Сын

– Кто вы? – взревел Парр.

– Меня зовут Ян Эре, я адвокат и представляю интересы вот этого господина, Ивера Иверсена-старшего.

Он указал рукой на крупного мужчину, и Кари мгновенно уловила его сходство с сыном.

– Что вы здесь делаете?

– То же самое, что и вы, осмелюсь предположить.

– Вот как? Мне пообещали подать на завтрак преступников.

– И это обещание мы сдержим, Парр.



– Ну что же, – сказал великан. – А ты должен бы бояться.

Он кивнул блондину, который достал из-за пояса длинный узкий нож, сделал шаг вперед, положил ладонь на лоб тому, что моложе, и одновременно прижал лезвие ножа к его горлу.

– Неужели ты и впрямь думал, что для меня имеет значение та мелочь, которую ты украл у меня, Лофтхус? Пусть лежит, где лежит. Я пообещал Бу, что позволю порезать тебя на кусочки, и я рассматриваю наркотики и деньги, которых никогда не увижу, как дешевую инвестицию. Инвестицию в мотивацию, да? Конечно, это можно сделать множеством разных способов, но ты лишишься жизни наиболее безболезненно, если расскажешь, куда дел Сильвестра, чтобы мы могли похоронить его, как подобает христианам. Ну?

Тот, что моложе, сглотнул, но не ответил.

Великан ударил кулаком по столу, так что бокалы подпрыгнули.

– Ты тоже плохо слышишь?

– Может, и так, – игриво произнес блондин, приблизив свое лицо вплотную к уху мальчишки, торчавшему из-под его руки. – У нашего Будды в ушах беруши.

Остальные рассмеялись.

Великан расстроенно покачал головой, набирая код на втором чемоданчике:

– Пожалуйста, Бу, режь его.

Когда великан открыл «дипломат», раздался щелчок, но мужчины были слишком заняты созерцанием ножа Бу, и не заметили, как из чемоданчика выпала маленькая металлическая пластина и покатилась по каменному полу.

– Твоя маленькая умненькая мамаша во многом права, но она ошибается в отношении тебя, – произнес Симон. – Она не должна была позволять отродью дьявола кормиться от ее груди.

– Какого ч… – сказал великан.

Его люди повернулись. В «дипломате» рядом с пистолетом и «узи» лежал предмет оливкового цвета, похожий на ручку велосипедного руля.

Великан поднял глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как тот, что старше, спустил солнцезащитные очки со лба на глаза.



– Да, верно, я договорился с комиссаром Симоном Кефасом, что встречусь с вами здесь вместе с моим клиентом, – сказал Ян Эре, после того как продемонстрировал Понтиусу Парру документ, подтверждающий, что он действительно является адвокатом. – Он вам этого не сказал?

– Нет, – ответил Понтиус Парр.

На лице начальника полиции Кари видела замешательство и злость.

Эре обменялся взглядом с клиентом.

– Значит ли это, что вам неизвестно о договоренности?

– О какой договоренности?

– О сокращении наказания.

Парр покачал головой:

– Симон Кефас только сказал, что мне на блюдечке с золотой каемочкой подадут пару преступников. О чем вы сейчас говорили?

Эре собрался было ответить, как вдруг Ивер Иверсен наклонился и что-то прошептал ему на ухо. Эре кивнул, и Иверсен откинулся обратно на стул и закрыл глаза. Кари посмотрела на него. Он выглядит конченым человеком, подумала она. Усталым, смирившимся.

Эре кашлянул.

– Комиссар Кефас считает, что у него имеются определенные… э, доказательства против моего клиента и его покойной супруги. Речь идет о нескольких сделках с человеком по имени Леви Тоу. Возможно, он лучше известен по кличке Близнец.

Тоу, подумала Кари. Не слишком обычное имя, и все же она совсем недавно где-то его слышала. С кем-то здоровалась. С кем-то в Полицейском управлении. С кем-то не очень важным.

– Кефас утверждает, что у него также имеются доказательства возможного заказного убийства, за которым, по его мнению, стояла Агнете Иверсен. Кефас говорит, что из уважения к сыну Иверсена он не будет предоставлять доказательств последнего, а что касается сделок с недвижимостью, то моему клиенту сократят наказание, если он сознается и согласится свидетельствовать против Тоу, или Близнеца, в суде.


Понтиус Парр снял свои прямоугольные очки и протер их носовым платком. Кари удивилась ребячливому выражению его голубых глаз.

– Кажется, такое предложение мы можем поддержать.

– Хорошо, – произнес Эре, открыл папку, лежавшую на соседнем стуле, вынул конверт и толкнул его по поверхности стола в сторону начальника полиции. – Это детализированные выписки по всем транзакциям с недвижимостью, которые были совершены с целью отмывания денег Леви Тоу. Иверсен готов также свидетельствовать против Фредрика Ансгара, который, работая в Экокриме, позаботился о том, чтобы никто не обратил внимания на эти транзакции.

Парр взял конверт и пощупал его.

– Здесь что-то твердое, – сказал он.

– Флешка. На ней звуковой файл, который комиссар направил моему клиенту по телефону и просил также передать вам.

– Вам известно, что в нем?

Эре вновь обменялся взглядом с Иверсеном. Иверсен кашлянул:

– Это запись одного человека. Комиссар Кефас сказал, что вы услышите, кто это.

– У меня с собой есть компьютер, если вы хотите прослушать запись прямо сейчас, – произнес Эре.



Открытый чемоданчик. Оружие. Оливковая граната.

Комиссар Симон Кефас успел зажмуриться и закрыть глаза руками. Вспышка света огненным языком лизнула его лицо, а грохот, казалось, ударил в живот.

Потом он снова открыл глаза, мгновенно подался вперед, выхватил из «дипломата» пистолет и развернулся. Блондин стоял так, будто только что заглянул в глаза Медузе, не отнимая руки от головы Сонни и держа в руках нож. И теперь Симон увидел, что Сонни был прав, у мужчины действительно имелся крест на лбу. Крест от прицела. Симон выстрелил, и под светлой челкой образовалась дыра. Пока блондин падал, Сонни успел схватить «узи». Симон объяснил ему, что у них будет максимум две секунды до того, как противник вновь обретет способность к действию. Они сидели в номере гостиницы «Бисмарк» и тренировали этот момент: выхватить оружие и выстрелить. Конечно, они не могли себе представить детальную картину того, что случится, и прямо перед тем, как Близнец открыл чемоданчик и взорвал шоковую гранату, Симон был уверен, что их план провалится ко всем чертям. Но когда он увидел, как Сонни нажимает на спусковой курок и выписывает пируэт на одной ноге, он понял, что после этого рабочего дня Близнец не явится домой умиротворенным. Пули разлетались из кашляющего оружия, все время повторяющего только первый слог. Двое мужчин уже упали, а третий успел засунуть руку за пазуху, когда пулевая очередь проделала в его груди линию из отверстий. Он так и стоял, пока коленям не поступило сообщение, что он умер, но в тот момент Симон уже повернулся к Близнецу. И в изумлении уставился на пустой стул. Как такой огромный человек мог двигаться настолько…

Он заметил его у края аквариума рядом с дверью в кухню.

Симон прицелился и нажал на курок три раза подряд, увидел, как дернулся пиджак Близнеца и как рушится аквариумное стекло. На какое-то мгновение ему показалось, что вода сохранит форму куба, поддерживаемая привычкой или неведомыми силами, но она обрушилась на них зеленой стеной. Симон попытался отскочить, но было поздно. Он наступил на разбившегося омара, почувствовал, как подгибаются колени, и плашмя повалился в приливный поток. Когда он снова сумел открыть глаза, то не увидел никакого Близнеца, только хлопающую кухонную дверь.

– Ты в порядке? – спросил Сонни и протянул руку, чтобы помочь Симону встать на ноги.

– В полном, – простонал Симон, отталкивая его руку. – Но если Близнец сейчас сбежит, он исчезнет навсегда.

Симон побежал к двери на кухню, пнул ее ногой и вошел внутрь, держа перед собой пистолет. Прогорклый запах большой кухни. Взгляд Симона метался по столам и плитам из матового металла, по рядам сковородок, ковшей и лопаток, свисающих с низкого потолка и мешающих обзору. Симон присел и стал высматривать тени или движение.

– Пол, – сказал Сонни.

Симон посмотрел вниз. Красные пятна на серо-синих каменных плитах. Он все увидел правильно, он все-таки в него попал.

Вдалеке раздался грохот захлопнувшейся двери.

– Пошли.

Кровавые пятна повели их из кухни через темный коридор, в котором Симон снял солнцезащитные очки, вверх по лестнице и по другому коридору, заканчивавшемуся металлической дверью. Дверью, которая могла издать совсем недавно услышанный ими звук. Тем не менее Симон открывал все двери в коридоре и заглядывал в помещения. Девять из десяти бегущих от двух мужчин и одного «узи» выбрали бы самый короткий и очевидный путь наружу, прочь, но Близнец был десятым. Всегда хладнокровный, всегда рационально мыслящий. Из тех, кто выживает при кораблекрушениях. Он мог взобраться сюда и хлопнуть этой дверью, чтобы направить их по ложному пути.

– Мы теряем его, – сказал Сонни.

– Спокойно, – произнес Симон, открывая последнюю боковую дверь.

Пусто.

Теперь следы крови были однозначными. Близнец скрылся за металлической дверью.

– Готов? – спросил Симон.

Сонни кивнул и направил «узи» на дверь.

Симон прижался спиной к стене, нажал на ручку и толкнул металлическую дверь.

И в Сонни попал солнечный свет.

Симон встал перед дверью и ощутил на лице дуновение ветра.

– Черт…

Они смотрели на пустынную улицу, купающуюся в утреннем солнце. Улица Рюселёкквейен пересекала улицу Мункедамсвейен и скрывалась в направлении Королевского парка. Ни машин, ни людей.

Ни Близнеца.