Таймлесс. Сапфировая книга

— Тогда раскроется тайна! — торжественно сказал Лукас.

— Ну вот опять! Только не начинай, — я рассерженно махнула головой. — Может, скажешь что-нибудь более конкретное?

— В пророчестве говорится, что орёл взлетит, человечество преодолеет болезни и смерть, и начнётся новая эра.

— Угу, — сказала я таким же растерянным тоном. — Значит, всё будет хорошо, да?

— Даже очень хорошо. Эти события продвинут человечество далеко вперёд. Для того чтобы исполнилось пророчество, граф Сен-Жермен основал ложу хранителей. Среди членов ложи — самые влиятельные и умные люди из многих стран. Мы все хотим одного: сохранить тайну, чтобы в назначенный час она спасла этот мир.

Ура! Кажется, что-то проясняется. В его словах, по сравнению со всеми предыдущими объяснениями, было хоть немного конкретики.

— Но почему же Люси и Пол не хотят, чтобы Круг замкнулся?

Лукас вздохнул.

— Понятия не имею. Когда вы встречались, говоришь?

— В 1912 году, — сказала я, — в июне, двадцать второго числа. Или двадцать четвёртого. Что-то я не запомнила, — чем старательнее я вспоминала, тем больше сомневалась.

— Хотя, может, и двенадцатого. Число было чётное, это точно. Восемнадцатого? В любом случае, был вечер. Леди Тилни накрыла стол, потому что как раз пришло время пить чай, — затем до меня дошло, что я только что натворила. Я в отчаянии закрыла рот руками. — Ой!

— Что случилось?

— Я же тебе только что всё выложила, и поэтому Люси и Пол узнают, когда и где мы появимся. Так что предатель, вообще-то, ты, а не я. Хотя это, в сущности, всё равно.

— Что? О нет! — Лукас энергично затряс головой. — Я этого не сделаю. Я вообще ничего им о тебе не скажу — это было бы безрассудством с моей стороны! Представляешь, что будет, если завтра я сообщу им, что они скоро украдут хронограф и с его помощью убегут в прошлое. Да они умрут на месте, оба! Прежде чем сообщать человеку какие-нибудь факты из будущего, нужно как следует подумать, ты меня поняла?

— Ну, может, ты и не расскажешь им об этом завтра, но у тебя впереди ещё много лет, — я задумчиво жевала банан, — хотя… в какое время они решили убежать? Почему не в это? Здесь у них хотя бы один друг — ты. А вдруг ты просто меня обманываешь, и они тут за дверью, только и ждут, чтобы ворваться и взять мою кровь?

— Даже не представляю, в каком они времени, — Лукас вздохнул. — Не могу поверить, что они способны на такой безумный поступок. Да и зачем им это делать?

— В общем, мы с тобой пока что оба ничегошеньки не знаем, — бессильно подытожила я.

Лукас снова склонился над блокнотом. Он написал: «зелёный всадник, второй хронограф» и «леди Тилни», а напротив поставил огромный знак вопроса.

— Ясно одно: нам нужно обязательно встретиться ещё раз! Возможно, мне удастся что-нибудь разузнать.

Тут меня осенило.

— Вообще-то, я должна была отправиться на элапсацию в 1956-ой. Может, встретимся там? Завтра вечером?

Лукас рассмеялся:

— Может, для тебя 1956-ой — это завтра вечером, но для меня… Ну, хорошо, дай-ка подумать. Тебя снова пошлют на элапсацию в это же самое помещение, так?

Я кивнула.

— Но ты всё равно не сможешь караулить дни и ночи напролёт. К тому же, в любую секунду здесь может появиться Гидеон, ему ведь тоже надо элапсировать.

— Я знаю, что нам делать, — Лукас вдруг воспрял духом. — Ты ведь можешь просто прийти ко мне, когда окажешься тут снова! У меня свой кабинет на третьем этаже. Нужно будет проскользнуть всего лишь мимо двух стражников, но это не сложно — скажешь, что заблудилась. Ты — моя двоюродная сестра. Хейзл. Приехала навестить меня. Из деревни. Прямо сегодня начну всем о тебе рассказывать.

— Но мистер Уитмен говорит, что этот подвал всегда заперт. Да и вообще, я совершенно не представляю, в какой части здания мы находимся.

— Тебе, конечно, понадобится ключ. И пароль текущего дня, — Лукас огляделся вокруг. — Я сделаю для тебя дубликат ключа и спрячу где-нибудь здесь. Так же поступим и с паролем. Я напишу его на листочке и положу в наш тайник. Давай устроим его прямо в стене. Вон там в дальнем углу один кирпич немного расшатался, видишь? Может, у нас получится его вытащить?

Он встал и направился в дальний угол подвала, расчищая себе дорогу в старом хламе. Затем Лукас присел на корточки и постучал по стене.

— Вот, глянь-ка. Я вернусь сюда с какими-нибудь инструментами, и у нас получится отличный тайник. Когда окажешься здесь снова, просто вынимай этот кирпич, тогда у тебя будут и ключ, и пароль.

— Но их тут так много, этих кирпичей, — сказала я.

— Постарайся запомнить. Пятый ряд снизу, примерно посередине. Ай! Сломал ноготь. Ну ладно, как бы там ни было, у нас есть хоть какой-то план, и мне он нравится.

— Но тебе придётся каждый день спускаться сюда и вкладывать новый листок с паролем. Неужели у тебя получится? Ты разве не в Оксфорде учишься?

— Пароль обновляется вовсе не каждый день, — возразил Лукас. — Бывает, один и тот же держится неделю, а то и дольше. Кроме того, другой возможности устроить нашу встречу я не вижу. Запомни этот камень. Я положу в тайник план здания, чтобы ты нашла мой кабинет. Отсюда расходятся подземные коридоры по всему Лондону, — он посмотрел на часы. — А сейчас мы снова возьмём блокнот и ручку и попробуем упорядочить информацию. Вот увидишь, всё прояснится.

— Или не прояснится. Мрачный подвал, мало времени, двое беспомощных родственников.

Лукас склонил голову набок и улыбнулся.

— Кстати, может, скажешь — имя твоей бабушки начинается на букву «А»? Или на букву «К»?

Я улыбнулась в ответ.


— А как бы тебе хотелось?





~~~





Глава четвёртая




— Гвенни! Гвенни! Вставай!

Тебе пора просыпаться!

Я едва очнулась от глубокого сна — в этом сне я была морщинистой старухой, сидела напротив испуганного Гидеона и уверяла его, что меня зовут Гвендолин Шеферд, и что я прибыла из 2080-го года. Но тут передо мной появился знакомый курносый носик Кэролайн, моей младшей сестрёнки.

— Ну наконец-то! — сказала она. — Я уже устала тебя будить. Мне так хотелось вчера тебя дождаться, но я всё-таки уснула раньше. Ты снова прибыла в каком-то странном платье?

— На этот раз нет, — я села на кровати. — Мне разрешили переодеться прямо там.

— Скажи, Гвенни, теперь всегда так будет? Ты всегда будешь приходить домой, когда я уже сплю? Мама так изменилась с тех пор, как всё это закрутилось. А мы с Ником так по тебе скучаем — без тебя ужин — просто кошмар.

— Он и со мной был не ахти, — утешила я Кэролайн и снова зарылась головой в подушку.

Вчера вечером я опять приехала домой на лимузине, шофёр был какой-то незнакомый, но вместе с нами поехал рыжий мистер Марли, он проводил меня до самых дверей.

С Гидеоном мы вчера больше не встречались, и так мне, в общем-то, было легче.

Хватит и того, что я целую ночь видела его во сне.

Дверь нам открыл мистер Бернхард, швейцар моей бабушки, предельно вежливый и невозмутимый, как всегда. Мама тоже выскочила мне навстречу, она подбежала к нам и обняла меня так крепко, будто я вернулась из какой-нибудь полярной экспедиции. Я так обрадовалась, когда её увидела, но всё-таки мне было немного обидно. Было неприятно осознавать, что она врала мне всё это время. А зачем ей это понадобилось, мама так и не сказала.

Она лишь обронила несколько загадочных слов вроде «Не доверяй никому — опасно — тайна — трам-пам-пам», но они не очень-то прояснили ситуацию.

Именно из-за этой обиды, а ещё из-за того, что я буквально с ног валилась от усталости, меня хватило только на то, чтобы втихомолку проглотить маленький кусочек курицы и поскорей юркнуть в постель. Поэтому я так и не рассказала маме о том, что со мной приключилось. Да и чем она сможет помочь? Мама что-то слишком волнуется. Мне показалось, она устала почти так же сильно, как и я.

Кэролайн потрясла меня за руку:

— Эй, Гвенни! А ну не засыпай!

— Ладно-ладно, — резким движением я сдёрнула с ног одеяло и с удивлением ощутила, что выспалась, несмотря на то, что вчера вечером мы с Лесли ещё довольно долго болтали по телефону. Но куда запропастился Химериус?

Перед сном я зашла в ванную, и тогда Химериус исчез. С тех пор он больше не появлялся.

Стоя под душем, я наконец окончательно проснулась. Я помыла голову дорогим маминым шампунем и ополаскивателем, хотя это и было запрещено. Я боялась, конечно, что меня тут же разоблачат из-за аромата роз и грейпфрута, который теперь исходил от моих волос. Пока я сушила голову, думать не получалось ни о чём, кроме одного: нравятся ли Гидеону розы и грейпфруты. Но я быстро спохватилась. Кажется, я совсем с ума сошла: стоило мне поспать пару часиков, как я опять только и думаю об этом снобе. Ну что, что такого между нами произошло? Ну, поцеловались мы немножко в церковной исповедальне, но ведь сразу же после этого Гидеон снова превратился в противного задаваку. Как-то мне не очень хотелось вспоминать о вчерашних разочарованиях, пусть даже на свежую голову. Я, кстати, всё подробно описала Лесли, а она никак не хотела менять тему и задавала всё новые и новые вопросы.

Я выключила фен, оделась и побежала, перескакивая через ступеньки, вниз в столовую. Кэролайн, Ник, мама и я занимали четвёртый этаж. Здесь было хоть немного уютнее, в отличие от остального пространства этого огромного дома, испокон веков принадлежавшего нашей семье.

Всё остальное пространство было доверху забито антиквариатом и портретами моих прадедов и прабабок, немногие из которых могли похвастаться приятной внешностью. А ещё у нас в доме был бальный зал, в котором я когда-то учила Ника кататься на велосипеде. Тайно, конечно, но ведь движение в большом городе — это просто кошмар, об этом знает любой ребёнок.

Как бы я хотела, чтобы мы могли завтракать и ужинать на своём уютном четвёртом этаже, но леди Ариста, моя бабушка, настаивала на том, что все должны собираться в этой мрачной и тёмной столовой. Стены в комнате были обиты тёмным деревом, поэтому казалось, что они покрыты слоем шоколада. Это единственное нормальное сравнение, которое приходило в голову, все остальные… э-э-э… немного портили аппетит.

Хотя атмосфера в столовой была сегодня поприветливее, чем вчера. Я почувствовала это, как только вошла.

Леди Ариста всегда чем-то напоминала мне строгую учительницу танцев, которая, если что, может больно ударить по пальцам. Но сегодня она поприветствовала меня вполне дружелюбно:

— Доброе утро, дитя моё.

Шарлотта и её мама улыбались мне так, словно знали что-то, о чём я не имела ни малейшего представления.

Тётя Гленда никогда раньше мне не улыбалась (она вообще мало кому улыбалась, если не считать её коронных презрительных усмешек), а Шарлотта ещё вчера бросила мне пару едких замечаний. Поэтому я начала подозревать недоброе.

— Что-то случилось? — спросила я.

Мой двенадцатилетний брат Ник расплылся в широченной улыбке, когда я села на своё место рядом с Кэролайн. Мама пододвинула мне огромную тарелку с бутербродами и яичницей. Когда аппетитный запах еды защекотал мне нос, я чуть сознание не потеряла от голода.

— Ну и ну, — сказала тётя Гленда. — Ты, наверное, хочешь, чтобы твоя дочь получила месячную дозу жиров и холестерина за один приём пищи, а, Грейс?