Стоящие на краю

— В понедельник мы вернёмся в город. Вы с папой встретитесь с юристами и разработаете план действий. Он хочет вложить деньги в агентство. Это же хорошо, да?

— Замечательно!

— Я понимаю, тебе противно отсиживаться на даче, пока папа решает проблемы. Я тоже не в восторге, но ты правильно сказал, давай проведём выходные с пользой! Погуляем в лесу, снова покатаемся на лодке. В твоих руках любая лодка — ледокол! — В смехе Дарси не было сарказма, и Демьян поневоле улыбнулся. — Потом сделаем шашлыки, попробуем мой рецепт маринада и решим, чей лучше…

После новости о разводе Архиповых нутро Демьяна застыло льдом, но с каждым словом Дарси внутри становится теплее. Словно есть два мира: один ужасный, способный разрушить их всех, и другой, в котором реальность поставлена на паузу. В нём шашлыки, красивые пейзажи и человеческое тепло. Чужое тепло, не принадлежащее Демьяну, навязанное ему, но всё равно приятное. В этом мире свет Дарси скребётся в его тьму. Демьян закрывается изо всех сил, не пускает, но как же это трудно! Слова дрожат на языке, холодными касаниями спускаются к горлу. «Твои родители развелись за месяц до аварии, в которой погибла твоя мать. Что ты теперь скажешь о безумной любви отца?»

Демьян сжал зубы, чтобы случайно не ляпнуть правду. Чтобы не поставить кляксу на белоснежный мир Дарси.

За стеклом маячила Нонна, прислушивалась к разговору. Знать бы, о чём она думает, но её не раскрутишь на информацию. Она вросла в Архиповых корнями, грудью легла на их тайны.

В этот момент позвонил Кирилл. Ему тоже невесело, рядом с ним ни лодки, ни мангала, ни Дарси. Единственное развлечение — приказы Архипова, но это и хорошо, вдруг Кириллу удастся его впечатлить?

— Максим Николаевич велел вас не беспокоить, но я так не могу! — взволнованный голос брата не вызвал в Демьяне ничего, кроме раздражения. — Скажи мне, что-нибудь из обвинений правда? Что будет с агентством? Что случится с нами? — Кирилл захлёбывался вопросами.

— Я занят!

— Что? Где ты?!

Раздражение достигло критической отметки. Демьян включил громкую связь и пристально посмотрел на Дарси.

— Мы в постели.

— Кто?! Что вы делаете?! — голос брата сорвался.

Демьян надеялся на бурную реакцию Дарси, но она молчала. Это проверка доверия: допустит ли Кирилл возможность её измены.

— С кем ты в постели? — завопил брат. — Если ты притащил шл… девиц в дом моей невесты и занимаешься с ними… неизвестно чем, я тебя урою! Тебе поручено её защищать!

Дарси изогнула бровь, и в этом крохотном движении было больше смысла, чем в некоторых длинных разговорах. «Вот видишь, между мной и Кириллом абсолютное доверие».

Демьян видел, всё видел. И то, что он видел, ему не нравилось.

Он с трудом избавился от брата. Кирилл сказал, что позвонит Дарси, поэтому она ушла к себе в комнату.

Напоследок потрепала Демьяна по плечу.

— Тебе тампон дать?

— Какой тампон?

— Гигиенический. У тебя жуткие перепады настроения. Наверное, начинаются месячные, — сказала серьёзно, но в глазах дрожали смешинки.

Дарси ушла, а Демьян смотрел ей вслед, борясь с демонами, из-за которых ему и дали прозвище.



К полудню потеплело, небо робко окрасилось синим, приветствуя весну. Пахло сыростью и прелыми листьями. Все трое вышли на прогулку. Демьян молчал, да и Дарси не тарахтела. Нонна спешила следом, разбавляя тишину астматическим пыхтением. Они гуляли вокруг озера, распухшего от талого снега и наползающего на берег, облизывая стволы деревьев. Демьяна накрыла меланхолия. Лет ему много, зарабатывает достаточно, а у него ни дачи, ни гаража, в котором можно отремонтировать винтажную машину, и живёт он, как будто ему двадцать пять. И шашлыки они с приятелями делают на балконе. Наверное, это и есть начало среднего возраста, если вдруг кажется, что ты неправильно живёшь. А ведь ему ещё далеко до сорока…

— Кирилл тебя любит.

Ну вот, Дарси завела старую песню! И как спичку к Демьяну поднесла, он вспыхнул за секунду.

— Полагаю, ты веришь, что любовь — это нечто приятное?

— Ой, только не надо строить из себя драматического героя, не верящего в любовь! — Поёжившись, Дарси поплотнее затянула на себе куртку.

— Первым словом Кирилла было «Мян».

— Что из этого?

— А ещё он говорил «блю» вместо «люблю». Целыми днями повторял: «Мян блю» и показывал на дверь. Ждал, когда отец позволит мне их навестить. Отца это дико раздражало, и он обвинил меня в том, что я манипулирую братом.

— Но это идиотизм! Тебе было всего лет девять или десять! Отец ругал тебя?

— Нет, он меня не ругал.

— Ну… тогда не очень страшно, хотя это глупое умозаключение с его стороны.

— Он меня бил.

— Как это? — слова вырвались, и Дарси тут же закрыла рот ладонью и покраснела. — Бил?! Кирилл сказал, что отец несправедливо к тебе относился, но это совсем другое…


— К чему я веду… может, Кирилл меня и любит, но не жди, что от этого я покроюсь розовым сахаром.

Раздражало то, как Дарси на него смотрела, словно узнавала заново. Демьян уже сто раз пожалел, что упомянул прошлое.

— Отец мстил тебе за то, что Кирилл тебя любил. — В её распахнутых глазах столько сочувствия, что смотреть тошно.

— Верить, что любовь творит только добро, это большое заблуждение. Но я не настолько плох, чтобы обижаться на Кирилла, речь не об этом. Помнишь, ты сказала, что любишь отца таким, какой есть? Так вот, Кирилл любит не меня, а свою идею о том, каким я должен быть, свои засахаренные детские воспоминания.

Дарси замедлила шаг, обхватила себя руками.

— Я тоже постоянно требую, чтобы ты изменился и вёл себя по-другому.

— Тебе можно, ты меня не любишь! — Демьян рассмеялся, его развеселило виноватое лицо Дарси.

— Ещё как не люблю! — с энтузиазмом согласилась она и тут же смутилась.

Рядом тепло рассмеялась Нонна.

— Угораю я от вас, молодых! — она похлопала Демьяна по плечу. Вернее, не совсем по плечу, а докуда дотянулась. — Вы непохожи с братом. Кирилл, как и Дарси, предпочитает верить в хорошее, а ты — наоборот.

Дарси остановилась, поддела прошлогодние листья носком сапога и столкнула их в воду.

— Иногда мне кажется, что мы с Кириллом сглаживаем правду, потому что так легче верить в хорошее. Это плохо, да? — Её прозрачный, взволнованный взгляд остановился на Демьяне.

— Какая тебе разница, что я думаю? Ты что, хочешь мне нравиться?

— Нет! — возмутилась.

— Тогда в чём проблема? Будем взаимно не любить друг друга, и всё будет хорошо. — Смех мешал Демьяну говорить. Хотя смеяться особо нечему. Его угораздило ввязаться в дурную историю с хорошим, искренним человеком. А это в разы неприятнее.

Дарси насупилась, а потом сказала нечто, заставившее Демьяна с шумом втянуть воздух сквозь сжатые зубы.

— Родные люди слишком меня оберегают, а посторонние лгут и подлизываются из-за папиных денег. А ты… иногда ты очень груб, зато я уверена, что ты говоришь неразбавленную правду. Мне это нравится. Я хочу знать правду.

От её слов Демьян задышал почти так же тяжело, как Нонна. Однако ингалятор ему не поможет. Ему ничто не поможет, потому что слишком многое зависит от его лжи, и, к тому же, он и сам не знает всей правды. И, наверное, не хочет знать.





* * *


Воскресенье ударило по вискам и зазвенело в ушах. Кому вздумалось греметь кастрюлями в восемь утра?! Демьян собрался скандалить, но, когда Нонна достала румяные булочки из духовки, пришлось со вздохом признать, что причина шума оказалась уважительной. То есть полезной ему, Демьяну. Спускаясь на кухню, он и не подумал одеться, явился к дамам в пижамных брюках. Они разглядывали его торс, причём Нонна делала это исподтишка, а вот Дарси — откровенно. Даже придвинулась ближе. И тут Демьян вспомнил, что командирован в озёрный рай ради её соблазнения. Считай, этим он и занят. Хотя…

В глазах Дарси восхищение, вроде искреннее, но… исследовательское, что ли. На флирт это не похоже.

— Слушай, а бывает такое, что твой бицепс не влезает в рукав рубашки?

— Не бывает, если покупаю одежду подходящего размера.

Дарси прожевала дольку апельсина.

— Я не качаю мышцы, потому что боюсь дряблости, — заявила.

— Дряблости. — Демьян механически повторил слово. Вместо ожидаемого флирта Дарси понеслась в непонятном направлении.

— Да. Вот, смотри! — Она задрала рукав свитера, согнула руку в локте и показала Демьяну.

— На что именно я смотрю? — сухо поинтересовался он.

— На мой бицепс!

— Хмм… мне понадобятся очки. Или лупа.

Сказал и прикусил язык.

Если бы его спросили, для чего он тренируется, ответил бы, что для здоровья и собственного удовольствия. Им восхищаются, но он равнодушен к комплиментам. Вернее, был равнодушен, а теперь…

— Ты что, обиделся? Я не имела в виду, что ты дряблый! У тебя потрясающее тело, но ты ведь и сам это знаешь и тебе не нужны мои комплименты.

— Не нужны.

Нужны! Оказалось, что ещё как нужны! И не вынужденные, не в ответ на вопрос, а искренние и слюнявые — вот, что нужно Демьяну. Потому что он того заслуживает, имеет право, заработанное в поту.