальцев хлестала кровь.

— Говори! — приказал мечник.

— Я не знаю! — сквозь боль прокричал старик.

Удар! Отрубленное ухо покатилось по земле. Тарас взвизгнул, схватился за рану, тело старика беспомощно завалилось.


— Говори!

— Н-е-е-е-е-т! — горло старика изошлось в крике, наполненном болью и яростью.

Еще трижды свистел меч, трижды на охотника обрушивались удары, кромсающие старое тело.

Кровь залила весь двор. Тарас уже не кричал, только беспрестанно хрипел, жуткий сип заменил дыхание. У него не осталось больше слов, не осталось надежды. Только боль, непрекращающаяся, непрерывная боль.

— Что ж, старик, ты победил, — Эсхин Смертоносный наклонился к охотнику, но тот уже ничего не осознавал, — Уважаю достойных соперников.

Меч ударил в последний раз, пронзив сердце.

Тарас упал на спину, боль наконец отступила, агонизирующему взору предстало звездное небо.

«Я ничего не сказал! — подумал Тарас, умирая, — Если бы варвар знал, он бы гордился мной.»





Глава № 6




— Знаешь, мой отец вовсе не злодей, — Пандоре надоело молчать, слова сами рвались наружу, — Эсхин — благородный и великий правитель. У нас на родине, в Сикионе, его почитают все — от мала до велика. Ну… и немного боятся, я думаю. Но по-другому ведь нельзя? Люди должны уважать главу, но и страшиться его гнева, разве нет?

Крэг-хан пожал плечами, не прекращая грести. В племенах почитали грубую силу, потому вождем обычно становился первый воин. Варвар мало кого страшился, но воля Громкуст-хана до сих пор оставалась для него законом, ибо тот мог прикончить любого ослушника ударом пудового кулака. Что, кстати, не раз случалось, когда иной зарвавшийся решался претендовать на место лидера.

— Эсхин — справедливый правитель, — девушка продолжила речь, — Я сама не раз наблюдала, как он решает сложные дела, судит людей за провинности, распоряжается городской казной, примиряет спорщиков. Никто не может упрекнуть отца во лжи и нечистоплотности, — Пандора заискивающе глянула на варвара, — Прошу, не думай о нем плохо.

Северянин и не думал, он греб. Весла взлетали вверх и мерно опускались в воду, лодка быстро скользила по морской глади. Вдалеке виднелся скалистый берег, шум прибоя соперничал по громкости с криками носившихся чаек. Солнце припекало, жара донимала варвара, легкий бриз лишь чуть смягчал давление летнего зноя.

— Отец стал главой Сикиона давно, — Пандора запнулась, — Я была маленькой и почти ничего не помню. Люди не любят вспоминать о тех делах, болтают всякое… Я спрашивала отца, но он отшучивается, а из подслушанных разговоров трудно добыть истину… Говорят, тогда за власть боролись три партии, в городе царил бедлам, жители враждовали, брат поднимал руку на брата, — девушка заломила руку, во взгляде появилась печаль, — Говорят… Когда Эсхин пришел в город, он вызвал на бой трех вождей и победил их. А после — казнил всех, кто не принял его власть.

Пандора глянула на варвара, тот оставался бесстрастным.

— Но ты не думай, пожалуйста, отец вовсе не хотел никого убивать! — с жаром добавила девушка, — Он сделал это, чтобы люди могли жить спокойно! С тех пор в Сикионе тихо, жители не враждуют, возделывают землю, растят детей. Никто не опасается за свою жизнь и добро. Разве это не справедливо?

Крэг-хан хмыкнул. Он не понимал, почему девушка так переживает, зачем и от чего выгораживает отца. По мнению варвара, Эсхин поступил, как подобает настоящему вождю — взял власть силой, отправив врагов в преисподню. Как еще, если ни так, мужчина может заставить себе повиноваться? Северянин не мог взять в толк — о чем она сокрушается?

Пандора истолковала молчание варвара по-своему.

— Тебе надоела болтовня? — спросила она тихонько, — Могу замолчать.

— Нет! — Крэг-хан огляделся, сделав вид, что заметил что-то важное, — Говори. Просто я… не знаю, что нужно отвечать.

Он ненадолго оставил весла, спина хрустнула от мощного потягивания, забулькала вода, вытекая из фляги в разинутый рот.

— Расскажи еще про Эсхина, — попросил Крэг-хан, снова берясь за греблю, — Он хороший воин?

— О, да! — улыбнулась Пандора, — Не просто хороший, а лучший! На мечах отцу и вовсе нет равных!

Она с опаской глянула на варвара, но тот греб спокойно, не отвлекаясь.

— Не знаю, кто учил его драться… на моей памяти отец занимался только в одиночку. Если бы ты видел его тренировки! — девушка восторженно закатила глаза, — Движения больше напоминают танец, только невероятно быстрый и смертоносный; ноги порхают, будто парят над землей, не касаясь; руки летают в такт, создавая замысловатые узоры; а меч… Клинок растворяется в воздухе, за рывками не уследить глазом, удары и защита чередуются с такой скоростью, что сливаются в единый стальной кокон! Кажется, мгновение назад он был в другом конце площадки, а вот лезвие уже мелькает у твоих глаз! А спустя еще миг — бам! — разрубает деревянную куклу надвое!

Пандора забылась, говорила об Эсхине почти с обожанием…

«Почему же ты убегаешь от него, девочка?» — хотел спросить варвар, но, небывалое дело, застеснялся.

— Знаешь, слава лучшего мечника не приходит сама собой, — Пандора улыбалась своим воспоминаниям, — В былые времена отца постоянно вызывали на поединки! То один, то другой — всем хотелось помериться силами с Эсхином. Вот только никто, ни один не смог продержаться больше минуты! Отец милосерден — не лишал смельчаков жизни, лишь оставлял шрам, зарубку на память. Своего рода знак, символ победы.

Девушка нахмурилась.

— Помню, один нахал осыпал отца оскорблениями. Ну… не только его, мне тоже досталось… — Пандора слегка покраснела, — Эсхин вырвал наглецу язык и отрубил обе ладони. Чтобы больше не сквернословил и не брал в руки оружия.

Крэг-хан кивнул: достойный поступок! На Севере, правда, выскочку вряд ли бы пощадили, но… другая страна, другие нравы.

— Уже давно никто не осмеливался кинуть вызов Эсхину, — с некоей гордостью закончила речь Пандора, — Его слава и дела говорят сами за себя!

Девушка взглянула на варвара, ее взор потеплел.

— Потому я сильно испугалась… за тебя… там, в таверне. Когда ты посмел противостоять отцу.