Тайна Пандоры

Там, в пещере, чудилось нечто неодолимое, страшное, от чего нет спасения и нет шансов на победу.

Хилон сжал зубы, прикусив губу, воздух с шипением вырвался из легких. Мрачная обреченная ухмылка сменила гримасу страха, мужчина через силу сделал шаг. Второй шаг дался легче, монах заставил себя подойти ко входу.

Но тут остатки мужества покинули Хилона, он вскрикнул и попятился, потому что из пещеры, медленно передвигая лапы, на четвереньках выбрался медведь.

Он был ужасен: шерсть дыбом, вместо морды — кровавое месиво, глаз будто бы нет, пасть разинута, дышит с трудом. Хилон стоял напротив зверя, не в силах пошевелиться.

Пандора не могла отвести взгляд от безумного зрелища: дикий, разъяренный хищник, высматривающий добычу и бесстрашный безоружный монах, противостоящий ему. На что он рассчитывал? Как собрался победить чудовище?

Вдали сверкнула кривая молния, в ее свете девушка увидела рядом со зверем силуэт варвара. Раскаты грома накрыли зрителей, Крэг-хан нагнулся, рука ухватила нож, торчащий из шеи медведя. Северянин выдернул оружие, последний выдох вырвался из пасти зверя, лапы подкосились, туша рухнула к ногам варвара.

— Мертв? — просипел монах.

Крэг-хан кивнул, отойдя от туши подальше. Его лицо и торс заливала кровь, к счастью, медвежья.

Хилон отвернулся и отошел к скале, помогая Кохиосу и Пандоре спуститься. Небывалое прежде облегчение накрыло монаха с головой, он словно заново родился.

Купец подошел к варвару.

— Признаться, я испугался до усрачки, — руки Кохиоса дрожали, — Никогда не видел, чтобы медведя завалили с ножом в руках.

— Ну а теперь увидел, — буркнул Крэг-хан.

Пандора скользнула со скалы, Хилон поймал девушку, она невольно оказалась у монаха в объятьях. Мужчина сполна оценил хрупкость и беззащитность девушки, сам себе показался несокрушимым на ее фоне.

— Крэг-хан! Ты цел? — вырвалось у Пандоры, едва она коснулась земли.

Варвар мрачно глянул на нее, девушка только сейчас ощутила чужие руки на талии, резко шагнула в сторону, отстранившись от Хилона.

Крэг-хан рыкнул по звериному сквозь оскаленные зубы и пошел прочь, спускаясь к ручью.

Пандора кинулась было следом, но Хилон остановил ее.

— Подожди, не ходи, — мягко проговорил он, беря за руку, — Поверь, ему нужно немного побыть одному. Сейчас твой друг не в себе, слишком много ярости, боевое бешенство не схлынуло.

Хилон посмотрел вслед северянину и с сожалением добавил:

— Убить зверя может только другой зверь.

Крэг-хан долго плескался, смывая с себя звериную кровь. Ручей ниже по течению окрасился красным. Вместе с кровью уходила и злость.

Варвару даже стало жалко медведя. Он словно дальний родич — такой же дикий, свободный, не склонившийся ни перед кем. Бился до последнего вздоха и погиб, сражаясь. Достойная жизнь, гордая смерть.

Крэг-хан поднял голову, глянув на пещеру. Жаль, что напугал Пандору, рычал на нее, будто животное. Он никогда не причинил бы вреда девушке, просто горячка боя не прошла, а тут еще этот монах… Рассудок варвара на миг помутился, он потерял контроль.

Северянин сполоснулся, холодная вода придала свежести уставшему телу, в голове прояснилось, мысли потекли легко и четко.

Он извинится. Прямо вот сейчас поднимется, подойдет к Пандоре, да прямо так и вывалит.

«Прости, я накричал на тебя. Это неправильно.»

Крэг-хан вертел слова так и эдак, но ничего умнее не придумал. Да, так и скажет.

Приняв твердое решение, варвар поднялся. Пробравшись между камней, забрался во входу в пещеру. Путники сидели здесь, возле телег горел новый костер, пройти внутрь пещеры мимо медвежьей туши никто не отважился.

Лицо варвара посуровело, челюсти сжались, желваки заходили ходуном. Пандора сидела у костра, рядом с ней — монах. Мужчина как раз протягивал девушке чашку горячего чая, та с благодарностью приняла напиток. Они о чем-то тихо заговорили.

Все извинения улетучились из головы Крэг-хана, будто их и не было. Секунду он стоял, не зная, на что решиться. Потом прошел мимо, рука ухватила одеяло, глаз выбрал место поудобнее, варвар растянулся на земле. До рассвета несколько часов, можно немного отдохнуть.

Пандора заметила северянина, когда он прошел мимо. Вскинулась, проводила тревожным взглядом. Когда он улегся, девушка хотела подойти, поговорить. Но Крэг-хан показался таким далеким, уставшим, неприступным, что не решилась тревожить.

Хилон смотрел на Пандору во все глаза. От него не укрылся взгляд, кинутый девушкой на варвара. Сердце монаха предательски екнуло, потому что в этом взгляде он прочитал тревогу, обожание и любовь.

Кохиос спал чутко, ворочался с боку на бок, во сне приходил медведь, да не один, а со своей родней. Звери окружили Кохиоса, он пытался убежать, но ноги заплетались, земля не держала. Один из медведей вцепился в плечи купца, тряс и рычал…

— Вставай, Кохиос! Проснись!

Купец открыл глаза, вскрикнув. Чертов сон! Над ним склонился Хилон, он то и дергал за плечо.

— Плохой сон? Ты стонал.

— Чертов медведь… — пожаловался купец, поднимаясь.

— Пора собираться.


Кохиос спустился к ручью, омовение в ледяной воде привело в чувство, но хорошего настроения не прибавило.

В лагере во всю шли сборы: возницы запрягали лошадей, собирали немногочисленные пожитки. Туша медведя по-прежнему горой лежала возле входа в пещеру, никто не осмелился прикоснуться. Кохиос взглянул на варвара — тот словно забыл про давешнего врага.

— Кхм… Северянин… — пробурчал купец с намеком на почтительность, — Вы с девушкой можете ехать с нами.

Крэг-хан кивнул, будто услышал нечто само-собой разумеющееся, его котомка уже лежала на одной из телег.

Пандора не находила себе места. Ей очень хотелось поговорить с Крэг-ханом, узнать, как он себя чувствует. Но варвар с самого утра ни секунды не сидел без дела: помогал управляться с лошадьми, вывозить телеги на дорогу, перекладывать вещи. Девушка жаждала его внимания, схватить за руку, заглянуть в глаза. Но… стеснение и испуг не позволяли выполнить задуманное. К тому же она не могла подобрать нужных слов… Оставалось только кидать в его сторону робкие взгляды, да замирать, когда северянин проходит мимо.

Летнее солнце быстро осушило лужи, хотя почва все еще оставалась влажной. Деревья после дождя стояли довольные, трава на глазах увеличивалась в размерах, птицы щебетали, радуясь свежему утру. Пандора посмотрела на ярко-голубое небо, мечтательная улыбка разукрасила лицо девушки.

Наконец, общими усилиями повозки вывели на дорогу. Кохиос, как глава каравана, уселся в первой. Пандора с Крэг-ханом заняли место в следующей. Хилон, к явному неудовольствию купца, присоединился к девушке.

Крэг-хан устал. Слишком много событий за последние дни, сплошные битвы, а отдохнуть удалось лишь несколько часов. К тому же он чувствовал себя не в своей тарелке рядом с монахом. Хилон был таким умным, чутким, обходительным… Не то что варвар.

Беседа Пандоры с монахом текла легко и беспрепятственно, как весенний ручеек по проталинам. Крэг-хану оставалось только удивляться, как у них получается обсуждать все подряд. Казалось, попутчики могут говорить на любую тему: то про погоду, то про торговлю, то про встречного всадника, да и еще на сотню разнообразных тем.

Вот Пандора заметила у обочины розовый цветочек, вспомнив, что в детстве возле дома росло много таких. Хилон тут же подхватил тему, рассказав о растении, что на самом деле это сорняк, который все фермеры пытаются извести. Объяснил, как он растет, как опыляется… даже заумное название выдал, заставив девушку рассмеяться. А Крэг-хан? Молчал, чувствуя себя неловким деревенским увальнем. Пандора обернулась, спросив, нравится ли ему цветок, а он только и смог выдавить из себя мрачное «угу».

Девушка честно пыталась втянуть северянина в разговор, но Крэг-хан словно язык проглотил. Отвечал односложно, бурчал. Когда вставлял слово, получалось как-то нелепо, невпопад.

Варвар ощущал… нет, не гнев, не злость. Зависть! Он искренне позавидовал монаху, у которого язык подвешен, что надо. Как красиво и складно он заливает, Пандора слушает, раскрыв рот, то и дело раздается смех, шутки летают с одной стороны на другую.

Крэг-хану быстро надоело вслушиваться в чужие речи, он спрыгнул с телеги, возница следующей чуть сдвинулся, пропуская варвара к себе. Северянин кинул под голову мешок и, откинувшись назад, задремал, не обращая внимания на скрип колес и постоянную тряску.

Пандора поглядывала на варвара, но так и не могла придумать, как с ним заговорить.

— Это твой муж или возлюбленный? — спросил Хилон, перехватив очередной взгляд.

— Что? Нет! — Пандора смутилась и покраснела, — Я не замужем! Мы с Крэг-ханом просто…

Разговор прервал Кохиос весьма бесцеремонно подозвав к себе монаха. Хилон пересел на ведущую телегу, не скрывая раздражения.

— В чем дело, друг?

— В тебе, Хилон! — яростно зашептал купец, — Или ты думаешь, я не вижу, что ты делаешь?

Монах задумчиво почесал подбородок.

— А что, по-твоему, я делаю?

— Не строй из себя дурака! Я предупреждал тебя не злить варвара! А ты напрямую подкатываешь к его женщине!

— С чего ты взял, что Пандора — его женщина? Она так не считает.

— Ба! Девчонка может думать что угодно. Главное, что в голове у северянина! Ты, похоже, витаешь в облаках, не замечаешь ничего вокруг. А я видел взгляд варвара, и это взгляд собственника!

Хилон замолчал, сидя с задумчивым видом.

— Знаешь, Кохиос, эта девочка… Возможно, первая, кого я полюбил за многие годы. Вот так — сразу и бесповоротно. Неужели ты думаешь, что я оставлю Пандору и отойду прочь только потому, что какой-то варвар считает ее своей?

— Первая говоришь? Какой-то варвар? — взъелся купец, — Ну а Крэг-хан первый, кто на моих глазах убил здоровенного дикого медведя! Один! Ножом!

Монах грустно посмотрел на своего друга.

— Будем надеяться, что я умнее медведя.





Глава № 8




Путешествие продолжалось большую часть дня, без перерыва. Телеги ехали медленно, возницы берегли силы лошадей. Колеса скрипели, местность практически не менялась: зеленые луга с небольшими вкраплениями деревьев, где-то вдалеке виднелся лес.

Кохиос восседал на головной телеге, Хилон оставался рядом с другом. Крэг-хан ехал на замыкающей, Пандора скучала в середине каравана. Никакого другого занятия, кроме как дремать, лениво поглядывая на дорогу, девушка не придумала.

На ночлег Кохиос решил остановиться на постоялом дворе неподалеку от Пирея. По задумке купца караван не будет заезжать в город, зато завтра можно попробовать добраться до Афин за один дневной переход.

Большие телеги не помещались на огороженном подворье, Кохиос провел караван чуть дальше, остановившись на специально отведенной для этого площадке неподалеку от постоялого двора. Повозки встали треугольником, распрягли лошадей, внутри импровизированной ограды заплясал костер.