Спецназ всегда спецназ

Дождавшись, когда пулеметчики дадут дежурную очередь, в два прыжка Александр бросился в окоп.

После стрельбы пулеметчик несколько секунд почти ничего не слышит. Пулемет – не пистолет, грохочет сильно. Этим моментом и воспользовался Саша.

Он упал сверху в окоп и сразу же, с лета, вонзил штык в спину второго номера. Он был ближе и был более опасен, поскольку стоял боком к пулемету и руки его были свободны.

Первый номер был занят пулеметом, стоял к Саше спиной и момент убийства второго номера сразу не осознал. Он отпустил рукоятку пулемета, дернулся рукой к пистолетной кобуре – а уж поздно. В сердце вошло холодное жало штыка. Не зря в свое время в спецназе Саша долго тренировался бить автоматным штыком – прямым и обратным хватом. Правда, штык на «АК-47» покороче винтовочного будет, и работать им удобнее. Но ведь получилось же! Как будто и не было мирных лет…

Оба номера расчета осели на дне окопа. Теперь нельзя терять ни минуты.

Саша выждал, пока хлопнет ракетница, выбрался из окопа и быстро пополз в направлении советских окопов. Выручило то, что ракетчики пускали ракеты вперед, стараясь, чтобы была видна «нейтралка». Немецкие позиции при этом оставались в темноте.

В один момент, когда очередная ракета погасла, Саша вскочил и даже успел бегом преодолеть с полсотни метров. Когда раздался выстрел ракетницы, он упал и пополз. И дальше – только ползком. Когда ракета светила ярко, он замирал на месте; когда гасла, активно работал локтями и коленями.

Наконец ракеты с их предательским светом остались позади, но Саша не поднимался. Пулеметчики периодически постреливали, и ему не хотелось попасть под шальную пулю. Локти уже саднило.

Да сколько же будет тянуться «нейтралка»? Километр? Полтора?

Пахнуло махорочным дымком. Впереди точно наши! Немецкие сигареты имеют другой запах, дым у них легкий, а от нашей махорки першит в горле.

– Эй! – тихонько окликнул Саша. Вваливаться в незнакомый окоп или траншею без предупреждения он не хотел. С перепуга дадут очередь в живот, и поминай, как звали.

Тишина.

– Эй, товарищи! Не стреляйте, я свой!

Было слышно, как забубнили два голоса.

– Ползи сюда, мы стрелять не будем. Только руки подними!

– Как же я их подниму? Мне же ползти надо!

– Ну ползи.

Саша прополз еще полсотни метров и свалился в большую воронку, где сидели в дозоре двое красноармейцев.

– Оружие сними!

Саша положил на землю автомат, револьвер, взялся за ножны, но они оказались пустыми.

– Ты кто такой?

– Сержант Савельев, из окружения выхожу.

– Да сколько же вас? Почти каждую ночь кто-нибудь выходит. Сиди пока здесь, смена придет – к командиру тебя отведем.

Саша откинулся на стенку воронки. И снова повезло – он прошел линию фронта и остался живым. Не заметил, как уснул, – расслабился в относительной безопасности. Все же среди своих.

Проснулся Александр от толчка.

– Эй, окруженец! Хорош дрыхнуть, тут тебе не санаторий! Смена пришла, ползи за нами.

Один из бойцов пополз впереди, за ним – Саша. Второй, забрав его оружие, полз сзади и чертыхался. Конечно, своя винтовка да Сашино оружие – попробуй поползи!

Они добрались до траншеи, перевалились через край и пошли вправо.

– Сиди тут! – бросил старший. – А ты глаз с него не спускай! – наказал он второму.

Вернулся старший скоро, сплюнул в сердцах.

– Свалился ты на нашу голову! К особисту командир приказал тебя отвести. Кабы не ты, сейчас бы уже спать легли. Идем!

Петляли по темноте мимо позиций артиллеристов, потом в ложбину спустились и километра через полтора подошли к землянке.

– Стоять.

Старший картинно покашлял у плащ-палатки, которая висела вместо двери.

– Ефрейтор Сольнев. Вот, наш лейтенант приказал доставить к вам окруженца. Он на нас вышел, когда мы в дозоре сидели.

Что ответил особист, Саше слышно не было, но ефрейтор Сашино оружие занес в землянку. До Саши донесся тихий разговор, из которого он не понял ничего.

– Сиди тут, утром с тобой разберутся.


Оба красноармейца ушли. Ничего себе порядочки! А если он убежит? Или еще того хуже – особиста прибьет?

Едва занялся рассвет, из-за брезента высунулась голова.

– Ты окруженец?

Саша вскочил.

– Я! Сержант Савельев.

– Зайди.

Вся землянка – два на два метра, низкая, темечком бревенчатый потолок задеть можно. На снарядном ящике едва теплится масляная плашка. На другом ящике сидит лейтенант. Ворот гимнастерки расстегнут, без ремня, волосы после сна всклокочены.

– Документы какие-нибудь есть у тебя?

Саша достал документы и передал их особисту. Тот пролистал их почти мгновенно и бросил на снарядный ящик.

– Почему в штатском?

– Обмундирование почти сгорело при бомбежке. А эту одежду в деревне выпросил.

– Это откуда же ты идешь?

– Из-под Пинска.

– Далековато! – присвистнул особист.

Он задал еще Саше несколько вопросов – где скрывался, как прибился к сорок четвертому стрелковому, где полк. Потом закурил, выпустил облако дыма.

– На труса и паникера, на агента немецкого ты не похож. Да приказ есть: кто вышел в одиночку, не в составе своего подразделения, отправлять в сборный лагерь, на фильтрацию. Особист пожал плечами: – Потому подожди у входа.

Саша сидел часа два, пока не появился боец – явно из комендантского взвода. Этих служак сразу можно узнать. Не в ботинках с обмотками, а в сапогах. И ремень не солдатский, брезентовый, а командирский, кожаный.

Он зашел в землянку и вышел с пакетом в руках.

– Ты окруженец? Пошли. Только ни шагу в сторону – стрелять буду.

Боец демонстративно поправил на плече ремень карабина.

– Руки назад! Шагай!

Саша сложил кисти рук за спиной и пошел. Что-то уж больно на зэка похож, по меньшей мере. Встречные поглядывали на них с любопытством, а конвоир при встрече с посторонними демонстративно покрикивал: «Живее давай!» Власть свою показать хотел. Саша таких уже встречал – ничтожество.

Часа через два они дошли до фильтрационного лагеря. Чистое поле, обнесенное колючей проволокой. «Лучше бы ее на передовую отправили – для заграждений от настоящего врага», – покосился на проволоку Саша.

Внутри периметра находилось сотни полторы людей в гражданской одежде и в форме всех родов войск. На двух противоположных углах лагеря – вышки с часовыми. У ворот, справа от них – длинный барак. Туда конвоир и повел Сашу.

– Лицом к стене, стоять!

Сам же, постучав, вошел в комнату, а выйдя, приказал:

– Заходи!

Саша вошел, представился:

– Сержант Савельев.

Сидевший за столом младший лейтенант заорал:

– Какой ты сержант, где твоя форма? Ты арестованный!

– В чем моя вина, за что арестовали?

– Вопросы здесь задаю я! И дышать ты будешь через раз и только с моего разрешения!

Саша молчал. Похоже, он попал в неприятную историю.

Особист закурил и пустил струю дыма в лицо Саше.

– Лучше сразу сознавайся, кем и когда завербован и с каким заданием шел в нашу армию?

– Меня никто не вербовал, я к вам с боем прорывался.

– Так рвался вернуться, что форму бросил? Ты еще пожалеешь об этом!