Таймлесс. Изумрудная книга

— …умереть, — закончила я.

— Окочуриться, перейти за Иордан, загнуться, испустить последний вздох, уйти на вечный покой, откинуть коньки, уйти из жизни, — добавил сонно Ксемериус.

— …быть убита! — Лесли драматическим жестом схватила меня за руку. — Потому что ты сама свалишься мертвой! — Она провела рукой по волосам, которые и так были в беспорядке. Гидеон откашлялся, но Лесли не дала ему вымолвить и слова. — Честно говоря, у меня все время не очень хорошее предчувствие, — сказала она. — Предыдущие стихи тоже постоянно прорицали несчастья. И всегда речь идет о Рубине, Вороне, номере двенадцать — и всегда исход для него мрачен. Кроме того, эта информация подходит к той, которую я узнала. — Она отпустила мою руку и вытащила (новенький, с иголочки!) рюкзак, откуда достала «Анну Каренину». — Ну, вообще-то, Пол и Люси вместе с твоим дедушкой узнали. И Джордано.

— Джордано? — повторила я растерянно.

— Да. Ты что, не читала его сочинения? — Лесли листала книгу. — Хранители были вынуждены принять его в ложу, чтобы он перестал распространять свои теории.

Я сконфуженно покачала головой. Уже после первого запутанного предложения я полностью потеряла интерес к писулькам Джордано. (Даже если забыть, что речь идет о Джордано, что само по себе…)

— Разбудите меня, когда станет интересно, — сказал Ксемериус и закрыл глаза. — Мне нужен пищеварительный сон.

— Как историка Джордано никогда не воспринимали всерьез, даже Хранители, — вмешался Гидеон. — Он публиковал невразумительную писанину в эзотерических журналах, чьи почитатели называли графа Легендарным и Трансформированным, что бы это ни означало.

— Я могу это совершенно точно объяснить! — Лесли сунула ему под нос «Анну Каренину», как будто это была улика на суде. — В качестве историка Джордано наткнулся на инквизиционные протоколы и письма из шестнадцатого века. Источники подтверждают, что граф Сен-Жермен в молодости во время одного из прыжков во времени обрюхатил жившую в монастыре Элизабетту ди Мадроне — дочь графа. И в какой-то момент, — она коротко запнулась, — ну… до или после… он рассказал ей о себе всё возможное — может, потому что был молод и глуп, а может, просто был уверен, что с ним ничего не случится.

— А всё возможное — это что? — спросила я.

— Он выдал массу информации, начиная со своего происхождения и настоящего имени до своего умения путешествовать во времени, утверждая, что обладает бесценными тайнами. Тайнами, которые позволят ему создать Камень Мудрости.

Гидеон кивнул, как будто он уже знал эту историю, но Лесли не дала сбить себя с толку.

— Как назло, в шестнадцатом веке в Италии его откровения не были хорошо восприняты, — продолжала она. — Они посчитали графа опасным демоном, а отец Элизабетты к тому же страшно разозлился по поводу того, что случилось с его дочкой. Он основал Флорентийский Альянс и посвятил свою жизнь охоте на графа и таких, как он, точно так же, как и много поколений после него… — Она замолчала. — О чем я говорила? Господи, моя голова трещит от информации, мне кажется, она вот-вот лопнет.

— А какое отношение ко всему этому имеет Толстой? — спросил Гидеон и недоуменно посмотрел на обработанную Лукасом книгу. — Не сердись, но до сих пор я не услышал ничего нового.

Лесли мрачно посмотрела на него.

— Зато я услышала, — поспешила сказать я. — Но ты хотела объяснить, что граф в действительности собирается делать с Камнем Мудрости, Лес!

— Правильно! — Лесли нахмурила лоб. — Я хотела рассказать с самого начала, потому что прошло немало времени, прежде чем потомки виконта ди Мадроне добрались до первого путешественника во времени Ланселота де Вилльера в…

— Ты спокойно можешь сократить, — перебил ее Гидеон. — У нас не так уж много времени. Послезавтра мы снова должны встретиться с графом и за это время — согласно его распоряжениям — я должен получить кровь от Люси и Пола. Я боюсь, если мне это не удастся, он придумает новый план… — Он вздохнул. — Ну так что?

— Но детали нельзя упускать. — Лесли тоже вздохнула и на минутку спрятала лицо в ладонях. — Ну хорошо. Хранители считают, что Камень Мудрости — это нечто, что поможет всему человечеству, вылечив его от всех болезней, правильно?

— Правильно, — сказали мы с Гидеоном одновременно.

— Но Люси и Пол и дедушка Гвендолин и, если уж совсем быть точными, люди из Флорентийского Альянса считали это ложью!

Я кивнула.

— Погоди. — Гидеон нахмурил брови. — Дедушка Гвендолин? Наш Великий магистр, который был до моего дяди Фалька?

Я опять кивнула, на этот раз немного виновато. Он уставился на меня, и вдруг по его лицу пробежало понимание.

— Продолжай, Лесли, — сказал он. — Что ты обнаружила?

— Люси и Пол считали, что граф хочет заполучить Камень Мудрости исключительно для себя. — Лесли на мгновение замолчала, чтобы проверить, следим ли мы за ходом ее мысли. — Поскольку Камень Мудрости сделает его и только его бессмертным.

Гидеон и я молчали. Я была потрясена. Насчет Гидеона я ничего не знала. По его лицу нельзя было даже предположить, о чем он думает.

— Конечно, граф должен был придумать всю эту историю о спасении человечества и все такое прочее, чтобы убедить людей работать на него, — продолжала Лесли. — Он бы никогда не сумел создать такую мощную тайную организацию, если бы назвал настоящую цель.

— И это всё? Речь идет только о том, что старый негодяй боится смерти? — спросила я.

Я была почти разочарована. И это была Тайна Тайн? Для этого были все сложности? Пока я скептически мотала головой, строя в голове предложение, начинавшееся словом «Но…», брови Гидеона почти сомкнулись.

— Да, это подходит, — пробормотал он. — Черт возьми, Лесли права! Всё подходит.

— Что подходит? — спросила я.

Он вскочил и начал бегать по комнате.

— Не могу поверить, что моя семья на протяжении веков давала ему себя дурачить, — сказал он. — Что я ему дал себя одурачить. — Он остановился передо мной и набрал воздуха. — …в воздухе запах времен разольется, только один в вечность вольется. Если внимательно читать, можно всё понять. Недуги и болезни исчезнут навек, бессмертье Двенадцати обретет человек. Конечно! Чтобы подарить кому-то вечную жизнь, субстанция должна вылечить все болезни. — Он потер лоб и показал на листки на ковре. — И предсказания, которые граф скрыл от Хранителей, говорят еще яснее об этом.

И Мудрости Камень притянет

В объятья суровую вечность.

Великая сила, что ныне

В одеждах ребячьих взрастает,


Тому, кто сей тайной владеет,

Бессмертье и власть обещает.





Как просто! Почему я раньше не догадался? Я был так зациклен на том, что Гвендолин должна умереть, а ответственность за ее смерть будет лежать на мне, что я просто не увидел истину! Хотя она все время была у меня перед глазами.

— Ну, — сказала Лесли и не смогла сдержать небольшую триумфальную улыбку, — я предполагаю, что ты силен в чем-то другом. Да, Гвенни? — И добавила примирительно: — И у тебя были другие дела.

Я схватила документы Гидеона.

— Но будь осторожен у края,

Пред самой последней чертою.

Судьбы путь Земля поменяет,

С Двенадцатой новой звездою.



То, что накоплено, смысл потеряет,

Канет в неант, как растаявший сон,

Сила рассыпется, юность растает,

На исчезновение Дуб обречен.



Только тогда Орел цели достигнет

И воцарится во власть навсегда,

Когда на темнеющем небе поникнет,

В пропасть скатившись осколками вспыхнет,

— Двенадцатая звезда, —





прочитала я запинаясь и попыталась проигнорировать поднявшиеся на руке волоски. — Окей, двенадцатая звезда — это я, но все остальное звучит для меня по-китайски.

— Здесь стоит на полях: «Как только я получу Эликсир, она должна умереть!», — пробормотала Лесли, прижав свою голову к моей. — Это ты понимаешь, или? — Она обняла меня крепко. — Ты не должна ни в коем случае оказаться вблизи этого убийцы, понимаешь? Этот чертов Круг не должен быть замкнут, любой ценой. — Она немного отстранилась. — Люси и Пол сделали все, что могли, удрав вместе с хронографом. Как неудачно, что нашелся второй хронограф. — Она отпустила меня и с упреком посмотрела на Гидеона. — И что в этой комнате находится некто, кто добывал для него кровь всех путешественников во времени. Обещай мне здесь и сейчас, что у графа никогда не будет случая, задушить Гвендолин, или заколоть, или…

Ксемериус вскинулся, резко проснувшись.

— …отравить, застрелить, четвертовать, повесить, обезглавить, затоптать, утопить, сбросить с высотки, — вскричал он с воодушевлением. — О чем говорим?

— Только тогда Орел цели достигнет… когда на темнеющем небе поникнет… двенадцатая звезда, — произнес тихо Гидеон. — Но умереть она не может.

— Не должна, ты хотел сказать, — поправила его Лесли.

— Должна, может, обязана, хочет, — затараторил Ксемериус и снова опустил голову на лапы.

Гидеон присел на корточки перед нами. Его взгляд снова стал очень серьезным.

— Это как раз то, что я хотел тебе сказать, перед тем как нас… — он откашлялся. — Ты уже рассказала Лесли, что лорд Аластер ранил тебя?

Я кивнула, а Лесли сказала:

— Ей страшно повезло, что он не ударил сильнее.

— Лорд Аластер один из лучших фехтовальщиков, которых я знаю, — сказал Гидеон. — И он ударил Гвендолин сильно и точно. И ранил очень серьезно. — Он дотронулся кончиками пальцев моей руки. — Смертельно, если быть точным.

Лесли с шумом потянула воздух в себя.