Свободные отношения

***


Дальше наша, по началу сумбурная, жизнь потихоньку начала складываться в более-менее понятную картинку. Илья работал, продолжая дело отца, а я пока удостоилась роли домохозяйки, если так можно сказать. На самом деле домохозяйка у нас была наемная, да и повариха тоже. Все как обещал Илья.

Две женщины лет за сорок, серьезные, ответственные, очень трепетно подходили к своим обязанностям, и поначалу крайне недоумевали почему хозяйка, то бишь я, лезу в их дела. То я, негодяйка этакая, сама в комнате уберусь, то выползу с утра пораньше на кухню и супа на несколько дней вперед наварю. Они думали, что я вредничаю, пытаюсь подставить, чтобы очернить их в глазах хозяина. На самом деле мне было просто скучно.

А как иначе, когда весь день сводится к тому, чтобы ничего не делать? На работу меня пока Илья не брал, сказав, что толку маловато будет от сотрудницы, которая и двух слов связать не может. Сказать по правде, на момент переезда, мои познания в области английского действительно болтались где-то на уровне «Ландан из зе кэпитал оф зе Грейт Британ».

Поэтому вскоре начались мои ежедневные многочасовые занятия с репетитором английского языка. Вернее, с двумя. Первая женщина, русская, давно переехавшая в Англию. С ней было просто. Она гениально, чуть ли не на пальцах объясняла теорию, правила языка, учила грамматике. А вот второй….

Суровый мужчина, явно разменявший пятый десяток, с первого же дня так меня загрузил, что голова трещала. Он не разговаривал со мной по-русски. Вообще! Ни единого слова! Сплошным потоком английская речь. Я сначала мычала, не понимая, чего он от меня хочет, а потом постепенно начала втягиваться. Конечно, поддержать беседу достойно не могла, но по крайней мере перестала падать в обморок, когда он приходил и начинал полоскать мой мозг, слова знакомые стала различать.

Он упертый, со своей собственной методикой. То в зоопарк меня выведет, то в картинную галерею, то по магазинам, то книгу принесет толстенную и заставит читать, а потом еще пересказывать. Хочешь не хочешь, а учись. Крутись, как можешь.

А по вечерам еще Илюха добавлял. Бывает, как придет, как начнет о чем-то болтать, так хоть реви. Еще и вопросы задает, да ответы требует! Садист! Безжалостный! У самого-то никаких проблем! Английским владеет как родным, на немецком спокойно изъясняется, и еще на испанском беседу может поддержать. Мне даже завидно становилось! И от зависти начинала упорнее учиться, надеясь, что в какой-то момент смогу достойно ответить на его иносказательный вопрос, не чувствуя себя махровой тупицей.

С прислугой постепенно поладила. Сначала на пальцах объясняла, что хочу, потом начала ломано изъясняться. Они обе стали снисходительнее относится к моим попыткам что-то делать самостоятельно, когда поняли, что подставлять не собираюсь, а просто ищу себе занятие. С поварихой вообще язык общий нашли. Я от ее пирожных просто в восторге была. Лучшие эклеры в моей жизни. Она, конечно, разулыбалась, разрумянилась, когда я сидела и уплетала за обе щеки, не забывая нахваливать на все лады, то по-русски, то по-английски. Потом учила меня, как печь такие, а я учила своим фирменным пирогам.

В общем, жизнь налаживалась.



— Привет, как прошел день? — встречаю мужа возле входной двери.

— Нормально, — отмахивается, потом мрачно добавляет, — с переменным успехом. Пару раз думал, что уволюсь к чертям собачьим и больше не подойду к этому семейному делу. Но потом ничего, отпустило. Сама как?

— Отлично! Я такой пирог приготовила — пальчики оближешь!

— Здорово, — тянет немного устало.

Пока он моет руки и переодевается, я суечусь, накрывая на стол. Когда приходит, усаживаемся, я ему кладу самый большой и румяный кусок, а сама, словно довольная матрешка напротив сижу и смотрю, как ест.

— Ну, — жмет плечами, спустя несколько минут, — ничего особенного, если честно. Ты так его расхвалила, что я ожидал большего. Пирог как пирог. Суховат, недосолен.

Смотрю на него изумленно, и как у маленькой губа трясётся.

— Я думала, тебе понравится, — шепчу. Даже голос от обиды пропал.

— С голодухи сойдет, — произносит милостиво и отодвигает в сторону тарелку, с остатком пирога. С хрустящей корочкой! Это же самое вкусное! — Ладно, Варюш, спасибо. Пойду еще поработаю немного.

Достает из холодильника колбасу, делает бутерброд и уходит! А меня аж трясет! Первый раз в жизни такое, чтобы мой пирог не понравился!

Аж слезы из глаз покатились. Как так? Я же старалась! Так хотела приятное ему сделать! Сама пробую пирог. Вкусно! Ни капли он не суховат! Все как надо!

А Мартынову не понравилось.

Черт. Так обидно, что внутри все дрожит. Собираю остатки пирога и выбрасываю его в мусор, чтобы не позориться. То же мне, возомнила себя шеф-поваром. Неумеха рукожопая! Выползла из зачуханной деревни, и решила, что моя стряпня может кому-то нравиться.

Прячу свою обиду и иду к телевизору. Ладно, Мартынов ведь не со зла. Он честный гаденыш, всегда все как есть говорит. Ну ничего. Я завтра отыграюсь. Сварю свой фирменный борщ, такой что за уши не оттянешь. Будет уплетать и добавки выпрашивать, а я еще подумаю дать или нет.



На следующий вечер я сидела с своей комнате и втихаря рыдала. Потому что борщ тоже не зашел! Муж лениво ковырялся в тарелке, развешивая по бортикам морковку, в итоге половину порции оставил. Когда спросила, что не понравилось, только отмахнулся. Дескать, все хорошо, просто сытый пришел.

Ну конечно, сытый! А хрен ли тогда весь вечер тягал из холодильника то одно, то другое и чай сто раз наливал?

Ясно дело, расстраивать просто не захотел. Но я же вижу сморщился пренебрежительно, хоть и попытался это скрыть.

В общем борщ, отправился следом за пирогом, а я в очередной раз подумала о том, что ошибалась насчет своих кулинарных талантов.

Господи, а еще повариху нашу пыталась чему-то учить! Позорище! Она, наверное, просто постеснялась мне сказать, что такую муть только бомжам в забегаловках подавать!

Проревелась я знатно, пользуясь тем, что Мартынов в кабинете засел, а потом спать легла, хотя на часах еще девяти не было. Хотелось, чтобы этот поганый день побыстрее закончился.



Всю неделю ходила мрачнее тучи, через силу заставляя себя улыбаться мужу, пряча поглубже свои обиды. Он же не виноват, что жена ему досталась тупая, ничего не умеющая. Бездарность! Злиться и обижаться только на себя надо, на свою никчемность. Выползла из деревни и своими убогими харчами поразить кого-то пытаюсь.

Дура!


Успокоиться не получалось, все думала почему так происходит, почему ему не понравилась моя еда, и к выходным созрела на еще одну попытку. Последнюю. Все. Пробую, и, если не получится — на кухню вообще больше не зайду, никогда!

Долго мучилась с выбором блюда, и решила остановиться на банальном — на компоте. Что бы его испортить — надо очень постараться! Ягоды, сахар, все натуральное, свежее. Должно получиться.

Я встала с утра пораньше, пока еще муж спал и с блаженной физиономией смотрел свои сны, и отправилась на кухню. Наверное, даже не для него. Для себя. Хотелось реабилитироваться в своих собственных глазах, доказать самой себе, что не безнадежна.

Тщательно промыла ягоды, добавила сахар, залила водой и поставила варить.

Ну просто же все! Элементарно! Я раньше такие вещи не задумываясь делала, и все у меня получалось! Или мне только казалось, что получается…

В общем в скором времени компот был готов, и мне оставалось только дать его попробовать Мартынову на пробу, чтобы он вынес свой вердикт.



— Опять повариха какую-ту муть сварила, — проворчал Илья, попробовав мой компот.

Аж искры из глаз посыпались. Да твою мать! Что за засада такая! Что ему опять не так???

— Чем тебе не угодил компот? — спрашиваю сквозь зубы, — мне нравится. Вкусно.

Мне действительно нравится, не потому что вредничаю, или пытаюсь оправдаться. Он реально удался.

— Ты просто нормальных компотов не пробовала, — выдает надменно, вызывая стойкое желание треснуть ему по башке. Дважды. Потому что этот гребаный компот ВКУСНЫЙ!

— Пробовала. И это как раз один из них.

— Ты повариху выгораживаешь? — усмехается паршивец привередливый, а градус моего бешенства повышается до опасной отметки.

— Я никого не выгораживаю, — у меня даже голос начал звенеть от возмущения, — потому что это не она делала, а я!

Илья только брови поднимает насмешливо.

— Значит это тебя надо хвалить за очередной шЫдевр.

— Меня, — киваю упрямо, — и да, это шЕдевр! Отличный компот.

— Ну что я могу сказать, Варь, — разводит руками, — увы и ах.

И тут меня прорвало. Накрыло такой волной, что перед глазами пелена красная поплыла.

— Ты задолбал меня своими капризами! — рычу сердито, и, прежде чем сама понимаю, что делаю, выливаю ему на голову этот несчастный компот, — сколько можно?

Илья молча вытирает ладонью лицо и поднимается из-за стола.

Ну все…Мне пи**ец. Сейчас он меня в этом компоте утопит!

Да пусть топит! Я своего мнения не поменяю! И извиняться перед этим свином не стану! Сколько можно мне нервы мотать своими «нравится — не нравится»? То же мне Царевич сказочный нашелся! Гурман хренов!

Стою напротив него злая, взъерошенная, как отчаянный воробей перед котом-хулиганом. Полная решимости до конца отстаивать свои кулинарные шедевры.

Илья делает шаг ко мне. Я отступаю. Снова шаг. И снова отступаю. До тех пока в стену спиной не упираюсь.

— Боишься? — спрашивает мрачно.

— Нет, — пищу, а у самой голос срывается.

— Врешь!

— Даже не думала, — упираюсь ему руками в грудь, пытаясь оттолкнуть от себя. Бесполезно. Проще каменную стену подвинуть.

— Итак, дорогая, тебя что-то не устраивает?

— Это тебя вечно что-то не устраивает! Тебе ничего не нравится! Все тебе не так! А компот, между прочим, вкусный! Очень! И был борщ отличный! А пирог вообще охрененный! Понятно тебе?! — сердито толкаю его в грудь.

Он смотрит на меня пристально, не мигая, доводя до нервной тряски. Но я все равно стою, гордо вздернув подбородок, не отступая, хоть и хочется спрятаться.

Мартынов усмехается и с довольной физиономией удовлетворенно отмечает:

— Ну наконец-то. Варя начала огрызаться и отстаивать свое мнение.

Смотрю на него, чувствуя, что еще немного и взорвусь. Лопну, забрызгав все вокруг ядовитыми ошметками.

— Ты, — шиплю сердито. — Ты…