Таймлесс. Изумрудная книга

Сила рассыпется, юность растает,

На исчезновение Дуб обречен.



Только тогда Орел цели достигнет

И воцарится во власть навсегда,

Когда на темнеющем небе поникнет,

В пропасть скатившись осколками вспыхнет,

— Двенадцатая звезда.



Но помни! Что только любови терзанья,

И сердце, стрелою пронзенное влет,

Звезда от печали, тоски и страданья

Сама свою гибель найдет.



Из тайных рукописей графа Сен-Жермена[4]





Глава вторая




— Итак? — Наша одноклассница Синтия встала перед нами, расставив руки и загораживая дорогу вверх, на второй этаж. Те, кто должны были протискиваться справа и слева от нас, жаловались на затор. Но Синтии это было безразлично. Она вертела в пальцах уродливый галстук, составляющий часть формы школы Сент-Леннокс, и сохраняла на лице строгое выражение. — Как можно представить ваши костюмы?

В наступающие выходные у нее был день рождения, и она пригласила нас на ежегодную костюмированную вечеринку.

Лесли нервно помотала головой.

— Ты знаешь, что становишься все более и более странной, Син? Я имею в виду, ты и раньше была с причудами, но в последнее время это особенно заметно. У гостей не спрашивают, в чем они придут на вечеринку!

— Вот именно! А то смотри, так может получиться, что праздновать ты будешь в одиночестве.

Я попыталась протиснуться мимо Синтии. Но она молниеносным движением схватила меня за руку.

— Каждый раз я придумываю интереснейший девиз для вечеринки, и всегда находится кто-то, кто его не придерживается, — сказала она. — Мне вспоминается Карнавал животных. И некоторые, которые пришли с одним пером в волосах, заявив, что они изображают курицу. Да, у тебя есть основания виновато смотреть, Гвенни. Я точно помню, чья это была идея.

— Не у каждой мамы есть хобби делать маски слона из папье-маше, — сказала Лесли, в то время как я угрюмо бормотала «нам пора».

Я удержалась, чтобы не добавить, что мне в настоящий момент плевать на вечеринку у Синтии. Скорее всего, это и так было заметно. Хватка на моей руке стала сильней.

— А Пляжную вечеринку у Барби вы еще помните?

Было видно, что от этого воспоминания по спине Синтии пробежала дрожь — обоснованно, между прочим. Она набрала побольше воздуха:

— В этот раз я хочу быть уверена. «Зеленым зелено» — чудесный девиз, и я не позволю кому-нибудь его испортить. Для большего понимания: зеленого лака для ногтей или зеленого шарфика — недостаточно.

— А ты отойдешь, если я тебе поставлю фингал под глазом? — прорычала я. — До твоей вечеринки он как раз позеленеет.

Синтия сделала вид, что не услышала меня.

— Я, например, буду изображать Элизу Дулиттл — продавщицу цветов из викторианских времен. У Сары — совершенно гениальный костюм зеленой паприки, хотя я еще не знаю, что она будет делать, если ей понадобится в туалет. Гордон придет в наряде лужайки с маргаритками, полностью сделанном из искусственного газона.

— Син…

Но она не дала отодвинуть себя в сторону.

— А Шарлотта шьет специально для вечеринки костюм у портнихи. Но что это будет — пока секрет. Не правда ли, Шарлотта?


Моя кузина Шарлотта, зажатая со всех сторон пятиклассниками, пыталась остановиться, но толпа неумолимо несла ее вверх по лестнице.

— Ну, угадать вообще-то не очень сложно. Скажу только: тюль в семи различных оттенках зеленого. И, скорее всего, меня будет сопровождать король Оберон.

Последнее предложение она уже крикнула через плечо. При этом смотрела на меня и странно улыбалась. То же самое она делала за завтраком. Я готова была швырнуть в нее помидором.

— Молодец Шарлотта! — сказала довольно Синтия.

— Приходите в зеленом и в сопровождении парней. Они — мои самые дорогие гости.

Спутник Шарлотты не был же… нет… исключено. Гидеон никогда не приклеит себе острые уши. Или приклеит? Я посмотрела вслед Шарлотте, которая даже в толкучке двигалась, как королева. Рыжие волосы она уложила в сплетенную в старинном стиле прическу, и девочки из младших классов смотрели на нее с той смесью возмущения и восторга, которая возникает из настоящей зависти. Скорее всего, завтра школьный двор будет переполнен миленькими прическами, заплетенными на различные лады.

— Итак: в каких костюмах и с кем вы придете? — спросила Синтия.

— В костюмах марсиан, о лучшая из устроительниц вечеринок в мире, — ответила Лесли, вздохнув и примирившись с мыслью. — А с кем мы придем — это сюрприз.

— О! Окей. — Синтия выпустила мою руку. — Марсиане. Не слишком красиво, но оригинально. Но не дай бог, вы передумаете! — Не попрощавшись, она развернулась и схватила следующую жертву. — Кати, привет! Стой! Давай поговорим о моей вечеринке.

— Марсиане? — повторила я, привычно скользя взглядом по нише, где обычно стоял Джеймс, школьный призрак. Сегодня ниша была пуста.

— Ну, нужно же было как-нибудь от нее отделаться, — сказала Лесли. — Вечеринка! Пф, кого это может еще интересовать?

— О, вечеринка? Я участвую!

Рафаэль, брат Гидеона, внезапно возник позади нас и, как будто это само собой разумеется, втиснулся между нами, взяв при этом меня под руку, а Лесли обняв за талию. Его галстук был завязан как-то очень необычно. Точнее, он был просто завязан на двойной узел.

— А я уже думал, что вы, англичане, не слишком любите праздновать. Достаточно вспомнить о полицейском часе в пабах.[5]

Лесли энергично освободилась.

— К сожалению, должна тебя разочаровать. Ежегодная костюмированная вечеринка у Синтии ничего общего не имеет с праздниками. Разве что ты любишь вечеринки, на которых родители следят за буфетом, чтобы никто не налил что-нибудь алкогольное в напитки или десерты.

— Ну… зато они играют с нами в о-о-о-очень веселые игры, — вступилась я за родителей Синтии. — И чаще всего они — единственные, кто танцует. — Я покосилась на Рафаэля и быстро отвела взгляд, потому что в профиль он был так похож на своего брата. — Честно говоря, я удивлена, что Синтия тебя до сих пор не пригласила.

— Нет, она пригласила. — Рафаэль вздохнул. — Я сказал, что у меня уже назначено свидание. Я ненавижу вечеринки с девизами и обязательными костюмами. Но если бы я знал, что вы обе там будете…

Я как раз хотела предложить ему правильно завязать галстук (школьные правила по поводу формы были очень строгими), когда он снова обнял Лесли за талию и радостно сказал:

— Ты рассказала Гвендолин, что мы обнаружили, где спрятаны сокровища из вашей мистической игры? Она их уже нашла?

— Да, — коротко ответила Лесли.

Я обратила внимание, что в этот раз она не освободилась от руки Рафаэля.

— И как игра идет дальше, Mignonne?

— Вообще-то это не… — начала я, но Лесли перебила меня.

— Мне очень жаль, Рафаэль, но ты не можешь больше принимать участие в игре, — сказала она холодно.

— Что? Ну знаешь, мне кажется, это нечестно!

Я тоже считала, что это нечестно. В конце концов, мы вообще не играли в какую-то игру, из которой можно было бы исключить бедного Рафаэля.

— Лесли имеет в виду, что…

И снова Лесли перебила меня:

— Ну, в жизни не всегда все бывает честно, — еще холоднее, если только это вообще было возможно. — Скажи спасибо своему брату. Как ты несомненно знаешь, в этой игре мы в разных командах. И мы не можем рисковать, что ты что-нибудь расскажешь Гидеону. Который, кстати говоря, огромный прид… не особенно приятный человек.

— Лесли! — Она что, совсем с ума сошла?

— Pardon? Этот поиск сокровищ имеет какое-то отношение к моему брату и путешествиям во времени? — Рафаэль убрал от нас руки и остановился как вкопанный. — И можно узнать, что он вам сделал?

— Не делай вид, что ты ничего не знаешь, — сказала Лесли. — Вы с Гидеоном наверняка обо всем говорите.

Она подмигнула мне. Я могла ответить только ошеломленным взглядом.

— Нет, не обо всем, — повысил голос Рафаэль. — У нас почти нет времени друг для друга. Гидеон постоянно в отлучке со своими секретными заданиями. А если он иногда бывает дома, то сидит в раздумьях над секретными документами или рассматривает секретные дырки в потолке. Или еще хуже: приходит Шарлотта и действует на нервы. — Его лицо приняло такое несчастное выражение, что мне тут же захотелось утешить его, особенно, когда он тихо добавил: — Я думал, мы друзья. Вчера после обеда мне казалось, что мы действительно друг друга понимаем.

Лесли — или я должна сказать «моя подруга, холодильная установка» — только пожала плечами.

— Да, вчера было очень мило. Но будем честны, мы едва знакомы. О какой дружбе может идти речь?

— То есть, ты меня просто использовала, чтобы определить координаты, — сказал Рафаэль и испытующе посмотрел на нее, видимо, ожидая, что она станет возражать.